Прошедшее лето

Ты любовь найпервейшая
Моя тихая Друть.
Слова самые лучшие
К тебе из сердца идут.

Скрипнула половица. Прошёлся на кухню и уселся за стол, который служил как рабочим, так и обеденным. Посмотрел в окно. Там ходили куры, которые были видны через вторые окна придела пристройки, как летней резиденции, где стоял по этому случаю топчан.

Подложил дров на раскаленные угли, и они с новой силой вспыхнули, затрещали, выстреливая из дверок. Прикрыл и подумал, вот оно и прошло лето, и осень, и зима уже на исходе. Перемена произошла как-то неожиданно, когда вышел на пенсию, нужно было менять образ жизни, приспособить себя жить по-другому. Время, чтобы обдумать своё нынешнее положение было достаточно. В перерывах домашней работы включал телевизор и находил нынешнее положение дел в мире нестойким. Всюду в мире было неспокойно. Шли международные, межэтнические, межнациональные конфликты внутри стран. Всё выливалось в перестрелки между кланами и группировками. И было трудно понять, спровоцировано это, или же это – мировой кризис. А тут ещё и метеорит, пронёсшийся как Тунгусский, только меньших размеров и упавший в Челябинской округе как предвестник апокалипсического реванша за относительно спокойную предыдущую жизнь, вызвав кривотолки и разногласия и напомнив, что природа непредсказуема и может давать свои сбои.

Читая периодику, углубился в чтение и представил, как утром встаёт Суворов и выпивает рюмку тминной водки в обед, который был у него часов в восемь-девять. Значит, рано вставал. Мне-то уж не надо вставать как раньше, и идти на остановку к шести часам на проходящий автобус и перехватывать быстрее на ходу, а ещё лучше, выпить горячего чаю – проснуться. А что употреблял Суворов? Кашу гречневую, щи и другую здоровую пищу, был умерен в еде, но не любил фрукты и сладкое.

Это уже особенность организма, но, пожалуй, здоровая пища – это хорошо, а как же он относился к рыбалке, об этом история умалчивает.

О, рыбалка! Даже отчёты о ней составляют, как будто кто-то их заставляет, надо как-то покрасоваться, отличиться, показать свою удаль, а проще это «выпендрёж» называется на народном языке. Вот, умрите от зависти. Только на рыбалке можно снять стресс, забыться, отвлечься и наконец, привести мысли в порядок. А ещё, почувствовать единым целым с природой, задуматься, наконец, что это за всесущий правит миром, землёй и всем живым. А ещё отвлечься от многих дел, снимая груз повседневности накопившихся забот и зарядиться вдохновением. У каждого свой адреналин. Только на рыбалке можно обдумать, почему Суворов воевал со своим людом, а у Наполеона воевали разные национальности. А почему народному герою не нужны ни звания, ни награды, а его увековечили тремя словами – «Здесь лежит Суворов» - кратко.

Только на рыбалке думается как-то по-особенному о Боге, что в мире всё разумно, так и нельзя понять этих пантеистов, выдвинувших версию временного порождения природы безличным Богом. А может, мы одни такие на нашей планете – Земле? И тогда можно только порадоваться, что жизнь преподнесла нам подарок в виде этой жизни, где можно вот так просто порыбачить в своё удовольствие. Где идут войны за энергоресурсы, где человечеству чего-то не хватает, хотя земля ещё богата, только нужно распорядиться правильно ее богатствами, вступая в новую сверх цивилизацию. Готово ли человечество к новой эре?

Лето выдалось умеренное, урожайное и на рыбную ловлю также. Любое удобное время выбирал для рыбалки, готовился как космонавт перед полётом. Червей приготовить и снасти пересмотреть, подновить и прикупить. И утром, обязательно утром, вся рыбалка утром, хотя… ничего так не бодрит, как с утра метеорит, а перефразируя, можно сказать: ничего так не бодрит, как мысль о рыбалке, да о баньке, где можно попариться с березовым веничком, которые заготавливал прямо там, на озере, по одному, по два привозил иногда.

Первое, что выбрал для себя, это место лова. Укромное местечко около леса, находилось в живописном крае, окруженное зарослями и ивняка вперемешку с кустами малинника, где одиноким березам тоже нашлось место покрасоваться у озера. Примыкала ко всей этой красоте сосновая роща, где под её ветвями приходилось прятаться, пока не привёз плащ-дождевик. Расстояние не очень большое до озера, но пешком ходить, только время терять, и приобретя мотоцикл «Минск», удобно подъезжал к самому краю озера, чуть свернув и проехав по тропе. Озеро там было окружено зарослями, что сразу было и не заметить. Двести на пятьдесят метров – достаточно, чтобы половить только в одном месте. Оставлял своего «динозавра» на тропе, вытаскивал ключи зажигания, клал шлем на сиденье – и с рюкзаком к озеру. Прихватив мачете для рубки лесин, вытаскивал его из рюкзака и рубил заготовки под скамейку. Доску привез заранее. Ловко нарубил и сколотил скамейку.
Ещё запомнилось, как острые углы дорог, чтоб просматривались, вырубались и много было повалено кустов этим мачете, даже побывал на границе с Якутией, когда послали в командировку, в самый дальний уголок Амурской области, где на вершине перевала пологой сопки, уходящей высоко в гору, шла работа по отсеканию придорожных кустов. На перевале был постамент из бетона – указатель границы, на постаменте дензнаки различного номинала были раскиданы как дань Богам, даже у подножья сопки их было много разбросано. А на деревьях висели лоскутки различного цвета. Ими увешаны несколько деревьев, как откупление от Богов за дорогу. Так Якуты и народности задабривали своих Богов.

Соорудив скамейку, приткнул к ней удочки и повесил пакет с водой для рыбешки, прямо на скамейке, чтобы удобно было достать и вложить пойманную рыбешку. Так как клёв, когда он был, был постоянный, приходилось, чтобы всё было под рукой, и только успевать надо было нанизывать червя на крючок. Поклёвка здесь была всегда удачная и без рыбы – карасиков и ротанов – не возвращался, но размерами они были небольшие, крупные как-то срывались с крючка и уходили в испуге вглубь озера.

Под рукой находился плащ-дождевик, который остался, когда работал в Круглом, в ПМК-266 строителем. Когда была хмурая погода и тучи внезапно могли возникнуть из-за леса или из-за противоположной стороны озера внезапно, тогда прятаться приходилось под развесистыми лапками елей, а сейчас дождевик спасал. А когда дожди были кратковременными, а не затяжными, то отправлялся домой или вовсе не приезжал на рыбалку. Из вещмешка, куда складывал рыболовные снасти, вытаскивал ещё сумку для грибов, и когда надоедало, то разминался в грибах, благо лес рядом.

Дождь проходил, выглядывало солнце, озеро отсвечивало каким-то серебристым цветом, и видно было, как малыши стайками проплывают и хватают наживку, не давая её большим карасикам, ведут себя как малые дети, которые, когда разбалуются, не замечают взрослых.

Иногда моими соседями была пара рыбаков-любителей – муж и жена. Его звали Витей и проживал он в бывшем «Ударнике» - это был даже не поселок. Там было-то всего несколько семей и те вконец, кто уехал, как Витя со своей ягодницей-рыболовом, с другими случилось несчастье при пожаре, это когда мать оставила Сергея одного и уехала к другому сыну на время, то уже некуда было приезжать, даже стол похоронный пришлось делать на кладбище, как говорят – ни кола, ни двора. Витя умотал со своей в другой колхоз, где им дали жилье как доярке и механизатору. Вот они переносили с торца озера мою скамейку и ловили сидя на ней. Позже, догадавшись, где она, я перенёс её на свое насиженное место. Когда часто не ездил, то приехав, иногда замечал бутылки, банки – это дело рук пенсионеров-друзей, которые частенько сюда наведывались отдохнуть на воздухе, да посидеть в тишине, но они больше с утра выезжали на велосипеде на рыбалку. Как Вася из «Ударника», теперешнего названия почему-то Нового Друцка. Наверное, старое название уже не соответствовало теперешнему статусу этого хутора, где всего-то еще проживали две семьи и две семьи приезжали как на дачу, где у одного была пасека, а у другого надел земли да лошадь, которую иногда давал для работы на земле тому, кто попросит.

Порой летом менял место ловли, выезжал на реку Друть, которая судя по низовью, была величава ранее и несла веками свои воды в Борисфен, тогдашнее название древнегреческое Днепра, откуда дальше впадала в море.

Ходил по затонам реки, закидывая червя, искал новые затоны, ловил плотву и окуней, и вспоминал, как ловил на мушку хариуса на Дальнем Востоке. Выезжал, когда цвела черемуха, километров сорок по трассе, сворачивал в зимовье около реки рядом, тут же река и на перекатах хариус. Хватала на самодельную мушку. Мушку делал с петуха разноцветного, обрезал перо и наматывал нитками на крючок. Забрасывал без грузила на перекате, где она хватала наживку, думая, что какой-нибудь мотыль попал в воду или слепень на крючке оказывался, что не отличишь от настоящего. Вода прозрачно-чистая, студеная и чай пить удовольствие, наберёшь в котелок, всыплешь в кипяток заварку, накроешь, дашь отстояться и пьёшь, тут же и ловишь. А бывало и с ночевкой, чтобы рано утром половить. От рыбы идет запах свежего огурца, нежная белая мякоть и крепкий чай. Это запоминается надолго.

Под вечер начинают ловиться голавли, они выпрыгивают из воды и на лету ловят всё, что кружит и выносит вода рыбным проглотам.

Рыба всплескивает на поверхности и слышно то тут, то рядом, её гуляние. От реки несёт прохладой и туманной сыростью. Звуки в подвечерье раздаются с поселка, то лай собак, то ржание лошади, то крик ребятишек. Слышимость удваивается, темнота надвигается. Посидел с удочкой, можно и сматывать удочки, как говорят.

Лето, 2012 год