Восьмидесятилетие парада Победы

О каком 80-летии парада Победы может идти речь, если до него еще 3,5 года, могут спросить меня читатели?  И я на это отвечу. Первый парад Победы в Великой Отечественной войне состоялся 7 ноября 1941 года.  Да, именно так надо рассматривать этот парад, который показал всему миру – не надейтесь,  Советский Союз жив и скоро сломает хребет фашистской Германии.

Что же произошло 6-7 ноября 1941 года, давайте вспомним, уважаемые читатели. Ведь эти события очень важные в история нашей страны.

О первых днях Битвы под Москвой в советской историографии упоминали вскользь. Есть такой способ фальсификации истории. Когда промолчать нельзя, то просто упомянуть мимоходом. В советских энциклопедиях написано очень кратко: «В результате наступления немецко-фашистские войска окружили и разгромили часть войск двух советских фронтов – Западного и Брянского». И дальше начинается долгое и красочное описание подвига 28 гвардейцев-панфиловцев под разъездом Дубосеково.

Я ни в коей мере не хочу принижать подвиг героев Волоколамского шоссе, но все-таки давайте вспомним о сотнях тысяч красноармейцев тех самых окруженных и погибших фронтов.

Перед «Тайфуном»
В сентябре 1941 года на центральном участке огромного советско-германского фронта наступило временное затишье. Немецкие войска активно ведут наступательные операции на флангах – штурмуют предместья Ленинграда, дерутся с советскими частями под Киевом и в Крыму. А в центре, на Московском направлении, - положение стабильное. Еще в августе войска Резервного фронта под командованием Жукова ликвидировали опасный плацдарм под Ельней. И сейчас московские подступы в полосе 800 км защищают три мощных фронта – Западный под командованием генерала И.С.Конева, Брянский – командующий генерал А.И. Еременко и Резервный маршала С.М. Буденного, которые насчитывали около 1 250 000 человек, более 10,5 тыс. орудий и миномётов (из них около 1200 противотанковых), 1044 танка. Силы ВВС Красной армии на московском направлении практически не уступали противнику и насчитывали 1368 самолётов.

Обычные бойцы и командиры, не супермены, но никак не трусы и паникеры. Может, в боевом опыте и выучке они уступали гитлеровским воякам, прошедшим всю Европу. Но и среди них было много ветеранов, прошедших и финскую войну, и огонь летних боев. Имелись, конечно, необстрелянные части, ополченцы и молодые призывники, но и были первые гвардейцы, громившие немцев под Ельней. В руках хороших командиров это мощная сила, способная дать достойный отпор. И вооружение у них может быть и уступало немецкому, но было на уровне мировых стандартов. Воевать с ним можно было. Хорошая артиллерия, танки - в большинстве легкие и устаревшие, но и в том числе несколько сотен могучих КВ и Т-34.

А противостояла им немецкая Группа Армий «Центр». Вместе с подтянутыми в сентябре с севера и юга танковыми корпусами она состояла из 1 929 406 солдат и офицеров, 14 тыс. орудий и миномётов, до 2000 танков, 1390 самолётов. Никогда еще до этого немецкие войска не использовали столь больших сил в составе одной группы армий и не развертывали на одном стратегическом направлении три танковые армии из четырёх. Грозная и могучая сила, тем более что большинство солдат были ветеранами, понюхавшими порох сражений, наглыми и уверенными от череды постоянных побед.

Командующие советскими фронтами и ставка ВГК знали о предстоящем немецком наступлении. Был дан приказ на жесткую оборону, создавались резервы для контрударов, на предполагаемых участках немецких ударов солдаты зарывались в землю, строились полевые укрепления. Сотни тысяч москвичей день и ночь возводили мощную оборонительную линию.

«Тайфун»
Так называлась наступательная операция немецко-фашистских войск под Москвой. Немецкие генералы не дураки, а в октябре 41-го они, к сожалению, проявили признаки гениальности. Имитировав ложные удары в центре, главные они нанесли по флангам. Там где их совершенно не ждали.

30 сентября 2-я танковая группа Гудериана мощным ударом прорвала фронт в зоне обороны 13-й советской армии. Стояла прекрасная сухая осень. Дороги оставались вполне проходимыми. Головная часть 24-го немецкого танкового корпуса, 4-я танковая дивизия, помчалась далеко вперед. В тот день танки этой дивизии с боями прошли 130 километров. Советская 13-я армия полностью сдала позиции. Случилось то, что командующий Брянским фронтом Андрей Иванович Еременко считал невозможным: в полдень 3 октября немцы взяли город Орел, находившийся в 20 километрах за линией Брянского фронта. Заставы перед городом оказались настолько застигнутыми врасплох, что не сделали ни единого выстрела. Ставка узнала о взятие Орла не по донесениям своих подчиненных, а по истерическим крикам телефонистки.

5 октября 18-я немецкая танковая дивизия овладела Карачевом. Ловушка захлопнулась. Еременко, наконец, понял, какая катастрофа нависла над его войсками. Он позвонил в Кремль и попросил разрешения на прорыв. Но начальник генштаба Шапошников не захотел слышать об этом. Он велел Еременко ждать, и тот ждал. Но танковые соединения Гудериана не ждали. 6 октября 17-я танковая дивизия быстрым броском захватила Брянск и мост через Десну. Руководство войсками Брянского фронта было парализовано. Доселе стойкие солдаты превратились в неорганизованную и неуправляемую толпу. Кто-то продолжал стоять на позициях, кто-то совершено деморализованный поднимал руки, большинство шли на прорыв. Из воспоминаний немецкого офицера: «С наступлением темноты показалось, будто бескрайние леса вокруг ожили. Стреляли отовсюду. Рвались боеприпасы, полыхали скирды соломы. Взлетали в черное небо сигнальные ракеты, на несколько секунд высвечивая фрагменты зловещих сцен, разыгрывавшихся внизу. Пулеметчики выкашивали огнем тысячи русских солдат толпами бегущих на восток».

6 октября все три армии Брянского фронта (27 дивизий) оказались в окружении в районе Брянска. Сам командующий Еременко, взяв в руки автомат, возглавил оборону своего штаба, а позже, прорываясь из окружения, как простой солдат был тяжело ранен. Можно восхищаться личной отвагой Андрея Ивановича, если не вспоминать слова Наполеона: «Полководец, лично ведущий в атаку своих солдат, – плохой полководец».

Вяземский котел
Ставка всерьез обеспокоилась поражением Брянского фронта. Против прорвавшихся танков Гудериана был направлена только что прибывшая танковая бригада Катукова. Нашим танкистам удалось из засады у Мценска больно ударить по вражескому авангарду и приостановить стремительный марш немецких танковых дивизий. Из состава Резервного фронта выводилась одна армия, которую планировали использовать для восстановления положения под Брянском и Орлом. Тем более что с Западного и Резервного фронта поступали утешительные донесения. «Положение стабильное. Вражеское наступление остановлено». Но врали Конев и Буденный. Откровенно врали Сталину, опасаясь его гнева. Положение было не просто плохим, оно было катастрофическим.

Там 2 октября, когда внимание советского руководства было сосредоточено на Брянском и Орловском направлении, началось наступление немцев против Западного и Резервного фронта. Создав подавляющее преимущество на узких участках, опять же ударив обходным маневрам в неожиданных местах, немцы опрокинули советскую оборону. 4 октября были захвачены Спас-Деменск и Киров, 5 октября — Юхнов. В этот же день противник вышел в район Вязьмы. Для флангового контрудара по наступающим немцам была создана фронтовая группа И. В. Болдина. Но плохо организованная атака потерпела неудачу, и мощная группировка Болдина была легко разбита. Тылы фронта разгромлены, связь нарушена, управление войсками потеряно. Воцаряется паника и неразбериха. Конев отдает невразумительные и противоречащие приказы. Штаб Буденного вообще толком ничего не знает.

5 октября летчики Московского ПВО засекли вражескую колону входящую в Юхнов. Доложили в Ставку. Там им не поверили. Три раза они летали на разведку и подтверждали донесение. Все равно не верили. Командующего ВВС МВО полковника Сбытова арестовали за паникерство. Что было бы с ним неизвестно, если бы не был получен радиоперехват выступления Гитлера: «Однако на этот раз мне было очень трудно прийти к вам, потому что в эти часы на нашем Восточном фронте проводится крупномасштабная операция (Бурные аплодисменты). Наступление проводится в гигантском масштабе уже 48 часов! Оно поможет полностью разгромить врага на Востоке (Бурные аплодисменты)».

Наконец Конев решился доложить Сталину об обстановке на Западном фронте, о прорыве обороны в направлении Холм Жирковский, о тяжелом положении на участке Резервного фронта в районе Спас-Деменска и об угрозе выхода крупной группировки противника в тыл войскам 19А, 16А и 20А. Впервые у вождя полились слезы, и началась настоящая истерика. Он говорил нечто невразумительное: «…Товарищ Сталин не предатель, товарищ Сталин не изменник, товарищ Сталин – честный человек: вся его ошибка в том, что он слишком доверился кавалеристам…».

Реакция вождя вполне объяснима. Такого поражения, такого разгрома не знала история человечества. Буквально за неделю огромная масса войск была окружена и разгромлена. До 12 октября немцы уничтожали разрозненные советские части, рвущиеся на прорыв. Позже в советской историографии эти попытки представлялись, как бои с сознательной целью задержать противника. Смешно: неужели миллионной группировке советских войск отводилась роль отряда прикрытия с задачей задержать врага хотя бы на несколько дней.

Всего под Вязьмой и Брянском в плен попало более 688 тыс. советских солдат и офицеров, из окружения удалось выйти лишь около 85 тыс. Вся техника и вооружение были потеряны. Погибло несколько десятков генералов, в том числе командующие армиями Петров, Ракутин. Многие попали в плен – Лукин, Вишневский и другие. Оборона пала за неделю. Путь на столицу для немцев был открыт. В городе началась паника и бегство.

После такой катастрофы любое другое государство бы неминуемо рухнуло. Но надо отдать должное Сталину. В самые критические дни он смог восстановить порядок и организовать работу по защите Москвы. Из Ленинграда был срочно вызван Жуков. «Жуков, спасай Москву. Спасай Россию!», - напутствовал его Сталин. И Жуков жестокими мерами начал строить новую оборону. Части, не попавшие в окружение, были брошены на Можайскую линию. Туда же были кинуты ополченцы, курсанты, милиционеры. Все, кто могли держать оружие. Стоит вспомнить и мало упоминаемого ныне Лазаря Кагановича – наркома путей и сообщений. Одиозная и малоприятная личность, тем не менее, сыгравшая большую роль в спасении Москвы. Действуя беспрецедентными, жестокими методами, лично расстреливая своих подчиненных железнодорожников, он сумел в кратчайшие рекордные сроки протолкнуть к столице эшелоны дивизий с Дальнего Востока и Казахстана. Бойцы этих дивизий – 32-й полковника Полосухина, 316-й генерала Панфилова, 312-й полковника Наумова и смогли приостановить продвижение немцев к Москве. А затем подошли другие подразделения красной Армии, начались распутица и морозы. А затем была победа под Москвой. Но это уже другая история.

В катастрофе трех советских фронтов принято сегодня обвинять Сталина. Но, позвольте, Сталин не командовал, ни армией, ни фронтом, не занимался оперативно-тактическими разработками. Конечно, есть и его вина в катастрофе, но самая главная его ошибка в том, что он доверил командование войсками полностью тогда некомпетентным людям, а именно Коневу, Еременко, Буденному.

Удивительно, но за, то страшное поражение эти главные виновники не понесли особого наказания. Сталин даже нашел время в напряженные дни проведать в госпитале своего «любимчика» Еременко. Буденного не тронули из-за боязни еще ниже уронить престиж Красной Армии. Для расследования причин катастрофы Западного фронта и наказания Конева прибыла комиссия Государственного Комитета Обороны во главе с В.М. Молотовым и К.Е. Ворошиловым. От суда и возможного расстрела Конева спас Жуков, предложивший оставить его заместителем командующего фронтом, а через несколько дней рекомендовавший Конева на должность командующего Калининским фронтом. Но «стрелочника» нашли - командующего 43-й Армией Собенникова, одного из немногих командиров, не растерявшихся в безнадежной ситуации. Он без приказа отдал указание на отступление своих частей. За что был и арестован.

Семену Михайловичу Буденному больше не доверяли командных должностей. Он до конца войны оставался «свадебным генералом». Четыре года – большой срок. А на войне его он удваивается и утраивается. За эти годы Конев и Еременко набрались опыта на своих и чужих ошибках. Научились воевать. Оба достигли звания маршалов. Андрей Иванович Еременко закончил войну, командуя 4-м Украинским фронтом. Иван Степанович Конев, в конце войны командуя 1-м Украинским фронтом, блестяще и гениально проявил себя в Берлинской и Пражской операции. Стоустая молва говорит, что «Конев в отличие от Жукова щадит солдат и города», что у него меньше всего людских потерь. Но в этом хоре не слышны голоса сотен тысяч красноармейцев трагического октября 41-го. Молчат они, засыпанные в окопах под Вязьмой и сгоревшие в топках концлагерей. Вечная им память.

Несмотря на это, 6 ноября 1941 года в Москве состоялось традиционное торжественное заседание Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями города Москвы, посвящённое 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. 6 ноября Сталин прибыл на станцию «Маяковская» на спецпоезде метро.

На торжественном заседании с докладом выступил председатель ГКО И. В. Сталин. Миллионы человек приникли к репродукторам, ожидая трансляции торжественного заседания. Слушали его и в блокадном Ленинграде, где трансляцию ненадолго прервала воздушная тревога: осажденный Ленинград слушал голос Москвы во время бомбежки и обстрела.
"Говорит Москва! Передаём торжественное заседание Московского Совета…", – звучало по всей стране...

В выступлении  И.В. Сталина вновь прозвучала уверенность партии и правительства в неизбежном разгроме захватчиков: "У нас нет и не может быть таких целей войны, как навязывание своей воли и своего режима славянским и другим порабощённым народам Европы, ждущим от нас помощи. Наша цель состоит в том, чтобы помочь этим народам в их освободительной борьбе против гитлеровской тирании и потом предоставить им вполне свободно устроиться на своей земле так, как они хотят. Но, чтобы осуществить эти цели, нужно сокрушить военную мощь немецких захватчиков,  нужно истребить всех немецких оккупантов до единого, пробравшихся на нашу родину для её порабощения. В этом теперь задача. Только выполнив эту задачу и разгромив немецких захватчиков, мы можем добиться длительного и справедливого мира."

Слова Сталина "Наше дело правое, – победа будет за нами!" выразили мысли, стремления и глубочайшую уверенность всех советских людей в неизбежности разгрома врага.

Доклад Иосифа Виссарионовича Сталина о XXIV годовщине Великой Октябрьской социалистической революции и его обращение к советскому народу, накануне парада на Красной площади в годы Великой Отечественной войны, вызвали огромный патриотический подъём в стране.

Доклад вождя вдохновил, дал заряд для того, чтобы удесятерить усилия в Великой Отечественной войне против немецко-фашистских захватчиков. Люди слушали радиотрансляцию доклада, и их реакцией на речь вождя было всеобщее стремление всем, чем только можно, содействовать главной задаче – чтобы Красная Армия получала с каждым днём всё больше и больше вооружения и боеприпасов.

По стране прошли многочисленные митинги, которые завершались заявлением: "Наш народ даст всё для фронта, всё для победы над врагом".
Слушатели командного факультета Военно-командной штурманской академии Военно-Воздушных Сил Красной Армии, прослушав по радио доклад вождя, отреагировали так:
"Не запугать нас фашистским собакам! Нас не согнуть и не поставить на колени! Не впервые советскому народу приходится переживать тяжёлые дни и не впервые выходить победителем из тяжёлой борьбы. Не топтать фашистскому сапогу нашей священной земли! Победа будет за нами!"

На следующий день 7 ноября 1941 года – состоялось событие, которое навечно вошло в отечественную историю. По брусчатке Красной площади Москвы прошли бойцы Красной армии и военная техника в рамках парада, посвящённого 24-й годовщине Октябрьской революции.

Даже тому человеку, который в силу обстоятельств не вдавался в историографические подробности, понятно, что сам факт проведения парада в ноябре 1941-го – это явление по-настоящему уникальное. Уникально оно хотя бы потому, что после прохождения парадным маршем военнослужащие, многие из которых буквально на днях приняли присягу, отправлялись на фронт – для защиты столицы Союза Советских Социалистических Республик от надвигавшегося врага.

Командиры гитлеровских дивизий уже готовились рапортовать в Берлин о том, как их соединения входят в Москву. Уже готовили места на парадных кителях для новых наград. Уже писали письма своим «фрау» и «фройляйн» солдаты и офицеры немецко-фашистских войск с одами самим себе о том, как «разгромили русских под Москвой». Судьба рассмеялась такому самомнению, и силами советского народа, включая тех воинов, которых 7 ноября непосредственно с парада вступали под Москвой, возможно, и в свой последний бой, остановила нацистскую армаду, нанеся той первое в истории сокрушительное поражение.

Архивные документы выражают чувства тех, кто пришёл для завоевания советского народа с оружием в руках. После первых разящих ударов Красной Армии, нанесённых гитлеровцам под Москвой, в документах появилось полунедоумение-полурастерянность. Командиры просили подкрепления, рапортуя, что Москва вот-вот падёт. Когда же положение на фронте окончательно обозначилось в пользу Красной Армии, недоумение и растерянность стали сквозить и в письмах. Армия, которая с песней и засученными рукавами бодро прошагала по большинству европейских столиц, получила такой удар, от которого подкосились её ноги. Гитлеровской машине хотелось, если говорить образно, махать руками, но битва уже была проиграна. И проиграна была не «генералу морозу», как до сих пор ситуацию пытаются выставить либеральные историки, а мужеству и героизму тех, кто стоял насмерть под Москвой.

Кадры хроники рассказывают о параде 7 ноября 1941 года. На них можно видеть лица тех, кто сделал всё для разгрома врага, передовые части которого находились на тот момент не далее 30 км от стен Кремля.

Определённые группы историков говорят об идеологической подоплёке парада 7 ноября 1941 года. Странно это отрицать сегодня. Ещё более странно искать какие-то подводные камни и негативные моменты идеологической базы проведения парада, как это пытаются делать упомянутые выше представители либеральных взглядов на историю страны. Да пусть этот парад имел хоть трижды идеологический базис, главное – он достиг цели. Воины, проходившие по главной площади страны, буквально заряжались её энергетикой, чтобы затем с помощью этой энергетики дать бой врагу и добыть неоценимую победу.

В этот день нельзя не вспомнить и о другом важном параде, который так же «празднует» юбилейную дату. Это парад 7 ноября 1941 года в Куйбышеве. Долгие годы информация о том событии находилась под грифом «секретно». Лишь в 2013 году отдельные документы Минобороны РФ предало огласке. А в 2014 году со всех документов о куйбышевском параде гриф «секретно» был снят.

Парад имел авиационный «уклон». В нём приняли участие более 230 лётных экипажей 8 авиаполков и 5 авиашкол. Архивные документы говорят о том, что грандиозное мероприятие в Куйбышеве (ныне – Самара) было подготовлено в рекордно короткие сроки – всего за 3 дня.

Из материалов управления пресс-службы и информации МО РФ:
Данный парад стал для лётчиков своего рода экзаменом на профессиональное мастерство и желанным пропуском на фронт – по его окончании командованием был проведен скрупулезный и детальный анализ действий каждого пилота. Вскоре все они уже воевали с гитлеровцами на передовой.

Помимо авиационной части парада в Куйбышеве была и часть сухопутная. По городу парадным маршем прошли бойцы 65-й стрелковой дивизии, которые прибыли с Дальнего Востока, а на следующие сутки после парада отправились эшелонами на фронт – под Тихвин, где с марша вступила в бой с гитлеровцами.

Из материалов МО РФ:
Как свидетельствуют рассекреченные документы, в параде в Куйбышеве принимали участие Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Калинин и представитель Ставки Верховного Главнокомандования Маршал Советского Союза Климент Ворошилов, которые дали высокую оценку моральному духу и ратной выучке его участников.

Возвращаясь к московскому параду, славную дату которого Россия празднует, следует представить важные архивные сведения. Парад начался под звуки одноимённого марша композитора С.А.Чернецкого. По Красной площади прошли 28487 солдат и офицеров, из которых 19044 – пехотинцы, 546 – кавалеристы, 732 – стрелки и пулемётчики стрелковых подразделений, 2165 артиллеристов, 480 танкистов и 5520 ополченцев.

Военный парад принимал замнаркома обороны маршал Советского Союза С.М.Будённый. Командовал парадом командующий войсками МВО генерал-лейтенант П.А.Артемьев. С речью перед красноармейцами выступил И.В.Сталин.

Дата 7 ноября – в честь парада 1941 года - сегодня является одним из Дней воинской славы России, - датой, подчёркивающий мужество и героизм защитников Отечества, остановивших врага под Москвой.

Перад 7 ноября 1941 года на Красной площади показал всему миру — Москва не сдалась. Город, который, как считал Гитлер, уже повержен, готовился к решающему бою.

Главари Третьего рейха пребывали в уверенности, что падение Москвы неминуемо. Именно этим объясняется начало подготовки гитлеровцев к своему собственному параду на Красной площади. Немцы даже отпечатали приглашения. Из Германии были отправлены парадные мундиры.

Москву в те дни нещадно бомбили. По этой причине парад, намеченный на 7 ноября 1941, был под вопросом вплоть до 6 ноября. В ночь на 7 ноября столицу накрыла пурга, в сам день парада продолжал падать снег. Образовалась облачность, которая сделала невозможной работу вражеских бомбардировщиков. В этот же день в Москве была на редкость холодная для начала ноября температура воздуха.

В 2014 году «АиФ» удалось поговорить с очевидцем парада Азой Агапкиной (1922-2017) — дочерью военного дирижера и автора марша «Прощание славянки» Василия Агапкина, который руководил сводным военным оркестром 7 ноября 1941 г. на Красной площади.
«За свои 92 года жизни я больше не припомню таких холодов в ноябре. Словно назло немцам, — рассказала она «АиФ. — Папа на параде дирижировал сводным оркестром, в конце играли его марш “Прощание славянки”. Настал момент, когда по Красной площади должны были пройти конница и танки. Папе надо было дать команду оркестру отойти к ГУМу, но он не смог открыть рта, потому что губы примёрзли друг к другу. Он попытался сойти с помоста, на котором дирижировал, и тоже не смог — сапоги примёрзли. Один из его подчинённых понял, в чём дело, и помог их отодрать».

Из-за мороза у духовых инструментов замерзли вентили, музыканты отогревали их руками. Аза Васильевна говорила, что отец признавался: от волнения у него чуть сердце не разорвалось. Было чудом, что ни музыкальные инструменты, ни сами музыканты не подвели при таких погодных условиях.

Парад длился 25 минут и стал самым коротким за всю историю парадов на Красной площади, проходивших здесь как до осени 1941-го, так и после. Прохождение бойцов и военной техники снимали на кинопленку. И здесь от волнения уже разрывались сердца у членов съемочной бригады. Киногруппа опоздала к началу и пропустила речь Сталина. Опоздала не по своей вине.

Подробности того дня сохранились благодаря дневниковым записям оператора Марка Трояновского. «Пропуска получили в два часа ночи. На мой вопрос — завтра когда? Ответ в 7:30 на студии… Утром чуть не проспал. Вскочил — на часах 7:20. В гараже стоит пикап. … На всякий случай позвонил… Спокойный голос секретаря Ани: “Да пока ничего особенного...” Еду на студию (с Полянки). По пути делаю объезд через Крымский мост . Через Каменный не пустили… Идет снег… И вдруг врывается сквозь туман и снегопад голос диктора и звуки Красной площади...Я выжимаю до отказа акселератор… В 8:05 на студии. Из ворот выезжают и выбегают операторы…. Влетаю на своем пикапе чуть ли не на самую площадь. Бросаем его около Забелинского проезда (ныне Кремлевский проезд)…. Пехота уже прошла. Её хвост успела снять Сухова (М.И. Сухова — оператор, погибла на фронте в 1943 г.)… Я снимаю кавалерию, танки… Большими хлопьями идет снег. Но выступал Сталин, а это никто не снял….»

В своей речи Сталин обнадежил советский народ: «Ещё полгода, может быть, годик — и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений».

Документальный фильм по итогам парада не мог выйти без речи Сталина. В итоге ее записали второй раз, но уже в помещении. В Георгиевском зале Кремля. Для этого художники построили там трибуну — была цель воссоздать обстановку на Красной площади. Учитывая, что в день парада был мороз, и у человека, который говорит на улице, должен изо рта идти пар, в помещении специально раскрыли окна.

Решение о том, что Сталин вторично произнесет свою речь, принималось почти 10 дней. Кинематографисты, которые настаивали на этом, получили «добро» 17 ноября. А дальше они сидели «как на иголках», отдавая себе отчет, что вызвать в Кремль могут в любой момент. Отправиться туда должны были два человека — режиссер Варламов и оператор Трояновский. Последний записал в дневнике: «20-ого нам передали текст речи с личными пометками Сталина тех мест, которые обязательно должны войти в картину. Съемка будет в одном из залов Кремля, где подготовят макет декораций: Мавзолей на фоне Кремлевской стены. В нервном ожидании мы с Варламовым сутками на дежурстве.

27 ноября наконец состоялась съемка. С восьми часов утра все мы собрались в Георгиевском зале. Аппаратура давно установлена и проверена. В напряженном ожидании ходим из угла в угол...Наконец, выходит Сталин...  Включаем аппарат».

Кадры парада, как и речь Сталина, в дальнейшем были использованы в знаменитой картине Леонида Варламова и Ильи Копалина «Разгром немецких войск под Москвой». Фильм стал первой советской картиной, награжденной «Оскаром». Приз американской киноакадемии был присужден картине в 1943 году в номинации «лучший иностранный документальный фильм».

В тот день, 7 ноября 1941 года, прошли еще два парада, о которых вспоминают гораздо реже: в Воронеже и Куйбышеве (ныне Самара). Куйбышеву на тот момент была отведена роль резервной столицы СССР (на случай, если Москву пришлось бы сдать). На параде здесь присутствовал председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Калинин и представители более 20 (!) стран, среди которых военные атташе и иностранные журналисты. Ничего удивительного в этом нет  — с приближением к столице немецких войск именно в Куйбышев были эвакуированы иностранные посольства. В тот день над городом пролетели 700 боевых самолетов. В отличие от Москвы, где парад длился 25 минут, в городе на Волге он занял полтора часа. После военной части прошла демонстрация трудящихся. Поскольку в Куйбышеве на параде присутствовали десятки западных журналистов, об этом событии вышло множество публикаций в зарубежных СМИ. И главный рефрен репортажей  — СССР не сломлен, он готовится дать отпор агрессору.

В подтверждение в декабре под Москвой начнется масштабное контрнаступление. Успехи Красной Армии под Москвой резко подорвали моральный дух фашистской армии. Это отражают дневники и письма немецких солдат и офицеров. Генерал Гальдер, который ещё летом был уверен в победе гитлеровских войск, в конце 1941 г. записывает: «Русские повсюду сражаются до последнего человека. Они очень редко сдаются».

Бойцы не щадили себя. Суммарные безвозвратные потери Красной армии в Московской битве, длившейся до конца апреля 1942 года, оцениваются историками в 3 миллиона убитых и пленных. Масштаб этой цифры не укладывается в голове. И это лишь часть цены, которую советский народ заплатил за Победу.

Потом будут другие парады Победы.  Начались они еще до того, как был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии.  Состоялся парад советских войск в Берлине 4 мая 1945 года. Столица Третьего Рейха пала на 17-й день штурма. 2 мая в 15:00 капитулировали остатки немецкого гарнизона. 4 мая состоялся военный парад советских войск Берлинского гарнизона, двигавшихся торжественным маршем на площади у Бранденбургских ворот и Рейхстага.

После разгрома нацистской Германии каждая из стран-победительниц по-своему отметила это знаменательное событие. Наиболее масштабными торжествами стал Парад Победы Красной Армии в Москве 24 июня 1945 года, собравший более 30 тысяч участников, и состоявшийся 21 июля того же года в Берлине парад британской армии, в ходе которого 10 тысяч солдат Ее Величества, приветствуемые Уинстоном Черчиллем, маршировали по улицам германской столицы.

Когда 2 сентября капитулировала Японская империя, у маршала Георгия Жукова, командующего Группой советских оккупационных войск в Германии, возникла идея отпраздновать окончательное завершение Второй мировой войны совместным парадом войск союзников, расквартированных в Берлине. Обратившись в Кремль, он получил полную поддержку Сталина.

Американцы, британцы и французы также отнеслись к плану Жукова одобрительно. На парад должны были приехать высокопоставленные военачальники вооруженных сил союзников: главнокомандующий британскими оккупационными войсками в Германии фельдмаршал Бернард Монтгомери, американскими — генерал Дуайт Эйзенхауэр и начальник Генерального штаба обороны Франции генерал Жан де Латр де Тассиньи. Однако, когда уже были улажены все формальности и определена дата проведения парада (7 сентября), они все внезапно, ссылаясь на разные причины, отказались от участия, обещав прислать своих представителей.

Обескураженный Жуков обратился в Москву с запросом, стоит ли вообще что-то организовывать в таких условиях, и вскоре получил ответ Сталина: «Они хотят принизить значение Парада Победы в Берлине. Подождите, они ещё не такие будут выкидывать фокусы. Не обращайте внимания на отказ союзников и принимайте парад сами, тем более что мы имеем на это прав больше, чем они».

В итоге, на Парад Победы союзных войск во Второй мировой войне прибыли генерал-майор Брайан Робертсон, заместитель командующего британскими оккупационными войсками, военный губернатор Баварии американский генерал Джордж Паттон и главнокомандующий французской оккупационной зоной в Германии генерал Мари-Пьер Кёниг.

Военачальники союзников (возможно, под давлением своих правительств) проигнорировали совместный парад с Красной Армией, однако прославленные подразделения западных армий все-таки приняли в нем участие: 131-я пехотная бригада, «Пустынные крысы» Монтгомери, воевала против войск Эрвина Роммеля в северной Африке, десантники 82-й воздушно-десантной дивизии США прошли долгий путь от Сицилии до Нормандии и Арденн. Французов представляли колониальные войска зуавов (берберы северного Алжира) и альпийские стрелки, участвовавшие в освобождении Франции.

Каждый из союзников выставил по 1000 человек. Советская сторона, в свою очередь, сформировала из 248-й стрелковой дивизии сводную колонну в 2 тысячи человек под командованием участника штурма Берлина Героя Советского Союза подполковника Георгия Ленева.

Парад был открыт торжественной речью Георгия Жукова, который отметил, что «отныне человечество избавилось от угрозы немецкого нашествия на Западе и японского разбоя на Востоке».

Под аккомпанемент оркестров союзников, на глазах 20 тысяч жителей Берлина солдаты промаршировали мимо рейхстага и Бранденбургских ворот. Место было выбрано не случайно — именно здесь шли последние яростные бои за город в мае 1945 года.

Завершал парад проезд бронетехники. После британских, американских и французских средних танков и бронетранспортеров появилась колонна из 52 советских монстров — новейших тяжелых танков ИС-3.

Существует легенда, что один офицер из свиты генерала Паттона вздрогнул, увидев ИСы, и американскому военачальнику пришлось его подбадривать словами: «Успокойся, они за нас!»

Парад союзников в Берлине не стал символом крепнущей дружбы между СССР и западными странами. Напротив, он продемонстрировал первые признаки начинающегося охлаждения в отношениях между бывшими союзниками. В условиях Холодной войны о нем редко вспоминали, и в историю он так и вошел как Забытый парад.