Без дна. Часть 2. Глава 5

Отчима в доме не оказалось, он лежал в больнице, мать постоянно пропадала возле него, поэтому никто не мешал им заниматься своими делами. Вместе с Василием они перелопатили весь подвал.
- Нюр, скажи, чего ищем то? – поинтересовался подуставший порядком Василий.
- Где-то должна быть подземная дверца, люк, грот какой-нибудь или, на худой конец, просто трещина в земле.
- Какой тут нафиг грот, мы же не в горах. Зачем тебе это? Ты что решила в подземелье уйти? – вопрошал Вася, копая землю в подвале.
- Копай, копай, не ворчи.
- А, выпить нальёшь? – обнадёживая себя, спросил он.
- Налью, налью, увидишь что-нибудь похожее на это, зови меня, - доставая из кармана бутылёк с серебристым порошком и показывая, сказала Нюра. -–Ты копай пока, а я пойду в магазин схожу за выпивкой. Да поесть надо.
- Ты что серебро хочешь добывать? – прикинувшись дураком, спросил Василий вернувшуюся Нюрку.
- Вряд ли мы найдём его на такой глубине, так что не придуривайся.
- Да уже копать то больше некуда. Может во двор пойдём?
- Ага, сейчас снег пойду расчищу и приступим, - съязвила Нюра.
- Что, дом будем сносить?
- Надо будет и снесём, но позже.
Поиски оказались тщетными и Нюрка вернулась к себе на дачу.
Засыпая, Нюра долго думала о проделанной работе и всё никак не могла взять в толк, где она просчиталась. Что-то ускользало от неё, в памяти прокручивался день за днём, но она так и не вспомнила самую главную деталь. Глаза потихоньку слипались, сон настиг её неожиданно. Трель сверчка, кажется, за комодом, на котором стоит старый телевизор кто-то сверчит. Точно сверчок. Но как он туда попал? Зима на дворе, по всем законам он должен спать! Трель не прекращается и вот уже насекомое ползёт к ней, передвигается на своих малюсеньких лапках, увеличивается в размерах и поёт всё громче и громче. И вот уже возле самого дивана, на котором спит Нюра, ползает, суетится огромное насекомое. Женщина смотрит, не веря своим глазам, насекомое превращается в птицу, открывает огромный клюв…Уголки одеяла сдавливают горло, нечем дышать. - Помогите! – слышит свой голос Нюра, но звук застревает внутри сознания, не имея возможности вырваться наружу…
Нюра просыпается от страха, от пережитого ужаса не может прийти в себя. Вглядываясь в темноту ночи, понимает, что это всего лишь сон, но…

Люська брела по улицам города, не в силах заставить себя вернуться домой. Она не могла понять зачем, а главное, как мать смогла так поступить с её крошечным, болезненным сыном. Проходя мимо небольшого магазинчика, она услышала знакомый, мужской голос.
- Люська, доченька моя, любимая моя! – бессвязно лепетал подвыпивший Василий. – Иди ко мне, моя милая, дайка я тебя обниму.
Люся взглянула на отца, понимая, что видит его как во сне. Она безропотно подошла к нему, положила голову на плечо и заплакала.
- Ну, ну, будет тебе уже! Не плачь, моя хорошая. Пойдём ко мне лучше, посидим, выпьем по стопочке.
- Да куда уже тебе? – проговорила Люся, размазывая слёзы по лицу.
- Мне может некуда, а вот тебе, в самый раз. Пойдём, - приобняв Люсю за плечи, отец повёл её к себе домой.
- Садись, бери табуретку, двигайся поближе ко мне, - сказал Василий, наливая в стопки дешёвый коньяк.
- Крепкий зараза, - отпивая глоточек, сказала Люся.
- Да ты пей до дна, полегчает сразу, вот увидишь!
- Ну, была не была, дай что-нибудь закусить, допивая коньяк, попросила Люська.
- А, вот, на тебе кусочек перчика. Смотри какой жёлтенький, - доставая завядший кусок болгарского перца, предложил отец.
- Ой, папка, ты себе представить не можешь, как мне сейчас тяжко, плохо, гадко, наливай ещё, - попросила дочка.
- Па-а-а-пка! Ты ведь меня так не называла никогда. Всё больше Василием навеличивала.
- Так ты же меня не любил никогда!
- Вот это ты зря! Любил, ещё как любил. Боялся тебя, но любил. И сейчас люблю!
- Пап, что со мной не так? Кто мой настоящий отец? Расскажи, ты ведь наверняка знаешь.
- Не могу, дочка, не моя это тайна. Мать и сама мне об этом никогда не рассказывала, я сам догадался. Вот ты в смерти сына мать обвиняешь. А она сама жертва, такая же, как и ты, - заключил отец, наливая стопки.
- Не говори мне ничего про эту женщину, я больше ничего не хочу о ней слышать. Я ненавижу её! – заплакав парировала Люська.
- Ты не права, мы с ней за последние дни всю преисподнюю перекопали, чтобы найти то чудовище, которого Нюрка считает твоим отцом.
- Так всё-таки кто он? Ты можешь мне ответить? Когда я была маленькая, я очень хорошо помню, как он заботился обо мне. И хотя, он ни разу не сказал, что он мой отец, я и сама догадывалась. Меня к нему тянуло, но я была малышкой и ничего не смыслила. Сейчас я понимаю, что он само воплощение зла. Иначе как ещё объяснить ситуацию, происходящую в моей семье. А, давай ещё выпьем!
- Ego inualescere! (я обретаю силу) – услышала Люся голос сверху. Подняв голову, она всмотрелась в пространство, но ничего кроме звенящей пустоты там не обнаружила.
- Пап, ты слышал?
- Что, доча?
- Ну, вот там, сверху, голос. Он только что говорил что-то на латыни.
- Неа, ничего не слыхал. А ты откуда знаешь, что на латыни?
- Бабушка же врач, она в институте латынь изучала. На даче у нас много старых книг, там я и читала иногда. Даже пробовала сама изучать язык.
- И как? Успешно?
- Ну так, немного понимаю. А проще сказать догадываюсь что это латынь. Адский звук скорее.
Василий молча слушал дочь, ему было жалко Люську, но рассказать ей всё сейчас, означало подвергнуть риску всё человечество. Она ещё не была готова противостоять злу. На данный момент её сила заключалась в бездействии. Да и вообще её сил не хватит, на то, чтобы справиться.
- Ладно, доча, заканчивай исповедь, пойдём я тебя провожу до дома. У тебя ведь детки дома одни.
- Хорошо, папка, сейчас идём.
Он довёл её до дома. Завёл в квартиру, помог раздеться и уложил в постель. Люська с удовольствием вытянула затёкшие ноги. Василий, глядя на дочь, удивлённо воскликнул:
- Да ты, никак беременна? Живот то вон какой! Только сейчас заметил.
- Уже пятый месяц пошёл, кажется, опять будет двойня. Мне так страшно. А вдруг…- умоляюще глядя на отца, сказала Люська.
- Т-с-с-с, тихо. Не думай об этом. Больше ничего такого не случится. Спи. Закрывай глазки, родная. Я посижу с тобой.
Сердце Василия ныло от боли за девочку, ставшую ему родным человеком. Он не знал, чем помочь этой девочке, но был твёрдо уверен, что больше никогда не оставит её одну.

продолжение следуетhttp://proza.ru/2021/11/09/1699