Дед

Лица:
Александр Иванович Кондратьев (Дед)- 93 года. участник ВОВ. Бывший преподаватель. Крайне свободолюбив. На войне отказывался от наград. За свои убеждения попал в лагерь, как неблагонадёжный. Во время хрущевской оттепели реабилитирован. Отказался от компенсаций. Взят на заметку КГБ. В постсоветское время отказывался от участия в любых мероприятиях и от любых наград и поощрений. Целыми днями сидит возле ближайшего магазина, раздаёт бумажных журавликов. Не идёт ни на какие компромиссы по поводу взаимодействия с государством и социумом. Общается исключительно с отдельными людьми. Никому ничего не должен...

Андрей Матвеич - Единственный друг, бывший КГБ-шник. Некогда разрабатывал деда, проникся силой характера. Иногда заходит на ритуальную "ветеранскую" стопку.

Дочь Ирина  -  62 года Приёмная дочь деда. Мать-одиночка. Никогда не была замужем. Религиозна, стервозна, ушатана жизнью. Никого не любит. Вынужденно терпит  деда. Потому что "богвелелтерпеть". Пытается его тиранить, всячески выказывает неуважение, на что деду, впрочем, абсолютно плевать.

Внучка Аня  - 37 лет. Беспринципная. Замужем за младшим помощником зама депутата горсовета.

Борис - 40 лет. Муж Ани. Скользкий, беспринципный, бесхребетный, подлый. Карьерист. Эгоцентрик.

Внучка Таня  - 30 лет. Пошла по стопам деда - работает в школе. Интеллектуалка. Старается саморазвиваться, насколько это возможно в условиях жизни в глухой российской провинции. Встречается с Геной.

Гена - 33 года. Маргинал, неформал, мечтатель, музыкант. Мечтает написать гениальную рок-оперу.

Действие происходит в маленьком городке - районном центре. Дед, Ирина и Таня живут в старом двухэтажном доме-бараке дореволюционной постройки. Аня и Борис живут отдельно.


                Пролог
На сцене декорация, имитирующая вход в "магазин у дома". Рядом со входом стоит складной рыболовный стульчик, явно найденный на помойке. К нему прислонена средних размеров рамка с сильно выцветшей фотографией. На ней еле различима молодая супружеская пара, одетая по моде конца ХIХ в.
После того, как зрители сели на места в зрительный зал входит Дед. Он слегка пьян. Одет  в старый заношенный костюм тридцати-сорокалетней давности. На шее у Деда висит самодельное подобие лотка, сделанное из тонкого "фруктового" деревянного ящика. На лотке разложены разномастные журавлики, сделанные из бумаги, фольги от шоколада и прочих "легкодоступных" материалов..
Дед ведёт интерактив со зрителями.

Дед. Дочка, возьми журавлика. Возьми. Да не бойся! Бесплатно возьми!  И ты возьми. Да, бесплатно. Можно и два. Возьмите журавлика. Просто так! Дочка, возьми! А когда из магазина пойдёшь, захвати деду стаканчик водочки. Там, на кассе стаканчики запечатанные. Да они дешёвые!  Ну тогда просто возьми журавлика! Эй, парень, возьми! Бесплатно! Не нужен? Жадный ты...

И дальше в виде импровизации в том же ключе так долго, насколько позволит ситуация. Затем Дед поднимается на сцену, садится на стульчик и продолжает предлагать журавликов посетителям магазина.

Дед. Возьмите журавлика! Бесплатно! Не хотите... Практичные! Не нужна безделушка, значит не возьму! Обязательно смысл нужен!

Пауза. Берёт в руки одного из журавликов.

Дед. В сорок пятом, в Дрездене мне такого же подарили. Девочка. Маленькая, лет десять ей. Сама худющая, грязная вся! Протягивает мне смятого журавлика, ручонка дрожит. Только зубки в улыбке сверкают...  Мне тогда этот журавлик чем-то нереальным показался. Отвыкли мы от таких простых, мирных вещей...
Возьмите журавлика...

ЗТМ. Перестановка.


                Картина 1
Комната в очень старом жилом фонде. В центре комнаты под лампой без абажура стоит старый, поцарапанный круглый стол без скатерти. Рядом со столом и под ним несколько простых табуретов. Слева от стола - кухня: старая, с отбитой эмалью металлическая мойка, под ней ведро для мусора. Рядом примитивный самодельный разделочный столик, на нём двухконфорочная электроплитка. Сбоку небольшой, советских времён, холодильник.  Позади стола, в арьере, прихожая - дверь, вешалка, ящик для обуви. Справа от стола - небольшой потёртый диван. За диваном пара занавесок, разделяющих комнату на "гостиную" часть и спальные места. Ощущение неимоверной тесноты. Ирина готовит ужин, Таня за столом проверяет ученические тетради.

Ирина (продолжая разговор).  Ну, и сколько ты ещё ждать собираешься?
Таня. А куда мне спешить?
Ирина. Куда спешить?! Тебе тридцатник уже! Для бабы это последний возраст, когда можно кого-то приличного захомутать!
Таня. Мама!
Ирина. Чего "мама"?! Ты думаешь, вечно будешь молодая и красивая? Нет, милая! После сорока уже и кремики не спасут, и пышности обвиснут. И рассчитывать ты сможешь только на снисходительных, да неприхотливых! А где ты таких мужиков видала?!
Таня. Переживу как-нибудь.
Ирина. Угу, переживёшь... Спохватишься, вспомнишь материны слова, да поздно будет! На обвисшую жопу только такое говно, как твой Генка и клюнет!
Таня. Такой, как мой Генка у меня уже есть. Другие мне без надобности.
Ирина. С говном всю жизнь в говне и проживешь... (вздыхает)  Дура ты, Танька! Связалась с идиотом! Четвёртый десяток дураку! Ни семьи, ни детей, ни работы нормальной, ни денег. Композитор хренов!
Таня. Меня устраивает.
Ирина. Ты бы его хоть надоумила нормальную работу найти! Будешь ему эту мысль каждый день понемногу в мозг вклёвывать, глядишь, и задумается.
Таня. Не собираюсь я никому мозг выклёвывать! Есть у человека мечта написать музыку - пусть пробует! Нравится - пусть занимается! Это его дело!
Ирина. Ему уже тридцать три!
Таня. А хоть семьдесят!
Ирина. Это ты сейчас так говоришь, пока под материным крылышком живёшь! А вот как жрать нечего будет, что, музыку его слушать будешь? Вместо ужина...
Таня (показывает тетрадь). Я вообще-то работаю.
Ирина. Много ты на этом заработаешь! Ох и глупая ты у меня... Хорошо хоть замуж не зовёт, гусь-то твой. Так и знай: я на такую свадьбу своего родительского благословения не дам!
Таня. Больно надо нам твоё благословение! Мы люди не гордые, нам и так хорошо!
Ирина. Вот! Все вы такие, молодые! Оттого и живёте по-скотски! Ни Бога, ни родителей не чтите!
Таня. Ты чтишь! По сто раз на дню поклоны бьёшь, да молитвы свои талдычишь! Помогло? Сильно хорошо зажила?
Ирина. Ты про меня не знаешь! Ты мою жизнь не трожь!
Таня. А ты мою!
Ирина. Чего б ты понимала!
Таня. Что надо - понимаю!
Ирина. Нравится тебе вот так жить? В бараке замшелом? В крошечной комнатёнке обшарпанной? В тридцать-то лет с матерью, да дедом - алкашом вонючим? Нравится?!
Таня. Была бы у меня возможность изменить жизнь к лучшему, я бы изменила. А так, чего стонать?
Ирина. Возможность есть, только ты ей воспользоваться не хочешь!
Таня. А чего ж ты сама не воспользовалась?
Ирина. Потому что... Я другое дело... Не было у меня такой возможности.
Таня. Вот и у меня нет.
Ирина. Умный человек, если пожелает, всегда свою жизнь обустроит!
Таня. Это как? Послать любимого человека куда подальше и пойти богатенького дурачка ловить?
Ирина. А хоть бы и так! Бог бабе для того натуру и сотворил. Зато жить по-человечески будешь!
Таня. Спасибо! Увольте!
Ирина. Дура ты у меня, Танька.
Таня. У тебя одна умная дочь есть, вот её и поучай! А я сама как-нибудь...
Ирина. А ты бы не фыркала! Ты бы с Аньки-то пример брала! У неё муж при должностной кормушке, а не как твой - "жених творческий"!
Таня. О, да! У Аньки-то мужик настоящий! Младший помощник зама председателя гор-совета в захолустном городишке. Политик!
Ирина. А ты не смейся! Борька при его лизоблюдстве далеко пойдёт! Это сейчас он младший помощник зама. А там, глядишь, и до главы поселения недалеко! Мэр-то наш, небось, не вечный!
Таня.  У мэра нашего невечного свой сынуля "талантливый" подрастает. Так что Борькины карьерные амбиции в нашем захолустье ничем не отличаются от творческих амбиций моего Генки. Те же фантазии!
Ирина. Фантазии, не фантазии, а живут-то Анька с Борькой в собственной квартире, а не в бараке гнилом!
Таня. Ха! Собственная квартира! Какой пафос! Однушка в ипотеку на тридцать лет! Предел мечтаний!
Ирина. Язва ты! У тебя и того нет! Заимей, а потом смейся!
Таня. Мне не к спеху.
Ирина. Вот то-то и оно! Так и помрёшь в этом гадюшнике!
Таня. Зря ты... Не дворец, конечно, но ведь его наш прапрадед строил. Родовое гнездо, можно сказать! Это ведь тоже чего-то, да значит!
Ирина. Ничего это не значит! Откуда у тебя только эти глупости в голове! Прапрадед!
Таня. Дед рассказывал.
Ирина. Нашла кого слушать! Мало ли чего он там строил! Шабашил он! На жизнь себе этим зарабатывал! Что ж теперь, всю жизнь в конуре этой проклятой мучиться?! А дед твой гадский вместо того, чтоб тебе мозги засирать, да возле магазина жопу просиживать, лучше бы жильё нормальное от горсовета получил! Ведь сколько раз предлагали: жильё ветеранам, жильё ветеранам! А нашему паразиту насильно дают -  не берёт! И ведь не заставишь! Гордый! Ветеран, прости господи...
Таня. Мам, ну он же не за квартиры воевал! Я его очень даже понимаю.
Ирина. Чего ты понимаешь?! Гордый он, видите ли! А про нас он подумал?! Как мы тут живём, в говне этом?!
Таня. Ну это же его жизнь! Нельзя требовать от человека лишнего! Ведь он и тебя всю жизнь содержит, и нас с Анькой вырастил, пока не повзрослели! Оставь ему его причуды.
Ирина. Это не причуды! Это он нас всех ненавидит! И государство это проклятое ненавидит! Потому и от льгот отказывается - замараться боится!
Таня. Ну, началось...
Ирина. На войне, когда разведчиков немецких ухлопал, орден давали. Почему не взял? Гордость? Хрен там! Ненавидел потому что!
Таня. Кого?
Ирина. Всех! Командиров своих, Сталина самого.
Таня. Не говори глупости.
Ирина. Глупости?! Его, дурака, в лагере гноили. А когда реабилитировали, почему от компенсаций отказался? Гордость? Хрен там! Потому что ненавидел! Всю страну свою ненавидел!
Таня. Он за свою страну воевал!
Ирина. За себя он воевал! На всех остальных ему накласть!  И на меня накласть! И на вас с Анькой накласть!
Таня. Фу, мама!
Ирина. Ох... Хоть бы сдох что ль поскорее! Прости меня, господи, грешную... (крестится)
Таня (отрывается от тетрадок). Ну вот чего вы с Анькой на деда взъелись?!
Ирина. Потому что из-за него вся жизнь наперекосяк!
Таня. Да он-то тут причём?! Спасибо бы сказала! Ты же за всё время ни дня не работала!
Ирина. Зато я на него горбатилась! Готовила, обстирывала! Это что, не работа?!
Таня. Ты ему сто лет уже не готовишь.
Ирина. И не буду! Сдохнет быстрее! Вот где его поят, пусть там и кормят!
Таня. Зря ты так про отца. Он нам отдал всё, что мог!
Ирина (молится). Господи! Прибери поскорее никудышного этого человека. Сил моих больше нет...

Таня укоризненно смотрит на мать, затем снова углубляется в школьные тетради. Открывается входная дверь. Входят Борис и Аня.

Аня. Всем привет!
Борис. Здравствуйте.
Ирина. Раздевайтесь, ужинать сейчас будем. Танька! Убирай свои тетрадки!

Таня собирает тетрадки в стопку, перекладывает их на диван, уходит за одну из занавесок. Аня достаёт из пакета дешёвый вафельный тортик.

Аня. Вот, к чаю.
Ирина. По какому поводу шикуем?
Аня. Ну уж прям и шикуем! Просто к чаю... Хотя, ты знаешь, повод есть! Мы с Борей сегодня внесли юбилейный платёж по ипотеке! Теперь квартира в нашей собственности на тридцать процентов!
Таня (появляется из-за занавески). О, да! Праздник! Клозет и четверть прихожки у банка выкупили! Мои поздравления!
Аня. Зависть - плохое чувство!
Таня. С этим не поспоришь!
Аня. Скажи ещё, что не завидуешь!
Таня. Чему?!
Аня. Ну конечно! Ты ж на свои учительские гроши-то в любой момент можешь квартиру прикупить! Это тебе просто нравится в этой халупе жить! А то бы давно уж купила себе коттеджик, другой!
Таня. Ты-то сама и таких грошей не имеешь! Хоть бы ради интереса попробовала поработать! Просто чтоб узнать, что это такое!
Аня. А мне без надобности! У меня муж зарабатывает!
Таня. Если б зарабатывал, вы б свою конуру не в кредит купили!
Борис. Зря вы, Татьяна...
Аня (перебивает). Молчала бы уж! Саму-то в тридцать лет никто замуж не берёт!
Таня. Ага! А я прям извелась вся!
Аня. Мой-то худо-бедно и кредит платит, и меня содержит! Я-то могу себе позволить не работать!
Борис (неуверенно). Нет, конечно, было бы неплохо, если б у нас была не только моя зарплата...

Аня бросает на Бориса гневный взгляд.

Борис. Но моя служба предполагает некоторые перспективы, и я очень благодарен моей Анечке за терпение!
Аня. Вот! Вот это мужчина! А ты так и будешь до пенсии тетрадки мусолить, да ждать, когда твой Генка свою оперу напишет, да замуж позовёт! Да и позовёт ли?!

Таня саркастично аплодирует Ане. Ирина во время перепалки накрывает на стол.

Ирина. Хватит собачиться! Садитесь ужинать.

Аня, Борис и Ирина садятся за стол.

Таня. Спасибо. Не хочется. (Садится на диван)
Ирина. Садись за стол, не кобенься!
Таня. Ешьте. Я позже чаю выпью. Хочу закончить. (Снова берётся за тетради)
Ирина. Есть надо вместе со всеми!
Аня. Оставь её.
Ирина. Охо-хо... Мало мне дед нервов  портит, вы ещё грызётесь...
Аня. Я не грызусь. Это Танька бесится! Конечно! Всю жизнь жить в таких условиях, - по-неволе на людей бросаться начнёшь!
Ирина. А ты не зазнавайся!
Аня. Я???
Борис. Мы всё понимаем, Ирина Михайловна.
Ирина.  Да чего уж... Правильно дочь говорит. Живём, как скоты в клоповнике! В этом бараке уж и соседей-то почти не осталось! Даже неблагополучные все переехали! Одни мы остались, да пара-тройка стариков, которых на кладбище заждались!
Борис. Да уж... Условия, по правде говоря, так себе...
Аня. Некоторым вон нравится!
Ирина. Хватит, ей-богу! Надоели!
Аня. Ну, извини!
Ирина. Охо-хо, грехи наши... (крестится) Ты, Борька, как в люди выбьешься, про нас не забудь. Поспособствуй там, по чиновничьей линии.
Борис (неуверенно). Само собой. Только Вы ведь, Ирина Михайловна, понимаете, что это всё не завтра будет. Карьера требует времени... А так, конечно! Я ж понимаю...

Таня отрывается от тетрадей, с усмешкой смотрит на Аню, издаёт губами "пердящий" звук. В это время тихо открывается входная дверь, вваливается дед. Он пьян. Садится на ящик для обуви. Его никто не замечает.

Борис. Можно было бы и ускорить это дело, если бы Ваш папа согласился поучаствовать...
Ирина. Да какой от него толк, от падали!?
Борис. Не скажите. У нас сейчас взят курс на уважение к оставшимся ветеранам. На этом можно было бы неплохо сыграть! При желании, конечно...
Ирина. Хрена ты, Борька, с нашего деда возьмёшь! Толку от него, как с хвоста сала!
Борис. Жаль. Под ветеранские привилегии можно было бы ожидать карьерного роста гораздо быстрее.
Ирина. Да хоть бы когда-нибудь из этого дерьма выбраться! А то ведь всю жизнь! Всю эту проклятую жизнь!
Борис. Вам тоже со своей стороны надо бы деда раскручивать. А то что же это?! Ветеран, репрессированный! Да под это можно столько бонусов выгадать! Вы бы заставили его заявление написать.
Ирина. Заставишь его!
Аня. Да уж!
Борис. Да за это любой чиновник ухватится! Особенно в нашей провинции! Это ж деньги! Это ж госпрограмма! Конечно, придётся поделиться, квартирку там поскромнее взять. Но ведь это всё равно лучше, чем эта клоака!
Аня. Да хрена с два вы деда заставите! Проще его в дурдом сдать, опеку оформить и самим заявление написать!
Таня. Совсем уже! Да вы люди вообще?!
Аня. Люди! Поэтому и жить хотим, как люди!
Таня. Обломись! Никто вам, безработным опеку оформить не даст! И Борьке с его кредитом - тоже!
Аня. А ты и рада!
Ирина. Не собачьтесь, девки! Не вариант это! Думала я уже.  Не получится с психушкой...
Борис. Ну почему же? Можно ведь...
Ирина (перебивает). Не вариант!  Есть причины...

Пауза. Все ждут, что Ирина объяснится, но она молча ест. Дед поднимается с ящика выходит на свет.

Дед. Есть причины.
Ирина. У-у, явился, пьяная харя!
Дед (встаёт за спиной у Ирины). Не просветишь дочек-то, отчего не вариант деда в психушку сдавать?
Ирина (замахивается салфеткой). Пшёл отсюда!
Дед (смеётся). Правильно! Не просветишь! (Переходит за спину к Ане).
Дед. И ты, Анечка, правильно говоришь. Хрена с два вам с мамашей, а не квартира!

Аня презрительно фыркает, отворачивается от деда.

Борис. Я не понимаю...
Дед (перебивает). Это, Борька, всем видно, что ты ни черта не понимаешь!
Борис. Ну неужели вы и в самом деле не хотите жильё получить?
Дед. Нет, не хочу.
Борис. Да почему?!
Дед. А оно у меня уже есть.
Ирина (крестится). Господи! Дай мне терпения!
Борис. Да ведь я-то говорю про нормальное жильё!
Дед. У меня уже есть нормальное жильё.
Аня. Я не могу больше!
Ирина. Иди отсюда, рванина! Иди, не зли людей!
Борис. Ну подождите... Вы, наверно, думаете, что это как-то уязвит Вашу гордость? Так это ведь не подачка какая-то! Вы же ветеран, Вы же заслужили! Государство же специально о вас заботится!
Дед. Как государство заботится, я лучше тебя знаю! Я с государством в отношения не играю! У меня за плечами восемь лет той заботы! Без права переписки!
Борис. Я не это имел в виду. Я...
Дед. А что ты имел в виду?! Что чинуши за мной бегать будут, в зад целовать, только чтоб от государственных денег в свой карман отщипнуть?!
Борис. Да Вам-то какая разница, кто там  где отщипнёт?! Вас-то почему это беспокоит?! Вы же получите современную, комфортабельную квартиру! И заимеете не потому что унижались и выпрашивали! А потому что действительно заслужили!
Дед. Мерзкий ты человек Борька! Всё, что я заслужил, я имею...
Борис. Да как же...
Дед (перебивает). Всё, что я заслужил, я имею!
Борис (слегка нагловато). Ну ладно, имеете. А о родных своих подумать не хотите? О том, что они тут мучаются с Вами?
Ирина. Да не  хочет он ни о ком думать! Паразит! Он об одном думает: как бельмы свои залить!
Аня. И над нами поиздеваться!
Таня (встаёт с дивана). Пойду спать. Не хочу мешать веселью! (Уходит за занавеску)
Ирина (деду) И ты пшёл отсюда! Хватит тут глаза мозолить!
Дед (ехидно ухмыляясь) А возьмите журавлика.

Дед нетвёрдой походкой уходит за другую занавеску. Ирина выходит на край авансцены, начинает шёпотом бормотать молитву (на зал).

Борис (за столом негромко). Не понимаю я таких людей! Ну не понимаю!
Аня (убирает посуду со стола). Успокойся, Боречка. Я тебе сто раз говорила: дед у нас - сволочь распоследняя!
Борис. Ну дают же тебе! Сами! На блюдечке! Так бери! Не надо тебе? Детям отдай! Чего ж тебе ещё-то?! И так чуть не в ножки кланяются, только возьми!
Аня. Да выбрось из головы. Дед всю жизнь таким говнистым был! Живёт по своим каким-то, давно протухшим, принципам! А на остальных ему плевать. Вот и ты наплюй!
Борис. Ага, наплюй! Мамаша вон твоя на меня наседает! Помоги, мол, по чиновничьей линии! А как я помогу-то?! Мне бы свои дела устроить! Не могу же я наглеть! Если я сейчас начну родственничков продвигать, серьёзной должности мне не видать! Там этого не любят! Так и буду на побегушках...
Аня. А ты и на мамашу наплюй.
Борис. Как же! Она напоминает! Регулярно!
Ирина (закончила молиться). Пойду спать. Будете уходить, дверь заприте, не забудьте!

Ирина уходит за занавеску в "женскую спальню".

Аня. Ничего! Вот опыта поднаберёшься немного, уедем из этого Мухосранска! Может даже в Москву получится. И забудем всё это, как страшный сон!
Борис. Хорошо бы...
Аня. Всё у нас получится!
Борис. Чтобы должность стопроцентно получить, надо в партию вступать...
Аня. Так и вступай! Кто не даёт?!
Борис. Ага, вступай! Власть-то, она иногда и меняется! В народе-то партию не особо любят! Если б на выборах не рисовали, давно бы уж не было никакой партии!
Аня. Господи! Да тебе-то какая разница?! Получишь должность в приличном месте, квартиру-машину купим, а там и плевать на всю эту партию!
Борис. А если завтра другая партия у власти будет? А у меня пятно на репутации?!

Из-за занавески выходит Таня, идёт к входной двери.

Таня. Не спится. Пойду, подышу...

Проходя мимо Бориса с комичной серьёзностью напевает: "Партия - наша надежда и сила! Партия - наш рулевой!"  Уходит.

Аня. Не волнуйся, вступай. Как рисовали выборы, так и будут рисовать! У нас по-другому не бывает...
Борис. В том-то и дело! У нас что угодно бывает! Это для "холопов" без разницы, кто у власти! Им-то ни от кого ничего не перепадёт. А деловой человек должен быть осмотрительным! Должен просчитывать, во что наступает!
Аня. Ничего! Придут другие - вступишь в другую партию! Все так делают...
Борис. Да уж...
Аня. Ладно, поехали домой. Темно уже, скоро автобус ходить перестанет...
Уходят. Перестановка.

                Картина 2
Во дворе. Облупившиеся детские качели, старый некрашеный турник. Рядом лавочка. На ней сидит Таня. Гена сидит на качелях, слегка покачиваясь.

Таня. Ты у меня во дворе теперь жить будешь?
Гена. Ага. Серенады тебе по ночам петь буду!
Таня. Ты их ещё не сочинил, серенады-то, чтоб петь!
Гена. А у Вас, сударыня, ещё балкона нет, под которым я мог бы... Это самое...
Таня. Уел.
Гена. А то!
Таня. Ген, правда, вечер уже. Чего домой не идёшь?
Гена. Соскучился.
Таня. Мы ж днём виделись.
Гена. Ну вот, не хватило!
Таня. А чего не позвонил, не зашёл?
Гена. А я знал, что ты выйдешь! Очень уж Вы, сударыня, предсказуемы! Или это я провидцем становлюсь!
Таня. Балабол!
Гена. Согласен, грешен, каюсь! Хотя, ты знаешь, я и правда чувствовал, что ты выйдешь. Деда видел. Пьяненький от магазина брёл. Я так, поодаль, проводил, чтоб не докопался никто.
Таня. Генка-телохранитель! Свежий анекдот!
Гена. Напрасно Вы, барышня зубоскалите! Вверенный мне детский сад я уже четыре года охраняю! Причём так охраняю, что ни один супостат не рискнёт пробраться на территорию! Так что охранник - моя натуральная ипостась!
Таня. Не охранник, а сторож. И в детский сад твой лезть некому, кроме пары пьяниц. Которых ты, кстати, отчего-то не прогоняешь, а совсем даже наоборот, вино с ними распиваешь, вместо того, чтоб творчеством заниматься, как собирался! Ты же, когда устраивался, радовался, что сможешь по ночам в музыкальном зале за пианино сидеть. А сам теперь на веранде с пьянчужками за портвейном сидишь!
Гена. М-да... Переплюнуть мадам Татьяну в сарказме не удавалось никому в их маленьком королевстве, ибо она из того сарказма состояла на двести процентов!
Таня. На себя посмотри! Ну так что случилось-то? Что ты, на ночь глядя, у меня под окнами дежуришь, как подросток?
Гена. Да ничего не случилось, успокойся. Просто подумал: дед пьяненький, маменька твоя опять скандалить будет. А ты снова не выдержишь, во двор выскочишь. Вот, захотелось увидеться. Видишь, так и получилось.
Таня. Вижу. Значит всё-таки предсказуема...
Гена. Чуть-чуть. Самую малость.
Таня. Устала я, Ген. Надоели эти склоки вечные. И ведь на пустом месте! Дед выпивший приходит, никому не мешает. Сразу спать ложится. Мне иногда кажется, маме просто нравится на него орать. Я даже думаю, если б он трезвый приходил, она бы всё равно на него орала.
Гена. Ну и чего ты переживаешь? Деду всё равно, у него психика непробиваемая! Маменька твоя злобу выплёскивает, не копит. Радуйся!
Таня. Плохие шутки. Она в эти моменты выглядит, как... Никогда так ни про кого не говорила... Как быдло! Омерзительно! Не могу на неё такую смотреть!
Гена. Тань, ну ведь родителей не выбирают. Что ты можешь сделать? Ну, поговори с ней...
Таня. Думаешь, не говорила? У неё прямо как будто шторки падают! Не слышит, не видит и не понимает ничего! И особенно противно всё это видеть на фоне её молитв постоянных! Она ведь сама себя добродетельной считает! Наорёт на деда, и молится, наорёт, и молится! Вот так и живём...
Гена. Сочувствую, Тань.
Таня. И главное, я никак понять не могу, откуда эта ненависть лютая?! Дед никогда ничего не сделал, чтобы заслужить подобное отношение! И Анька туда же! И ведь не просто за матерью попугайничает! Ненавидит ведь! Всерьёз!
Гена. Может у них в прошлом какой-нибудь конфликт был..?
Таня. Не было.
Гена. Ну, положим, ты этого знать не можешь.
Таня. А вот знаю!

Пауза. Гена выжидательно молчит.

Таня. Мама деду не родная дочь. Дед её после лагеря из приюта взял, в Поволжье.
Гена. Ни фига себе! А ты откуда узнала?
Таня. Матвеич рассказал. По секрету. Проговорился случайно...
Гена. Ну, дела! Значит, дед её удочерил...
Таня. Не совсем. Официально - нет.
Гена. Как так?
Таня. Ну, ты же знаешь деда! Он с государством официальных отношений не поддерживает. Да и кто знает, дали бы бывшему заключённому официально-то удочерить. Хоть и реабилитированному...
Гена. Значит, он просто взял из приюта чужого ребёнка, просто выкормил-вырастил... На всю жизнь!
Таня. Да...
Гена. А она ему теперь каждый вечер "концерты по заявкам" выписывает!
Таня. Вот и мне непонятно...
Гена. Слушай, а может она недовольна была, что он её из приюта забрал?! Может у неё другие варианты были, получше?! Или, может быть, дед её и вовсе выкрал!
Таня. Не говори глупости!
Гена. А что?!
Таня. У неё же официальные бумаги из детдома есть! И потом, Матвеич ведь раньше в КГБ служил. Неужели ты думаешь, он стал бы водить дружбу с дедом, зная, что тот совершил такое!
Гена. Это да...
Таня. Тогда с обеспечением приютов было неважно. Детей отдавали в семьи при любой возможности. Много их было после войны, сирот-то...
Гена. Тогда какая-то и вовсе некрасивая картинка получается. Мама твоя должна быть деду благодарна, а она...
Таня. Вот и я говорю.
Гена. Хорошо хоть ты его поддерживаешь.
Таня. Да его особо и поддерживать не приходится. Он у нас самостоятельный. Обособленный даже. Жизнь его таким вылепила.
Гена. А тебя это не напрягает?
Таня. С чего бы? У каждого должно быть личное пространство! Да нет, дед ко мне хорошо относится. Знаешь, как он мне  помогал в первое время, когда я после института только пришла в школу! Он же педагог от природы! Тем более с его стажем!
Гена. Обособленный, а весь день возле магазина сидит, среди людей. Значит всё-таки есть потребность в общении! А в семье он её не реализует, хотя, ты говоришь, что он к тебе хорошо относится!
Таня. Знаешь, я не думаю, что он там из-за потребности в общении сидит. Я вообще не думаю, что у него эта потребность есть. Он, правда, самодостаточен. И дома, и на улице. Так бывает. Одиночество в толпе...
Гена. Тань, а ты его не спрашивала, зачем он этих своих журавликов раздаёт? Это с войной связано? Он же не объясняет ничего, просто раздаёт...
Таня. Не спрашивала. И не хочу! Это его дело, его отдушина. У каждого в этом мире есть что-то своё, сокровенное, куда остальным лезть не надо! У деда - журавлики, у тебя - музыка твоя...
Гена. А у тебя?
Таня. А у меня - ты...
Гена. Тань, ты не думай, я всё понимаю.
Таня (улыбаясь). Что ж ты такого понимаешь?
Гена. Всё понимаю! Что кавалер я незавидный, что мамаша твоя на меня волком смотрит, что работу по себе не могу найти... Всё понимаю.
Таня. И что же нам теперь делать со всем этим твоим пониманием?
Гена. Тань... Подожди немного, а?
Таня (картинно вздохнув). Хорошо, милорд. Только вы уж пишите её поскорее, рок-оперу свою, труд всей жизни, кой вознесёт Вас к вершинам славы людской, богатству и прочим излишествам!
Гена (обнимает). Вот за это я тебя и люблю, мадам Сарказм!
Таня. Ладно... Мои теперь уж угомонились. Идти надо. Завтра в школу...
Гена. Хочешь, после уроков в лес съездим? Хорошо там, тихо.
Таня. Посмотрим. Может и правда съездим. У тебя деньги-то на электричку есть, кавалер?!
Гена. Мадам, обижаете!
Таня. Ну, тогда до завтра! Созвонимся.
Гена. Спокойной ночи!
Уходят. Перестановка.

                Картина 3
Однокомнатная квартира. Обстановка типовая. Аня "сидит" в ноутбуке. На экране видна компьютерная игра. Борис ходит по комнате.

Борис. Вот за это я тебя и люблю!
Аня. За то, что я к своей семье не привязана?
Борис. Твоя семья здесь, в этом доме! Я - твоя семья!
Аня. Борь, я свой выбор ещё в ЗАГСе сделала! У нашей семьи хоть перспектива есть, а там... На два фронта всё равно не получится. Слишком уж глубоко мы в этом самом...
Борис. Ничего! При моей должности, при твоём уме, да при обоюдном желании..!
Аня. Борь, надо и правда как-то ускориться. Обрыдло всё в этом городишке! Хочется по-людски жить, в нормальных условиях, в хорошем месте. Хочется в свет выходить, в Европу ездить! Ты знаешь, я когда из подъезда выхожу, в лужу нашу вечную, неизбывную  упираюсь, прям жить не хочется! Такая тоска! По городу идёшь, лица эти провинциальные, унылые... И ведь знаешь, их всё это устраивает! Им всё нравится! А мне - хоть волком вой! Нет здесь для меня ничего отрадного, ни на чём глаз не отдыхает...
Борис. Понимаю, Ань. Я и сам то же самое чувствую.
Аня. А когда у моих побываем, я потом целый день как больная хожу! Прям безнадёга какая-то в том доме! В воздухе висит!
Борис. Ну, совсем-то не посещать нельзя. Мать всё-таки! Хотя бы пару раз в месяц, по-родственному...
Аня. Зачем?! Что я им дать могу?! Что они мне дать могут?!
Борис. Ну, это вопрос неоднозначный. Вдруг когда-нибудь... Надо всё-таки поддерживать отношения. На всякий случай.
Аня. Пустое! Мать только на словах деятельная. А по жизни - палец о палец не ударит, чтоб хоть себя саму из дерьма вытащить! Будет другим мозг выносить, а сама - ни-ни... Про Таньку и вовсе разговора нет. Если человек в тридцать лет ни к чему не стремится, считай всё! Крест можно ставить!
Борис. Это да, тут согласен. А вот дед...
Аня. Неужели ты ещё не понял?! Да он сдохнет, - конуру свою скорее государству отпишет, чем родным наследство оставит! Сволочь поганая!
Борис. Да какое там наследство! Барак старый! Да ещё и на троих! Он сгниёт раньше, чем дед... Того... Я не про это.
Аня. А про что?
Борис. Ну, вообще, мне мысль про психушку понравилась...
Аня. Забудь. Была бы возможность, мать бы его давно упекла!
Борис. Надо обдумать...
Аня. Ты знаешь, мне иногда кажется, что между ними в прошлом что-то произошло. Что-то такое... Мать вроде как боится! Она же ведь реально ничего делать не будет! Потому и гавкает! От злобы, от бессилья!
Борис. У неё склад ума такой. Менталитет.
Аня. Был бы у неё склад ума, не жила бы в таких условиях!
Борис. Слушай, ну ведь вариант с психушкой не единственный. Можно же деда как-то ещё использовать! По-другому!
Аня. Например?
Борис. А что, если на областном телевидении программу замутить?! Герой войны и его семья! Я бы его мог хоть по всей стране с этим проектом возить! Сейчас это в тренде!
Аня. Ха три раза!
Борис. А что?! Да после такого я и сам баллотироваться смогу! Это ж беспроигрышная тема!
Аня. Как ты не поймёшь до сих пор! Да плевать деду на все твои проекты! Он тебя даже слушать не будет! И это в лучшем случае!
Борис. Ну знаешь, если я попробую, у меня спина не отвалится! Попытка - не пытка! И потом, кто знает! Вода камень точит! Если деду постоянно на мозг капать, может он, в конце концов, согласится!
Аня. Разбежался!
Борис. Ну что ж теперь, совсем ничего не делать?!
Аня. Делать! Только делать реальное, а не этот порожняк!
Борис. Ну, не знаю... Я бы всё-таки попробовал!
Аня (усмехаясь). Пробуй. Вон прямо завтра иди к магазину и пробуй! Только потом на себя пеняй, когда он тебя на всю улицу склонять начнёт! Вот уж после такого точно - только баллотироваться!
Борис. Риск, конечно, есть... Но ведь жалко вариант с ветераном упускать! Их же осталось - раз, два, и обчёлся! А когда в семье у политика ветеран имеется, да ещё и в живом состоянии - это ж вообще клад! Грех не использовать!
Аня. Это если у тебя в семье нормальный ветеран, а не говно, как у нас!
Борис. Не знаю, не знаю... Надо в областной центр съездить, пробить по-тихому вариант с телевидением. Потом с дедом решить. Вдруг выгорит!
Аня. С телевидением может и выгорит. А вот дед тебя точно пошлёт! Далеко и без продуктов, как он умеет!
Борис. Ань, а что если и тебе как-то...
Аня. Что?!
Борис. Ну, повлиять как-нибудь... Только не ругаться, а так, на мягких лапках... По-доброму поговорить, как любимая внучка.
Аня. Да нет у него любимых! Клал он на всех! Он только с Матвеичем своим может иногда по-человечески общаться. Остальные для него - пустое место!
Борис. Ну у Татьяны как-то получается с ним ладить...
Аня. Да потому что она сама такая же!
Борис. Хм... Ты всё-таки попытайся.
Аня. Ох, Боря... Цели надо реальные ставить, а не растрачиваться понапрасну...
Борис. Здесь я согласен. Но мне всё же кажется, что этот  вопрос может быть перспективным.
Аня. Когда ж ты, Борька, начнёшь уже меня слушаться..? Ладно, пойдём спать.
Борис. Да уж... Тяжёлый сегодня день. Неприятный.
Аня. Надо с утра успеть тебе рубашку погладить...
Перестановка.

                Картина 4
Те же декорации, что в прологе. Дед сидит у магазина. Интерактив с залом.

Дед. Дочка, возьми журавлика! Бесплатно! Ну, ребятёнку возьми! Дети-то есть у тебя? Большие уже? Всё равно возьми! Да не больной я, не заразный. Не бойся, возьми.
(Указывает на фото) Это? А это мои дед и бабушка. Дед в своё время половину нашего городка построил! Всё умел! Зачем с собой ношу? Ну как же, у нас же всегда предков чтили. Вера на этом основывалась. Это потом перестали, когда крестились. А я чту, да. Дома не могу оставить. Дочка выбросит. Злая она у меня...
А ты когда назад пойдёшь, возьми деду водочки, маленькую. А самую дешёвую! Спасибо, дочка! (в зал) Возьмите журавлика!

Входит Матвеич. На нём старый добротный костюм. Внутренний карман слегка оттопыривается.

Матвеич. Здоровы были!
Дед. Здорово!
Матвеич. Как улов?
Дед. Нормально.
Матвеич. Ну, ну... А мы вот как сделаем! (достаёт из внутреннего кармана "чекушку", накрытую двумя пластиковыми стаканчиками).
Дед. Твоя?
Матвеич. Моя. Зимой ещё делал. (наливает, выпивают) Сам-то как?
Дед. Терпимо. Сердце пошаливает. На погоду, видать...
Матвеич. На погоду? А не от того ли, что Ирка твоя на тебя каждый день "собак спускает", нервы тебе дёргает? Лютует ведь?
Дед. Лютует, чего ж ей...
Матвеич. Вот!
Дед. А пусть хоть лопнет! Я на неё внимания не обращаю!
Матвеич. Хорохоришься всё? Ты-то, может, и не обращаешь, а сердце вон щемит!
Дед. Ничего. Терпимо.
Матвеич. А зачем терпеть? Сто раз тебе говорил: переезжай ко мне! Одну комнату тебе уступлю. Ты меня не стеснишь ничем. С тех пор, как Зинаида моя умерла, пусто в доме, неуютно. А Ирка твоя пускай в бараке сама с собой бесится!
Дед. А жить-то она на что будет? Дочка всё же...
Матвеич. Дочка! Эх... Думал ли ты тогда, в шестьдесят третьем, что из той мелкой, запуганной девчушки, вырастет такая мегера?!
Дед. А чего мне думать? Я всё правильно сделал! Мне себя упрекать не в чем!
Матвеич. Никогда не жалел?
Дед. С чего бы?
Матвеич. Сколько проблем у тебя из-за неё было! Многие тогда на тебя косо смотрели!
Дед. Мало ли кто как смотрит! И потом - дитё ведь! Заклевали бы её в приюте-то! Да и после школы, куда бы она пошла с её биографией??
Матвеич. Она и так никуда не пошла! Сидит на твоей шее всю жизнь... Ещё и нервы тебе треплет!
Дед. А это её дело! Пускай треплет, мне не жалко!
Матвеич. Ох, Сашка, Сашка... Ты всё-таки подумай. Жил бы у меня спокойно! А хоть бы и пенсию свою Ирке отдавал бы! На мою проживём! Она у меня, на секундочку, не маленькая! Не то, что твоя, учительская!
Дед. Смешно...
Матвеич. Что смешного?
Дед. Смешно, что я буду на КГБ-шную пенсию жить!
Матвеич. Смешно ему...  Ну, считай это компенсацией!
Дед. Не нужны мне никакие компенсации! Я сам по себе! И переезжать я не буду, у меня свой дом есть!
Матвеич. Есть. Да только ты в нём давно уже не хозяин!
Дед. Мне хватает!
Матвеич. Всё такой же упёртый!
Дед. Надеюсь...
Матвеич. Девчонки-то как?
Дед. А чего им? Нормально девчонки. Танька в школе весь день. Вечером за тетрадками сидит.
Матвеич. Замуж не вышла ещё?
Дед. Трутся вон с Генкой. Надо думать, скоро выскочит.
Матвеич. Это светленький такой? Сторожем который?
Дед. Он.
Матвеич. Ничего... Простоват только.
Дед. Честный...
Матвеич. Я и говорю: глупый.
Дед. Сами разберутся!
Матвеич. Это да... А Анька как?
Дед. Ничего, шипит. Всё планы с Борькой своим разрабатывают.
Матвеич. Не нравится мне Борька этот...
Дед. Кому ж нравится?! Слизняк, жополиз, да ещё и с амбициями!
Матвеич. Чего ж ты внучку не отговорил?
Дед. Я в чужую жизнь не лезу!
Матвеич. Любит она его?
Дед. Не знаю. Мне кажется, она никого не любит. Так, пригрелась...
Матвеич. М-да... (наливает в стаканчики) Заклюют они тебя с этим жильём. Хоть своего не добьются, а заклюют!
Дед. За всю жизнь не заклевали, а теперь чего уж...
Матвеич. Сердце-то не железное!
Дед. Ничего. Сдюжу!
Матвеич. Дай Бог! Ну, давай ещё по одной, да пойду я. На почту зайти надо... (выпивают, не чокаясь) А над предложением моим, всё ж подумай!
Дед. Возьми журавлика!

Матвеич машет рукой. Уходит.

Дед. Друг... Воевать ему не пришлось. Молодой был, не взяли. Жалел очень. В органы пошёл... А к фронтовикам с большим уважением относился! Моё дело после амнистии к нему попало. Что ж вы, говорит, гражданин, так государство своё не уважаете?! Оно вам орден - вы в отказ! Оно вам компенсацию - вы в снова в отказ! Обиду затаили на Родину? А я ему и объясняю, мол, я не дитё малое, чтоб обижаться. И ничего мне не нужно, я сам по себе! А государство с Родиной я не путаю, и отношений с ним никаких не имею! Он тогда меня выслушал. Всерьёз выслушал, без злобы, без ненависти. Не перебивал, рот не затыкал. Мне тогда показалось даже, что будь у него возможность, он бы меня "товарищем" назвал, а не "гражданином", как положено! Впервые за долгое время тогда человека встретил! Не "вертухая", не "держиморду". Человека! Это он поспособствовал, чтоб меня в Поволжье на поселение определили, а не в Сибирь куда-нибудь. До сих пор не признаётся! Но я-то знаю, он похлопотал! А в шестьдесят третьем, когда мы с дочкой вернулись, он помог в мой старый дом вселиться. Человек! Всю жизнь в КГБ прослужил, а не испортила его работа, не сломала! Человеком и остался! Дружим с тех пор...

Дед встаёт, забирает лоток с журавликами, портрет, идёт к кулисам. Останавливается.

Дед. Возьмите журавлика...
Уходит. Перестановка.

                Картина 5
Комната в бараке. Ирина чистит картошку, что-то недовольно бубнит себе под нос. Таня за столом с тетрадями. Дед на диване сворачивает из фольги и бумаги журавликов.

Таня. А когда в атаку шли, "за Родину, за Сталина" кричали? Или это всё-таки миф?
Дед. Мифы - это в литературе. А на войне, там всё просто.
Таня. Просто - это как?
Дед. А ты сама себе представь ситуацию, про которую спрашиваешь. Солдат перед боем, перед атакой, понимает, что может быть живёт на этом свете последние минуты. Разве можно его заставить в такие мгновенья думать о чём-то идеологическом? Лозунги кричать?
Таня. Ну, может быть из страха...
Дед. Человек в минуту неизбежной опасности сам себе хозяин!
Таня. Значит всё-таки не кричали...
Дед. Всё проще. Кто верил в Сталина - кричал. Искренне. А кто не верил - не кричал. И всё...
Таня. А ты кричал?
Дед. Нет. Я не кричал.
Таня. Не верил, значит? В Сталина?
Дед. Мне это не нужно было. Я своё дело делал.
Таня. А в бога верил?
Дед. И это мне не нужно было
Таня. Говорят же: не бывает атеистов в окопах, под огнём...
Дед. Ерунда! И война тут ни при чём! Слабый всегда, в любой ситуации ищет отдушину, придумывает себе высшие силы, которые на его стороне. Это ж так приятно! Так хочется иметь такого могущественного покровителя, который во всём за тебя разберётся, всё устроит. И врагов накажет. А тебе и делать ничего не надо! Только верь!
Ирина. Ты Бога-то своим поганым ртом не поминай!
Таня. Мам, не начинай! Давайте хотя бы один вечер попробуем мирно сосуществовать!
Ирина. Я молчать не буду, когда при мне Бога поносят! Господь его, дурака, уберёг! Через всю войну провёл, а он...
Дед. Меня моя совесть вела, а не бог! И верили мы в справедливость того, что делаем, а не в сказки! Вот сказкам на войне точно не место! А честному человеку по жизни совести достаточно! Когда у тебя с совестью лады, тебе не нужно выдумывать кого-то , чтоб ответственность переложить!
Ирина. Да как ты смеешь?! Господь сам за нас всех ответственность взял! Сам, по своей воле за нас всех пострадал!
Дед. Как и любой из нас на войне...
Ирина. Да как у тебя язык твой поганый поворачивается! Да как ты...

Ирина нервно бросает нож в мойку, стремительно уходит в "женскую спальню". Оттуда слышны её молитвенные бормотания.

Таня (через паузу). Дед, тебе не тяжело так жить?
Дед. Как "так"?
Таня. Ну, вот так. Ни бога у тебя, ни царя. Один против всех...
Дед. Я не против. Я сам по себе! Живу по совести. И мне для этого никто не нужен.
Таня. Не тяжело?
Дед. Жизнь вообще - не лёгкая штука...
Таня. А ты правда советскую власть ненавидел?
Дед. Нет. С чего бы?
Таня. Мама говорит, ненавидел...
Дед. Я ненавидел перегибы и преступления. Независимо от идеологии!
Таня. Значит советскую идеологию ты всё-таки разделял?
Дед. Они хотя бы декларировали правильные вещи. Не то, что сейчас... Но меня это всё не касалось!
Таня. Это как?
Дед. Я же говорю: мне совести моей хватало. Любить власть - это в принципе патология! Власть - это не предмет для обожания. Власть - это инструмент, необходимый для организации общества исключительно в лучшую сторону! Так должно быть!
Таня. Согласна, и что?
Дед. А ничего! Я в этом не нуждался. Как и в боге. Мне совесть всю жизнь правильный путь подсказывала!
Таня. И куда тебя это путь привёл?
Дед. Я свою жизнь правильно прожил!
Таня. М-да... Свободный человек! От государства, от общества... Только своя собственная мораль... Круто, дед!
Дед (улыбается). Попробуй как-нибудь.
Таня подходит к нему, встаёт за диваном, обнимает деда.
Таня. Мы, нынешнее поколение, уже не те. Мы на такое не способны.
Дед. Каждый человек сам решает...
Таня. Тяжело так. Если всю жизнь от общества отрешаться, можно и до ненависти к людям дойти!
Дед. Хм... Одиночество тут ни при чём. Врать себе не надо... Вон, мать твоя в высшую добродетель верит, а разве она не ненавидит людей? Ну, вас с Анькой может и любит по-своему. А остальных?
Таня. А ты людей любишь?
Дед. Нет.
Таня. Ненавидишь?
Дед. Нет. Ненавижу я только себя, когда с ними общаюсь. Ту маску, что сама собой наползает на лицо... Мне это не нужно!
Таня. Это прямо какое-то добровольное заключение внутри самого себя! Какой-то личный концлагерь!
Дед. Но ведь личный лучше, чем общий! (улыбается)
Таня. Бедняга... (целует деда)
Дед. Я - счастливый человек!

Открывается дверь, входят Аня и Борис. Они взбудоражены.

Аня. Всем привет!
Борис. Добрый вечер!
Таня. Здрасьте!
Дед. Ага..

Аня видит деда, её лицо принимает холодное выражение.

Аня (Тане). А где мама?
Ирина (выходит из спальни). Садитесь. Скоро картошка сварится.
Аня. Мама, подожди с ужином!
Ирина. Случилось что?
Аня. Боря расскажет.
Борис. Да... Тут такое дело... В общем, я сегодня узнал... Короче, Александр Иваныч у нас теперь последний, оставшийся в городе ветеран! Официально!
Дед (ехидно). Радость-то какая!
Борис. А это означает, что все почести в этом городе теперь только Вам!
Дед. Ты хоть сам-то понимаешь, что говоришь?
Борис. Я понимаю, Александр Иваныч! Я всё очень хорошо понимаю! У нас тут сразу... Мы кое-что придумали... Один проект!

Таня демонстративно садится за тетради. Ирина безучастно наблюдает за разговором.

Дед (ехидно). Любопытно! Ну давай, удиви нас всех!
Борис. Мы с Вами передачу на областном TV сделаем! Я сегодня договорился! У них с сюжетами беда: одни пожары, да ДТП. А тут - такая тема! Последний ветеран! Да я только заикнулся, они сразу же вцепились! Это ж какое шоу можно сделать!

Аня толкает Бориса локтем.

Дед. Шоу, значит..?
Борис. Ну, это я так выразился. Просто для TV-шников любой сюжет - это шоу!
Дед (ехидно). Очень честно ты выразился! Продолжай!
Борис. А дальше можно Вас в других городах по TV показывать! Может даже в Москву получится...
Дед. В Москву, значит? Как обезьянку в зоопарке возить станешь?
Борис. Да нет! Почему же как обезьянку?! Это же для молодёжи... Воспитание патриотизма...
Дед. И на что же ещё ради своей выгоды ты готов пойти?
Борис. Да я же не только ради выгоды!

Аня снова толкает Бориса локтем.

Борис. Я же для всей семьи!
Дед. Для семьи?
Борис. Вам же теперь даже просить ничего не надо! Сами всё дадут! И квартиру, и вообще всё! А если она Вам не нужна, можете туда семью переселить. А сами можете здесь остаться, ведь эту жилплощадь у Вас тоже никто не отберёт!

Таня резко вскакивает, хватает в охапку тетради, подходит к Борису, смотрит ему в глаза, хочет высказаться, но сдерживается и молча убегает в "женскую спальню".

Дед. Молодец, Борька! Хоть и дурак, а молодец! Далеко пойдёшь!
Борис. Я не понимаю...
Дед. М-да... (уходит в "мужскую спальню")
Борис (вдогонку). Я же дело предлагаю! Реальное!

Ирина истерично смеётся, уходит. Аня подходит к Борису, смотрит на него несколько секунд.

Аня. Садись! Бери бумагу, пиши!
ЗТМ. Перестановка.


                Картина 6
Там же, спустя несколько дней. Ирина сидит на диване с вязанием в руках. С улицы входят Таня и Гена. У Гены в руках букет из осенних листьев.

Таня. Привет!
Гена. Здравствуйте!
Ирина. Угу...

Таня и Гена снимают верхнюю одежду.

Таня. Хорошо съездили. В лесу - благодать, листья шуршат... И с электричкой повезло - народу почти не было. Сезон у дачников закончился, видимо...

Ирина саркастично хмыкает, не отрываясь от вязания.

Таня (Гене). Садись, а то в животе урчит громче, чем трубы иерихонские! Я утром суп варила, сейчас разогрею. Только руки помой!

Таня достаёт из холодильника маленькую кастрюлю, ставит на плитку. На вторую кон-форку ставит чайник. Гена моет руки.

Ирина. В наше время в гости с пустыми руками не ходили...
Таня. Мам!
Гена. А мы и не с пустыми!

Гена подходит, протягивает Ирине букет из кленовых листьев. Ирина игнорирует. Гена кладёт букет на диван рядом с ней. Ирина берёт букет, идёт к мойке, выбрасывает листья в мусорное ведро.

Таня. Сама тактичность!
Ирина. А мне притворство ни к чему, я у себя дома! За дочерью волочится нищеброд! Я что, радоваться должна?!
Таня. Нет, конечно. Радоваться - это не про тебя!
Ирина. Хоть бы печеньев каких говённых к чаю принёс! Что за мужик такой?!
Гена. Я пойду...
Таня. Не надо, Ген, не убегай. Всю жизнь убегать не будешь! Пусть высказывает.
Ирина. А ты уж и на всю жизнь планы строишь?! С этим?! Очнись! Губу-то закатай!
Гена. Чем же я Вас, Ирина Михайловна так раздражаю?
Ирина. А ты не знаешь?!
Гена. Догадываюсь. Только для такого отношения я Вам всё-таки повода не давал!
Ирина. А и не надо повода! Ты сам - повод! Мужику четвёртый десяток - ни кола, ни двора! Как подросток с голой жопой бегает, фантазии фантазирует! Дочке мозги засрал! Может кого приличного себе нашла бы... А я, значит радоваться должна, иконку над вами поднять?! Во!!! (показывает Гене кукиш)
Таня (аплодирует) Браво!
Ирина. Ну ладно нищеброд, пускай! Ну хоть бы стремился! Хоть бы перспектива какая была! Так нет же! Сел сторожем в детском саду, на минималку, и доволен! Мёдом тебе там намазали?!

Из своей спальни появляется дед. Молча идёт к мойке, умывается.

Гена. Мне так удобно. Там инструмент есть, я могу своим делом заниматься...
Ирина. Каким делом?! Музыку свою дурацкую писать?! Да кому ты нужен со своей музыкой?! Кто тебе за это заплатит?! А женишься, не дай Бог?! Семью кто содержать будет, пока ты в своём детском саду за роялем сидишь?! Жену, детей кто кормить-одевать будет?!
Дед (смеётся). Беги, Генка! Заклюёт!
Ирина. Ты ещё будешь мне тут, хрыч!

Дед, смеясь уходит за свою занавеску.

Гена. Я, Ирина Михайловна, знаю, что у меня не самая лучшая работа. Только ведь другой-то нет! У нас нормальную работу не найдёшь.
Ирина. А ты и рад! Ты вообще ищешь её, работу-то?! Сел на пенёк, ждёт, когда само упадёт! Захочешь - найдёшь! Здесь нет - поезжай туда, где есть!
Гена. Я от Татьяны никуда не уеду!
Ирина. Вот то-то и оно!
Таня. Мам, хватит уже! Надоело!
Ирина. Правда глаза колет?!
Таня. Мы сами как-нибудь разберёмся!
Ирина. Да уж! Вы-то разберётесь! Особенно он!
Гена. Разберёмся! И "он" - в том числе!
Ирина. Работу он найти не может!  Ты почему к Борьке не пойдёшь, в ноги не упадёшь, чтоб пристроил тебя в свою администрацию?! Хоть бы тем же сторожем! А деньги другие! Да и людям не стыдно сказать, где работаешь!
Гена. А мне и сейчас не стыдно!
Ирина. Гордый?
Гена (зло). В администрации рояля нет!

Гена идёт к двери, снимает с вешалки свой плащ.

Ирина. Гордый! Все вы, нищеброды, гордые! Потому что кроме гордости у вас ничего и нет!
Таня. Прекрати сейчас же!

Звонок в дверь. Ирина утыкается в вязание. Таня идёт открывать. Входит Матвеич.

Таня. Здравствуйте, Андрей Матвеич. Проходите.
Гена. Здравствуйте.
Матвеич. День добрый! Хозяин-то дома?
Таня. Дома, дома. (кричит) Дед!
Дед (из-за шторы) Иду! (выходит) Здорово, Матвеич! Какими судьбами?
Матвеич. Да вот, к своим заходил, в мэрию-то. Проведать, так сказать.
Дед. И как там?
Матвеич. Нормально. Все живы-здоровы, работа идёт, всё хорошо. Обмолвился, что к тебе собираюсь, вот - попросили передать. Чтоб почту не обременять, так сказать...

Матвеич достаёт из внутреннего кармана конверт, отдаёт деду. Дед, щурясь, разглядывает письмо.

Дед. Танюшка, глянь! Не разберу, чего здесь... (Матвеичу) Да ты садись, садись! Чего ноги топтать...
Таня. Садитесь, Андрей Матвеич. Сейчас чайник закипит.

Дед и Матвеич садятся за стол. Таня распечатывает конверт, читает. Ирина во время чтения откладывает вязание. Видно, как она напряглась.

Таня. "Уважаемый Кондратьев Александр Иванович! Уведомляем Вас о том, что Ваше заявление от 21.10. о выделении Вам, как ветерану ВОВ, дополнительной жилплощади в соответствии с указом президента №714 от 07.05.2008г. принято к рассмотрению. 23 октября. Секретарь Гребёнкина Н.И."
Дед (через паузу). Так...А ну-ка, детишки, сходите-ка погуляйте недолго. Мне с дочкой поговорить надо...
Таня. Дед, может мне лучше остаться?
Матвеич (поднимается из-за стола). Идёмте, ребятки, идёмте. Так нужно...

Матвеич, Таня и Гена уходят. Дед тяжело поднимается, опирается рукой на стол.

Ирина (кричит). Я этого не делала!
ЗТМ. Перестановка.

                Картина 7
Квартира Бориса и Ани.

Борис. Евдокимов после нового года на обучение едет. На курсы.
Аня. Куда?
Борис. В Нижний...
Аня. А тебя когда отправят?
Борис. А что я? Мне не по статусу. Я - младший помощник.
Аня. Плохо!
Борис. Наоборот! Евдокимов на повышение, я - на его место! Затем - обучение, переквалификация и вперёд!
Аня. Дай бог! Из партсовета не ответили пока?
Борис. Рано. Два дня только прошло. Важность соблюдают! Да нет, с этой стороны я спокоен. Примут! Им количество важно. Они всех принимают.
Аня. Ну и отлично! Бутер хочешь?
Борис. Нет, спасибо. Ань... Я тут вот чего подумал... Может тебе тоже в институт, на заочку?
Аня. Зачем? Работать отправишь?
Борис. Я вперёд гляжу! Ведь мне, когда я при должности буду, тоже помощник понадобится! Проверенный, надёжный!
Аня. Ну, да. И деньги там хорошие... Ты знаешь, я об этом тоже думала. Хорошо, что мы с тобой в одном направлении мыслим! А без института никак?
Борис. Можно, но лучше всё-таки, если есть хоть какое-то профильное образование. Хотя бы курсы.

Звонок в дверь.

Аня. Кого  там ещё... Откроешь?

Борис открывает дверь, впускает Ирину.

Борис. Здравствуйте, Ирина Михайловна.
Ирина. Ох, ребятушки, что ж вы натворили-то!
Аня. Что случилось, мам?!
Ирина. Как же вам в голову такое пришло, не посоветовавшись!
Аня (кричит). Да ты про что вообще?!
Ирина. Про письмо ваше подложное!
Аня (успокоившись)  А-а, всплыло уже... Ну и хорошо! Надо уже было решать что-то с этим!
Ирина. Ты не понимаешь, что ты говоришь!
Аня. Всё я понимаю! Мы на себя ответственность взяли! От проблемы избавились! Ты бы никогда не решилась! Так и тянулось бы!
Борис. Ирина Михайловна, а как Вы узнали?
Ирина. Чекист этот днём заходил. Конверт официальный принёс из управы...
Аня. Ну вот! Сдвинулось же! Пошло дело! Спасибо скажи!
Ирина (зло). Спасибо, дочка! На старости лет жизни лишила! Спасибо! Поклон низкий!
Аня. Чего ты несёшь, какой жизни?!
Ирина. В общем так, дети! Письмо нужно забрать!
Борис. Ирина Михайловна...
Ирина (перебивает) Завтра же!
Аня. Да не будет ничего! Кого ты боишься? Деда? Ну, покричит, слюнями побрызжет... Потом напьётся у магазина своего, да смирится!
Ирина. Дура!
Аня. Я дура??? Ты на себя посмотри! Только и можешь ныть, да жаловаться! Я тебе проблему решила, которую ты за всю жизнь решить не смогла!
Ирина. Борька, тебе говорю: забери письмо! Анька - баба глупая, с неё - как с гуся. А тебе за свою жопу бояться надо! Напортачили вы! Здорово напортачили!
Борис. Да Вы успокойтесь. Вы по-человечески объясните: в чём напортачили, чего бояться?
Ирина. Просто поверь! На слово! Сходи завтра забери заявление!
Борис. Ну, Ирина Михайловна, это несерьёзно!
Ирина (закрывает лицо руками). Ох, божечки, божечки... (Борису) У тебя водка есть?
Борис. Не держим...
Аня. Бред какой-то!
Борис. Вы успокойтесь, Ирина Михайловна! Тут бояться нечего. Ведь в сущности, это даже не подлог! Просто заботливые родственники беспокоятся о старике-ветеране!
Ирина (кричит). Ветеране?!  Он-то ветеран! А я...
Аня. Так, мам! Или ты сейчас всё рассказываешь, или мы ничего забирать не будем!
Борис. Ирина Михайловна, я с Аней согласен! Надо доверять друг другу. Мы же одна семья!
Ирина (через паузу). Не отец он мне...
Аня. Как не отец???
Ирина. В пятьдесят третьем, после амнистии, его на поселение определили. В Елабуге, в школе работал. А в шестьдесят третьем, когда срок закончился, он меня из детдома взял. Девять лет мне тогда было...
Аня. Охренеть!
Борис. Я не понимаю. А как это связано?
Ирина (перебивает). Пожалел он меня. Издевались надо мной в детдоме. Из-за родителей моих. Не знаю, выжила бы, нет ли, если б он меня тогда не забрал, да сюда не привёз...
Борис. Из-за родителей?
Ирина. Настоящий мой отец в СС служил. В Воркутлаге сидел. Мать там же вольнонаёмной работала. Прачкой. Вохру обстирывала. Влюбилась в немчика. Не знала, что СС-овец. Бежать помогла. Отца сразу, в пятьдесят третьем расстреляли. Мать - в пятьдесят четвёртом, после родов. Меня в Елабугу, в детдом определили...
Аня. Я в шоке!

Борис, молча, идёт к шкафу, трясущимися руками достаёт бутылку водки, стакан, наливает, пьёт.

Ирина. Вот так-то, ребятки... (встаёт, идёт к выходу)  Заявление заберите! Вылезет правда, всем плохо будет! Дед молчать не станет...(уходит)
Аня. Твою ж..! Ну, может быть не расскажет? Дочь всё-таки...

Борис, молча, наливает ещё один стакан, пьёт.

Аня. Дерьмо!
ЗТМ. Перестановка.

                Картина 8
Спустя два дня. Дед и Матвеич на крыльце магазина.

Матвеич. Ну ведь ты же умный, рациональный человек! Подумай сам! Хорошенько по-думай!
Дед. Нет, Андрей. Спасибо, конечно, но это вопрос решённый! Я свой путь дойду до конца. Сам!
Матвеич. Ты знаешь, я где-то читал, что в старые времена моряки, плывшие через океан, обязательно делали остановку у любого, попавшегося на пути клочка земли. Будь то даже маленький безжизненный островок. И не только для того, чтоб пополнить запасы. Понимаешь, необходимо человеку, который плывёт через бескрайнюю стихию, хотя бы иногда ступать на твёрдую землю! Ему это сил придаёт для дальнейшего пути...
Дед. Я на своём пути стою твёрдо. Не волнуйся.
Матвеич. Ну да, ну да...
Дед. Да и не долго уж осталось...
Матвеич. Вот! Вот такие разговоры - это и есть первый признак того, что тебе не хватает твёрдой земли под ногами! Отдохнуть тебе надо!
Дед. Скоро отдохну. Скоро в эту твёрдую землю и лягу...
Матвеич. Тьфу ты!
Дед. Не плюйся. Я себе два века не намерил!
Матвеич. Говорю же: переезжай! Хоть последние свои годки спокойно поживёшь!
Дед. Я всю жизнь спокойно жил. Это вокруг все бесятся. Суетятся, кричат, доказывают. А я своё место под солнцем давно нашёл...
Матвеич. Саш, ну ты же понимаешь, что они с тебя не слезут?! Так и будет продолжаться!
Дед (усмехаясь). Забрали вчера заявление-то!
Матвеич. Вчера забрали, завтра ещё что-нибудь придумают!
Дед. Должно быть...
Матвеич. Эх...  (достаёт из кармана "чекушку") Давай понемногу.
Дед. Не хочется.
Матвеич. Эва!
Дед (невзначай кладёт руку на сердце). Настроения нет. В другой раз...
Матвеич. Ладно. (убирает водку) Ну, пойду тогда...
Дед. Андрей! Погоди... (достаёт из внутреннего кармана слегка измятый конверт)  Сохрани пока у себя.
Матвеич. Никак завещание настрочил?! М-да... Совсем ты у меня скис...
Дед. Дом, деньги, какие скопил, Танюшке записал. Она девка правильная, как надо сделает.
Матвеич. Сделает, конечно. Только ведь ты её под удар подставляешь. Сестра с мамашей её дёргать будут, как тебя всю жизнь дёргали! Усложнишь ты ей жизнь-то!
Дед. Крепче будет!
Матвеич. Тебе видней...
Дед. И ещё... (достаёт ещё один конверт, поменьше). Для Генки. Там внутри написано...
Матвеич. Да ты никак и вправду помирать настроился!
Дед (смеётся). Я-то не собираюсь. Только ведь она не спросясь приходит!
Матвеич. Мне кажется, ты и от смерти отбрыкаешься..! Ладно, бывай!
Дед (в зал). Всего хорошего...
ЗТМ. Перестановка.

                Картина 9
Комната в бараке. Ирина и Аня сидят за столом. Аня плачет. Таня и дед на диване. Таня просматривает тетради. Дед вертит в руках бумажного журавлика.

Ирина. Может образуется ещё, помиритесь...
Аня. Да какой там! Он даже разговаривать не стал! Развод, и всё!
Ирина. Паршивец! Ну, а ты что?
Аня. А какие у меня варианты?! Я же не хочу, чтоб он причиной указал нежелание жить с фашистским выродком! Через день весь город знать будет!
Ирина. Не укажет! Побоится запачкаться!
Аня. Не побоится! Он на этом себе ещё и очков заработает!
Ирина. Ну, а если согласишься, какие гарантии?
Аня. Если препятствовать не буду, напишет: не сошлись характерами.
Ирина. Сам сказал?
Аня. Знаю...
Ирина. Вот урод, а! Пригрели!
Аня. (кивает на деда) Вот кто настоящий урод! Всё из-за него! Ни себе, ни людям!
Таня. Хватит!
Аня. Матери всю жизнь испоганил! Мне семью сломал! Сделал бы всё по-человечески, не пришлось бы это заявление проклятое писать! Борька бы не узнал ничего, так и жили бы!
Таня. Прекрати сейчас же!
Аня. Ненавижу! (роняет голову на руки, плачет)

Дед поднимается с дивана, медленно подходит к столу, сминает в руке бумажного журавлика, бросает на стол, уходит за свою занавеску.

Таня. Так дальше продолжаться не может! Неужели вы не понимаете?! Вы посмотрите на себя! Вы же токсичны! Вы отравляете всё вокруг себя!
Ирина. Давай, ори на мать-то!
Таня. В доме от вашей злобы уже дышать нечем! Вы же сами, сами свою жизнь такой делаете! Что у вас в ней хорошего есть?!
Ирина. В нашей жизни есть Бог!
Таня. Вы даже не видите за собой! Выругаетесь, и довольны! Сделаете гадость, и рады! Вы же даже не понимаете, что это яд! Что он в первую очередь вас разрушает! Вашу жизнь!
Ирина. Мала ещё мать-то учить! Ты сперва переживи то, что я пережила! А потом тявкай!
Таня. Да что ты...
Дед (из-за занавески). Танюшка! Подойди.

Таня уходит за занавеску.

Ирина. Соплячка! (Смотрит на плачущую Аню) Слышь, подруга! А ты случайно не то-го..?
Аня (поднимает голову) Что?
Ирина. Не беременна, часом?
Аня. Типун тебе!
Ирина. Жаль... А то бы мы прищучили голубчика!  С его зарплаты грех не откусить!
Аня. Теперь откусишь...
Ирина. Теперь-то да..  Ну так и что, никаких шансов? Вообще?
Аня. (через паузу) На работу ему звонила.  Евдокимов сказал, что он сегодня ответ на заявление получил-таки.
Ирина. На какое заявление?
Аня. В партию. Теперь попрёт карьера!
Ирина. Хлыщ хитрожопый! Слушай, а может нам тоже заявление написать?! Куда надо! Чтоб отказали! Хрен ему, а не карьера! Ты про него ничего такого не знаешь?
Аня. Даже если б  знала, мы не в том положении...
Ирина. Анонимно можно.
Аня. Зачем?
Ирина. Выпрут его из партии с грешками-то!
Аня. Кого ты там этим удивить хочешь...  Да и нет за ним ничего серьёзного. Или я не знаю об этом...
Ирина. Дура ты, Анька! Надо было раньше думать!
Аня. Да! Я дура! А ты умная! Всю жизнь от нас скрывала! Такое!
Ирина. Ты на меня не ори! Ты лучше подумай, как ты теперь жить будешь! Мужика профукала, зарплата Борькина - тю-тю, ипотеку при разводе надвое поделят, отказываться придётся! Итого, что мы имеем? Ни семьи, ни жилья, ни денег! Зато на мать глотку дерёт!
Аня. Спасибо, мамочка, на добром слове! Может ещё и в дом не пустишь?!
Ирина. Глупости не говори! А только и ты соображай, когда на мать голос повышаешь!

Из-за занавески выходит Таня.

Ирина. А ещё подумай о том, что ты в этот дом возвращаешься лишним ртом. На дедовы крохи, да на Танькину зарплату копеешную!
Аня. Куда же мне ещё идти?!
Ирина. Я это к тому говорю, что если ты со своего Борьки ни хрена взять не можешь, подыскивай-ка ты себе, доченька, работу!
Аня. Да кому я нужна под сорок лет?! Что я умею?!
Ирина. Ничего, научишься! Жизнь-то, она научит! Не одна ты такая!
Аня (вытирает слёзы). Нет, мама! Ничего из этого не выйдет! Ты и сама всю жизнь не работала, лучше меня понимаешь! Какие из нас с тобой работницы... Да и тебе самой неплохо бы задуматься. Танька замуж выскочит, переедет, останутся у тебя только дедовы гроши!
Ирина. На всё воля божья!
Аня. Нет! Не работу нам искать надо! Деда надо заставлять! Он во всём виноват, пускай и исправляет! Пусть идёт в горсовет, требует жильё, да пособие на семью! Последнему ветерану не откажут!
Таня. В этом городе нет ветеранов...
Аня. Что..?
Таня. В этом городе больше нет ветеранов. В скорую звоните...

Таня уходит за "дедову" занавеску.

Аня. Не может быть... Так нельзя!
Ирина. А вот теперь всё...
ЗТМ. Перестановка.
                Картина 10
Там же, спустя две недели. Таня одна за столом с "извечными" тетрадями.

Таня. (бормочет) Та-та-та...Кирсанов, неудовлетворённый смертью жены, наезжал на гостя... Та-та-та... Базаров был достоин большего, чем смерть от какой-то лягушки... (откладывает тетрадь) Не читал паршивец!

Звонок в дверь.

Таня. Входите, открыто!

Входит Матвеич. В руках у него большая коробка, упакованная в бесцветную бумагу, перемотанную скотчем.

Таня. Господи, Андрей Матвеич, что это?!
Матвеич. Здравствуй, Татьяна! А ну-ка, прежде поставь чайник! А после разговаривать начнём!
Таня. Да он горячий! Я только вскипятила. Садитесь к столу. Сейчас я...

Таня сдвигает на край стола тетради, идёт к плитке, наливает чай. Матвеич садится за стол. Татьяна присоединяется. Пьют чай за разговором.

Матвеич. Зашёл вот сказать: был сегодня в мэрии, договорился насчёт памятника. Думал, воевать придётся, ан нет! Сразу и заказали...
Таня. Спасибо большое, Андрей Матвеич!
Матвеич. Мне-то не за что! Я вот ещё что подумал: памятник-то я в виде стелы выбрал, со звездой. А потом думаю: надо всё-таки с вами, с семьёй посоветоваться. Пока не поздно перезаказать-то...
Таня. Мне нравится.
Матвеич. Ирина-то не будет против? Верующая всё ж...
Таня. Не будет. Если уж даже на кладбище не пришла, думаю, всё равно ей...
Матвеич. Ну, значит, так тому и быть! Как она, Ирина-то?
Таня. Как обычно. Разве что гулять больше стала.
Матвеич. Горюет?
Таня. Да не заметно. Молчит больше, а так, всё, как раньше...
Матвеич. А сестра?
Таня. Нянечкой в детский сад устроилась. И в ДК техничкой на полставки.
Матвеич. Ишь ты!
Таня. Непривычно ей. Жалуется...
Матвеич. Это ничего! Привыкнет. Нужда заставит... Видел сегодня в мэрии Борьку-то её. Сидит, лицо кирпичом, глаза прячет...
Таня. Да ну его!
Матвеич. И то верно... Ну, а ты-то как?
Таня. А что я..? У меня вот... (кивает на тетради)
Матвеич. Не думала, как с завещанием-то?
Таня. Думаю...
Матвеич. Ну-ну...
Таня. Я, Андрей Матвеич, думаю всё матери с сестрой передать.
Матвеич. Эва как! А сама?!
Таня. Сама к Генке перееду.
Матвеич. Неужто замуж позвал?!
Таня (улыбается). Пока не позвал, но решился. Светка из ювелирного в школу прибегала, говорит, колечко купил...
Матвеич. Вот бабы! Как сороки! Никаких секретов!
Таня. Ну, я Генке не сказала. Да и не дети мы уже, чтоб в эти игры играть...
Матвеич. Это верно... В общежитие, значит, к нему пойдёшь?
Таня. Тут такое дело... Генке одноклассник его бывший работу предложил. На областном телевидении, звукорежиссёром. Он пока размышляет, но, я думаю, решится. Да и я сама не против в город-то переехать...
Матвеич. Ну и правильно! Давно уж пора нормальную семью-то заводить! Рад я за вас! Совет вам, да любовь, как говорится!
Таня. Спасибо, рановато пока...
Матвеич. Ну, а с жильём-то как? В городе-то? Деньги же нужны! Может зря ты дедово наследство уступаешь?!
Таня. Да нет. Думаю, так правильно будет. А мы себе сами заработаем. Чтоб своё, собственное!
Матвеич. Так ведь на это время потребуется!
Таня. Ну, а как по-другому?! Сначала в общежитии поживём, мы люди привычные! А потом и своё купим! Генка-то, он ведь работящий. Только кажется, что легкомысленный. А если что в голову засядет - не отцепится! Так что, думаю, раз уж решился семью заводить, будет стараться!
Матвеич. Дай бог, дай бог... Да! Про Генку-то! (встаёт из-за стола)
Таня. Что такое?
 Матвеич. А ну-ка, дай мне ножик-то!

Таня подаёт Матвеичу кухонный нож. Матвеич идёт к двери, где оставил коробку, срезает скотч, разворачивает бумагу. Мы видим коробку от простенького синтезатора.

Матвеич. Это вот Генке твоему. Подарок от деда. От Александра Иваныча. Пусть, говорит, и дальше мечтает! Нравился он деду, Генка-то!
Таня (сквозь слёзы). Спасибо! (обнимает Матвеича, утыкается в него лицом)
Матвеич. Да мне-то за что?!
Таня. За всё спасибо, Андрей Матвеич!
Матвеич. Ну ладно, ладно! Не плачь, а то вон измочила всего! Как из-под дождя! Ну, пойду что ль. Вроде всё передал, пора и восвоясь...
Таня. Вы, Андрей Матвеич, заходите! Не пропадайте!
Матвеич. Да! Вот ещё что: если в городе нужда какая будет, ты ко мне сразу обращайся! Деньги у меня есть, мне они без надобности. Так что... И на свадьбу позови, не забудь!
Таня. Непременно! Берегите себя, Андрей Матвеич!
Матвеич. Ну, бывай!

Матвеич уходит. Таня закрывает за ним дверь, подходит к столу. ЗТМ. Перестановка.

                Эпилог
Крыльцо магазина, где обычно сидел дед. Выходят Таня и Гена. Таня катит чемодан на колёсиках, у Гены в руках коробка с синтезатором, на спине рюкзак. Оба подходят к крыльцу, кладут на ступени бумажного журавлика. Уходят. ЗТМ. Финал.