Дно

   Попивая кофе в уютном кафе, Дима Агафонов сидя за столиком у окна, разглядывал прохожих, идущих по своим делам, пересекая огромную площадь, которая начиналась от центрального универмага и заканчивалась у перекрёстка пр. Циолковского и ул. Гайдара, города Дзержинска. Был приятный, летний день. Солнечные лучи играли в витринах ЦУМа. Вокруг площади обосновались ларьки и всевозможные бутики.  Здесь были магазины сотовой связи, выстроенные в рядочек у проезжей части пр. Циолковского.  Напротив, универмага расположились 2- 3 лавки с мороженым и напитками, рядом с ними ларёк с петардами и фейерверками. Тут и там продавали какие-то шары, сувениры, предлагались лошадки для покатушек, детские игрушки, различные развлечения, уличные музыканты так же дополняли ландшафт площади.
   От ЦУМа до кафе, где сидел Дима, все пространство занимал рынок. Он был похож на муравейник. Комбинация торговых палаток в сочетание с павильонами и бутиками. Люди перемещались туда и сюда вдоль этих рядов, то входили в павильон, а выходили из бутика, то заходили в подвальчики, а выходили из палатки. Наблюдать за этими перемещениями, было весьма забавно. Площадь и зимой, и летом была оживленная и шумная. Диме нравилось здесь быть, тут постоянно присутствовал дух ярмарки и торжества.      
    Машину он припарковал на стоянке у дома, напротив универмага, чтобы создать себе реальность пройтись немного по главной улице города и ощутить удовольствие от фиесты, царившей в атмосфере этого места.
Дима любил ездить в этот город. Он часто брал с собою электросамокат, оставляя на парковке машину, гонял по проспектам и улочкам довольно молодого и современного Дзержинска…
       Вот он гонит по Циолковке, впереди него, вдали величественно стоят массивные многоэтажки микрорайона Пушкино, потом он сворачивает на право и проезжая некоторые улицы между домами попадает к заводу Свердлова. Описывая круг около проходной, далее едет через трамвайное кольцо. В стороне Храм Адвентистов, впереди ул. Самохвалова, через неё к Северным воротам и там на Пирогова. Город многолик и разнообразен, новые высотки сменяются хрущовками. Есть улицы и со старыми, времен Сталина, домами.  Везде много зелени, деревьев и скверов. Теперь въезжает на мост, через железнодорожные пути на Поповку, здесь речной порт и протянувшаяся километра на два Окская набережная. Тут обязательно нужно остановиться и посидеть на лавочке, полюбоваться речными пейзажами, посмотреть на суда и лодки, которые дрейфуют по этой красивой реке. Неспешно двигается дальше, рассматривая противоположный берег Дима подъезжает к вокзалу, за вокзалом парк и озера. Пересекает ж/д пути, попадает в Бабушкино, раньше это был посёлок, но сейчас его пристроили к городу. В Бабушкино находится озеро Святое, чистое, круглой формы, довольно большое озеро, расположилось среди раскидистых сосен вдоль берега. В этом месте он мог задержаться и подольше, сидя в прохладе еловых деревьев, поразмышлять о жизни….
        Вот так Дима и катался, развлекая своё одиночество пока самокат не пришлось продать (увы, из-за финансовых проблем!) ….
       Всё также глядя в окно, Дима Агафонов чуть поморщился от неприятных мыслей насчёт продажи самоката, но быстро взяв себя в руки, отогнал их прочь, смачно отпив глоток вкусного кофе. Прохожие неугомонно суетились на улице. Какие-то подростки по очереди осваивали скейтборд, маневрируя между людей. Маленькие дети кормили голубей крошками, бегая вокруг своих мамашек, прогуливающихся не спеша. Какая-то пара, видимо муж и жена, шли из магазина. Муж тащил большие сумки, а жена что-то эмоционально ему говорила, может ругала, а он невозмутимо просто шёл, неся эти два баула. Дима переключил свой взгляд на часы, которые висели на стене барной стойки, ему тоже подошло время ехать. Машинально встретившись глазами с девушкой- барменшей, они обменялись улыбками благодарений.  Дима встал и сейчас же вышел из кафе, слившись с толпой ярмарочной площади.
   Дима Агафонов был лет сорока с небольшим, ниже среднего роста, плотного телосложения. Коротко подстриженные, кучерявые волосы на голове, были уже покрыты сединой. Хорошая, добротная бородка украшала круглое лицо.  Жил он один.  Последние отношения зашли в тупик и сошли на нет. С работы, на которой Дима, стабильно и хорошо зарабатывал, его сократили. Что и послужило уехать из областного центра, в свою небольшую квартирку, в районном городке Гороховце.
        Надо сказать, Гороховец был прекрасен.  Маленький, компактный, растянувшийся по берегу реки Клязьма, раскинувшийся по трём горам, легендами, уходившими в глубокую древность. Город, как виноградная гроздь осыпал своими домиками побережье этой реки, как снизу под горами, так и сами горы.
    Удивительная природа и история этих мест заставляла многих любознательных граждан нашей необъятной страны посетить его. Здесь наравне с современными застройками вполне себе уживаются дома и храмы прошлых столетий. Улицы во все времена года, как девушки в красивых нарядах.  Весною, в сиреневых и вишневых сорочках, благоухают разнообразием ароматов. Летом, в зелёных сарафанах и у каждой в подоле по охапке цветов. Осенью пестрят в разноцветных платьях, сшитых словно из разных лоскутков. Зимою, в снежных шубках стройно выстроенные, точно красны девицы, как на подбор.
     Воздух чист и свеж.  Время в городе течёт медленно и ровно, суета мегаполисов совершенно отсутствует в нем. Кончился рабочий день и улицы опустили, лишь редкие прохожие толи в магазин, толи в гости к кому пробегут.
   Но Диме Агафонову не нравился этот город... Нет, не то чтобы он не любил природу и архитектуру этого места, напротив, он любил гулять и любоваться чудесными видами Гороховца. Он часами мог ходить по улицам города, получая удовольствие от прогулок. Сегодня он, например, побывал на Лысой горе, наблюдая, как мерно и спокойно течёт река Клязьма огибая поля, леса и овраги на десятки километров вдаль… Как уходит горизонт глубока в непролазные Ивановские леса, завершая день багровым закатом, распластавшимся по всему краю неба.    
         Несколькими днями раньше, он опять же прогуливался по своему излюбленному маршруту, спускался по Гребенской горе, вдоль Никольского монастыря, далее через центральную площадь уходил на набережною. У развалин бывшего судостроительного завода, поворачивал на ул. Мира, там через Красное Село, возвращался домой. Он часто уходил за реку, через мост вглубь леса или вдоль берега на несколько километров, где он мог провести пол дня, а то и день. Разжечь костёр, посидеть, попечь картошку, потом вернуться домой. Но при всей красоте этих удивительных и древних мест, Дима чувствовал себя здесь чужим, туристом, который однажды приехал на экскурсию сюда и по воле злого рока, невольно остался тут на долгие и томительные года.
       В его жизни была армия, когда родители переехали с северного побережья в центральную Россию, в городок на живописном берегу реки Клязьма. Поэтому Диме пришлось возвращаться в дом, который он не знал и к которому нужно было привыкнуть и более того, полюбить.  Но сложнее оказалось ладить с людьми. Толи Дима был нелюдим, толи местные не дружелюбны, друзей у него к сорока годам не набралось и пяти, из них товарищей половина.  Себя считал он самодостаточным человеком и к дружбе относился по-философски. Мог легко пропасть на несколько лет, живя затворником, обустраивая свой быт, вдали от глаз близких ему людей. Друзья же его любили и понимали, и принимали Диму таким, какой он есть.  Кроме самодостаточности у Димы ещё было одно, как он считал, достоинство, остроумие. Он мог и умел пошутить. Преподнести иронично наполненную нотками сарказма хохму, это был его конёк.  Ещё в юности дурачился, изображая политика какого -нибудь. Бывало состряпает рожу, скажет крылатую фразу, покажет известный всеми жест, и вся компания смеётся.
      Потом ему нравилось коверкать слова. Например, он местами переставлял слоги и выдавал совершенно другое слово.  Или убирал несколько букв из слова, озвучивая свой универб.  Так улица у него звучала, как лиуца. Или машина, как намиша. Гороховец, как Оховец, ударением на первую букву О.  Зачем он это делает, никто не знал, да и Дима сам не знал, так, забавы ради.
   Несколько раз Дима порывался уехать из Гороховца и у него довольно успешно получалось. Он устраивался на новом месте, находил работу, заводил отношения. Всё, казалось бы, должно быть благополучно, но через некоторое время, он снова и снова возвращался в этот городок, один на один, сам с собою. Подобно человеку, который хочет покорить отвесную скалу, но всякий раз срывается, толи от скользкого выступа, толи камень-зацеп откалывается, толи ещё какая-либо причина.  Так Дима Агафонов вновь и вновь очухивался «на земле», в своей маленькой квартирке.
     И всякий раз, когда он возвращался сюда, его одолевала неимоверное отчаяние, тоска и скука. Нахлынувшее ощущение, будто он теряет вкус к жизни. Похоже на то, как если бы человек провалился в пропасть. Заблудился в трёх соснах, утрачивая весь жизненный ход своего бытия и смысл всего земного существования.
   Ему не понятна была действительность жизни в Гороховце. Он жажда для себя другого, как ему казалось, лучшего жития. Дима рвался путешествовать. И как только выдавалась возможность, он незамедлительно садился за руль и уезжал колесить по просторам великой страны.
Особенно любил он уезжать на свою родину, где бескрайние, полярные сопки упираются в северное море.  Как только наступало лето, люди, живущие там, уезжали на юг, Дима же наоборот рвался на север, проезжая разные города и поселения.  Дорога его успокаивала, она задавала движение и жизненный ритм. И именно движения не хватало Диме Агафонову в жизни. В Гороховце он чах и старел. А в душе он удивлялся и размышлял, как люди могут быть счастливы живя тут.  Создают семьи, находят работу, покупают вещи, строят дома. Кому-то может показаться странным и смешным, но Дима Агафонов себя считал совершенно не приспособленным к жизни в Гороховце. У него не получилось здесь не работать, не завести семью, не дружить и в целом не жить, нормальной, достойной благополучия жизни.
   Он был несчастный здесь.  И мало того, он чувствовал себя   заточенным в этом городе, как в клетке. Этот удивительной красоты живописный край, для Димы выглядел тюрьмой.
   Внутренне, он пытался бороться со своим положением. Он возмущался и бунтовал. Порой он опускал руки и плыл по течению в потоке дней. Временами на не него обрушивалось желание молиться, и Дима Агафонов неистово молился богу о своём безысходном состоянии.  В эти периоды становилось легче, но ситуация не изменялась. Он даже думал наложить на себя руки, покончив с собой.
   Однажды заболев тяжко, пролежал две недели в кровати. Близкие его, решительно настаивали на посещение врача и плотном лечении. Дима как-то отрешенно отнекивался, думая сам в себе, «помру так помру», но он отудубил. Тем не менее он не мог понять, почему у него всё так трудно. Отношения не складываются, стабильности в работе и финансах нет. Череда неудач, невезений, неустройств казалось годами сопровождали его. Почему нельзя просто жить, как все, у которых есть семья, постоянный доход, место, где они могут счастливо проводить свои земные дни. Где не нужно голодать по несколько дней. Где не нужно думать, о том, как я завтра проживу день и на что я буду покупать еду. Где дверь, которая могла бы его вывести в иною жизнь, о которой он мечтал и которую очень желал прожить.
      А ещё Дима сравнивал свою жизнь с соседом. Звали его Руслан и он негде не работал.  Бродяжничал и пил. Руслан был моложе Димы, но выглядел гораздо старше. Худое, осунувшееся лицо его было серым. Большие мешки под глазами, а может быть и синяки от того, что его часто били, взъерошенные густые брови, беззубый рот, скрывали, когда-то вполне симпатичное лицо, крепкого молодого человека. Сейчас же от него пахло перегаром, табаком и селёдкой. Надо, однако заметить, что местный бродяга жил довольно счастливо. Несмотря на то, что в квартире он давно всё пропил, газ и свет за неуплату отключили, этот сосед сохранял жизнерадостный нрав. Часто устраивал попойки, не редко драки. Иногда его блат- хата пользовалась пристанищем для уголовников, которые только что откинулись и некуда было податься. Нередко Дима Агафонов наведывался к ним что бы пригрозить им не шуметь, а на выходе прислонял снятую с петель входную дверь в дверной проём квартиры, чтобы хоть как-то сдерживать затхлый запах квартиранта.
    Дима часто видел Руслана у подъезда. И зимой, и летом в одном и том же засаленном, военном бушлате, в старой вязаной шапчонки, местный алкаш клянчил денег или просил закурить.
- «Дай монетку или сигарету?» - как-то развязано обращался всегда он к Диме. И при этом вытягивал свою длинную шею максимально близко к его лицу. Да так, что весь смрад неухоженного человека ударял Диме Агафонову в нос.
- «Нет у меня ничего!»- брезгливо отшвыривал он Руслана, а иногда и ударял его в грудь или плечо, когда особенно раздражала подобная сцена.
Руслан же забывал тут же о Димином рукоприкладстве и в следующий раз повторялась та же история.
     И как я уже писал, Дима Агафонов невольно сравнивал свою жизнь в Гороховце с жизнью этого Руслана. Такой же пустой, безнадёжной и бессмысленной. А ведь когда-то этот маргинал мечтал стать машинистом, выучиться и водить электровозы из одного конца страны в другую. И у него была семья, жена и ребёнок.  Где они...?  Где эти поезда...?  Одному богу известно...! 
  И Дима был уверен, что он не сопьётся, не опустится в это социальное дно.  Пусть ему трудно, пусть обстоятельства против него, он справиться и научиться жить и на этот раз, и в этом месте и в это время….
  Он остановил машину на против свой подъезд, заглушил мотор, вышел. Вечерний, свежий ветерок обдул его лицо.  На улице было пустынно, город готовился ко сну. Дима неспешно зашёл в подъезд, его шаги звучным эхом раздались по лестничной площадке.  Глазами заметил, что в его почтовом ящике что есть
  - «Обычно в нем пусто»- подумал он.   
      Остановился, щёлкнул замок ящика.    В ладонь упал конверт.  Быстро вскрыл его и прочитал:
  «Уважаемый Дмитрий О.А!
  Наша компания рада сообщить вам, что по вашему запросу, мы даём вам положительный ответ. Рассмотрели вашу кандидатуру и предлагаем занять должность, на которую вы претендуете……»
ОАО ГАЗПРОМ г. СНЕЖНОГОРСК.
 Олег Шутов. Ноябрь 2021г.