Отчаяние

Однажды осенним днём, когда всё небо заволокло тучами и в спину редким жителям деревушки на берегу реки в спину поддувал не очень приятный холодный ветер, сюда, к реке, пришёл мужчина, которому, пожалуй, и идти было некуда. Он присел на холодные ступени лестницы, сбегающей с некоторым изящным сбросом от домика на берегу к воде, которая вела себя так, словно была частью горной реки: бурлила, делала крутой разворот против течения возвращаясь к опоре железнодорожного моста,
и тут же неслась к другому берегу, соединяясь с более плавным течением.
Старик знал(сам испытал), что дно реки в этих местах было устлано битым кирпичом со строек. Дома строили на месте фабрики народных инструментов, которая простояла почти век, а потом её снесли ради нового посёлка для переселенцев со всей страны, но этот район облюбовали москвичи, как место дач. А что? Все удобства, как в городе, хлопот за жильём никаких, магазины рядом. Живи, не хочу! И купались летом ругая нерадивых строителей, устлавших дно острыми осколками кирпичей, но если плескаться после нескольких рюмок, то это неудобство исчезает...
Мужчина был явно расстроен. Он низко опустил голову и думал, слегка раскачивая согнутыми у груди руками, словно держал в руках грудного ребёнка, но им был сам. Он вспоминал своё детство, юность. Не всё в его жизни было идеальным и хорошим, но всё-таки был доволен прожитым. Вплоть до сегодняшнего дня. Час назад он почувствовал себя ненужным. Он выполнил свою роль и ему определили место, которое его унижало и убивало.
Эти все мысли читало существо, спрятавшееся в камышовых зарослях на противоположном берегу. Оно стояло неподвижно, умело так делать, и сливалось с высохшими уже растениями длинных, ломающихся трубок, покрытых травянистой оболочкой. Мужчина на своём берегу ничего не видел, хотя временами чуть приподнимал голову и смотрел на реку, уходящую к городу. Потом поднимал голову и шептал что-то небу – серой массе спутавшихся между собой облаков. Верил, что за ними есть Тот, кто его видит и слышит его тихий шёпот:
- Господи, я устал. Возьми мою душу, пока та не испачкалась нелюбовью, может и ненавистью, пока не погрязла в объяснениях простого и очевидного. Меня не любят и не любили никогда! Но я верю в Твою любовь и хочу принять её всю!
Ангел в камышах слышал всё это и зашумел под напором ветра. Он хранил этого человека всю его жизнь, был доволен им, не обращал внимания на маленькие грехи того, ведь те не никому не доставляли неудобств. Зла и жизненного ненастья этот человек не желал никому. Он умел вставать на сторону тех, кто нуждался в помощи. Но помогал лишь словом. Большего не нажил! Поэтому, думал он, оказался ненужным всем, кто окружал его.
Что-то замыслив он встал и как бы нехотя стал подниматься на мост. Отсюда вид открылся более широким и интересным. Затихший, было, интерес к миру заставил его вытащить из кармана телефон и снимать, то что он увидел в другом ракурсе. И, боясь, что эти кадры пропадут, он тут же послал их жене, с которой расстались недовольные друг другом. Уходя, не хотел доводить отношения до таких слов, до такого раскола, после которого ничего не соберёшь и не слепишь.
Он смотрел на реку. И стремнина у моста манила его. Руки плохо держались за поручни и были готовы разжаться, чтобы уронить человека. Вдалеке рельсы зазвенели. Если пройдёт поезд его сметёт, покалечит. Не до смерти, а до новой череды физических страданий. Врачи ему уже не помогали. При контактах они смотрели на бумаги и думали о том, почему этот человек ещё жив.
Неожиданно старик заспешил обратно. Он хватался дрожащими руками за перила в виде широкого длинного уголка и слезящимися глазами смотрел под ноги, лишь бы не попасть в расщелины и не застрять!
Ему помогал Ангел, очутившийся рядом и бережно поддерживал своими невидимыми воздушными руками. И помог!
Старик начал спускаться по почти разрушенным от времени ступенькам лестницы с крутой насыпи, когда появился локомотив с большим составом вагонов. Старик уже стоял на земле, мимо нёсся поезд, могущий его снести, свернуть в кровавое месиво из мышц и костей.
Человек перекрестился. Спасибо, Господи, что даёшь ещё толику дней жизни здесь!
Раздался телефонный звонок:
- Ты где ходишь? Обед готов! Я получила твои фото, но они не открываются. Жду.
И это «жду» наполнилось смыслом нужности в этой жизни, его жизни, которая продолжается.