ДНД

Если кто не знает, то это — добровольная народная дружина. Многие являются её членами, и я, Василий Гремячкин, тоже. Потому что за это на нашем заводе к отпуску прибавляют три дня! Всего получается: 24 рабочих дня (субботы условно тоже считаются рабочими), плюс 5 воскресений до, после и внутри отпуска, плюс первая суббота, которая только условно числится рабочей, а по факту она является выходным днём (отпуск стараются взять начиная с понедельника, чтобы выиграть как раз эту субботу), и плюс 3 дня за участие в ДНД, итого получается 32 календарных дня! Отпуск не дробят на части, а всегда дают отгулять полностью. Как я люблю отпуск, вы бы знали!

Вот и в этот вечер, с 18:00 до 22:00 мы, шесть человек, надев красные повязки с крупными белыми буквами ДНД на рукава пальто, патрулируем улицы заданного нам района. Никаких особых требований по владению приёмами самбо или оружием к нам не предъявляют, мы просто ходим по улицам, демонстрируя народу, что власть в городе есть. Руководит всем постоянно приписанный к данному району участковый милиционер, наизусть знающий все неблагополучные места, квартиры и дворы. Старший лейтенант, между прочим. Вот он-то как раз и есть настоящий профессионал в своём деле и при оружии — пистолете Макарова в кобуре. Располагается он в опорном пункте, состоящем из двухкомнатной квартиры в пятиэтажной хрущовке, за отдельным столом. В комнате стоят дешёвые откидные кресла, как в кинотеатрах, для отдыха членов ДНД или для рассадки группы нарушителей общественного порядка.

Пройдя полностью маршрут, мы всей группой возвращаемся в опорный пункт, сидим, шутим, расслабляемся. Раздаётся звонок телефона, участковый что-то долго слушает, потом командует: «Я на вызов, там муж жену избил. И вы все идёте со мной, мужик там, говорят, уж очень здоров».

Дом оказался далеко, идём долго, думая, что же за мамонт такой страшный нас ждёт?
Поднимаемся в квартиру, она не заперта, и видим картину: мужик, и правда слишком крупный, стоит посреди комнаты и не понимает, что произошло и почему. Участковый берёт на кухне стакан, промывает его холодной водой из-под крана и требует дыхнуть. Стакан остаётся прозрачным — трезвый значит, иначе бы запотел. Обстановка внутри квартиры — блеск: мебель вся заграничная, дефицитная, стены и пол в коврах, везде техника — телевизор, огромный музыкальный центр, стационарный магнитофон, переносной магнитофон; шторы от потолка до пола, кресла, софа… А на софе —  полуживое тело женщины, у которой открытые участки тела полностью покрыты синяками, под обоими глазами сияют крупные фингалы, губы настолько отёкшие, что сказать что-то членораздельное она не может, да и реветь или орать не может тоже. Полная тишина, никем не нарушаемая.

Старший лейтенант (ребята у нас таких в шутку называют лентёхой) коротко и чётко говорит герою вечера: «Идёшь с нами». И ей: «Женщина, вы в порядке, скорая нужна»? От скорой она отказалась, что-то ему прошамкала нечленораздельно, он записал, дал ей расписаться, и все мужчины, участники события, двинулись к выходу — участковый, мужик и мы, дружинники, позади и с  боков. Он свою силищу никак не обнаружил, наоборот, как-то обмяк, признал нас за своих и всю дорогу к опорному пункту как будто исповедовался: «Ребята, какие вы хорошие! Понимаете, я работаю на северах бульдозеристом, бываю там подолгу, зарабатываю для неё, чтобы всё было. Работаю тяжело, но для неё мне ничего не жалко. Приезжаю сегодня (нас по плану заменила другая бригада), открываю квартиру, а она с хахалем на этой самой софе… Ну я и… (замолчал на некоторое время, как бы заново переживая случившееся) любовника этого сначала так легонько, он и упал. Кстати, не видели, жив он? — А то засадят меня лет на двадцать пять. Я работаю для неё, детей у нас нет, я её люблю, поэтому бил её крепко, от души, да ничего, она живучая».

Наша компания, странно разнородная, двигается по улице. Встречные люди обходят сторонкой, на всякий случай. Мужик так и продолжает бубнить на протяжении всего пути что-то своё, затаённое, обрушившее в одночасье его жизнь: "Ребята, вы умные все, ну скажите, как такое может быть — в доме всё есть, а счастья нет?! Почему так: всё есть, а счастья нет»?! Потом он начал рыдать, как дитя: «Почему? — Почему? — Почему"?

Большой и сильный человек полностью раздавлен жизнью: по-че-му?