Рождение Евы. Импрессии

Еве нравилась острота эмоций, которая была между ними. Это позволяло чувствовать себя героиней фильма. Жить какую-то экранную жизнь, в которой было возможно ВСЕ. Можно было попробовать себя другой – той, которую только открываешь в себе и пробуешь на зубок, чтобы уловить оттенки поведенческих вкусов.

Она с легкостью могла перевоплотиться в мужчину: убрать волосы под полы классической шляпы и надеть строгий костюм, чтобы встретить ЕГО вечером в ресторане и дать поцеловать себя на глазах у удивленных официантов.

Либо расплакаться на ресепшене швейцарского отеля в ЕГО присутствии, игриво роняя голову на стойку регистрации, рассказывая, что ее "муж" подписывает важный контракт и постоянно занят со своими бизнес-партнерами, в то время как ей приходится тосковать в ювелирных магазинах, выбирая себе дорогие игрушки.

Она устраивала грандиозные скандалы посреди оживленных улиц, разрывая на лоскуты ЕГО белые рубашки и примеряя на себя роль ревнивой дуры. Либо тестировала новые модели Мерседесов, двигаясь в городском потоке и убирая ЕГО руки с руля на свою грудь, позволяя машине перемещаться без водителя.

– Ева, Милая, твои прикосновения каждый раз разные. Как же я люблю тебя за это. Это меня очень заводит! – рычал ОН, оттягивая мочку ее уха.

Они экспериментировали. Были художниками. Теми самыми творцами, которые ощущали внутри себя частичку Бога. Создавали вокруг себя мир в стиле импрессионизма, разбрызгивая красочные события по жизненному мольберту длиною в несколько лет.

Но эти поведенческие полотна могли  висеть лишь в музее. Музее любовников. Ведь были слишком сложными для семейных интерьеров с правильными формами и натюрмортом из борща. Здесь БЫТ определял ВСЕ. Здесь каждый гвоздик на стене был занят расписанием и обязательствами с понятной прорисовкой сюжета. Здесь даже импровизация была запланирована на субботу, а из ролей предлагались: стабильность, уют или тишина.

Перед сном Ева обнимала своего мужа. Касалась пальцами его виска, спускалась к шее по острым скулам, пробегала нежно по ключицам.

– Ева, Милая, твои прикосновения все те же, что и 13 лет назад. Как же я люблю тебя за это. Это так сладко усыпляет… – шептал муж, засыпая.