Синяя шкатулка 27

Перед отъездом Катрин попрощалась со своими друзьями: Жаном-Франсуа Лагарпом, Себастьяном Шамфором, Луи Мерсье, Николя Кондорсе и конечно с его женой Софи. Среди них не было Олимпии де Гуж, которую казнили в самом конце октября. Катрин с запоздалым сожалением призналась себе, что относилась к ней не так хорошо, как та того заслуживала. Уважение вызвали её работы, написанные в тюрьме: «Преследование патриотки», в которой она осудила проводившуюся политику террора и «Олимпия де Гуж перед революционным трибуналом», где подробно описала свой судебный процесс. Трибунал приговорил её к смерти «за подстрекательство к мятежу против единой и неделимой республики».

Настоящее имя Олимпии было Мари. Будучи вдовой жандарма, Мари Гуж в 1770 году приехала в Париж. Спустя три года она смогла удачно выйти замуж — за состоятельного государственного служащего Жака Бьетри де Розьера. Вместе с Софи де Кондорсе образовала политический клуб — «Социальный кружок», ставший центром прогрессивных идей равноправия и либерализма. У Катрин она вызывала двоякие чувства. С одной стороны весьма похвально, что Олимпия ратовала за права женщин, написав «Декларация прав женщины и гражданки» в 1791 году. С другой - агитация всегда раздражала Катрин. Читая строки манифеста, иронично улыбалась: «Женщина, очнись. Набат разума раздается по всему миру. Осознай свои права. Огромное царство природы больше не окружено предрассудками, фанатизмом, суевериями и ложью. Пламя истины разогнало тучи глупости и узурпаторства. Силы раба умножились, и он сбросил свои оковы. Но, освободившись, он стал несправедлив к своим ближним. О, женщины! Когда же вы прозреете? Что вы получили от Революции? Усилившееся презрение, более очевидное пренебрежение. На протяжении столетий у вас была власть только над мужскими слабостями». Катрин высмеяла пафос этих строк при свидетелях. Кто-то, возможно даже Софи де Кондосе донесли насмешку Катрин до автора. Это ещё больше усилило неприязнь Олимпии к виконтессе де Сен-Совер, с которой она не желала делить свою подругу Софи.

Сама Катрин никого из друзей не выделяла. Пожалуй, большей симпатией пользовался у неё Себастьен де Шамфор. Ей нравились его остроумные выссказывания. Одни вызывали улыбку, другие заставляли задуматься. В целом, она была с ними согласна.

«Та женщина, которая ценит в себе не столько красоту, сколько свойства души и ума, на голову выше других женщин; <…> а та, что свою знатность или титул ценит больше, чем даже красоту, ниже других женщин, да, пожалуй, и не женщина вовсе. И в браке, и в безбрачии есть свои недостатки: из этих двух состояний предпочтительнее то, которое ещё возможно исправить. Женщины отдают дружбе лишь то, что берут взаймы у любви. Есть люди, которым во что бы то ни стало надо первенствовать: в театре, на троне, на эшафоте им всегда будет хорошо, если только они будут привлекать к себе внимание. Мысль всегда утешает и от всего целит. Если порой она причиняет вам боль, требуйте у нее лекарство от этой боли, и она даст вам его

Что такое философ? Это человек, который законам противопоставляет природу, обычаям — разум, общепринятым взглядам — совесть и предрассудкам — собственное мнение".

Уезжая, Катрин посоветовала ему издать из его афоризмом сборник. Шамфор ответил, что подумает над этим. Но судя потому, как он легкомысленно относился к перлам своего ума, то книга так и останется не написанной.

Прощаясь с друзьями, она понимала, что, скорее всего, видит их в последний раз.

Сен-Жюст вопросительно посмотрел на Катрин, когда заметил, что кроме служанки, её собирается сопровождать красивый молодой человек со светлыми волосами и голубыми глазами.

- Это Жорж, - младший брат Батильды, - успокоила его Катрин.

- Нормандец. У меня кормилица была из Нормандии, где я провёл первые четыре года своей жизни. Её сына, моего молочного брата тоже звали Жорж, - поделился с ними воспоминаниями Сен-Жюст и уже хотел отдать распоряжение солдатам, которые расхаживали возле второго экипажа. Порой, кто-нибудь из них быстро проникал вовнутрь дилижанс, но Катрин не видела, чтобы оттуда кто-нибудь выходил.

- Погодите! - вдруг воскликнула Батильда, - вашу кормилицу звали не мадам Беллер?

- Верно, только я называл её матушка Фло.

- А девочку, которая за вами приглядывала, не помните?

- Батти, это ты?! А Жорж, выходит, мой молочный брат. Неожиданная встреча.

- Мир тесен, - подытожила Катрин, глядя на своего возлюбленного и брата с сестрой, изумлённых не меньше, чем Сен-Жюст.

- А мадам Беллер, с ней всё в порядке?

- Наша матушка умерла акурат восемь годков тому назад.

- Пусть земля будет ей пухом. Она была мне как мать. Я понял это, когда уже вырос. Родная мать ко мне так не относилась, как она.

Катрин заметила, что с отъездом он не торопится, но не придала этому значение. Они выехали уже ближе к вечеру: два экипажа и небольшой отряд солдат.

Во время пути, Сен-Жюст расспрашивал Жоржа, чем тот занимается и как относится к революции.

За брата Батильды она не волновалась. Жорж — смышлёный малый, давал ответы, способные удовлетворить любопытство любого дознавателя. Конечно он ни словом не обмолвился о том, что переодевался в форму Национальной гвардии, и вместе со своими приятелями выручил хозяйку его сестры, а теперь и свою госпожу.

Уже почти стемнело, когда они подъехали к дурданскому лесу, где прежде любили охотиться короли. Сейчас, если верить слухам, Дурданский лес наводнили разбойники.

Там у них находились берлоги, которые служили им убежищем. Бродяги, нищие, дезертиры, женщины лёгкого поведения, воры объединялись в банды и рыскали с наступлением темноты в поисках добычи.

Ей показалось, или действительно в зарослях мелькнул свет?

Только Катрин успела об этом подумать, как раздался свист. И в тот же миг из-за деревьев высыпали на дорогу лесные братья, размахивая зажжёнными факелами для устрашения. Преградили дорогу. Кони, всхрапнув, остановились. Однако Сен-Жюст проявил завидное хладнокровие и приказал погасить фонари и готовиться к бою.

Теперь нападавшие утратили преимущество — разбойники были, как на ладони, тогда как те, на кого они напали, взяли в союзники полумрак.

И ещё бандитов ждал сюрприз. Из экипажа, что шёл первым, стали выскакивать вооружённые солдаты. Их залп внёс смятение в рядах разбойников, те явно не ожидали, что им окажут подобное сопротивление. Поняв ошибку, разбойники пустились в бегство. Бросая факелы, побежали в лес, чтобы укрыться в своих схронах. Однако и тут их поджидал сюрприз. Отряд, посланный из Дурдана зашёл к ним в тыл и преградил путь. Кто не хотел сдаваться, тех убивали на месте. Так банда разбойников прекратила своё существование. Прочесав лес, поблизости от стен города, солдаты обнаружили несколько связанных пленников, которых замучили. На их обнажённых телах были видны следы от ожогов. Перед смертью бедняг их пытали. Тут же находилось несколько убитых разбойников и их женщин.

Горожане вышли из города, чтобы опознать тела. У некоторых уехали и не вернулись мужья, братья, отцы. Их захватили разбойники. И сейчас в жертвах разбойников опознали свои близких.

Катрин в сопровождении Батильды и Жоржа, пока Сен-Жюст разговаривал с комендантом города, тоже пошла взглянуть на погибших. Её решимость уехать, стала уже колебаться. Увиденное помогло обрести уверенность, что отъезд из Франции — единственное правильное решение.

Пленных разбойников связали и под конвоем повели в город.

В одном из них — щеголеватом молодом человеке она опознала Красавчика Франсуа, неудачливого грабителя из Нормандии. Он тоже узнал её.

- Клянусь всеми святыми, я никого не убивал! Я только... - крикнул было он, но получив прикладом ружья по спине, замолчал.

Позже Сен-Жюст объяснил Катрин, что разбойникам приготовили ловушку. До них донесли, что из Парижа отправятся два экипажа: один с пассажирами, а в другом мешки с двадцатью тысячами ливров для армии. Охрана пять конных жандармов. Вот только вместо денег бандитов ожидали солдаты. А высланный из города отряд не позволил уцелевшим разбойникам схорониться.