Ч. 263 А на Гавайских островах хорошо!

Предыдущая страница  http://proza.ru/2021/11/05/1573

После получения секретных пакетов с приказами Лесовский отправил в столицу донесение и письмо Владимиру Алексеевичу Корнилову. Эти конверты, опечатанные его печатью, русская дипломатическая служба без промедления переправила в посольство в США, а оттуда на нейтральных судах в Петербург.

В 1854 году в Морском сборнике была опубликована статья без подписи «Выписка из письма с фрегата «Диана». В ней описывается плавание фрегата. Можно не сомневаться, что это отрывок из письма Лесовского Владимиру Алексеевичу Корнилову.

Степан Степанович не только рассказал адмиралу о сыне - эта часть письма опущена- но и о том, как проходило плавание. Видимо, Владимир Алексеевич переслал эту часть письма в редакцию, и её немедленно опубликовали.

По получении приказа управляющего Морским министерством Степан Степанович написал великому князю Константину:

«Снабдив вверенный мне фрегат провизией взамен издержанной на последнем переходе, я не замедлю вступить под паруса для исполнения воли вашего императорского высочества.

Императорская гавань лежит совершенно на моём пути, и потому считаю своим долгом заглянуть в неё, и известить адмирала или судно, им оставленное, о новом распоряжении…, буде оно там ещё неизвестно».

15 мая 1854 он отправил ещё один рапорт из Гонолулу о том, что дополнительно снабдил вверенный ему фрегат в изобилии всякими припасами почти на годовую компанию. Лесовский понимал, что в портах Восточной Сибири вряд ли удастся это сделать.

В этом рапорте командир «Дианы», сообщая о «прекрасном поведении, примерном усердии всех без исключения» гардемаринов, ходатайствовал о присвоении им в положенный срок звания мичмана.
 
По прибытии положено было представиться местным властям. Вот как это происходило в описании участника событий: «Мы собрались у датского консула Хакфильда в мундирах, и в полдень отправились во дворец представляться королю.
 
В воротах нам отдали честь 8 гвардейцев, а, подойдя к дворцу, который в глубине двора, нас встретили… человек 250 гвардии, сделавшие на караул саблями. Мундир армии совершенно английский с красными брюками.

Аудиенц-зала небольшая комната с разнокалиберной мебелью. Посредине оной стояли кресла очень простые, на которых сидел король, держа ноги на белых подушках с гавайским гербом, а по обе стороны от него полукругом стояли наследный принц Александр, сын губернатора, женатого на сестре короля.

Дети короля, если бы они были, не имеют права на престол, потому что короли женятся на простолюдинках по любви, а не из знатной фамилии. Когда мы вошли, король встал.

Капитан, подойдя к нему, сказал, что, идя по назначению к северу восточных владений России, по пути зашли на Сандвичевы острова, и желал иметь честь быть представленным королю, на что тот отвечал, через своего министра, разумеется, американца,

что весьма рад видеть командира и офицеров такого прекрасного фрегата русского императорского флота, осчастливили Гавайские острова. Потом король сел, пригласив капитана сидеть подле себя.

Нас также пригласили сесть, но мы на это не согласились, а то пришлось бы половине сесть, на чём стоишь, да и ноги свесить. И потому мы взяли себе каждый по фигуре, которая была под рукой, не спрашивая, говорит ли она на каком диалекте, начали, кто по-английски, а кто по-французски.
 
Но оказалось, что некоторые из них очень хорошо говорят по-английски, но все сколько-нибудь понимают его. Уходя, мы каждый записали своё имя в нарочно для этого лежащей книге.
 
… когда мы вышли из аудиенц-зала, то вся публика разбрелась, кто куда, некоторые пришли к нам, и министр иностранных дел представлял их капитану.

Уходя, нас опять провожала музыка, и гвардия отдала воинскую честь. Вскоре после этого на улицах встречались многие из лиц, поставленных во главе правительства, в белом сюртучке, без жилета, в соломенной матросской шляпе, несущих в руках рыбу или зелень».

Королевский министр иностранных дел Виллие был родным братом Якова Васильевича Виллие, лейб-хирурга Павла I, Александра I и Николая I. Куда только судьба не заносит людей! Поэтому к русским отнеслись почти как к близким родственникам.
 
Офицеров «Дианы» поражала простота нравов, особенности «в отношении женщин». А на кого ещё после длительного плавания стоило обращать внимание? К тому же многие женщины были очень хороши собой, и совсем не строгого поведения.

Морякам нравилось, как они амазонками лихо разъезжают верхом и «обматывают себя от пояса цветным куском материи, плотно облегающей туловище и развевающейся свободно кругом ног по обе стороны лошади. Редко увидишь дамское седло. Особенно в субботу все, кто в состоянии нанять лошадь, непременно употребит на это последнюю копейку».

В Гонолулу Лесовскому и Бутакову довелось принять участие в кипучей политической деятельности королевства. Сначала на палубе фрегата появился начальник королевской гвардии, который получил эту почётную должность, потому что королю понравилось, как тот фехтовал на сцене в пьесе Шекспира.

Расчувствовавшийся король присвоил актёру звание полковника и принял на службу даже его отца, тоже актёра. Неудивительно, что имея таких стратегов, главной заботой короля было сохранить нейтралитет в войне.
 
Познакомились и с другими министрами, у каждого из которых была не менее занятная судьба. У одного, например, папа оказался английским матросом-плотником, который соорудил дом королю, настоящий дворец по сравнению с хижиной из листьев.

Его трудам сын был обязан высоким постом. Других министров Иван Иванович Бутаков не очень дипломатично назвал в своих записках так: «…и всякая сволочь бесхлебная, стекшаяся сюда для добывания хлеба насущного».

Обратил внимание Бутаков и на множество христианских миссионеров, которые помимо проповеди христианской религии убеждали легко одетых дам и кавалеров в необходимости одежды европейского образца, которую сами же и продавали.
 
Заключал он так: «…и вообще в короткое время обогащаются за счёт грехов своих прихожан», «развратное поведение женщин осталось по-прежнему…, а христианство ничего  не делает с этим, потому, что это составляет главный доход миссионеров».
 
Сами миссионеры особое внимание уделяли хорошеньким прихожанкам, разъясняя им слово Божие в индивидуальном порядке.
 
Всё стоило на островах очень дорого. Видимо, из-за климата канаки были крайне неторопливыми и не горели трудовым энтузиазмом. Обосновавшиеся на островах иноземные купцы драли за всё втридорога.
 
Иван Иванович с огорчением записал в дневник по их поводу: «Пользуются случаем увеличить свои доходы редкими покупщиками, которые, конечно, уже в самых только необходимых случаях делают здесь свои запасы.
 
Как, например, мы, получившие здесь повеление идти в гавань Декастри в Татарской губе, в которой, разумеется, не найдёшь ничего для себя нужного.

Хоть на на 6-месячную компанию сделать запасы, потому что нашему годовому запасу уже восемнадцать недель. Петропавловск ещё не может представить больших ресурсов…».

Продолжение http://proza.ru/2021/11/08/761