Брачные игры Петра I по дороге глобализации

БРАЧНЫЕ ИГРЫ ПЕТРА I ПО ДОРОГЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

                1

        Династические браки занимали особое место во внешней политике Петра Первого и имели значение для России наравне с войнами, которые позволяли стране прирастать  территориями на западе. Именно равнородные династические браки  его сына и других родственниц, состоявшиеся по его воле, в основном, и позволили императору прорубить заветное окно в Европу.
        Стоит обратить внимание на такой факт. Внешняя политика России после смерти Петра Первого  и  во время правления его племянницы Анны Иоанновны  (в замужестве герцогини Курляндской) оставалась прежней и придерживалась линии Петра. Руководил ею граф Генрих Иоганн Фридрих Остерман  — Андрей Иванович, один из сподвижников императора, выходец из Вестфалии. Придерживался политики союза со Священной Римской империей и стал одним из авторов союзного договора 1726 года. Занимал пост вице-канцлера и первого кабинет-министра. В 1740 году был произведён в чин генерал-адмирала, но после переворота 1741 года, при Елизавете Петровне, попал в опалу и был лишён чинов и титулов. Его сын, граф Иван Андреевич Остерман, стал канцлером  (ненадолго, при Павле Первом).
         Во время правления малолетнего Петра Второго (внука Петра Первого от царевича Алексея) положение в государстве ухудшилось. Но внешняя политика оставалась «петровской» и по-прежнему уверенной. Руливший тут А.И. Остерман, всецело полагался на союз с Австрией. У Петра Второго эта политика не вызывала сомнений, ведь его дядей по матери был император Карл VI, а двоюродной сестрой — будущая императрица Мария-Терезия. (Пётр II Алексеевич (12 [23] октября 1715, Санкт-Петербург — 19 [30] января 1730, Москва) — малолетний император всероссийский, сменивший на престоле Екатерину I. Внук Петра I, сын царевича Алексея Петровича и немецкой принцессы Софии-Шарлотты Брауншвейг-Вольфенбюттельской, последний представитель рода Романовых по прямой мужской линии).
       Интересы России и Австрии совпадали по многим направлениям — в частности, в отношении противодействия Османской империи.
         Союз с Австрией, по понятиям того времени, автоматически означал натянутые отношения с Францией и Англией. Коронацию Георга II хотели использовать для улучшения отношений между Россией и Великобританией, но смерть главного посла России во Франции и Англии, Бориса Куракина, разрушила эти планы.
        Отношения России с Польшей значительно ухудшились из-за того, что поляки считали Курляндию, в которой правила Анна Иоанновна, своей провинцией и открыто говорили, что её следует делить на воеводства. Морицу Саксонскому, внебрачному сыну польского короля Августа II, было отказано в заключении браков с Елизаветой Петровной и Анной Иоанновной.
      Известие о воцарении Петра хорошо было принято в Дании.         
       Со Швецией отношения были поначалу весьма враждебные: к русскому посланнику относились холодно, в то время как турецкого осыпали милостями; Швеция вынуждала Россию начать войну, чтобы приписать ей начало враждебного движения и получить помощь от Франции и Англии. Продолжались споры о петровских завоеваниях: Швеция угрожала, что не будет признавать Петра II императором, если Россия не вернёт Швеции Выборг. Однако позже шведы, узнав, что армия и флот в России всё же в боеспособном состоянии, отказались от этих требований. Несмотря на это, отношения остались напряжёнными: в Швеции многие жалели, что Меншиков был сослан, и, кроме того, готовилось вторжение в Россию Швеции и Турции с поддержкой Англии и Франции. Однако вскоре отношения изменились. В конце правления малолетнего  Петра сам король Швеции Фредерик I попытался вступить в союз с Россией.
       Такой же стабильной оставалась внешняя политика при царствовании Анны Иоанновны, которая неизменной придерживалась курса правления Петра Первого. И Бирон этому никак не противодействовал, что говорит о полной его зависимости от  решений императрицы. Какая же это «бироновщина»?
         Да и не волею Анны Иоанновны попал Бирон к ее двору в Курляндии. Согласно его собственным воспоминаниям, сюда он был принят в 28 лет ( в 1718 году, в правление Петра Первого) по протекции канцлера Курляндии Германа фон Кейзерлинга, либо, по другим сведениям, обер-гофмейстера герцогини Курляндской Петра Бестужева-Рюмина (престарелого любовника Анны). Сначала Бирон занимал при дворе должность ее секретаря , затем, с 1720 года, управляющего её имением Вюрцау (Вирцава). В 1722 году назначен камер-юнкером, обер-камер-юнкером (к 1726 году), затем после 1727 года камергером.  Исполняя поручения герцогини Анны, а также сопровождая её в поездках, несколько раз был в России, где получил известность при императорском дворе, в том числе как знаток лошадей.
            Ясно, что Бирона выбрали и готовили к его будущей особой роли при Анне Иоанновне. Когда она была избрана на русский престол, то взяла Бирона с собой в Россию и по случаю своей коронации назначила его (28 апреля 1730 года) обер-камергером (тогда это была придворная должность, а не звание), «с рангом действительного генерала». В том же году Бирон получил диплом на титул графа Священной Римской империи. В 1737 году избран при содействии России курляндским дворянством на место последнего герцога из рода фон Кеттлеров — Фердинанда и с этого времени стал именоваться «божией милостью Эрнст-Иоганн герцог Курляндский». Король польский Август III, обязанный своим престолом России, согласился признать эту кандидатуру. России было выгодно иметь во главе Курляндии человека, который вполне от неё зависел бы. К этому стремился ещё Петр Великий.
          В царствование Анны Иоанновны Бирон управлял своим государством из Петербурга. По мнению историка В. Н. Строева (1873—1931), Бирон как герцог Курляндский «был всегда верен интересам России и не позволял увлечь себя подарками» ни прусскому королю, ни императору Священной Римской империи. Если Анна была «замужем» за Курляндией, то, «сосватанный Россией», Бирон был на ней «женат» на всех законных основаниях. Вот такая она, настоящая «бироновщина». Однако  русской Курляндия стала лишь при третьем разделе Речи Посполитой  при Екатерине Второй (март 1795 года). Она была присоединена к Российской империи, где на её территории была образована Курляндская губерния (современная Латвия, независимое государство после распада СССР).

                2

       Особый интерес представляет подготовленный и осуществленный Остерманом Венский договор 1726 года — союзный договор между Габсбургской монархией и Российской империей , заключенный 6 августа 1726 года в Вене русским полномочным министром Людовиком Ланчинским и принцем Евгением Савойским. Договор стал основой одного из самых продолжительных альянсов в истории Нового времени, одним из самых стабильных элементов международной политики XVIII века и основой внешней политики России вплоть до Крымской войны 1854 года.
       Этот договор помогает понять, чего же добивался Петр Первый в своей внешней политике и для чего он влез через  «распахнутое окно в Европу», в восточную часть ее, как в «дупло старого дуба», наподобие того, через которое вели тайную любовную переписку пушкинские персонажи из враждующих семейств Маша Троекурова и Владимир Дубровский.
        Идея создания русско-австрийского альянса принадлежала именно Петру I, который в 1724 году инициировал переговоры о присоединении Австрии к Стокгольмскому союзу.  (Стокгольмский союзный договор 1724 года - между Россией и Швецией подписан русским посланником М. П. Бестужевым-Рюминым  и президентом коллегии иностранных дел Швеции графом Горном. Необходимость этого договора для России определялась ее стремлением разрушить союз Швеции и Англии, направленный против России).
           После смерти императора Петра идейным вдохновителем такого союза стал вице-канцлер барон Андрей Иванович Остерман, который сформулировал следующие его цели: «Цесарь в состоянии, почитай, всех иных держав от наступления на Россию удержать… А России сверх вышеописанной генеральной пользы будет ещё сия партикуляция, что цесарь, яко гарант Травендальского мира, к возвращении Шлезвига Его Королевскому Высочеству герцогу Голштинскому вспомогать будет, и яко верховный судья имперский — в делах герцога Мекленбургского. Опасностей от такого союза мало видно, ибо от Франции за такой союз войны не будет, но паче, видя Россию в добром согласии с цесарем, ещё вяще российскую дружбу искать станет. Англия в долгом или кратком времени от теснаго своего сообязательства с Франциею по натуральным свои интересам к Цесарю Римскому возвратитьца имеет. Король Пруской толь наипаче к российской дружбе держатьца принужден будет. Швеция сей союз с цесарем сама желает. Польша от всяких противностей не токмо удержана, но ещё в ближайшее согласие приведена будет».
         Ориентации России на союз с Веной способствовал и провал политики барона Петра Шафирова, направленной на союз с Францией. Версаль, Лондон и Потсдам не захотели поддерживать Россию в мекленбургском, голштинском и балтийском вопросах: правительства Людовика XV и Георга I не собирались жертвовать Швецией и Данией ради интересов России; ганноверские войска стояли в Мекленбурге; прусский король стремился утвердить свои права на Курляндию. В такой обстановке в середине 20-х годов XVIII века Россия и Австрия нашли точки соприкосновения по вопросам внешней политики. Австрию беспокоили противоречия с морскими державами из-за Остендской компании, которая стала главным источником доходов венского двора, и усиление влияния в Германии королей Англии и Пруссии, выступавших в поддержку польских лютеран. России нужна была поддержка Австрии из-за политической изоляции, в которой оказалась страна в результате силовой политики императора Петра, а раздел между Россией и Турцией иранских земель грозил новой войной в Закавказье и на Украине.
         В 1725 году Австрия заключила Венский союз с Испанией. Это событие вызвало резкое недовольство со стороны Англии, Франции и Пруссии. 23 августа (3 сентября) 1725 года эти страны подписали союзный договор, ставший известным, как Ганноверский союз. Стороны обязались поддерживать религиозный мир и права лютеран в Речи Посполитой, гарантировать неприкосновенность всех владений договаривающихся сторон в Европе и за её пределами, противодействовать возможному вторжению русских войск в Шлезвиг и сформировать вспомогательные корпуса — по 12 000 человек от Франции и Англии и 5 000 человек от Пруссии.
        Образование в Европе этого антиавстрийского альянса всерьёз обеспокоило императора Карла VI ( Австрийский правитель. Последний потомок Габсбургов по прямой мужской линии. Император Священной Римской империи. Король Чехии. Король Венгрии). В середине сентября 1725 года он направил принцу Евгению Савойскому короткое послание: «Не теряя времени начать переговоры с Москвой».( Евгений Савойский  - 18 октября 1663 — 21 апреля 1736) — принц Кариньяно, полководец Священной Римской империи франко-итальянского происхождения, генералиссимус).
         У России тоже появились серьёзные причины активизировать переговоры о союзе: турецкие войска, нарушив положения Константинопольского договора 1724 года, захватили Багдад и Тебриз и развернули наступление на столицу Ирана — Исфахан. Возможное падение Ирана создавало скорую перспективу нового вторжения Турции в Европу. Русский посланник в Вене Людовик Ланчинский активизировал свои действия. 15 сентября он писал в Петербург: «Был я у здешних министров и представлял им необходимыя злыя следования Его Римско-Цесарскому Величеству и всему христианству от толь ужасного турецких сил умножения, естли они всею Персиею завладеют и дастся им время войной основаться, и того ради предлагал, дабы здешней двор принимал против того меры».
          19 (30) сентября русский посол получил условия предполагаемого союза: взаимное присоединение сторон к Стокгольмскому 1724 и Венскому 1725 договорам; взаимная гарантия владений и наследований; распространение рамок оборонительного союза не только на Европу, но и на Турцию. 20 (31) октября вице-канцлер граф Фридрих Карл фон Шёнборн посоветовал Ланчинскому поскорее получить из Петербурга верительные грамоты о полномочиях для заключения союза.
         1 ноября 1725 года в Санкт-Петербурге секретарь австрийского посольства Николай Себастиан фон Гогенгольц представил канцлеру графу Гавриилу Головкину, вице-канцлеру барону Андрею Остерману и действительному тайному советнику Петру Толстому условия союза. К пунктам, озвученным в Вене добавились артикулы о приглашении к союзу Речи Посполитой и обещании помощи герцогу Голштинскому по возвращению Шлезвига. 12 ноября Гогенгольцу было объявлено, что императрица Екатерина Алексеевна приняла предложение союза, уполномочила на ведение переговоров российского резидента в Вене Ланчинского и велела сообщить условия союза Швеции.
          1 (12) декабря Ланчинский получил верительную грамоту и 19 декабря был приглашен во дворец принца Евгения Савойского. Условия, изложенные на заседании Ланчинским были следующие:
          дружба и согласие монархов и их наследников;
         договор о союзе заключается на 30 лет, стороны не собираются ни на кого нападать, но помогают друг другу в случае агрессии против одной из сторон;
         при нападении на одну из сторон союзник в 4-х месячный срок пытается решить дело миром, а если это не удается, выставляет 15—20 000 человек (1/3 из которых конница). Корпус при желании может быть увеличен до 30 000 человек;
         помощь оказывается до завершения войны; войска содержатся на деньги того, кто их прислал, и располагают собственной артиллерией: та сторона, которой оказывается помощь, обеспечивает войска провиантом, фуражом и квартирами.

                3

        Итак, во внешней политике Екатерина Первая (Марта Скавронская), Петр Второй (сын Алексея Петровича, законного  наследника Петра Первого и его жены Евдокии) и Анна Иоанновна ( дочь Ивана Пятого Романова-Милославского, в замужестве герцогиня Курляндская) придерживались курса Петра Первого. А он ее определял, каке говорилось выше, войнами и династическими браками.
       При Петре I таких случаев было четыре:
       В 1710 г. – брак его племянницы, дочери брата по отцу,  царя Ивана Пятого, Анны Иоанновны с герцогом Фридрихом-Вильгельмом Курляндским.
       В 1711 г. — сына от брака с Евдокией Стрешневой Алексея Петровича и принцессы Шарлотты-Христины-Софьи Брауншвейг-Вольфенбюттельской. От него появился наследник, будущий император, последний представитель рода Романовых по мужской линии - Петр Второй.
      В 1716 г. – брак племянницы, дочери царя Ивана Пятого, Екатерины Иоанновны и герцога Карла-Леопольда Мекленбург-Шверинского. От него появилась дочь  - Анна Леопольдовна (Елизавета Катарина Кристина, принцесса Мекленбург-Шверинская ), мать будущего императора Ивана Шестого Антоновича.
     В 1725 г. - брак (состоялся через несколько месяцев после смерти Петра I) – его дочери от  Екатерины Первой (Марты Скавронской) Анны Петровны и герцога Карла-Фридриха Голштейн-Готторпского. От него появился будущий император Петр Третий, муж  Екатерины Второй.
      Историк, кандидат исторических наук, Евгений Пчелов называет династическую политику Петра Первого «хитрой» и  объясняет, как с ее помощью император «завоевал Балтику», то есть, открыл то самое заветное «окно в Европу». Увы, этот аспект обычно упускают в школьных программах, а он является одним из двух определяющих прорывов во внешней политики Петра – военном и дипломатическом. Династические браки, организованные Петром Первым, были определяющим фактором в сближении России и Европы в 18 веке. И роль высокородных представительниц русского двора тут может быть приравнена к политической деятельности самого высокого уровня.
        Вот что рассказывает о своих исследованиях Евгений Пчелов.
       « Романовы из-за своих религиозных убеждений и сложной ситуации на международном рынке невест, в отношении династических связей замкнулись внутри России. Произошла самоизоляция. Пётр I сделал великую вещь. Он прорубил окно в Европу и попытался приблизить Россию к Европе в разных контекстах. И один из контекстов – это положение царской, а потом императорской семьи. Пётр прорвал изоляцию, стал вводить династию Романовых в семью европейских монархов. Причем делал он это очень грамотно. Если мы вспомним XVIII век, то, без знания некоторых глубин, для нас будет странным, что на российском престоле оказались многочисленные немецкие герцоги и принцы: сначала Ккурляндская герцогиня, потом Мекленбург-Шверинская, потом Гольштейн-Готторпские, Брауншвейгские, Ангальт-Цербстская, которая стала Екатериной Великой.
             В современном представлении всё это непонятно. Потому что мы не осознаём династическую ситуацию того времени и совершенно не знаем мелкие немецкие владетельные фамилии, и зачем они нужны. С одной стороны Россия, Романовы, огромная страна, а с другой, например, Екатерина Великая, о которой представление, как о безродной Золушке, чуть ли не в деревянных башмачках. Как сказал Ключевский, «из копошащегося, глухого угла Европы», которая вдруг пришла к нам и развернулась. Многие считают, что немцы захватили Российскую империю.  Но всё это конечно расхожие мифы, которые основаны на непонимании сути династической политики. Но сначала о том, что принципиально нового сделал Пётр в части браков своих родственников. Он получил в наследство семью, в которой женщин было значительно больше мужчин. Многочисленных царевен нужно было попытаться пристроить. Пётр совершил прорыв, отказавшись от принципа, что нужно жениться и выходить замуж за православных или обязательно перекрещиваться в православие. Спокойное отношение Петра к вопросам веры позволило вывести семью Романовых в европейский свет.
          Всё началось в 1710 году, когда Пётр выдал замуж свою племянницу Анну, одну из дочерей его старшего брата Ивана Алексеевича, коих было три: Екатерина, Анна и Прасковья. Анна вышла за Фридриха Вильгельма, герцога Курляндского. По случаю свадьбы устроили большие празднества, которые так любил Пётр. Однако по дороге домой, в столицу Курляндии Митаву, нынешний город Елгава, Фридрих Вильгельм скончался. Анна оказалась вдовицей и вернулась в Петербург, но Пётр приказал ей ехать обратно в Курляндию. Там Анна прожила двадцать лет, где были, конечно, русские резиденты, но, в основном, окружение состояло из курляндского, остзейского дворянства. Русская царевна, выросшая в тереме царицы Прасковьи Фёдоровны, оказалась в ином мире и должна была превратиться в герцогиню.
           Важный вопрос: что же такое Курляндия? Если мы посмотрим на карту Балтики, того региона, к которому Пётр стремился и в котором действовал, то мы увидим сначала Ингерманландию, где был построен Петербург, Эстляндию и Лифляндию, которые присоединили по результатам Северной войны. А дальше, к югу от российских владений, отвоеванных у Швеции, находилось герцогство Курляндия и Семигалия. Это было довольно сильное государство, которое выходило на Балтику. Сейчас это сложно осознать в полной мере, но в XVII веке маленькая Курляндия пыталась построить колониальную империю. Хоть и недолгое время, но колониями герцогства были Тринидад и Тобаго в Карибском бассейне, была попытка закрепиться у берегов Африки. Не только такие большие государства как Португалия, Испания, Англия, Франция и Голландия, но и такие маленькие как Курляндия, пытались поучаствовать в колониальном разделе мира.
       Представляйте себе небольшое государство, но достаточно сильное с точки зрения флота, политики и месторасположения. В XVII веке правил герцог Яков, и сейчас очень популярный в Латвии, можно сказать, национальный герой. Вот это и есть Курляндия, играющая на Балтике большую роль. Таким образом, если Анна становится герцогиней Курляндской, мы можем влиять и на Курляндию, и распространять влияние России дальше. То есть, закрепиться не с помощью войны, а с помощью династической политики.
           После Курляндии по Балтике идёт территория Речи Посполитой, союзницы Петра, тут всё замечательно. Дальше территория разных немецких государств, а ещё дальше на юге Балтийского моря находится герцогство Мекленбург-Шверинское. И в 1716 году Пётр выдаёт старшую сестру Анны Екатерину за Карла-Леопольда, герцога Мекленбург-Шверинского. Россия продвигается династическим путём дальше на запад по южному побережью Балтийского моря. Однако этот брак распадается, и Екатерина возвращается в Россию с маленькой дочерью – Елизаветой Екатериной Кристиной, которая потом становится Анной Леопольдовной. Именно так появляется Анна Леопольдовна, дочь Мекленбург-Шверинского герцога.
           Если мы пойдём ещё дальше на запад, то обнаружим полуостров Ютландию, на севере которого находится Дания, а на юге – герцогство Гольштейн-Готторпское, тоже важный элемент балтийского геополитического пространства. Уже после смерти Петра, но в результате его стараний, его старшая дочь Анна выходит за Карла-Фридриха Гольштейн-Готторпского. Появляется ещё одна династическая связь, давшая   будущего русского императора Петра Третьего.
        Двигаясь на север по побережью Балтики, обнаружим Данию – союзницу в Северной войне, затем Швецию, с которой Петр воюет. Но не будем забывать, что герцог Гольштейн-Готторпский является племянником Карла XII, короля Швеции. Он и его потомки – потенциальные наследники шведского престола. И действительно, так и получилось: у Екатерины и Карла-Фридриха родился сын Карл Петер, который стал Петром III, но до этого он считался наследником шведского престола, его готовили к тому, что он будет шведским королем.
          Таким образом, круг замыкается, и вся Балтика оказывается связана со сферой влияния России. То есть Пётр, войнами закрепившись на Балтике и выйдя на Балтийское море, пытается закрепить и весь балтийский регион с помощью династической политики.
            Следующий брак – брак наследника Петра I. В 1711 году Алексей Петрович женится на принцессе Шарлотте Брауншвейгской. Этот брак оказывается возможным, потому что Шарлотта остаётся лютеранкой (и до самой своей смерти), а царевич православным. В Российской империи в более поздний период возможны были браки между католиками и православными без всякого перехода веры. Что же это за Брауншвейг-Вольфенбюттель? Нам это название ни о чём не говорит, ничего примечательного. Но между тем, родная сестра Шарлотты Елизавета была женой Карла Габсбурга, который в 1711 году стал императором Священной Римской империи Германской нации Карлом VI. Через этот брак наследник русского престола становится свояком императора самого главного государства Европы. Империи соединяются через этот брак таким тесным образом. Именно поэтому Алексей Петрович потом окажется во владениях Карла VI, он едет к своему родственнику. Мария Терезия, дочь Карла – это двоюродная сестра нашего Петра II. Но он умер рано, поэтому это не получило никакого развития, а так – династия Габсбургов и династия российская были бы двумя ветвями одного генеалогического древа.
Таким сопряжением со Священной Римской империей подчёркивается статус Российской империи. Насколько продуманной была политика Петра в этом отношении? Важны были не сами семейства, с которыми заключал браки Пётр, не размеры их владений, а династические связи, которыми обладали эти семьи. И эти связи были очень приличными на династической карте Европы того времени». (Конец цитаты).

4

         Напрашивается вопрос: если Пётр так старался пристроить своих родственников на династической арене, почему его супруга Екатерина вообще без рода, без племени?
          Вот что говорит Евгений Пчелов: «Она была никем, в этом отношении Пётр осуществил вещь, которая была шоком для общества. О её происхождении существует много разных версий. Её называют Мартой Скавронской – это наиболее распространённая и обоснованная, но тоже версия. На самом деле неизвестно даже время её рождения, все сведения очень туманные. Да, действительно, была ситуация, когда он отправил законную жену Евдокию Лопухину в монастырь по примеру своих отдалённых предков Рюриковичей. Фактически это был развод, Евдокия оказалась в том самом Покровском Суздальском монастыре, куда ссылали всех жён, начиная с Соломонии Сабуровой.
         В 1703 году рядом с Петром появилась Марта, и он её взял замуж. Там, конечно, была любовь. Дело в том, что Марта была женщиной под стать Петру. Ему нужна была не эфемерная московская девушка, а женщина, которая могла быть с ним в походах, следовать за ним всюду, которая «коня на скаку остановит». Она была именно такой: сильной женщиной, активной, деятельной и помогала ему на протяжении всей жизни. Пётр привез Марту в Москву, отдал своим родственникам, сестре Наталье Алексеевне на воспитание — нужно было выучить русский язык. Потом ее крестили под именем Екатерины Алексеевны. Екатериной звали старшую сводную сестру Петра, то есть родную сестру Софьи. А отчество Алексеевна потому что крёстным отцом был царевич Алексей Петрович.
          И начинают рождаться дети, мальчики, которые умерли в младенчестве, потом родилась Анна в 1708 году, потом Елизавета в 1709. Но не было официальных отношений, дети никак не узаконены. Обвенчались Пётр и Екатерина только в 1712 году и дочери стали привенчанными. Это обстоятельство сыграло свою роль в коллизиях эпохи дворцовых переворотов. Анну и Елизавету не воспринимали в качестве серьёзной политической силы и законных наследниц.
На российском престоле оказывается совершенно безвестная девушка. После смерти к ней заявлялись «родственники», как раз Скавронские-Генриховы-Ефимовские.
         К сожалению, этот брак оказался несчастливым в плане потомства, потому что почти все, довольно многочисленные, дети умерли во младенчестве. В 1715 году родился Пётр Петрович, которого Пётр I решил сделать наследником, потому что царевич Алексей от отца был далёк и их отношения были очень сложными. Не останавливаясь подробно на событиях, упомянем, что в 1718 году Алексей Петрович погиб, а маленький Пётр Петрович был официально объявлен наследником. Но в 1719 он умер, и кроме дочерей больше не осталось наследников.
          Возникла сложная коллизия, потому что династия сужается, наследников остаётся не так много. У царевича Алексея тоже были дети: дочь Наталья и сын Пётр, который родился в 1715 году. Встаёт вопрос: кто будет следующим? По идее старого московского престолонаследия, это должен быть внук, но он не только из нелюбимой ветви Петра, но и маленький ребёнок. Если Пётр умрёт, возникнет сложная ситуация с малолетним императором, а все остальные наследники – женщины.
         В 1722 году Пётр издает устав «О наследовании престола», который до некоторой степени определил так называемую «эпоху дворцовых переворотов». Но стоит подчеркнуть, что по сути дела, у него не было другого выхода. Когда круг потенциальных наследников очень мал, нужно как-то эту проблему решать. Пётр делает кардинальный шаг. Если раньше престолонаследие было очевидным, хоть и не закреплённым законодательно, – престол передавался по прямой мужской линии, то теперь Пётр меняет порядок. Теперь император может передавать престол по завещанию тому из родственников, именно из родственников, кого сочтёт наиболее подходящим и достойным для дальнейшего правления. Это позволяло выбирать наследников и из женщин, и было выходом из ситуации с единственным малолетним наследником, с которым всё что угодно может случиться. На момент смерти Петра мальчику было всего десять лет, и самостоятельно он править не мог.
Судя по всему, Пётр предполагал передать престол именно потомству второй жены, по крайней мере, в 1724 г. он короновал Екатерину Алексеевну императрицей. Пётр был венчан царём давно, еще в детском возрасте, а это была первая коронация императорского типа в России, по европейскому образцу. Для церемонии впервые изменили царский венец на императорский, плюс коронация женщины, что тоже необычно.
Екатерина стала императрицей при муже-императоре. Но в конце жизни Петра отношения их испортились, и ситуация была неопределённой. Пётр не воспользовался правом завещания. Есть знаменитые легенды о том, как он перед смертью слабеющей рукой на доске написал «отдайте всё», а кому – дописать не успел и умер. Это абсолютная легенда, никакого отношения к реальности не имеющая. Поэтому «Тайны дворцовых переворотов» — это совершенно фантастический сериал, не имеющий никакого отношения к истории.
         Завещания нет, и в этой ситуации сталкиваются две силы. С одной стороны, есть соратники Петра, прежде всего Меньшиков, который опирается на Екатерину, люди, сделавшие себя сами, дослужившиеся из низов до самых вершин, а с другой – внук Пётр Алексеевич, и вокруг него сплачивается старая родовая аристократия, которая служит при Петре и поднимается наверх: Голицын, Репнин, Долгоруков. Этот династический конфликт – это конфликт старого и нового, что и продемонстрировало правление Петра II. Ситуацию разрешает гвардия, по настоянию которой Сенат провозглашает императрицей Екатерину Алексеевну. Впервые в российской истории после княгини Ольги женщина становится во главе государства.
              Нового венчания не нужно было, но она стала именно правящей императрицей. Стала Екатериной I, первой женщиной на русском престоле, но никакой. Она расслабилась, отдала всё управление Александру Даниловичу Меньшикову, образовался верховный тайный совет. Фактически, она государственными делами не занималась. Меньшиков прекрасно понимает, что рано или поздно престол должен перейти к Петру Алексеевичу, и решает осуществить брак Петра со своей дочерью Марией. Породниться с императорской фамилией и тем самым удержать власть в своих руках.
Екатерина подписывает завещание, согласно которому её наследником является внук Петра I. В случае его бездетной смерти престол наследует Анна, дочь Екатерины, и её потомство, а после пресечения этого потомства, Елизавета и её возможное потомство, а после этого старшая сестра Петра II Алексеевича – Наталья Алексеевна, которая так и не вышла замуж и умерла во время его правления, и её потомство. Таким образом, престол может передаваться женщинам и по женским линиям. Но с одним важным условием: наследник престола должен был быть православным и не занимал никакие другие престолы.
           Почему она выступала против личной унии? Потому что государь другой страны может быть государем любой страны, это непредсказуемая ситуация.
Она хотела обезопаситься от своего рода захвата. Да, дочь Анна вышла замуж за герцога Голштейнского, а если Елизавета выйдет за Людовика XV, ведь был такой план брака, то король Франции станет императором России. Чтобы этого избежать, завещание было именно таким. Екатерина скончалась в 1727 году и согласно завещанию императором становится Пётр II. Он фактически переводит столицу государства в Москву, переезжает туда вместе со своим двором. Идёт борьба группировок, рушатся планы Меньшикова, и его ссылают, рядом с Петром II оказываются князья Долгоруковы. Они прочат императору в невесты княжну Екатерину Алексеевну Долгорукову.
           Буквально накануне своей свадьбы Пётр II умирает от оспы в Москве в 1730 году. Умирает последний из рода Романовых. Выход только один: наследование по женским линиям. Ситуация сложилась следующая: из детей Петра I осталась только Елизавета, Анна к тому времени уже умерла в Голштинии при родах Карла Петера. Этому внуку Петра, который потом станет Петром III, в это время всего два года. Он далеко, и к тому же, наследник голштинского и шведского престолов. И это все потомки Петра I: два человека. Плюс есть его племянницы — три дочери царя Ивана Алексеевича. Всего 5 человек, из которых один младенец и четыре женщины.
             По завещанию Екатерины престол должен был перейти к этому двухлетнему мальчику, но это немыслимо. Верховный тайный совет, в котором большую роль играют Долгоруковы и князь Дмитрий Михайлович Голицын, собирается на совещание. Там Голицын предлагает интересный вариант, который во многом для Верховного тайного совета спасительный. Пригласить на русский престол кого-то из дочерей Ивана Алексеевича. Старая аристократия не воспринимает детей Петра и Екатерины законными наследницами, ведь они добрачные. По сути, извините меня, вы****ки. И это потомство какое отношение имеет к России: почему дочка чухонки должна быть русской императрицей? А Иван Алексеевич – русский царь, Прасковья Салтыкова, его супруга, — русская царица, хороший московский брак и от него три русские царевны. Екатерина Ивановна со своей дочерью живёт в России, но нравом она крутая женщина, Прасковья Ивановна – никакая, и Голицын предлагает пригласить Анну. Она вдалеке, в Курляндии. Возникает проект ограничения самодержавия. Верховный тайный совет подготавливает так называемые кондиции, то есть условия. И они таковы, что Анна Иоанновна шагу не может ступить без Верховного тайного совета. Она не может ни объявить войну, ни заключить мир, ни жаловать в большие чины, практически ничего, один шаг до превращения России в конституционную монархию примерно английского типа. Будет править Верховный тайный совет – аристократическая олигархия, по сути дела, а Анна будет выполнять их волю. Они рассчитывают на то, что Анна в Курляндии, ей там плохо, она там страдает, пишет письма Петру, Екатерине, их можно прочитать, они опубликованы.
         Когда посланцы Верховного тайного совета прибывают к Анне, она уже знает о смерти Петра и, конечно же, соглашается. Её везут в Москву.
По сути дела, произошёл выбор государыни, не завещание, не прямое наследование, а именно выбор. Анна приезжает в Москву, а затем нажимом гвардии  восстанавливает свою самодержавную власть, разрывает кондиции. Кстати, этот надорванный экземпляр сохранился и есть в архиве. Начинается десятилетнее правление Анны Иоанновны с 1730 по 1740 год». (Конец цитаты).

                5

             В это время ситуация с наследованием русского престола обостряется еще больше, потому что у Анны остаётся только три потенциальных наследника: Елизавета живет в России, в Голштинии растет Карл Петер, которого при дворе Анны именуют чертушкой, а от потомства Ивана Алексеевича остаётся только дочь Екатерины и Карла-Леопольда – лютеранская девочка, племянница Анны.
         В 1731 году учреждается присяга в верности Наследнику Всероссийского престола, который от её Императорского Величия будет назначен. Наследника нет, но присягают будущему наследнику, неизвестно кому. В конечном итоге наследником становится сын Анны Леопольдовны, которая приняла православие. Ей начинают искать женихов, и в 1739 году Анна Леопольдовна выходит замуж за принца Брауншвейг-Вольфенбюттельского Антона Ульриха. Если вы помните петровскую историю, то это княжество уже упоминалось, Антон Ульрих – это племянник Шарлотты, жены царевича Алексея Петровича. Всё тот же династический круг. А сестра Антона Ульриха – это жена Фридриха Великого, прусская королева. Хотя Фридрих был достаточно далёк от неё, но формально это так. Антон Ульрих оказывается в России, в 1740 году рождается сын, которого назовут Иоанн в честь прадедушки. Сын брауншвейгского герцога и мекленбургской герцогини, внучатый племянник Анны, становится её надеждой. Анна завещает престол именно ему, а поскольку младенец править не может, регентом при нём становится фаворит Анны Эрнст Иоганн Бирон. Он обладает всей полнотой власти в Российской империи.
       При дворе Иоанна Антоновича называли Иоанн III. Нам он больше известен как Иван VI, потому что мы считаем от Ивана Калиты, а тогда считали от Ивана Грозного. Происходит борьба придворных партий, Миних свергает Бирона, и регентшей становится Анна Леопольдовна, женщина достаточно посредственная, не понимавшая разных опасностей, которые могли исходить от родственников. Из родственников в России остаётся только Елизавета. Она выходит на первый план, сплачивает группу своих единомышленников, пользуясь тем, что Иоанн Антонович и Анна Леопольдовна не пользуются никакой популярностью в русском обществе. Елизавета, мотивирует тем, что она дочь Петра. «Немцы захватили Россию при Анне» — это же идея Елизаветы Петровны, которая потом так утвердилась. Она дочь Петра Великого, она наследница, продолжательница его дела – именно на этом она и сыграла.
            25 ноября 1741 года происходит настоящий государственный дворцовый переворот. Елизавета во главе роты лейб-гвардии Преображенского полка идет арестовывать брауншвейгское семейство. Что происходит очень просто и быстро, никто не сопротивляется, и Елизавета Петровна восходит на российский престол, ничем это не мотивируя, кроме того, что « она дочь Петра и освобождает Россию от немцев».
           Евгений Пчелов: «Это соответствует завещанию Екатерины I. С формальной точки зрения, она не такая уж узурпаторша.
Дальнейшая судьба брауншвейгского семейства достаточно печальна. Их ссылают. Иоанна Антоновича заключают под арест, потом в Шлиссельбургскую крепость, он не знает, кто он такой, память о нём стирается. Трагичнейшая страница истории Российской империи. Бедный Иоанн Антонович погибает уже при Екатерине в 1764 году, при неудачной попытке его освободить. Была инструкция, что если его будет кто-то освобождать, то надо его убить, что в конечном итоге и произошло. Анна Леопольдовна умирает в ссылке еще при Елизавете, Антон Ульрих уже при Екатерине, при этом у них рождается еще несколько детей. У Иоанна Антоновича две сестры и два брата, все они рождаются во времена Елизаветы Петровны. Ни у кого наследников нет, а у них рождаются. Можно представить, как её это досадовало. Екатерина II решает этот вопрос, потому что она после смерти Антона Ульриха отпускает братьев и сестёр Иоанна Антоновича в Данию к родственнице. Потому что датская королева их тётка, и они живут в Дании, но это тоже очень трагичная история. Они были люди, которые были оторваны от общения с людьми, с обществом, поэтому жилось им там плохо. Последний из них умирает при Александре I». (К0нец цитаты).
          Но что теперь делает сама Елизавета, обвинившая Анну Иоанновну в том, что при ней престол «захватили немцы»? У Елизаветы Петровны только один наследник, это племянник Карл-Петер. Став императрицей, она сразу же вызывает его из Голштинии, он становится Петром Федоровичем и  является естественным наследником Елизаветы Петровны. Но Петру Федоровичу нужна невеста, и этой невестой становится Екатерина Великая, принцесса Ангальт-Цербстская, которая была не такой золушкой, как нам может показаться. Кто она такая, откуда взялась и по какому праву претендовала на престол?
             Евгений Пчелов: « Это очень интересный вопрос, потому что в нашем обыденным историческом представлении Екатерина II – это такая нищая немецкая принцесса, которая взялась неизвестно откуда. «Из далёкого копошащегося угла Европы», как написал Ключевский, который очень любил эффектные выражения, пришла девочка, которая стала великой княгиней, а потом и императрицей великой страны. Она была принцессой Ангальт-Цербстской, дочерью владетельного князя. Всегда говорится о том, что её отец был не очень богатым, княжество его было ничтожным, а сам он служил в армии Фридриха Великого. Вот такой владетельный князь, который находился на службе у другого государя.
            На самом деле София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская принадлежала к одной из очень древних династий Европы, которая ведёт своё начало с XI века. Размер владений здесь особой роли не играл, важен был династический статус. Дело в том, что Екатерина была по отцу Ангальт-Цербстской, а по матери она принадлежала к тому же роду герцогов Гольштейн-Готторпских, что и её супруг Пётр III, они были троюродными братом и сестрой. Дядя Екатерины по матери в 1743 году стал наследником шведского престола, а потом и шведским королём. Поэтому знаменитейший король Густав III, классический король Швеции эпохи Просвещения – это двоюродный брат Екатерины II.
            Он приезжал в Петербург, когда она уже была императрицей, потом их отношения расстроились, была война между Россией и Швецией. Но, тем не менее, Екатерина была очень тесно связана с Балтийским регионом, будучи родственницей шведской королевской династии. Другой дядя Екатерины был когда-то женихом Елизаветы Петровны, но он умер практически накануне свадьбы. Были договорённости относительно этого брака, и Елизавета Петровна, по-видимому, достаточно трогательно относилась к этой семье, поэтому она знала о Екатерине с её детских лет. И Пётр Фёдорович, и будущая Екатерина Алексеевна, будучи немецкими принцем и принцессой, тоже были знакомы с детства как родственники. Всё это был один круг немецких владетельный династий, которые играли свою роль и в балтийской политике, и так или иначе были сопряжены с Россией.И все эти непонятные для нас словосочетания – названия этих династий, это на самом деле ответвления очень больших и важных родов.
          В Ангальте было несколько разных линий, например, Ангальт-Кётенская, покровители Баха. Выделяется даже Кётенский период в истории музыки Баха. Эти многочисленные Ангальтские линии – это всё очень древняя династия Асканиев. Асканийская династия – один из древних родов, ведущих своё начало из Раннего Средневековья или Высокого Средневековья, X-XI век. На самом деле, таких владетельных фамилий не так уж много, просто они были на разных престолах и так или иначе правили в разных государствах.
Поэтому, когда говорят о немецком засилье в династической политике Романовых, это неверно, потому что это вообще никакой роли не играло. Это был единый семейный конгломерат, одна большая семья европейских монархов. Датский принц может жениться на русской великой княжне и получится греческая королевская династия. Немецкий принц становится румынским королем, или немецкий принц становится болгарским царем, никакой роли это не играет. Поэтому просто смешны разговоры о том, сколько русской крови в Николае II.
         Если мы посмотрим на династическую карту Европы XVIII-XIX веков, мы увидим очень интересную ситуацию: во-первых, редко где династии местные, точнее почти нигде, а во-вторых, что очень важно, большая часть этих династий, 80%, примерно сорока родов — это династии немецкого происхождения. Потому что Германия была раздробленной, состояла из энного количества государств, которые считали себя самостоятельными монархиями. Роли не играет, Ангальт- Цербстское княжество или, условно говоря, это Испанское королевство. По международному статусу и то, и то — это владетельные правящие фамилии, находящиеся в абсолютно одинаковом статусе. Поэтому нет ничего удивительного в том, что именно немецкие принцессы были русскими императрицами в XIX веке. Кроме того, нужно учитывать фактор вероисповедания, они были лютеранками, считалось, что лютеранки легче переходят в православие чем католички, хотя это не всегда так, конечно. Этим и объясняется немецкий состав, он такой же во всех остальных династиях Европы.
              Если мы посмотрим на английский королевский дом – это Ганноверская династия, потом Саксен-Кобург-Готская. Всё это немецкие династии, там тоже очень маленькая доля английского происхождения от Стюартов. Эти моменты важно учитывать. Екатерина Великая тоже была представительницей одного из таких очень древних, очень старинных владетельных европейских родов. Но она, будучи абсолютной немкой по происхождению, стала самой русской императрицей. Абсолютный парадокс XVIII века: самая русская по происхождению Анна Иоанновна у нас ассоциируется с немецким влиянием, а абсолютная немка Екатерина II – самая великая русская императрица. У неё, конечно, есть Рюриковичи, как и у всех европейских фамилий. Они все так или иначе потомки Рюрика, через Анну Ярославну королеву Франции, через другие очень ранние династические связи, о них конечно никто не вспоминал в XVIII веке, разумеется. Но Екатерина Великая по своему происхождению никакого отношения к Романовым не имела. Она была императрицей при муже, но ситуация была сложная, это были люди, которые совершенно друг другу не подходили, с противоположными характерами, которые не могли ужиться вместе. Пётр Фёдорович был человеком, который не сумел приспособиться к тем обстоятельствам, в которых он оказался, он был не то чтобы деспотичного, неверно так говорить, скорее самовольного плана. Он считал, что как он считает, так и надо делать, и не попытался войти в суть русской жизни и русского общества.
          Екатерина сделала это блестяще, приехав в Россию, она как бы стала русской. Она потрясающе умела выстраивать отношения с людьми, формировать определенный круг своих близких лиц, и вообще умела расположить к себе. Пётр III совершенно этого не умел, плохо понимал ту страну, в которой он оказался. Хотя, наверное, пытался, не стоит представлять его каким-то недалёким человеком. Но у него это не получилось, а Екатерина смогла это сделать.
         Формально наследником престола был Павел, но Павел был малолетний, 1754 года рождения, в 1762 году ему было 8 лет. Конечно, определенные круги полагали, что Павел будет императором, Екатерина — регентшей. Но с Павлом у неё отношения тоже были очень сложными. Это было обусловлено разными обстоятельствами, в том числе условиями жизни великокняжеской четы при дворе Елизаветы Петровны. Поэтому в общем как с мужем отношения не сложились, так и с сыном». (Конец цитаты).


    6


       Еще до воцарения на русском престоле Анны Иоанновны были обвинены в государственной измене любимец Петра Первого Александр Меншиков и его антагонист в борьбе за престол Иван Долгоруков. В этой борьбе они были врагами, но приговоры получили по  одному и тому же преступлению. В чем же заключалась их измена? Формально их обвиняли в  растратах казны и в подделке государственных документов. Но главная вина их была в том, что они хотели  женить  императора Петра Второго на своих ближайших родственницах: Меншиков - на дочери, Долгоруков – на своей сестре. И этим оба  как бы сметали практически все достижения Петра Первого во внешней политике, давшиеся ему тяжким многолетним трудом. Задействовав в ней собственную семью и добившись успешных  династических браков сразу четырех представительниц рода Романовых, он, как говорилось выше, «открыл окно в Европу», породнившись с древними родами правящих семейств западных стран. В такой мере это удалось только ему за все восемь веков правления рюриковичей и Романовых.
        И что же мы видим в действиях самого преданного человека Великому Петру, Меншикова? Действия, которые идут вразрез с действиями его господина и грозят  престолу и стране  катастрофой! Впервые за всю историю России «наладивший» равнородовые браки на русском троне Великий Петр «проигрывал» своему рабу…
        Благодаря мудрому немцу Остерману ситуацию удалось удержать в правильном русле, на трон взошла Курляндская герцогиня Анна Ионовна, двадцать лет до того правившая в заветной для России Курляндии. Меншиков отправился в далекую холодную ссылку. Где и умер в бесславии, а Ивану Долгорукову отрубили голову.
       Анна Иоанновна, хотя по рождению и была Милославская, правила по заветам Петра Первого. Взялась восстанавливать флот, заботилась об армии. И о наследнике престола  от равнородного брака своей племянницы Анны Леопольдовны и Антона Ульриха Брауншвейгского позаботилась заблаговременно. Увы, она только погубила этим все Брауншвейгское семейство в России во главе с законным наследником престола, императором Иваном Шестым Антоновичем,  годовалым младенцем. В результате дворцового переворота в 1741 году на трон взошла дочь Петра Елизавета Петровна, а Иван Антонович погиб в страшном каземате Петропавловской крепости через двадцать лет.
        Конечно, Анну Иоанновну продолжатели политики Петра Первого использовали очень эффективно: и как законную наследницу Романовых, и как герцогиню Курляндскую, и как любовницу Бирона, которая  сумела привязать его к себе и дала «немецкое» правление России, а Курляндии «русского» правителя и  законного  курляндского герцога Бирона. Которому затем там наследовал его сын.
      Но хотелось бы остановиться на гибели ее внучатого племянника русского императора Ивана Шестого Антоновича.
        Это семейство принадлежало к вольфенбюттельской ветви брауншвейгского рода Вельфов, одного из знатнейших и древнейших в Европе. Великая княжна А;нна Леопо;льдовна (при рождении Елизавета Катарина Кристина, принцесса Мекленбург-Шверинская — внучка Ивана V по матери, правительница (регент) Российской империи с 9 ноября 1740 по 25 ноября 1741 при малолетнем императоре Иване VI. Ме;кленбург-Шверин).
        Наверное, нам неплохо бы знать историю знаменитых родов Европы, которые управляли Россией в результате  династических браков. Потому что тогда мы бы получили  ответы на многие вопросы, которые до сегодняшнего дня остаются для нас загадкой. К примеру,  гибель в России «Брауншвейгского семейства». Основатель  этой династии Никлот возглавлял сопротивление языческих княжеств ободритов немецкой агрессии. Однако Генрих Лев в 1160 году смог сломить их сопротивление, и сын Никлота Прибислав признал себя его вассалом. В 1167 году Прибислав принял титул князя Мекленбурга.
       Генрих II Мекленбургский (1266—1329), приобретя права на земли Штаргард и Росток к 1312 году, смог объединить почти все владения Мекленбурга, кроме Шверина и Верле, которые были переданы его сыновьям — Альбрехту II и Иоганну.
        После получения братьями герцогских титулов бывшее владение Штаргард было преобразовано в герцогство Мекленбург-Штаргард, где с 1352 года стал править Иоганн. Альбрехту остались западная часть Мекленбурга, а после приобретения прав на землю Шверин в 1358 году, он назначил Шверин своей резиденцией.
       В 1363 году его сын Альбрехт III вторгся в Швецию, где в следующем году на тинге в Муре он был провозглашён королём.
        В 1436 году последний правитель Верле Вильгельм умер, а его зять Ульрих II Мекленбург-Штаргардский умер бездетным в 1471 году, все их земли достались герцогу Генриху IV Мекленбург-Шверинскому, который воссоединил земли герцогства.
         В 1520 году внуки Генриха IV — Генрих V и Альбрехт VII снова разделили герцогство на Мекленбург-Гюстров и Мекленбург-Шверин. В 1610 году Мекленбург-Гюстров унаследовал герцог Адольф Фридрих I Мекленбургский, но во время второго раздела в 1621 году он передал это герцогство в управление своему брату Иоганну Альбрехту II. Однако оба герцога были свергнуты в 1628 году Альбрехтом фон Валленштейном, так как поддержали Кристиана IV во время Тридцатилетней войны. Но Швеция через три года восстановила их независимость.
       Когда в 1695 году умер сын Иоганна Альбрехта II герцог Густав Адольф Мекленбург-Гюстровский, Мекленбург воссоединился под властью герцога Фридриха Вильгельма Мекленбург-Шверинского. На престоле его сменил родной дядя — Адольф Фридрих II, младший сын Адольфа Фридриха I Мекленбург-Шверинского, который заявил права на Гюстров, вызвав этим противостояние. В 1701 году под давлением имперских сословий Нижнесаксонского округа было принято следующее решение: герцогство Мекленбург-Стрелиц было отделено и отдано Адольфу Фридриху II. В 1716—1717 годах во время Северной войны Мекленбург-Шверин по союзному договору находился под протекторатом и оккупацией России. Продолжавшиеся после этого конфликты и разделы ослабили власть герцога, подтвердив репутацию Мекленбурга как одного из отсталых владений в Священной Римской империи.
      В это тяжкое для владения время на свет появляется Елизавета, будущая Анна Леопольдовна. Она в браке с Антоном Ульрихом Брауншвейгским рожает сына, Ивана, который уже не русский и не Романов. Но назначен русским императором  Курляндской герцогиней и русской императрицей Анной Иоанновной. Более того, ему в России присягнули, по ее распоряжению, еще до его рождения!
       Здесь нужно понять – теперь Шверин был «наш» или Россия оказывалась под влиянием и  отсталого владения, и  нависавших над ним  сильных европейских государств? Это вопрос… И не он ли стал в итоге  причиной гибели Ивана Шестого? Нужна ли была Анна Леопольдовна с ее сыном-императором великой страны Макленбургу-Шверину? А Шверин не был ли опасен России?
       Когда Екатерина Ивановна выходила замуж за герцога Мекленбург-Шверинского , то одновременно с заключением брака был подписан союзный договор между Россией и герцогством. Согласно этого договора на территории герцогства размещались русские войска. Специалисты считают союзный договор протекторатом России. Интересный такой протекторат получался, ведь герцогство входило еще в Священной Римской империи германской нации. Брак оказался неудачным.
         Против русского протектората выступила Англия, которая боялась, что Балтийское море станет внутренним российским морем. В результате дипломатических игр было организовано обращение жителей герцогства против своего властителя и присутствующих русских войск. Император Карл VI, возглавлявший Священную Римскую империю германской нации с 1711 по 1740 год, в 1717 году издал против герцога имперскую экзекуцию, которая была исполнена весной 1719 года.
         Российские войска были выведены, союзный договор расторгнут. Таким был первый блин комом по привлечению германских земель в состав России. Но когда Иван Шестой (Макленбург-Шверинский) стал императором России, как бы могло все обернуться для Европы? И этого государя уже через год не стало на русском престоле, а через двадцать лет он вообще был уничтожен. Поэтому жестокая судьба и страшные мучения этого младенца –«железной русской маски» - могла быть, как козырная карта, разыграна далеко за пределами России. И это уже – оборотная, трагическая, сторона  медали «петровских» династических браков в России. Следующей жертвой станет его второй внук – Петр Третий, сын дочери Анны.
        Отметим: во время  сильнейшего обострения борьбы за власть в России (когда приближенные Ивана Грозного задумали смести династию Рюриковичей и до окончания Смуты в 1612 году) в семье самого Грозного, а также в семьях – Федора Иоанновича, Бориса Годунова, Лжедмитрия (царя  Дмитрия Ивановича), Василия Шуйского и самого Федора Романова (Филарета) погибло 19 детей (взрослых и младенцев). Но на троне был уничтожен только  сын Бориса Годунова. А вот  после заключения выгодных для России  династических браков с представителями европейских правящих дворов в стране  погибали уже сидящие на троне. И насильственные смерти русских императоров «голштинцев»  стали трагической тенденцией до самого конца правления династии Романовых.