Глава 3. 2 Жизнь в эвакуации

                Переезд в город Каган.

Наконец, в начале февраля, маме удалось в городе устроиться на работу уборщицей в столовую инвалидной артели. В этой столовой кормили раненых и инвалидов, временно находящихся на излечении после госпиталя и ожидавших отправки вновь на фронт.

Конечно, мы тоже не оставались без обеда. Через несколько дней, меньше, чем через месяц, мы получили комнату в Кагане. Это была  квартира в одноэтажном кирпичном доме, состоящая из двух комнат: проходной и запроходной. Комнаты с высокими потолками, метра 3,5, потолки покрыты были масляной краской, даже помню, бледно-голубого цвета, с лепниной. Электричества не было, хотя была электропроводка, но электроэнергию в жилые дома не подавали, обеспечивали только предприятия.               

Всю войну мы прожили при керосиновой лампе, в лучшем случае, а в основном при «коптилке», (бутылочка, наполненная машинным маслом, и в нее вставлен фитилек). Родственники переехали в город месяца через два.               

Нас поселили во второй запроходной комнате. Комната была огромной, с двумя большими  окнами. Помню, какие широкие там были подоконники, на которых в течение трех лет готовил я уроки. С нами вместе в одной комнате, думаю, не более чем  несколько месяцев, поселились еще две молодые девушки – медицинские сестры из местного военного госпиталя. Вскоре их забрали на фронт, и мы в этой комнате остались одни. Здесь у нас появилась уже кое-какая мебель. Сначала были одна кровать и топчан, а когда девушки ушли на фронт, появились еще две кровати. На работе маме дали стол с четырьмя стульями и какой-то шкаф. В проходной комнате жили мать с мальчиком чуть моложе меня из Белоруссии. Еще в этой комнате жили  две женщины из Польши и одна медсестра, которая вместе с нашими девушками тоже ушла позже на фронт.               

Примерно в это же время мы получили письмо от отца. Он нашел нас через своих друзей, вернее жен друзей, которые остались в Москве, (у них не было детей, и их не эвакуировали), и которым по приезде в Узбекистан,  мама сообщила наш адрес. Тогда-то мы и узнали, что отец участвовал в обороне Москвы и был  ранен, что лежал он в госпитале сначала  в Солнечногорске, а потом во Владимире. Еще он писал, что через три дня после нашего отъезда напротив нашего дома, как раз в домик, где мы обычно иногда прятались от бомбежки, прямым попаданием упала фугасная бомба весом в одну тонну. Конечно, от домика ничего не осталось. От ее взрывной волны была разрушена половина нашего квартала. С нашего дома сорвало крышу, и он как бы еще глубже врос в землю.               

В это же время  мы получили письмо и от старшего брата.               

Вскоре маму из уборщиц перевели в повара, а еще через некоторое время, заведующей столовой. Прежнего заведующего,   инвалида войны, после выздоровления, снова отправили на фронт,

На фото дом в Кагане, где я прожил с февраля 1942 г. по сентябрь 1945. На подоконнике правого окна я три года делал уроки. Эту фотографию мне прислали друзья по соцсетям, в настоящее время сейчас живущие в Кагане. Спасибо им. Они мне прислали фотографию школы, где я учился три года.