Капризы природы

   Глафира третий день не могла прийти в себя, «ахами да охами» сопровождая воспоминания о буднях, проведенных в необычной обстановке. Именно по причине неординарности произошедшего, она находилась в сельской  школе в классном кабинете на втором этаже, повыше и подальше от водной стихии. За окнами хмурая ненастная погода, отмеченная вчера небольшими проблесками солнца сквозь плотную завесу туч, и возрождением надежды на скорое окончание половодья, удавшегося в нынешнем году на славу. Темная от дождей кромка гор нависала над селом угрожающе и неотвратимо. Привлекала дожди, заливающие в своей разнузданности лога и дороги, ограничивая передвижение вдоль распоясавшейся реки, снесшей в раже своем все, стоящее вдоль берегов.

   Посреди большой комнаты, застеленной матрасами и постельными принадлежностями, на открытом полу резвились щенок и котенок, спасенные внучкой в ту самую ночь,  когда едва не расстались с жизнью чуть ли не половина жителей ближайшей к реке улицы. Радовались животные жизни.  Их кормили и жалели, ласкали. Им в радость была такая обстановка – никто не выгонял наружу, на стылый и влажный воздух. Пусть весна непогодой резвится без них, а потеплеет – вот тогда на улицу и выберутся народившиеся в начале весны четвероногие.  Порадоваться зеленой траве, ласковой и смолянистой листве  да прогретому песку…

   Зима в предгорьях Алтая выдалась малоснежной. Горы и долины сверкали залысинами черной земли и пожухшей травы. Хвойники пугали взгляд черными ветвями, не смыли дожди, не прикрыло снегом пыль, наслоившуюся за лето от суховеев. Огороды и поле под картофель чернели вдоль села, посреди него, черными проплешинами, привлекая стаи ворон, открытые участки. Замерзшая река образовала единый каток, блестя под лучами низкого солнца, а лед прозрачный и не присыпанный сверху, давал возможность любоваться жизнью обитателей глубин. Мужикам в удовольствие наблюдать, как рыба подходит к наживке и лениво заглатывает ее, попадаясь на крючок.

   На Новый год из досок сколотили горку для детей, поскольку не набралось снега на ежегодную забаву. В другие года катались с невысокого обрыва к реке, да нынче только на коляске по земле да по камням. Фермеры горевали – нет снега на полях, а где же влага возьмется для подъема посевов? Трава не поднимется по весне, голодно для скота. Вроде морозы невелики, не выхолащивает жизнь в корнях, да проснутся после Карачуна на четвертый месяц  деревья и как жить?

   Население ходило, задумчиво удивляясь таким капризам погоды. Только самые нерадивые радовались: не нужно снег чистить зимой и тропинки пробивать в сугробах. Солнышко припечет бока у избушек да стаек, отогреются завалинки, лужами сверкают. Навоз парит, как в марте,  на солнцепеке трава молодая зеленью пробилась.  Рачительные хозяева радуются экономии дров, чего печь топить, коли на улице тепло. У прибойного камня выше села по течению, омут открылся. Отродясь в этом месте теплых родников не наблюдалось. Видимо, мороз не в силах простудить глубину, оттого и река открыта.

   Февраль сменил погоду и спутал карты. С первого дня, в часы почернело небо с западной стороны,  наползла темная хмарь на все небо от края до края. Снег крупными хлопьями посыпался с неба, окунул в пушистую купель село и окрестности. От тепла и влаги потяжелели ветви, деревья ломает под тяжестью. Ночами бураны задули, днем недосуг.  И наворотило снега под все застрехи. Заборы,  вчера сиротливо стоящие в чистом огороде, открытые ветру, спрятались в неделю под сугробами. Дома под крышу замело, стайки подавно с головой под залипухой скрылись. Переправу через реку только пробьют тракторами, глядь, не видно и следа. В белоснежном царстве природы постепенно возвратились уют и крестьянское спокойствие: быть урожаю!

   С гор спустились козы, корма засыпало. И здесь нисколько не лучше, не добыть травы из-под белой убродной зимы. Лоси облюбовали острова, объели не только кустарники,  но и низко висящие ветки. Волки ночами выли, трудно в сугробах охотиться и пропитание добывать, к селу близко подошли. Народ с утра следам удивлялся, откапывая тропинки, торя направления вдоль улиц, что уж и не угадывались заборами. Редкий день дымы в небо свечками стояли, ветер и ветер, метет и метет. Основательно погода постаралась, упрятала все, любо-дорого смотреть на снежную благодать.

   К февралю и март присовокупил свою порцию снега.  Передавая бразды правления апрельскому солнцу, передал и землю, засыпанную сугробами, как ни в какие другие годы. Второй весенний месяц, оценив обстановку, увидел, сколько работы предстоит, чтобы растопить такое обилие белого. Раздумывал первую неделю, и брызнул яркими лучами в последующие дни.  Расстарался от души, погнал ручейками и речками талую воду, да все по поверхности, поскольку грунт замерзший. Быстро насытил русло реки водой, оторвал лед от берегов и спровадил вниз по течению. Так рано и быстро ледоход не проходил. От  перепуга обмелела Бия: открылись мели и перекаты, острова голыми хребтами торчали среди русла, на них обглоданные зверьем кусты.  Развезло в грязь улицы и дороги к селу, одна «гравийка» соединяла с миром надежной артерией.

   Окончательно распоясалась погода, продолжая преподносить сюрпризы окружающему миру. Апрель закончился дождями, сгоняя остатки снега и насыщая ручьи в логах. В один вечер повисла туча над селом, соединила противоположные стороны горизонта черной непроглядной ватой, насупилась, пугая народ. Затихло в округе перед грозой. Вот сейчас ударит! Засверкали зарницы, прогромыхало пару раз, проверяя мощь, и упало несколькими каплями на берег. Поднялся ветер, угнал скопление туч. Отправил небесный шабаш в верховья реки, там, где горы вершинами небо подпирают.

- Ох, не к добру, - проворчал дед Семен, стоя на крыльце своего старенького, как и он сам, дома.

- Да отчего не к добру? Пусть гонит дальше, хватит водой полоскать, устали уже.

- Молодо – зелено, - осерчал старик, - а ну как белки растопит, и вода большая придёт? Что тогда скажешь?..

   Провидцем дед Семен оказался. Пришла вода, да такая большая, какой старики не помнили.

   Село спало.  А сверху реки уже стремительно летела вода, передовой волной сбивая препятствия и заполняя собой все пространство. Не хватало русла для такого количества, и река, разыскивая место для неожиданно располневшего тела, плеснулась на земную твердь в низины. Там где и стояли поселки, прижимаясь улицами к не особо высоким берегам. Подъем оказался стремительным, к тому же люди спали, только первый самый крепкий сон взял. Вода прибывала и заполняла собой все. Выплеснулась из берегов, затопила огороды,  вошла в дома. Сорвала сараи, дровяники, туалеты, разметала и понесла с бешенной скоростью поленницы дров. Поплыли стайки, прямо со скотиной, которую не успели вывести селяне наружу. Рев коров, визг поросят и кудахтанье кур слышалось криками отчаяния и исчезало в ночи вниз по течению.

   Глафира проснулась от звука  ударов рельса: неужели пожар. Нет. Не видно отсветов пламени. Опустила ноги на пол и оказалась в воде по колено. Позже не могла припомнить своих действий, но гордилась, что поступала именно так. В охапку схватила одежду: свою и внучки, подхватила на руки девочку и побрела к выходу. Малая, успела подхватить щенка и котенка, забравшихся  к ней на кровать, спасаться от воды. Открыла дверь и еле успела шагнуть в сторону, волной чуть не сбило с ног. Вытянулась в струнку и подсадила внучку на крышу веранды, забросила туда же охапку одежды, велела одеться.

   Сама шагнула в пугающую глубину комнат. Документы и деньги!  Имущества уже не спасешь. Жить дальше нужно!  И, не осознавая опасности, поднырнула в проем двери, пробираясь к комоду. Схватила документы и поднялась к потолку, чтобы подышать и набрать воздуха. Потеряла где выход и в панике заметалась из стороны в сторону. Нужны ей эти документы, жизнь нужно спасать. Как там внучка одна на крыше?

   Оставалась воздушная подушка, где она дышала, но от холодной воды стиснуло грудь и, уцепившись руками за шифоньер, Глафира затихла готовая к смерти…

   Такое масштабное наводнение не приходило в их село, под крыши затопило ближние к реке дома. По окна удерживаясь от давления воды избы у соснового бора. Школа, стоящая на пригорке принимала потерпевших, растерянных людей, многие из которых полураздеты. Мужики на лодках пытались собрать скарб, который притянуло в закутки, где не было течения. Спасали скотину.

   Наконец догадались пересчитать: все ли выбрались. Не доставало двоих: Глафиры и внучки ее Настеньки.

- Петя, Петя! Скорее к Глафире, пропала, не вышла! У нее и внучка гостит,-  закричали парнишке люди. Бабы не разобравшись, ударились в рев, готовые посеять панику.

   А юный рыбак уже загребал в сторону исчезнувшего берега, в темноту и холод.
Настю увидел, вернее, услышал издалека. Несмотря на рев воды, голос и плач девочки слышны в темноте. Подплыл и привязал лодку, помог перебраться перепуганной девчонке на корму.

- Где бабка?!

- Т-а-а-м, в доме. Ой, батюшки, утопла.

- Не ори. Сиди смирно, я сейчас.

   Перевалился через борт в холодную воду, глубоко вздохнув несколько раз, опустился к окну. Холод сдавил грудную клетку, мешая дышать.  Распахнул закрытые ставни и выдавил стекло ногой. Поднялся к потолку и оказался в воздушной подушке, задышал, отгоняя холод и страх.

- Бабка Глафира, ты где?

- Здесь я, здесь. Внучку спасай, -  едва слышно прошелестела женщина. От холода голос пропадал и срывался. Пробрался к ней, успокоил. Заставил сделать несколько глубоких вдохов и за руку потащил к окну. Выбрались в проем,  вынырнули у борта лодки. Внучка в отчаянии плакала, поскуливал щенок. Уже через пару минут Петя загребал в сторону школы, согреваясь движением…

   Утром перед жителями села открылась водная гладь на многие километры. Сосны свечками «росли» из воды, березы касались поверхности прядями. От водной стихии в гору забегал косогор, укрытый сухой травой.  И мутно, грязно, холодно и неуютно. Вода прибывала еще сутки и затем пошла на спад. Но то, что успела натворить за время наводнения, поражало масштабами. Сиротливо стояли дома, посреди грязи и луж. Большинство хозяйств улицы Прибрежной остались без стаек и сараев. Уплыли гаражи, затоплены погреба и подполья. Люди входили в дома, засучивали рукава и привычно принимались за работу. Впереди еще и посевная, нужно работать.

   Глафира собирала просушенную одежду и половики, когда услышала знакомый гогот, повернулась в сторону реки. «Батюшки!» - всплеснула руками. Гордо двигаясь впереди, шествовал гусак, следом гусыни. Спаслись, выплыли и дом нашли. Привычно шлепая красными лапами по дорожке, тянулись шеями в стороны, разыскивая зеленые побеги свежей молодой травы. Вожак раскинул крылья в стороны и двинулся навстречу хозяйке, показывая всем своим видом, как рад встрече.

   С неба светило подсушивая грязь на улицах села майское солнце. Топорщилась ветками в голубое небо яблонька, проклевывая листочки к свету. Набирала цвет черемуха. Оставшийся в земле чеснок,  свежими стрелками выстрелил в ровных  грядках.  Любила Глафира порядок во всем.

   Будем жить…