Страдания по Ваньке

Бухта мыса Хрустальный. Городской пляж. Плаваю недолго. Да разве можно спокойно плавать, когда  по берегу такой Ванька ходит! Футболочка у Ванюши красная, джинсы голубые, рваные, кроссовки и кепка серые, всё новьё. Рост богатырский, глаза голубые.

Видела его сегодня с девицей. Сидит с ней на скамейке, лапшичку ей на уши вешает. У девки волосы утюжком выглажены, черные, крашеные, ресницы накладные, в общем, не настоящая. У меня-то всё свое - и ресницы, и губы, и кудри, и попа самая красивая на пляже -кругленькая, как булочка  с маком.


 Да и как Ванька с ней сидит- то? Это он просто так, новости слушал в телефоне. А она  подошла, вешается ему на шею, сейчас большинство таких. А на самом деле Ванька меня дожидался, пока я накупаюсь, морожена да кофию попью. Ну не хочу я сама к нему подходить! Пусть лучше он меня в толпе заметит и первым подойдёт.

Ваня, правда, матерится не в меру, быстро хмелеет, зарабатывает немного, строитель. Но, в общем, парень хороший - не напивается как некоторые, напьются  и лежат в траве. За рулем по семь месяцев. Живет у бабушки, она  у него строгая, к себе, значит, девок не водит. Жениться хочет. Сказал, что до меня у него вообще никого не было. Правда, когда целоваться лез, назвал Таней, а я, простите, - Аня.

Мы, значит, с Ванюшей восход встречали, бакланов кормили, песни под гитару пели. А она пришла, сидит там на скамейке, ничего не делавши, новая – готовая. Так бы и треснула по этой скамейке! Ну прямо оборона, прилипла она там, что ли? Не встать, бедной,- лапшу на уши принимает.


Сразу скажу - Ванька ей не пара, потому что такой же особенной как я, просто в природе не существует. И я ему больше подхожу, по внешности, росту, отношению к жизни. И люблю я его, и страдаю со вчерашнего дня. Сколько же мне еще ждать, пока он с ней на скамейке насидится?


На самом деле я хотела за офицера замуж выйти. Приехала специально. У таксистов спрашивала. «Нет,-говорят,-  свободных знакомых, все женаты!» И действительно, у них свой быт, свои кампании, своя жизнь. Гуляла я по набережной три дня, никто в мою сторону и не посмотрел, идут, своими делами заняты. Только что Ванька да осетины   глаза и пялили  на  мою красоту.


А как  вчера закончилось-то? Мы рассвет встретили, вздремнули немного на скамейке. А потом я отошла. Вернулась, а Ваньки -то и нет. Сбежал! Не дотерпел, пока я кудри взбивала да губы красила. Вот так мы разошлись. Телефоны разряжены. Даже номерами не обменялись.


Я так и знала, что сбежит, вернее, предполагала. А зачем было из себя умную строить? С Иваном Буниным параллели проводить, про Чехова в мировой литературе рассказывать,  сравнивать  Бунина и Чехова? Еще и Набокова приплела. Ваня мне в любви  честно признавался. Уже договорились дочку родить.
-Моя дочка будет самая крутая!- мечтал Ванька, - Как пойдет по набережной, только на Lambordghini женихи подкатывают. Самая super будет моя дочка, и все у нее будет высший класс! -твердил Ванька.


А я ему - про одно, про другое. Надо было молчать как рыба. Вот так щеки надуть и молчать. В общем, распугала я  женихов своей ученостью, жизненной позицией. Никого теперь не осталось…
И я решила, что Ванька во что бы то ни стало должен быть мой. Любой ценой. Мы за ценой не постоим, как говорится.
 По набережной патруль ходит, проверяет, фонариком светит - кто с пивом после двадцати трёх часов сидит али веселится без их спросу. Разбираются, железные банки аннулируют.


Я просидела честно на соседней скамейке до утра. Послушала политновости по радио Спутник. Несколько раз оплыла памятник затопленным кораблям. Встретила рассвет на Приморском бульваре. Не скрою, пыталась расслышать Ванькин голос. К утру присмотрелась повнимательней к той парочке. Как оказалось, это не он был. Просто кепки одинаковые и футболки. А пацан был другой, тоже высокий, но  другой, и даже с бородкой.