Пустая чашка Горбачёва

Пустая чашка Горбачёва

25 глава из книги "Юнона и авось, или Развод длиною в четверть века"

Прекрасное, увы, недолговечно,
– Живучи лишь обиды и увечья.
                (Вадим Шефнер)

Год 2019. В ноябре позвонил Олег, и в уже принятой у них с Андреем, ставшей традиционной шутливо-цитатной манере общения сообщил, что поступил циркуляр «Весело встретить Новый Год». А посему предлагается культурная программа с началом в Берлине и завершением пригороде Праги – с телевизором, оливье и уютно потрескивающими поленьями в камине.
Андрея тяготила перспектива провести новогоднюю ночь вдвоём со ставшей уже почти чужой Юноной. В последние годы жизнь и так не была щедра на праздники и радостные события, поэтому предложение «развеяться», сочетая туристическую поездку с празднованием наступления 2020 года в компании позитивно настроенных приятелей Андрей воспринял если не с воодушевлением, то, по крайней мере, с умеренным энтузиазмом.
По плану неутомимого организатора, к компании должны были присоединится ещё две подруги его жены. Одна из них – в Берлине, а другая – уже в канун новогодней ночи – в Чехии. Таким образом, общение (если так можно было бы назвать охлаждённо-равнодушное пребывание в близком физическом пространстве) с Юноной обещало быть разбавлено присутствием старых приятелей и новых знакомых, что давало шанс впасть во временное психологическое забытьё и расслабиться.
Из Варшавы в Берлин Андрей с Юноной отправились комфортной для дальних путешествий «семёркой» БМВ. Дорога занимала всего лишь (для россиянина это не расстояния) шесть часов, поэтому не успели ещё Олег с компанией отдохнуть после позднего завтрака в отеле (они прилетели из Москвы накануне), как Андрей сообщил, что он с Юноной уже ожидают внизу возле рецепции.
По плану, весь день должен был быть посвящён традиционным достопримечательностям Берлина, а вечером вся пятёрка новогодних туристов должна была на БМВ россиянина переместиться в Дрезден, где был зарезервирован отель. Декабрьский день порадовал путешественников – сухая солнечная погода вполне благоприятствовала пешей экскурсии. Олег неплохо ориентировался в центре города – видно было, что здесь не первый раз.
Группка передвигалась от одного запланированного к посещению объекта к другому, не отказывая себе в удовольствии заглядывать на расположенные в разных местах рождественские мини-ярмарки, чтобы поглазеть на сувениры и взбодриться традиционным «глювайном». Андрей, которому вечером предстояло везти всю компанию в Дрезден, только завистливо вдыхал сладкий аромат горячего напитка, твёрдо решив, что наверстает своё по прибытии в немецкую Флоренцию.
Роль гида взял на себя Олег, ведя по традиционному для однодневного посещения огромного города маршруту: Александерплац, Музейный остров с его впечатляющим кафедральным собором, Унтер-ден-Линден, исторический Чекпойнт Чарли, Брандербургские ворота (к сожалению загороженные в тот период какими-то строительными лесами и оттого несколько потерявшие свой исторический пафос), и, конечно же, Рейхстаг.
На протяжении всей пешей прогулки Юнона не шла рядом с Андреем, к чему он уже привык, относясь к этому с философским пониманием. Она выбрала себе в собеседицы спутницу Олега, и две женщины, приотстав на пару шагов от мужчин, не умолкая ни на минуту, обменивались какой-то, видимо, жизненно важной для них информацией.
Приближаясь к Брандербургским воротам, туристы приняли решение подкрепиться и, найдя в боковой улочке известный и предсказуемый сетевой ресторанчик Vapiano, зашли туда. Хоть день был и не морозный, после долгой прогулки на свежем воздухе было приятно отогреться в уютной атмосфере этого заведения. Столик нашёлся, Андрей с Олегом, сделав выбор по карте меню, остались сидеть, а женщины пошли сделать заказ, поскольку в Vapiano действует система самообслуживания. Вот оно-то и стало очередным поводом к тому, чтобы напомнить россиянину, насколько глубокие изменения произошли в его взаимоотношениях с полькой.

Донеся поднос со своим и заказанным Андреем супом-кремом, полька составила с него на стол тарелки, из которых поднимался ароматный парок, а затем... Затем вложила в тарелку россиянина ложку. Точнее выражаясь, не вложила. Возможно, столовый прибор просто выскользнул из её пальцев, но выглядело это так, как если бы Юнона просто небрежно швырнула ложку в тарелку. Если бы на месте польки был официант, за один такой странный жест уже можно было бы звать метрдотеля. Но проблема была не только эстетическо-этической: небрежно брошенная ложка, соскользнув с края тарелки, тут же утонула черенком в жидкости. К счастью (если можно использовать такое слово в описанной ситуации), не целиком. Андрей, не говоря ни слова, на глазах Юноны вынул полузатонувший прибор из супа, вытер салфеткой, чтобы можно было его использовать, и начал есть внезапно переставшее быть аппетитным блюдо.
Кроме него и польки никто не заметил произошедшего – всё произошло настолько быстро, а остальные также состредоточились на расстановке своих блюд. Но для россиянина, этот мгновенно испортивший настроение эпизод с каждым движением невидимой секундной стрелки приобретал всё большее значение – словно внезапно возникшее на ещё недавно ясном небе облачко превращается в мгновенно тяжелеющую, чернеющую грозовую тучу. Дело было в том, что полька ВООБЩЕ НИКАК не отгреагировала. Она даже не произнесла дежурного «пшепрашам»*. Усевшись за столик рядом с Андреем, она как ни в чём не бывало включилась в беседу с остальными участниками трапезы.

*Пшепрашам (польск. – Przepraszam) – извините, прошу прощения.

Сидя рядом, в полуметре от некогда близкого (как ему когда-то казалось) человека, россиянин чувствовал себя так, как будто разделяли их не сантиметры, а километры. Куда подевалась та Юнона, которая два десятка лет назад трепетала от одной только мысли, что он придёт к ней в гости на улицу Злоту, а она сможет приготовить что-нибудь вкусненькое в специально купленной для этой цели фритюрницы?
Не сразу, не в тот же день, а постепенно у Андрея в памяти всплыли кадры телепередачи, в которой ровно двадцать восемь лет назад – так же в конце декабря – первый и единственный президент СССР Горбачёв объявлял о своей отставке. Сидя в своём (или уже не своём?) кабинете за письменным столом, он зачитал перед телекамерами приготовленный текст обращения. И в самом конце этого эпизода взгляд его становился на чайной чашке, которую, видимо, группа протокола поставила на столе по правую руку от уходящего президента. Чашка была пуста. Поставили её, как бутафорию. Не позаботившись о том, чтобы налить Горбачёву чая. Можно по разному относиться к этому человеку, но сама ситуация очень показательна. И говорит прежде всего не о нём, а о тех людях, которые не позаботились о том, чтобы чашка не была пустой.
Вполне возможно, что это было сделано неумышленно. Вполне возможно, что в суматохе приготовлений сотрудники, отвечающие за протокол мероприятия, не намеревались целенаправленно унизить практически потерявшего власть некогда всесильного функционера. Вполне возможно. Но во взгляде, одном – коротком, а затем втором – выразительном и продолжительном – можно было прочитать целую гамму чувств человека, каждое движение бровей которого ещё недавно ловили исполнители, стараясь предугадать желания и распоряжения.
Точно такую же трансформацию прочувствовал в Юноне и Андрей, точно такое же горькое разочарование испытал от разительной перемены в человеке, который когда-то трогательно ухаживал за ним и старался предугадать его желания, а теперь швырнув ложку в тарелку с супом, даже не считает необходимым извиниться. То, что когда-то приносило ей гордое удовольствие, теперь превратилось в тягостную обязанность.

Конечно, ничего нового для себя россиянин не открыл. Уже было ясно, что полька всё больше отдаляется от него. Отдаляется настолько, что уже не считает нужным это маскировать. Просто это было очередное – «несколькодесятое» по счёту напоминание. Чтоб не забывался и не расслаблялся.
День, конечно же завершился согласно планам, группа, конечно же, успешно добралась до Дрездена. Потом доехали успешно и до Праги, где, согласно установке «весело встретили Новый Год», но утонувшая в супе ложка крепкой занозой засела в памяти Андрея, и через месяцы, и через пару лет, вспоминая о поведении Юноны в этом эпизоде, он непременно невольно вспоминал и горький понимающий взгляд Горбачёва, задержавшийся на пустой чашке, стоящей на его письменном столе.

Скачать и прочитать правильно отформатированную книгу целиком можно на Литрес.ру