Порваться долго ты не дашь живому, кровному союзу!

 Это эссе было представлено на конкурс журнала "Новый мир" http://www.nm1925.ru/News16_200/Default.aspx



      Юбилей поэта. Отвечать ли на вопросы анкет о нем? Погружаться ли в дебри литературоведческого или лингвистического анализа его стихотворений? Что-нибудь в помощь школярам написать? Это все сделают другие. Сделают лучше меня.
Мне же показалось интересным разобраться, насколько часто вспоминали и вспоминают строки Некрасова в нашей семье.
  Некрасов на слуху с самого раннего детства. Прабабушка на сон грядущий пела мне колыбельные (исключительно на литературные тексты, как я потом разобралась), а бабушка как не имеющая слуха и голоса читала «Не ветер бушует над бором», независимо от времени года.
Когда я стало бегло читать, мне выделили нижнюю полку одного из книжных шкафов. Там, в числе прочих сокровищ, стояли тоненькие сборники из серии «Моя первая книжка», и среди них – «Генерал Топтыгин» и история о дедушке Мазае и зайцах.  Когда я доросла (в буквальном смысле слова) до полок с русской поэзией, то обнаружила не только несколько светлых зеленовато-серых томов произведений Н.А. Некрасова, но еще книжку величиной с ладонь, с профилем поэта на обложке. В общем,                в начальных классах я не только декламировала про здоровый ядреный осенний воздух или студеную зимнюю пору, но и  была уверена, что узнаю Некрасова на улице.
  Про то, что грачи улетели и не сжата полоска одна пели хором                в музыкальной школе.
  Другая картина: старшеклассница  готовится к урокам. Прабабушка заглядывает через плечо - ах, опять Некрасов, ну, давай, «в каком году рассчитывай, в какой стране  угадывай…». Бабушка же подхватывает: «Жили двенадцать разбойников». Смеются. Нет, нет! Там не про то, не мешайте!
 И вообще, Некрасов в пору первой любви – совершенно неподходящее чтение.
Не аукались его стихи и в студенчестве. Странным образом не было никого среди нас и среди преподавателей, кто прочитал бы поэта  по-новому, свежо и ясно. Призыв сеять разумное, доброе, вечное вряд ли мы могли тогда  до последней глубины осознавать как вектор нашей жизни.
Но вот через несколько лет ученики мои, донельзя политизированные дети перестроечных лет, весь урок активно обсуждают и сравнивают - откуда что взялось! -   пушкинское «Сожженное письмо», из Тютчева «Она сидела на полу…» и «Горящие письма» Некрасова.
А я обсуждаю это чудо с моей свекровью. И пока не отдаю себе отчета, что Некрасова в нашем доме растащили на строчки, на словосочетания. Что при отменном чувстве юмора и самоиронии даже трагические, душераздирающие  тексты помогают снижать драматизм ситуаций. Что зашкаливающий пафос кухонных политических баталий 1990-х не разрушает  наших семейных уз благодаря  неожиданным стихотворным комментариям.
Тогда мы с жадностью поглощали и газеты, и «толстые»  журналы,          и всякие телепередачи, особенно политические и дискуссионные. Возвращаясь с работы, свекор всегда  вопрошал, что нового слышно в эфире. Мы же, не сговариваясь, начинали ответ с цитаты, мол, «в столицах шум, гремят витии».
Я уверена, что сейчас мы выбрали бы те же самые строчки, и  сошлись бы, как поэт и его оппонент, на том, что «нужно, нужно  нам граждАн!»
И еще уверена, что именно цитирование Некрасова - наряду со многими другими авторами, конечно, -  скрашивало  наш быт.
  Представьте: возраст – болезни – диета. И вот свекор бормочет над тарелкой чего-то здорового, но невкусного, чуть искажая  оригинал: «Кушай, Яша, тюрю, молочка-то нету!» Муж язвит (ох, строги запреты докторов!):      «А водки можно требовать в день ровно по ведру!»
  Наши  со свекровью кулинарные способности нередко ставились под сомнение, и ход битвы с продуктами и  кухонной утварью мужчины не без удовольствия пытались контролировать. В такие моменты в ответ на попытку спрятаться за пушкинской строкой про румяного критика и толстопузого насмешника я могла получить строгий выговор: «Я не люблю иронии твоей».
Оценивая наши хозяйственные подвиги, муж и свекор со смаком повторяли: «Есть женщины в русских селеньях». Если  нам удавались какие-нибудь грандиозные операции, например, по уборке  дома, мы слушали           в свой адрес панегирик: «Природа-мать! Когда б таких людей/Ты иногда не посылала миру,/Заглохла б нива жизни».
  Модные телевизионные зрелища оценивались тоже некрасовскими строками. Нередко муж призывал меня  не ужасаться пения дикого или участливо объяснял,  что  «этот стон у них песней зовется».
  Но самым трогательным мне кажется тот факт, что свекор и свекровь просто переговаривались цитатами из Некрасова, просили прощения друг         у друга («Прости, не помни дней паденья»), самокритично замечали, что стали забывчивы («Мы с тобой бестолковые люди»). Каждую весну, собираясь на большую прогулку по любимым местам вдоль канала «Москва-Волга», они обязательно говорили нам, что идут смотреть и слушать зеленый шум.
Теперь  - новое время. Новый круг цитат из Некрасова…