Маруся решает умереть

 «…Вероника окончательно решила свести счеты с жизнью. Она тщательно убрала свою комнату, которую снимала в женском монастыре, почистила зубы и легла в постель.»

(П. Коэльо «Вероника решает умереть»)



      Маруся решила умереть. Вот так просто взяла и решила, не поставив никого в известность о ближайших планах. А почему, собственно, она должна что-то кому-то докладывать? Дети уже взрослые – выросли, обзавелись семьями и разъехались по разным краям сообразно собственным интересам. Олег Павлович, как только младший сын укатил в дальние края, сам быстренько собрался и также скоренько слинял из дома куда-то на сторону. И стало пустынно в шумном некогда доме, и стало в доме тоскливо и сиротливо. Домработница Люба… да нужна она ей сто лет.

Вон чем-то шкворчит на кухне, небось снова что-то готовит. Неугомонная. Зачем? Кому это теперь нужно?

Вот-вот, и Маруся ей не нужна. Никому она больше не нужна. А помнится, бывало, придут дети из школ-институтов и давай наперебой ей рассказывать, как прошёл день, делиться с ней, Марусей, печалями-радостями, обниматься с милой их сердцу… и даже Олег Павлович, нет-нет, да и потреплет мимоходом Марусю со скупой мужской лаской по плечику, а то и прижмёт так, что аж дух захватывает. Ах, как она любила долгие тихие зимние вечера у камина в кругу семьи, которую сама с удовольствием создала и пестовала, поддерживая лад и уют в доме. Вечера с посиделками, несерьёзными перепалками и озорными пересмешками! А ведь кому, как ни ей, казалось, домочадцы должны быть по гроб обязаны, не только миром в семейном кругу и хорошим настроением, даже (что уж скромничать?) гармонией и благополучием. И-эх, да что вспоминать? В прошедшем всё, в далёком прошлом.

И сама Маруся уже не та. Где грациозная изящная походка, которой все коты в округе, да что коты – каждая собака невольно любовалась и провожала взглядом стройную её фигурку, норовя… Где озорной взгляд её зелёных, немного раскосых глаз? Где её любимая шубка… даже та вылиняла. Нет, время не щадит никого и ничто. И что теперь? Чем ей прикажете заниматься, если она постарела, поскучнела и никому, ни единой живой душе стала неинтересна.

А как Маруся пела?! Как выводила громким, но мелодичным своим голосом романсы… Да со всей округи собирались её послушать. Даже соседи, помнится, без предупреждения заглядывали к ним на огонёк, барабаня в дверь, чтобы впустили. Но они никому не отпирали. Потому, как Маруся пела только для своих, стыдливо умолкая, когда приходил кто-то чужой. Нет, для посторонних Маруся петь не собиралась. А сейчас…

Ну, и что, что дома только одна Люба. Почему бы не спеть в последний раз для неё одной? Свою «последнюю песнь Акеллы»… Маруся попробовала было взять самую высокую ноту, но только хрипло что-то просипела… Да, прежнего вокала не получилось. Эх, не тот уже голос, не то, что раньше.

С тихим вздохом, умирающая прилегла на диван, решив больше никогда с него не вставать. Она свернулась калачиком и, продолжая мысленно себя жалеть, всё перебирала и перебирала в памяти приятные сердцу моменты далёкого прошлого. Как именно она уйдёт из жизни – вопрос для неё не стоял: просто уморит себя голодом. Да, она больше не станет ничего есть! И пусть Любаня даже и не уговаривает её попробовать разные вкусности, наготовленные услужливой прислугой специально для Маруси. Пускай и не предлагает ей посидеть рядышком, успокоить, приласкать и утешить…

Ой, что это? Звонок в дверь? Кого это принесло на ночь глядя? Не иначе эта нахальная приживалка Любка опять кого-то из соседок пригласила посудачить да лясы поточить. Даже не удосужившись спросить разрешения хозяйки. Бесстыжая! А чем это таким вкусненьким с кухни потянуло? М-мм, кажется пироги с мясом…

- Эй, Маруся, кис-кис-кис, ты где запропастилась? – донёсся с кухни, вместе с аппетитными запахами, призывный и ласковый Любашин голос, - иди скорей, а то мы всё без тебя съедим. И впрямь, что-то похоже заскучала моя кошенция, - понизив тон, обращаясь уже непосредственно к гостье, - целый день из комнаты не выходит, только порой что-то вяло подмяукивает.

- Да, неужели? На неё не похоже. Наверное, скучает по разъехавшимся домашним. Муж-то когда возвращается из санатория?

- Ой, да завтра уже жду. Потому всего и наготовила! Ты мне лучше скажи, что с Маруськой-то делать? Как бы не померла с тоски, не дождавшись хозяина… Экая вредина!

- А мы её сейчас на вкусняшки, на вкусняшки… - басила соседка снизу, пытаясь подражать голосу и тону приятельницы. – Кому тут сметанки принесли? Кис-кис-кис, иди скорей к нам! Ты ведь любишь сметанку?

И только что совсем уже было решившая умереть Маруся, делая вид, что нехотя поддалась на уговоры, легко спрыгнула с дивана, и быстро-быстро семеня лапами, стремглав побежала на кухню.

А умереть? Ой, да ладно вам! Вы что, всерьёз на это повелись? Разве можно верить кошкам, даже якобы иногда страдающим…