В летнем студенческом лагере

               
  Катер с герметично задраенными стеклами по бортам нырял в высокой волне как подводная лодка. На водохранилище был шторм, не позволивший участникам лодочного похода вернуться на веслах с острова на берег, в летний спортивно-трудовой студенческий лагерь. И катер теперь обеспечивал связь с большой землей, снабжая оставшихся на острове продуктами. Я неотрывно смотрела в воду за стеклом, еле справляясь с укачиванием. И вдруг в толще воды параллельно лодке проплыла огромная, величиной с небольшую акулу, не меньше, белобрюхая рыбина! Я вскрикнула от неожиданности. Все находящиеся в катере мужики рванули на мой борт. Я испугалась, что катер перевернется, но рыбина скрылась быстро, и это спасло ситуацию. Все оживленно обсуждали увиденное, но я не помню, добрались ли до истины и определили ли, что это было за чудище.

     Это было окончание моих летних студенческих каникул после первого курса.
Мы с подругами-одногруппницами Ниной и Галкой поехали в лагерь после сессии на все оставшееся лето. Я еще не чувствовала себя вполне взрослой в свои семнадцать лет. Еще  не совсем были забыты пионерские лагеря с ночными кострами и разными мероприятиями, и теперь это вызывало в памяти какие-то параллели. Жизнь по режиму: утренний подъем с физзарядкой (только без пионерского горна и запомнившегося звонкого до пронзительности голоса девчонки-председателя  отряда на утренней линейке), завтрак, трудовая занятость до обеда, тихий час, потом какие-то нескучные мероприятия для развлечения молодежи каждый день, ужин, костер с танцами, отбой. Пожалуй, никогда больше не было у меня такого беззаботного лета, когда все было за меня и для меня продумано, придумано, и можно было надолго выкинуть из головы сессию и прочие тяготы и чувствовать свободу, несмотря на режим. Это была заслуга начальника лагеря, прекрасного человека, Быкова Виктора Андреевича, никогда не повышавшего голоса и со всем отлично справлявшегося.
   
   Лагерь располагался на высоком крутом берегу, с которого вниз к лодкам и воде вела узкая и тоже крутая тропа. По ней мы бегали купаться и кататься на лодках. Лодки на ночь  закреплялись на цепи замками, за этим следил очередной назначенный дежурный. Когда очередь дошла до меня, и я пошла вечером проверить лодки, одна из них оказалась не закреплена. Я никак не могла с ней справиться, так как ее нужно было втолкнуть между двумя другими, но не получалось. Хорошо, что сверху к воде спустился симпатичный светловолосый парень с полотенцем на шее. Он и помог мне. В нашей веселой молодой лагерной жизни всё и все были на виду, как в деревне, где как поется в песне, от людей не спрятаться! Все знали, что этому парню нравилась красивая блондинка с длинными крашеными ресницами, знавшая себе цену. Она держала его на коротком поводке и раздумывала: ее парень был в армии.
      
   Ходили мы по лагерю в жару в каких-то черных и синих трусах-плавках и майках, только в столовой в таком виде не разрешалось появляться. И скоро загорели до черноты. Спали на низких топчанах в больших армейских палатках. На каждой палатке был написан какой-нибудь  лозунг. Вот уж поупражнялись в остроумии! На нашей было написано: «Ешь – потей, работай – мёрзни, но не переохлаждайся!».  А на навесе, который обозначал столовую с длинными столами и скамьями, - «Не пей горячий чай: мочевой пузырь лопнет, и ноги обожжешь»!
 
   Почти сразу за палатками находился обрыв. Таким образом, мы были вроде как на плато с этой стороны. С другой стороны лагерной площадки были совхозные поля и луга, на которых росла пропасть полевой клубники. В тихий час (вот это больше всего напоминало мне пионерский лагерь) мы должны были находиться в своих палатках, чтобы нас не было не видно, не слышно. Кто-то действительно спал послеобеденным сном, а мы, две-три девчонки, рискуя нарваться на начальство или свалиться с обрыва, по-пластунски  пробирались за палатками за территорию лагеря. Там, лежа в траве, чтобы нас не увидели из лагеря, мы объедались этой клубникой, пока она не лезла уже из ушей! Ягода была очень сладкой и ароматной и со звоном отскакивала от длинных стебельков, когда ее срывали. 
 
   Лагерь назывался спортивно-трудовым, но на самом деле нас не занимали каким-то серьезным трудом. Так, слегка нагружали, чтобы в отсутствие всякого труда мы там, нарушив ход эволюции, опять не превратились бы из человека в обезьяну! В порядке очереди помогали поварихам на кухне чистить картошку. Нас посылали набрать к полднику ту же клубнику, часть которой отдавалась совхозу, а он откупался молоком. Иногда ездили на лодках в дальний лес за грибами. А название спортивный себя оправдывало, потому что постоянно придумывались какие-то спортивные мероприятия. Как-то раз была какая-то эстафета между командами. Бегала я тогда прилично. Интересно было посмотреть и поболеть за нашу Нину, спокойную несуетливую девушку, которая должна была обогнать участницу другой команды, пронеся в зубах ложку с яйцом в ней. Я бы никогда не справилась с этой задачей, ведь местность была неровная, а я очень смешливая – яйцо бы точно упало и разбилось! Но Нина молодец! Она невозмутимо прошла дистанцию, балансируя на неровностях, чтобы удержать равновесие, и не подвела команду. А вот когда двое ребят должны были пронести на носилках девушку, обогнав соперников, то ребята придирчиво осмотрели всех девчонок нашей команды, и выбор пал на меня, как на довольно-таки субтильную в то время особу. Но я была стеснительной. Как?! Столько глаз будут на меня смотреть, когда я буду трястись в носилках - ведь это должно быть комично со стороны! Я категорически отказалась. Нашли другую. Ох, я как знала, что добром это не кончится. Девчонку ребята уронили с носилок, не попадая на бегу в ногу на неровной местности. И потом бедная жертва их рвения, морщась от боли, сидела с ушибами и содранными до крови локтями и коленками.
   
   Каждый день для нас придумывали что-то новое. То День юношей, когда палатка девчонок должна была что-то сделать, чем-то удивить назначенную им палатку ребят. То День девушек, когда эта же палатка ребят должна была чем-то нам ответить. Помню, как мы прождали весь день какого-то сюрприза и ушли спать после отбоя, крайне разочарованные тем, что ничего не дождались. Мы уже начали засыпать, осудив ребят, как вдруг за стенкой палатки раздались негромкие звуки гитары и заунывное, тихое, на одной ноте, как из преисподней, пение:

Мы лежим с тобой в маленьком гробике.
Ты костями прижалась ко мне.
Череп твой, аккуратно обглоданный
Улыбается мне в темноте.
Ты прижалась берцовою косточкой,
Ты лизнула меня в черепок.
Разобрать бы тот гробик по досточкам
И попрыгать на воле часок.
Но у смерти законы суровые,
Тяжела гробовая доска.
Не поднять эти доски дубовые,
И царит тут глухая тоска.

    Никогда и нигде больше не слышала эту песенку, но столько лет прошло, а помню и слова и мотив – такое впечатление в ночи она произвела! Мы с девчонками на цыпочках пробрались к выходу из палатки и тихонько выглянули. Сердце забилось: снаружи стоял ряд покачивающихся белых фигур.  Мы спросонья даже не сразу поняли, что это, кто это. Потом догадались, что это и есть сюрприз от наших ребят в День девушек! Молодцы - так додуматься удивить и даже напугать нас: ребята завернулись в простыни и подвывали солисту-гитаристу! Нам повезло, что в назначенной для нашей девчоночьей палатки  команде ребят был гитарист. А это ведь первый парень на деревне, как раньше был гармонист.
   
   Устроили нам и День рыбака. Команды должны были состязаться в улове. Причем, экипаж лодки состоял из парня и девушки. Встать надо было рано, как на всякую рыбалку. Рано поутру к нашей палатке подошли ребята из нашей команды и стали будить нас. Никто из девчонок не хотел прерывать самый сладкий утренний сон. Утро было прохладное. И совершенно точно ни у кого из девчонок не было рыбачьей страсти. Ребята возмущались, тщетно взывали к нашей совести, а мы кивали друг на дружку. Встать пришлось мне. Вот почему я?! Самая совестливая, что ли?! Я ведь тоже хочу еще поваляться до общего подъема! Мой напарник торопил меня, не желая упускать шанса в соревнованиях. Я еле оделась и поплелась вниз к лодке. Мне было холодно, и, черт! - я же не успела сбегать в туалет… Хмурая, я села в лодку, парень стал грести. Другие лодки маячили где-то впереди.  У меня не было никакого интереса к рыбалке, я молча размышляла, долго ли продлится это мероприятие. Кто придумал включить в команду девчонок? Какова будет моя роль? Да и рыбак ли мой напарник? Что-то он никак не мог определиться с местом лова. Время шло. Он закинул удочку с червяком, и мы стали ждать клева.  Место оказалось не клевое. Поплыли куда-то еще. Нет, это просто мучение мне – сидеть неподвижно, мерзнуть, чего-то ждать. Вдруг я явственно поняла, что долго я это не выдержу. Мне срочно нужно в туалет! Спросила парня, долго ли мы еще будем так сидеть, и попросила высадить меня на берег.
 - Зачем?
- Ну, мне скучно, я хочу купаться!
Парень недовольно сказал, что так мы ничего не поймаем, если я буду капризничать и отвлекать его от дела, да и холодно еще купаться в такую рань, но я настояла на своем. Он причалил к какому-то низкому берегу, где поблизости не было ни кустика. Я обреченно вздохнула, разделась и ступила в воду. Пришлось мне поплавать немного, а потом уже на законных основаниях канючить, чтобы он отвез меня к нашим, потому что я мокрая, и мне холодно. В общем, рыбалка не задалась! Кстати, потом я все же попробовала ловить рыбу впервые в жизни и даже поймала какую-то несчастную рыбешку. Но меня под расстрелом нельзя было заставить насадить бедного червяка на крючок. Обходивший рыбаков начальник лагеря сделал это за меня.
 
   В другой день нас послали собирать клубнику для совхоза. Совхоз накормил нас обедом в своей столовой. Стойка с блюдами была для меня высока, и я вставала на цыпочки, чтобы дотянуться до них. Вдруг я почувствовала опору под пятками – парень в очереди за мной подставил мне носки своих кедов для устойчивости! Я оглянулась. Это был наш гитарист. Он молча улыбался. Я смутилась, но сделала вид, что ничего не заметила. Но я не могла не заметить этот маленький знак внимания.
 
   Вскоре мы отправились на лодках в лес за грибами. Экипаж снова составили из пары -  парень-девушка. Когда мы причалили, кого-то нужно было оставить дежурным при лодках. Ходили слухи, что оставленную без присмотра лодку может увести кто-то из местных жителей или рыбаков, будто бы был такой случай. И на всякий случай мы всегда были начеку. На дежурстве, конечно же, осталась я. Но, может, и сама напросилась – у меня была с собой книжка Станюковича «Вокруг света на «Коршуне» из домашней библиотеки. Вот и случай представился ее почитать.Все отправились в лес. День был жаркий. Что-то книга не сильно меня захватила, я заскучала. Ребята стали потихоньку возвращаться, остались три лодки, включая мою. Гитарист со своей напарницей тоже отплыли в лагерь. Когда уже вернутся из леса оставшиеся? Меня разморило на солнышке. Я представляла себе: вот бы гитарист вернулся на лодке за мной и сказал: - Поехали обедать!
 
   Перед глазами возникла неспешно приближающаяся лодка с мерными взмахами весел. Что за видение? Во сне, что ли?.. Лодка замерла невдалеке от берега. Гитарист молча смотрел на меня, чего-то выжидая. Потом сказал: - Поехали обедать! Я смотрела на него круглыми глазами – ну, как может быть такое совпадение, наколдовала я, что ли?! И с сожалением сказала, что еще не все вернулись, и я не могу оставить лодки.
 – Да сейчас к обеду все вернутся, и с лодками ничего не успеет случиться.

   Как можно было отказаться? По дороге мы немного познакомились, поговорили о том, о сём. Вообще-то парень был неразговорчивым, но улыбчивым. Красавцем не был, но гитарист всегда привлекает внимание девушек. Вот и мне он, кажется, понравился. Он подал мне руку и помог подняться по крутому подъему наверх. 
   
   Вечером на танцах у костра я немножко волновалась: вдруг гитарист пригласит меня на танец, а танцевать я практически не умела. Потому что тогда, когда обычно девчонки начинают бегать на танцы, отец категорически был против и не отпускал меня с ними. Теперь я расплачивалась за это тем, что двигалась под музыку как бедный деревянный Буратино, не имея природной грации. Неожиданно ко мне подошел крепкий коренастый парень и пригласил на танец. Я раздосадованно - надо же, как не вовремя! - отказала ему и, так как он настаивал, даже как-то резко отказала. Я замечала внимание этого парня ко мне и раньше, но бывает же такое: именно такой мужской тип почему-то вызывал у меня стойкое неприятие. Мне и потом в жизни встречались мужчины этого типа, чем-то похожие на артиста Боярского, который никогда не был моим героем. Чем, интересно, именно я их привлекала?! Может быть, подсознательно ощущали это отторжение и, следуя мужской природе завоевателя, непременно хотели его преодолеть? Не знаю. Но всегда отвергала их внимание. Вот такое несовпадение.
 
   Краем глаза я заметила, что сидевший неподалеку от меня гитарист видел эту сцену. С унынием я подумала, что теперь он меня, конечно, не пригласит. В это время музыка сменилась на быстрый темп, к гитаристу подскочила высокая стройная блондинка и вытащила его за руку танцевать. Девчонка эта только что приехала с новой сменой. На ней был по случаю вечерней прохлады вошедший в моду синий олимпийский костюм, который еще попробуй достань. В общем, уплыло мое счастье – «красивая и смелая дорогу перешла»!
 
   Тем временем погода во второй половине нашего пребывания в лагере стала гораздо прохладнее. Мне даже стало неуютно в тонком спортивном трико с пузырями на коленках. Даже не помню имени девчонки не из нашей команды, которая видя, что я мерзну, предложила мне свои теплые штаны с начесом. Но с благодарностью помню это добро. Девчонка была крупной, штаны мы как-то завернули на мне и сверху и снизу.
   
    По программе следующим мероприятием у нас был лодочный поход на веслах на отдаленный довольно большой остров в водохранилище. Остров был похож на какой-то голый купол без кустов, весь засыпанный хвоей от высоких сосен с медными стволами. На вершине этого купола была поляна, которую мы заняли под палатки. Без молодого подроста некуда было даже толком спрятаться, чтобы сходить в туалет! Для этого надо было глубоко спуститься с этого купола подальше от чужих глаз.
   
   Рано утром мы с одной девочкой решили осмотреться вокруг. Взяли лодку и поплыли вокруг острова. Какая чудесная картина открылась нам в лучах утреннего солнца! Куда ни кинь взгляд, всюду были белые кувшинки, настоящий ковер из кувшинок. Мы и плыли по этому ковру, осторожно опуская весла, чтобы не испортить эту красоту. Эх, не было тогда смартфонов с камерами,  да и простого фотоаппарата не было. А больше в жизни я не видела такого сплошного ковра из кувшинок. Потом мы встретили еще одну лодку с девчонками из нашего лагеря. Через борт свешивалась целая кипа кувшинок, занимавшая чуть ли не треть лодки! Для чего? Зачем? Они бы и сами, наверное, не смогли ответить, для чего погубили столько цветов. Почему у некоторых людей нет какого-то внутреннего запрета?..
 
   На следующее утро я проснулась в палатке с испугом. Я села, вроде бы открыла глаза, но они оставались закрытыми! На острове не было ровного места: голова моя оказалась во сне ниже ног, и глаза полностью заплыли набухшими веками. Через какое-то время, посидев, я смогла разлепить веки узкими щелочками. Из-за похолодавшей погоды мои почки «вспомнили», как они болели у меня в детстве, и выдали такой эффект. И хотя до конца лагеря оставалось еще несколько дней, я выпросилась уехать с острова на катере. На днях мне должно было исполниться восемнадцать лет. Почему-то один молодой преподаватель стал упрашивать меня не уезжать раньше окончания лагеря и даже обещал мне за это купить килограмм «Белочки»! Не знаю, может, мое совершеннолетие тоже стало бы частью какого-то мероприятия?! Но это была бы мне тут уже не жизнь с такими проблемами, когда я по утрам не могу открыть глаза на мир вокруг!
   
   Как отрадно вспоминать молодость, эти воспоминания как сладкоголосая птица юности! Хорошо, что нам дано заново проживать в памяти счастливые моменты нашей быстротекущей жизни. Спасибо ей за это.