Найти Марию Ибрахину

Мемориальное захоронение войнов погибших в Первую, Вторую Мировые войны и в Индокитае расположено на центральном кладбище Тер-Кабад. В одной его части лежит Ариадна Скрябина, а через дорогу - Они. Там всегда были видны четыре русские /а может польские или еврейские, но точно, что этимология происхождения из России/ Владимир Шереметьев, Станислас Прокенков, Иосиф Струменский и Альберт Филиповский.

- Там шесть человек захоронено, - узнаю я , - и одна из них женщина.

Я облазила все мраморные плиты. Скурпулезно просмотрела все имена. Женщин только одна - Ирен.

Получаю список:

Владимир Шереметьев,

Ибрахина Мария.

Капратинвот?

Прокенков Станислав.

Семамбеков Гермид.

Струменский Иосиф.

А Филиповского нет?

Полный бардак.

Надо разбираться.

-Делайте фотографии, будем изучать и искать имена.

- Не сделать фотографии, надписи на плитах не читаемые, а на фотографии вообще ничего не видно. Нужно мыть

- Нельзя мыть.

- ???

- За это штаф пожно получить, нельзя ничего делать на мемориальных памятниках.

Возвращаюсь к мемориалу.

Мы и в первый раз все тщательно изучили. Естественно, мы их не нашли.

На латинскую К было всего три имени, и то, только за период Первой мировой войны.

- Смотри, тут какой-то Керивин. Может тоже русский?

- Жак? Русский Жак?

- У меня деда, Густава фон Миллера, Григорием звали в России, может и этот Жаком во Франции стал, а так он Иван?

- Все может быть. Проверять нужно.

Марии Ибрахиной, Семамбекова и Капратинвота, если он вообще Капратинвот, не нашли.

- Может он никакой не Капратинвот, а и есть этот самый Керивин? Тебя вот ни разу правильно не написали.

- Да и тебя тоже.

- Зато я теперь знаю вариантов двадцать написания фамилии Щекочихина.

- А самый интересный?

- Текочина.

- Чего?

- Того. Я сама обалдела. У меня фамилия на французский манер с буквы Т начинается, вот они половину букв и выборосили.

- Понятно, как свои глаголы с деепричастиями писать, так по семь лишних букв вставить можно, а как русские фамилии...

- Так это представь в документе написано было, я никак не могла понять, что это мне.

- То есть фотографируем Керивина и узнаем?

- Обязательно.

Исползав все плиты разу по четвертому, мы порядком замерзли.

- Надо домой идти.

- А что так?

- Темно уже, да и кладбище скоро закроют.

- Пошли тогда до бюро кладбищенского, узнаем куда дели этих людей.

- Саша, ты только не ругайся с ними, вдруг они перехоронить перехоронили, а надписи забыли сделать.

- То есть как это забыли надписи сделать? В архивах отчитались, а останки по пути в помойку выбросили?

- Давай без дипломатических скандалов.

- Ну уж как получится.

Молодой, жеманный человек с сережкой в левом ухе очень внимательно нас выслушал и даже взял список фамилий. Что-то посмотрев в компьютере, он вернулся.

- У нас нет таких.

- Но это сведения из официальных источников о том, что в 50-е годы в этом склепе были перезахоронены останки этих солдат. Как же так? В документах они есть, а на деле их нет?

- Вам нужно в центральное бюро захоронений идти.

Мы вышли с Тер-Кабада.

- Будешь дальше искать?

- А как же? Ты представь, ты в бою погибла, а тебя взяли и потеряли!

- Да, нелепица какая-то получается. То есть за 70 лет никто не проверил, где эти люди на самом деле?

- Получается, что никто.

Моя подруга Беатрикс уже собиралась уходить из нашего бюро Красного Креста, я ее застала уже выключающей компьютер.

- Алекс, что случилось?

- Беа, скажи пожалуйста, а русские волонтерки Французского Красного Креста заносились в общие списки или нет?

- Ну мы же тебя внесли в наши списки?

- Внесли.

- Если кто-то выполняет хоть какие функции под эгидой Красного Креста, хоть где-то, то информация по ним есть. Центральный архив времен Первой Мировой у нас в Швейцарии. А ты что задумала опять?

Пересказав историю о том, что не нашли на мемориальном кладбище имени Марии Ибрахиной, я уже хотела начать задавать вопросы, но Беатрикс меня перебила:

- Ты считаешь, что эта Мария Ибрахина была из Красного Креста?

- Ну сама посуди: захоронение с трех войн: с Первой мировой, Второй Мировой и Индокитая. Если в Индокитае и Второй Мировой войне она еще могла быть военнослужащей, маловероятно, но все-таки, то в Первую Мировую Войну она могла быть только в медицинском сервисе!

- Согласна.

- А так как в это время кроме нас /Я, естественно, имела в виду организацию Французский Красный Крест/ никто еще толком помощь медицинскую не оказывал и на поле боя первую помощь оказывали только мы, то она должна быть в списках Французского Красного Креста.

- Алекс. Ты представляешь, сколько нужно перелопатить документов? Да с даты перезахоронения уже почти 70 лет прошло, а с даты их гибели и того больше!

- То есть тебе не интересно, кто она?

- Алекс, очень интересно, но это же напрасный труд.

Мы замолчали.

- Если бы ты пропала там, в Афганистане, я бы тебя искала...- сказала я Беатрикс.

Она удивилась:

- Откуда ты знаешь, что я была в Афганистане?

- У меня в классе девочка, она с тобой летела, в группе эвакуированных из Кабула. Она про тебя рассказывала.

- Нас перебросили с вакцинации в Индии в Афганистан, на эвакуацию Испанского и Французского посольств...- хотела уже рассказать Беатрикс и замолчала.

- Ты хоть понимаешь, куда ты лезешь?-спросила меня Беатрикс.

- Догадываюсь.

- А если не было никакой Марии Ибрахиной, ее придумали чтобы грант от правительства побольше получить и финансирование на ее перезахоронение списали?

- Допускаю.

- Или потеряли при перевозке документы?

- Запросто.

- Ты понимаешь, что мы в военное ведомство лезем и там можем огрести?

- Я готова. Свали все на меня, я привычная.

- Алекс...

Беатрикс замолчала. Раздумья затянулись. Я не утерпела:

- А если она наша? Погибла, на мине подорвалась, вытаскивая раненого, или в окопе прямое попадание, особо и хоронить было нечего, одни документы, а при захоронении и те потеряли, а мы с тобой ничего для нее не сделаем?

Беатрикс в отчаянии на меня посмотрела. Несколько секунд мы сидели молча, я слышала только стук своего сердца.

Потом она взяла телефон.

-Бруно! Привет, любимый. Тут у меня Алекс и тут такое дело.....