Северные ленты или Метель в сочельник Ч. 3, гл. 9

Глава девятая

Смерть Зинаиды Сахмановны стала для Антона Сергеевича тяжелейшим ударом, он вернулся из больницы убитый горем, обвиняя в том, что случилось самого себя.

- Папа, - пытался успокоить его сын, - не надо так, мы оба знали,  что такой конец возможен!

Увы, отец ничего не хотел слушать, плакал, говорил лишь о том, что надо было обратиться к другому врачу, что имелась возможность поехать в Москву на обследование, а он на этом не настоял. Видя его состояние, Алексей решил действовать самостоятельно и позвонил в «Реквием», реакция Николая Николаевича  оказалась максимально оперативной.

- Приезжайте ко мне в контору прямо сейчас, - сказал он, - из документов берите с собой только свидетельство о смерти, никаких  хлопот у Вас не будет, ну и монету свою захватите, необходимую сумму я приготовил.

Когда Ольгин приехал, Марчук первым делом выразил ему свои соболезнования, затем раскрыл перед ним схему кладбища, поинтересовался, где находится захоронение родителей Антона Сергеевича и тут же предложил место для могилы Зинаиды Сахмановны, которое по счастливому стечению обстоятельств оказалось в нескольких десятках метров от него. Эммочка ознакомила Алексея с каталогом предлагаемых фирмой гробов, и он остановил свой выбор на одном из них, не самом дорогом, но внешне вполне приличном.

- Похороны назначим на пятницу, – объявил Николай Николаевич, - так и запишем:  31 мая, пятница, 11 утра. Гроб с телом мы доставим сюда из морга сами, Вам только будет нужно за день до этого привезти комплект ритуальной одежды для покойной.
- Вот список необходимых вещей, - его племянница протянула листок бумаги, - не забудьте так же предметы гигиены – мыло, полотенце, туалетную воду, вату. Прощающихся ожидается много?
- Да, думаю, их будет много, родственники, коллеги по работе, соседи.
- У нас рядом с кладбищем недавно открыли трапезную, специально для поминок, если хотите, можете туда обратиться, всё будет организовано, по самому высшему разряду, - предложил Марчук.
- Да, это нам подходит,- согласился Алексей, - но хочется знать хотя бы примерную стоимость всех этих услуг.
- Цены будут самыми ласковыми, никаких дополнительных плат грузчикам, работникам морга и гробокопателям, а я за своё содействие  хочу лишь получить копии остальных оркестровых концертов Северного, о которых мы недавно говорили.

Владелец похоронного агентства увёл Ольгина в небольшое подсобное помещение, где находился огромный несгораемый шкаф, достал оттуда чёрный кожаный портфель, открыл замок и сказал:

- Здесь пятнадцать тысяч, как договаривались, считать будете?
- Нет, я Вам верю, - Алексей, вручил ему монету.

Дома он застал отца уже успокоившимся, Антон Сергеевич оценил то, как быстро его сын сумел  решить все вопросы, связанные с похоронами.
 
- Спасибо тебе, Алёша,  не знаю, что бы я делал без тебя, надеюсь,  твоя фирма «Реквием» нас не подведёт! – сказал он.

Его надежды оправдались на все сто процентов, похороны прошли идеально, работники кладбища вели себя предельно корректно, Марчук сдержал слово, ни о каких «чаевых» не было и речи. Желающих проститься с Зинаидой Сахмановной действительно набралось очень много, явился почти весь руководящий состав гастронома, где она проработала много лет, несколько её старых школьных подруг, родная сестра, специально приехавшая из Казани, пришли  супруги Васюковы, а так же Наталья с Артёмом.

Не остался в стороне и коллектив «ВМТ».  Дмитрий Пирогов купил огромный траурный венок и тоже явился, чтобы поддержать одного из самых ценных своих сотрудников, вместе с ним пришли Егор Борисов, Ирина Пантелеева, и Валентина Петровна. Крепкие ребята, Санёк и Игорёк вызвались следить за порядком совместно с телохранителем Николая Николаевича, Фёдором.
 
Было сказано очень много хорошего об усопшей, неожиданно для всех слово взял Артём и произнёс не по годам серьёзную речь о том, что потерял очень близкого человека, которого никогда не забудет.

Когда процедура погребения была закончена, Алексей, улучив свободную минуту, решил в одиночестве прогуляться по кладбищу, он понимал, что рано или поздно Пасьяну снова потребуется жизненная энергия, и к этому хотел быть максимально подготовленным. Судьба оказалась благосклонной к нему, на соседнем участке кладбища нашёлся маленький холмик, весь укрытый живыми цветами, поверх которых кто-то положил портрет девочки лет десяти, рядом с этой могилой стоял пожилой кладбищенский сторож. Из разговора с ним выяснилось, что ребёнок, изображённый на портрете, стал жертвой какого-то маньяка, и был предан земле буквально несколько часов тому назад, Ольгин в свою очередь сообщил, что тоже только что похоронил свою мать. Сторож подивился такому совпадению и, узнав о том, что скоро начнутся поминки, отправился к трапезной рассчитывая выпить там немного любимого сорокаградусного напитка, а его собеседник, оставшись один, не теряя драгоценного  времени, наполнил землёй  большой полиэтиленовый пакет.

Поминальное застолье продолжалось несколько часов, домой Ольгины вернулись, когда уже начало темнеть.
- Теперь нам придётся научиться жить без мамы, – сказал Антон Сергеевич Алексею, - мы должны постараться ради её памяти!

На следующий же день Ольгин-старший  пошёл на работу, а его сын вернулся к своим студийным делам, и стал выдавать такие объёмы записанного музыкального материала, что Пирогов с Валентиной Петровной просто диву давались.

Двенадцатого июня состоялись выборы президента России, Алексей, получив от члена участковой комиссии избирательный бюллетень, заметил в списке для голосования имя своей матери, которое видимо по нерасторопности не успели удалить, но не сказал по этому поводу ни слова. Проголосовав за  Амана Тулеева, он сразу же потерял интерес к этому мероприятию, будучи уверенным, что ничего положительного в повседневную жизнь оно не принесёт. Его отец был иного мнения, и весь вечер после выборов смотрел телевизор, в ожидании первых результатов, известие о том, что Борис Ельцин побеждает в первом туре, набрав более пятидесяти процентов голосов, было им встречено с большим огорчением.

Жизнь шла своим чередом. Закончился июнь, пролетел июль, наступил август, лето радовало своим теплом и солнцем, городские пляжи Саратова были заполнены отдыхающими, владельцы загородных участков копались в своих огородах, абитуриенты сдавали вступительные экзамены в высшие и средние учебные заведения, и казалось, ничто не сможет разрушить этот устоявшийся порядок. В один из таких солнечных дней Алексей  явился в контору «ВМТ» раньше обычного по просьбе Пирогова, накануне сообщившего ему о том, что состоится собрание руководства студии, на котором будет рассказано очень много  интересного. Он застал «Пончика» за  директорским столом, вертевшим в руках свой любимый нож, рядом с ним сидел Егор Борисов, напротив Ирина Пантелеева, Валентина Петровна, Алик Солнцев, и ещё один оператор, принятый на работу совсем недавно, некто Равиль Мусаев. Это был пожилой татарин, владеющий огромной коллекцией зарубежного винила и специализирующийся на заказах для клиентов, любящих звук «с песочком», несмотря на то, что у него с Алексеем было нечто общее в национальном плане, их взаимоотношения почему-то сразу  не заладились.

- Ну, вот и все в сборе, - произнёс Пирогов, как только его первый заместитель уселся на стул, - начнём, пожалуй. Первое, что я хочу довести до сведения всех - Ирина Пантелеева с сегодняшнего дня больше уже не приёмщик заказов, а заместитель нашей Валюши. Ира, поздравляю с новой должностью,  размер твоего оклада будет увеличен, и очень существенно.
- Ой, это так приятно, я, конечно же, постараюсь оправдать оказанное доверие - Пантелеева покраснела от смущения, - но кто меня заменит на приёмке?
- Василий заменит, он неплохо справляется, и ему, вроде, нравится эта работа. Как, считаешь, Петровна, твой племянник не подведёт?
- Не подведёт, - отвечала Валентина, - он хороший парень, ответственный, дисциплинированный и непьющий.
- Прекрасно! – подвёл итог Дмитрий, - Теперь далее. То, что давно готовилось, теперь наконец-то свершилось, мы начинаем тиражирование видеозаписей. Эта работа будет поручена Егору, его аппаратную мы полностью переоборудуем, завтра Алик со своими ребятами привезёт сюда видаки, я закупил для начала 12 штук панасоников,  потом, если всё пойдёт хорошо, куплю ещё. Особо хочу подчеркнуть тот факт, что мы будем первопроходцами в этой области, наши конкуренты из «Камертона» пока ещё очень далеки от всего этого. Валюша, Ирина, вам придётся в ближайшие два-три дня рассчитать все оптимальные часовые расценки на видео-заказы.
- А что будем делать с теми магнитофонами, которые сейчас у меня? – поинтересовался Борисов.
- Те, что уже плохо работают, забодаем в комиссионку, а остальные заберёт себе Равиль. Верно, я говорю?
- Да, - кивнул специалист по винилу,- Егор мне всё покажет, и я решу, что там у него может мне пригодиться.
- Ну и, наконец, Алексей, - Пирогов повернулся к нему, - пробил твой час, тебе предстоит командировка в Ленинград.
- Ух, ты! – восторженно выдохнул Ольгин.
- Вот твои билеты. Поезд  отправляется 13-го в 11.14, и на следующий день в 12.40 прибудет к месту назначения, обратный билет у тебя на 22-е число. Тебя встретит мой друг – Анатолий Синицын, я,  уже рассказывал о нём, он работает в студии «Гармония», и у него много всего такого, чего у нас нет, помнишь, например, альбом Шуфутинского «Атаман-2»? Он передаст тебе бобины с записями, а ты ему – вознаграждение за труды.  Жить будешь в гостинице «Октябрьская», она в десяти минутах ходьбы от вокзала, рядом с ней станция метро «Площадь Восстания», Лиговский проспект, Невский, Гостиный двор, Пассаж и много ещё чего интересного.
- Шеф, ты платишь своему  другу за записи кругленькую сумму! - сказал Борисов, глядя на купюры, которые легли на стол, - зачем так тратиться, у Алёши  много уникальных записей, которые наверняка заинтересуют ленинградцев, можно просто обменяться с ними не тратя столько денег.
- Нет, - «Пончик» покачал головой, - Егорка, ты хороший звукарь, но, к сожалению, дерьмовый бизнесмен, у тебя отсутствует стратегическое мышление. Предположим, будет так, как ты говоришь, и мы отдадим  «Гармонии» первые копии с бобин Алексея, эти ребята, сразу же начнут свою торговлю, мы лишимся монополии, а нам это нужно?! Пару концертов мы действительно подготовим для обмена, но уже с совершенно другим человеком, вот смотрите и слушайте, что у меня имеется!

Дмитрий включил маленький переносной магнитофон, и из динамиков грянула инструментальная пьеса в джазовом стиле "рэг-тайм", все собравшиеся невольно заслушались, музыканты играли очень душевно. Через минуту  послышался голос ведущего:

- Дорогие друзья! Саша Зубко с ансамблем «Моисей» свой первый концерт посвящает Александру Васильевичу, Григорию Васильевичу Фёдорову и Юрию Николаевичу Васюкину. Мы приветствуем вас, уважаемые ленинградцы, и надеемся, что этот концерт вам понравится. В концерте прозвучит много старых малоизвестных песен, а также некоторые новые песни молодого белгородского барда Николая Стрижакова. Итак, июль, 1985 год!

После этого вступления последовала песня «В туманном Лондоне», которую когда-то в юности Ольгин пытался сам исполнять под гитару:

В туманном Лондоне горят огни,
И ярким пламенем озарены,
Там в шумном зале, в большом разгаре
Танцуют танцы танго до зари…

- Ну, надо же, классно парень поёт! - подивился Солнцев, - всё же умеют делать такую музыку в Ленинграде!
- Алик, чем ты слушаешь?! – с укоризною посмотрел на него Дмитрий, - Неужели не понятно, что альбом писался в Белгороде, ленинградцы только вкладывали деньги в это мероприятие, однако оригинал записи этого концерта действительно находится там, куда поедет Алексей, у одного человека, большого любителя музыки такого направления, которого звать Геннадий Жаворонков. Мне удалось узнать, только то, что его вариант по времени  длиннее того, который сейчас ходит по рукам, ну а качество –  вообще просто лом. Необходимо с этим Геннадием как-то договориться, пусть он нам продаст свой оригинал или хотя бы сделает копию с него. Вот ему-то как раз и можно предлагать обмены, так как он не завязан ни с какими студиями, работает сам по себе.
- Всё это хорошо, - произнёс Ольгин, - но как я в большом городе с населением более четырёх миллионов, разыщу этого Жаворонкова?
- Среди друзей Синицына наверняка найдётся тот, кто с ним знаком, ты уж, прояви свою природную смекалку, ну и постарайся так же встретиться и подружиться с Виталием Крестовским, нам необходимо иметь все его записи, какие есть сейчас и какие ещё будут. Я на тебя очень надеюсь.
- Шеф, - взял слово Солнцев, - мне непонятно во всём этом только одно, а почему, собственно, в Ленинград едет именно Алексей? Его место здесь, за аппаратурой, тем более, мы все знаем, как много сейчас заказов.
- Хочешь сказать, что ему не надо ехать?- Пирогов нахмурился,- Что же, обоснуй своё мнение.
- Тому есть много причин, - начал Алик, - Он ещё не проработал у нас и года, а ты ему уже доверяешь деньги из нашей кассы, не рано ли? Алексей у нас парень мягкотелый, его запросто могут ограбить по дороге. А есть ли у него какой-то опыт ведения серьёзных переговоров? Ответ однозначный -  нет. Дмитрий, ты, задумал хорошее дело, но решил поручить его не тому человеку!
- Интересное заявление, кого же ты в таком случае можешь мне предложить для такой поездки?
- Поехать могу я, уж поверь, мне удастся разыскать этого Жаворонкова и вытрясти из него концерт этого Зубко.
- Поверю, держи карман шире, – голос Дмитрия стал рассерженным, -  Вот, кто действительно запросто может испортить всё дело, так это ты!
- Шеф, я тебя никогда не подводил!
- Не подводил?! Да, как только твой язык поворачивается говорить такое, а от кого Глухарёв сбежал прямо из-под носа, кто мне потом пообещал разыскать его, и благополучно забыл об этом?  Алексей на голову выше тебя, всем известно, какую прибыль он нам принёс со своим блатняком, и какая реклама нашей фирме была им организована через «Зарю молодёжи». А как он Рябинина на место поставил без драк и поножовщины, это же надо уметь так делать! Говоришь, у него нет опыта ведения переговоров, а кто совсем недавно нам подогнал граммофонные пластинки от коллекционера, записи с которых, между прочим, оказались очень даже востребованными?!
- Дмитрий, не нужно разговаривать со мной таким тоном! – попытался защищаться Солнцев.
- Молчи, козёл! – генеральный директор «ВМТ» стукнул кулаком по столу, - Откроешь ещё раз свой поганый рот, на месте тебя урою, лучше обеспечь доставку видаков для Егора, а сейчас проваливай отсюда, видеть тебя не желаю!

Солнцев выскочил из кабинета  «Пончика» словно побитая собака, а тот, выдержав небольшую паузу, заговорил уже абсолютно спокойно:

- Ребята, разговор закончен, отправляйтесь по своим местам, Алексей, пожалуйста, задержись, хочу поговорить с тобой с глазу на глаз.

Когда все сотрудники разошлись, Дмитрий Валерьевич встал, подошёл к холодильнику, достал бутылку «Боржоми» и ловким движением руки открыл её.

- Не желаешь холодненькой? – спросил он своего подчинённого, -  Увы, это всё, что теперь можно мне пить.
- Нет, боюсь простудить горло, - отвечал Ольгин, - хоть сейчас и жара стоит, но ангину таким образом схватить вполне реально.
- Как хочешь, - Пирогов сделал несколько больших глотков прямо из горла бутылки, и присел напротив него, - Что скажешь по поводу этой выходки Солнцева?
- Мне трудно говорить об этом, ведь я в данном случае лицо во многом заинтересованное.
- Не нужно играть в благородство, отвечай.
- Этот его поступок, как и некоторые другие, совершённые ранее, говорят о том, что он очень хочет тебя подсидеть но, тем не менее, скорее всего на сегодня какого-либо чёткого плана действий в этом направлении у него нет.
- Мы мыслим  одинаково, - Дмитрий осушил бутылку примерно наполовину, - вернёшься из поездки, разберусь с Солнцевым, моё терпение закончилось. В случае чего, я ведь могу рассчитывать на твою поддержку?
- О чём речь, конечно!
- Ну, тогда, на этом всё. Иди, доделывай те заказы, которые остались у тебя на руках, и готовься к поездке, сегодня только девятое, в твоём распоряжении три дня, не считая этот.
- Завтра-послезавтра я привезу всё что осталось, - сказал Ольгин, пожимая руку Пирогову, - Спасибо, Дмитрий, тебе за всё!

Он вернулся домой в прекрасном настроении. Ещё бы, его давняя мечта сбывается, ему предстоит поездка в Ленинград, туда, где когда-то пел Аркадий Северный, и где возможно он сам осуществит свою первую собственную профессиональная запись! Пребывая в этой радостном состоянии, Алексей занялся приготовлением обеда, после того, как матери не стало, эта обязанность была взята им на себя, и справляться с ней ему вполне удавалось. Уже всё было готово для варки борща, когда совершенно неожиданно раздался звонок телефона.

- Можно попросить Алексея Ольгина? – поинтересовался чей-то немного грубоватый голос.
- Это я, - отвечал Ольгин, - с кем имею честь говорить?
- С Виктором Сергеевичем Рябининым, директором студии звукозаписи «Камертон». 
- У меня  мало времени, какой вопрос Вас интересует?
- А ты, что, действительно очень занят, парень? – в голосе звонившего послышалась усмешка, -  Меня интересует  коллекция Николая Гавриловича Рышкова, только и всего.
- Виктор Сергеевич, я уже говорил по этому поводу Голубеву, она не продаётся.
- Тем не менее, ещё раз предлагаю её продать, скажи сам, сколько хочешь денег в свободно конвертируемой валюте?
- Хочу только одного – прекратить этот разговор, он бесполезен.
- Ну, ты, однако, упрямец, сам не пойму, зачем только время теряю,  сейчас приеду с ребятами и заберу её у тебя просто так!

Эта фраза Виктора Рябинина вывела Алексея из равновесия, от  гнева у него потемнело в глазах, а руки задрожали.

- Слушай, сюда, мудила, – выкрикнул он в телефонную трубку, - внимательно слушай! Ты можешь лишь попытаться что-то сделать, и не более того, потому что в этом случае будешь уничтожен, если не веришь  и не боишься – давай, рискни, приезжай! Что умолк, язык проглотил, очко заиграло, да?!

Разговаривавший с ним на другом конце провода просто опешил, Виктор Сергеевич ожидал любого ответа, но только не такого, замолчал и Алексей Ольгин, сам изрядно испугавшийся. Какие-то секунды шла борьба нервов, наконец, первым заговорил директор «Камертона».

- Ты хоть представляешь, что сейчас сказал? – спросил он, - Так и быть, я не стану тебя наказывать за эти слова, если завтра в два часа дня придёшь ко мне в «Красную рябину». Там, в спокойной обстановке,  мы сумеем прийти к устраивающему нас обоих, соглашению. До встречи!

Рябинин повесил трубку, а Алексей присел на стул, обдумывая план дальнейших действий. «Конечно, - рассуждал он, - ни о каком соглашении с таким наглецом не может быть и речи, но на встречу идти придётся, ведь моя неявка будет расценена как признак  неуверенности в себе!».

Его руки извлекли из записной книжки пожелтевший от времени, сложенный вчетверо листок бумаги, это был тот самый листок  с номерами телефонов, который когда-то вручил ему Кривошеев при выписке из больницы. «В жизни бывают самые разные ситуации,  звони, постараюсь помочь!» - всплыли в памяти Ольгина сказанные тогда ему слова. Немного поразмыслив, он решил совершить звонок на домашний номер и не ошибся, Михаил Петрович сразу подошёл к телефону

- Здорово, орёл! – приветствовал нейрохирург своего бывшего пациента, – Рассказывай, что там у тебя стряслось, надеюсь, здоровье в порядке?
- Здоровье пока в порядке, но вот в остальном – дела не очень, мне необходима Ваша помощь!

И Алексей рассказал Кривошееву о той ситуации, в которой оказался, тот внимательно выслушал, не перебивая, а затем прогрохотал своим характерным только для него одного голосом:

- Всё понятно, приятель, про этого Рябинина я наслышан, противный он тип, просто гандон штопаный, а к тебе у меня один вопрос, чего ты, собственно, хочешь  добиться?
- Хочу, чтобы он оставил меня в покое!
- Только и всего?! Ну, это запросто можно сделать, давай вместе сходим завтра к нему в гости, раз он приглашает, единственное моё условие – я буду действовать на месте так, как сочту нужным, ты не вмешиваешься, результат гарантирую. Договорились?
- Ещё спрашиваете, конечно, договорились!
- Тогда встречаемся завтра у «Красной рябины» в час дня.
- Но Рябинин сказал приходить к двум!
- Мало ли, что он сказал, мы придём раньше, не дадим ему подготовиться к встрече и спутаем все его карты.

На этой оптимистической ноте и был закончен этот разговор. Когда с работы вернулся Антон Сергеевич, Алексей похвастался, ему тем, что скоро поедет в Ленинград, а о предстоящей встрече рассказывать не стал, решив поберечь его нервы.