Мальчик из созвездия Рыб Глава 17

Первая книга дилогии "Предисловие к себе"               

Глава 17

В пятом часу вечера за Терезой приехал сын. Мирослав был очень рад видеть мать такой бодрой и красивой. Он взял её вещи – чемодан и небольшую дорожную сумку – и не удержался от вопроса:
- Мама, в чём дело? Когда я привёз тебя в санаторий, твой багаж был намного легче.
- Не ворчи, – отмахнулась Тереза. – Подарки, сувениры… Сам увидишь, какую красоту я везу домой.
В пути она старалась не отвлекать Мирослава от дороги. Всю жизнь Тереза была самым образцовым пассажиром, о котором мечтают все водители. Она никогда не советовала под руку ни мужу, ни сыну, как ехать, кого обгонять или не обгонять, снижать скорость или нет.
Вот и на этот раз она ехала молча.
- Ну, что ты молчишь? – спросил Мирослав. – Рассказывай, как тебе отдыхалось, что интересного узнала, с кем познакомилась?
- Отдыхалось замечательно. Лечение отличное, обслуживание тоже. Познакомилась с чудесной женщиной, Анной. Мы жили в одной комнате. У неё большой дом в пригороде Софии. Старший сын с семьёй живёт отдельно, младшая дочь учится в Праге. А средняя, Снежана, живёт с ней. Да не одна, а с мужем и тремя детьми. Дом большой, места всем хватает. Представляю, как весело и хорошо живётся Анне в такой славной компании.
Тереза улыбнулась, вспомнив, какой радостью и счастьем наполнилась их комната, когда Анну приехали навестить её дети и внучки.
Она рассказала Мирославу обо всех своих путешествиях по окрестностям Золотых песков и о чудесном  музее под открытым небом, название которого переводится, как усадьба или ферма. Не забыла она рассказать и о туристических маршрутах, каждый из которых имеет свой цвет. И даже о настойчивых ухаживаниях трёх  интеллигентных и достойных кавалеров, первый из которых был преподавателем кафедры научного коммунизма, второй полковником в отставке, а третий известным конферансье, тоже рассказала. 
И только об одном не сказала она сыну – о своей встрече с русским мальчиком Мирославом. Это было настолько личным и сокровенным, что Тереза боялась разрушить эту призрачную связь любым неосторожным словом, пусть даже с собственным сыном. «Об этом никто не должен знать», – решила она.
- А теперь ты рассказывай, – потребовала Тереза, любуясь, как уверенно и красиво ведёт машину Мирослав. – А то ведь дома  некогда – опять дневать и ночевать будешь в своей редакции. Как Норвегия? Говорят, Осло очень красивый город. Назад на Шпицберген не потянуло?
- Что-то есть, – улыбнулся Мирослав. – Север просто так не отпускает. А на Шпицбергене  я не был, никого из друзей у меня там не осталось. Был в гостях у Варга с Наташей.  Я тебе о них рассказывал. Такая неприятная история у меня с этим парнем случилась…
- Да уж знаю. Взрослые мужчины, а вели себя, как неразумные мальчишки. И было бы из-за чего…
- Ну, Варг дрался из-за девушки, которую любил. А я за что? До сих пор не могу простить, что чуть было жизнь у человека не отнял. Хотя они давно меня простили – и Варг, и Наташа…
Мирослав мельком взглянул на мать, она сидела и внимательно слушала сына.
Он слегка прибавил скорость и улыбнулся:
- Жаль, что не удалось приехать к ним на свадьбу… Тогда, три года назад. Это была настоящая скандинавская свадьба. В окрестностях деревни нашли самое большое и красивое дерево, под которым Наташа и Варг обменялись… нет, не кольцами, а клятвой верности. По-моему, это куда лучше. Смотрел их фотографии со свадьбы. Там было всё – и поединки викингов, и факельное шествие. Считается, что огонь факелов ограждает молодую семью от бед и несчастий.  Варг говорил, что я много потерял – гостей угощали вином из огромного рога. Представляю!
Мирослав снова посмотрел на мать, она по-прежнему слушала его очень внимательно.
- Очень были рады, что я заехал к ним. Показали мне свой дом. Варг сам его строил, ну и, конечно, братья отца помогали. А  когда увидел их малышей, они у них погодки, не мог сдержать слез. Расплакался, как маленький. Наташа сказала, что это хорошо. Это, как отпущение грехов. Теперь у меня два крёстных сына – Олаф и Михаил. Так звали отцов Варга и Наташи…  Наследник и Равный Богу. Такое вот сакральное значение этих имён.
- Пора бы тебе, сынок, и своих родных сыновей завести. Или дочек, – тихо сказала Тереза.
Мирослав ничего не ответил, только руки сильнее сжали руль автомобиля.

Домашние дела и заботы на какое-то время отвлекли Терезу от её сказочных грёз. Но встреча с русским мальчиком нет-нет и всплывала снова. И Тереза видела в этом какой-то особый, посланный ей свыше знак.
Она раздала друзьям и соседям все подарки и сувениры, что привезла с собой из санатория.  Оставила себе только то, что они купили вместе с Мирчо, так она называла в детстве своего  сына, а теперь вот того русского мальчика, забыть которого не хватало сил.
Миниатюрный двухмачтовый парусник с флагом Весёлого Роджера, большая закрученная раковина и красочная эмблема курорта «Золотые пески». Точно такие же сувениры увёз в Советский Союз и маленький Мирослав.  А ещё фотографию, которую они сделали за день до отъезда Терезы из санатория.
Ох, уж эта фотография! На другой день после возвращения домой она стала распаковывать свою сумку и чемодан. Достала и сложила сувениры, которые привезла в подарок друзьям. Поставила на прикроватную тумбочку маленький макет парусника и раковину. Хотела тут же пристроить и фотографию с Мирославом. Но плотный полароидный прямоугольник не хотел держаться на полированной поверхности тумбочки и падал.
И тогда она позвонила сыну на работу и попросила  купить ей красивую рамочку для фото размером семь  на девять.
- Хорошо, куплю, – не вдаваясь в подробности, ответил Мирослав.
Вечером он принес на выбор две рамки. Тереза выбрала гладкую синюю, другая, с затейливой золотой окантовкой, показалась ей слишком уж вычурной.
- А теперь показывай фотографию, – потребовал сын. – Кого мы будем вставлять в рамку?
Пришлось показать и всё рассказать.
Мирослав взял снимок и внимательно всмотрелся в лицо мальчика, сидящего на большом камне у ног его матери. Что-то очень знакомое проступало в его чертах.
Не в силах отогнать нахлынувшее вдруг видение, Мирослав даже зажмурился. Он слышал, как часто и гулко стучало его сердце, а кровь прилила к вискам. В какое-то мгновение ему показалось…
Нет, это уж слишком! Он реально сходит с ума! Ведь он даже не знает, как звали сына Марины!
Сколько же лет прошло с тех пор, как он приехал в Зеленогорск и увидел её сына? Девять? Точно, девять лет. Если тогда мальчику было лет пять, то сейчас ему четырнадцать.
Глупая, никчёмная поездка! Она принесла столько вопросов! И всего один неутешительный ответ – Марина не свободна, она замужем. Он не узнал, где она работает, и что это была за командировка, что  помешала их встрече. Он не узнал имя её сына. Он ничего не узнал! Он даже не осмелился спросить её маму показать ему фотографию Марины.
Всё против него! Даже ожерелье из янтаря, которое он хотел купить в Берлине для Марины, и то купил совершенно чужой человек. А ведь это было её ожерелье!
Тереза видела, какое странное впечатление произвела на Мирослава её фотография, и не на шутку встревожилась. Она не понимала, что могло так разволновать сына?
- Ты можешь мне объяснить, что всё это значит?
Мирослав как-то странно взглянул на мать, махнул рукой и пошёл к двери:
- В том-то и дело, что не могу… Я сам ничего не понимаю.
Тереза посмотрела сыну вслед, но задерживать его не стала. Она взяла в руки фотографию, которую только что держал Мирослав, и вставила её в рамку.
«Какая красивая мама у этого мальчика, – подумала она, вспомнив маленький портрет из медальона. – Красивая, но несчастная…  Будто птица, у которой сломано крыло, и которая не может больше летать». И вдруг поймала себя на том, что совсем недавно уже говорила что-то подобное. Но где и когда?
Ах, да! Она сказала это Мирославу, когда увидела Божену. Вот и у той женщины из медальона были такие же глаза – полные затаенной  печали и ожидания любви, которую она когда-то потеряла и не может найти.
(Продолжение следует)