Визит в прошлое 19

Г л а в а 19.
Чуть рассвело, Василий поднял ребят, Вадик конечно немножко похныкал и поканючил, типа куда такую рань, но Василий на него зыркнул, и он безропотно стал одеваться. Вышли из дому как и договорились вчера со Стасом, без винтовок, вещмешков, но в форменных гимнастерках.
Начали с вокзала, еще вчера, когда шли с Игнатом Ефимовичем, Василий старательно запоминал дорогу, фиксируя в мозгу приметы и ориентиры, то же самое он посоветовал делать и Лехе с Вадиком. Поэтому сегодня они без труда вышли к сортировочной станции, а оттуда прямо по железнодорожным путям вышли к вокзалу.
Привокзальная площадь, как и вчера, была абсолютно пустынна. Первые лучи солнца уже скользили по мутным лужам, в которых купались голуби и воробьи, постепенно перебираясь на грязные стекла вокзальных окон. Новый день просыпался, новый безрадостный день смутного военного времени.
Василий с друзьями, прошли в кассовый зал вокзала. В зале ожидания было безлюдно, грязно, на полу валялись кучи мусора, кое где в окнах были выбиты стекла, мерзость пещерного запустения и первобытная дикость смотрели прямо в лицо.
- Пошли скорее отсюда – дрожащим голосом взмолился Вадик – жуть, какая то.
- А вчера когда шли, Игнат Ефремович рассказывал, какой раньше красивый вокзал был, а сейчас – проговорил Леха, подозрительно и настороженно оглядываясь и оборачиваясь.
- Поезда не ходят, что здесь людям делать – резюмировал Василий и махнул рукой – айда дальше, все по списку.
Следующим местом куда подалась троица был городской рынок, который несмотря на столь ранний час уже  довольно бойко торговал и покупал. По крайней мере были слышны громкие, как бы сейчас сказали «рекламные слоганы», призывающие посмотреть, попробовать, отведать, не пропустить, и купить, купить, купить…
- Ничего не меняется – проговорил задумчиво Василий – за карманами следите, а то и липовую «ксиву» стянут, - и кивнул на кучку беспризорников, ощупывающих глазами каждого входящего в этот шумный хаос базарного водоворота.
Потолкались по рядам, Вадик даже пробовал поторговаться с седобородым мужиком, продававшим револьвер системы Наган, на клейме которого красовалась надпись «императорскiй тульскiй оружейный заводъ 1912». Седобородый просил за ствол 30 рублей, надо сказать, что в сложившейся ситуации это были небольшие деньги, так как фунт хлеба, (т.е. чуть более 400 граммов) стоил уже от 2-х до 3-х рублей, а фунт мяса – 5-6 рублей, и цены колебаясь прямо на глазах, к вечеру могли уже подрасти, на рубль а то и больше.
- На кой фиг тебе этот ствол то понадобился, денег все равно нет – шипел Василий, с трудом оттаскивая Вадика от красивой игрушки.
- У меня маленько денег есть, я выторгую – умоляюще заглядывал ему в глаза Вадик.
- Деньги пригодятся, нам еще в кабак идти, забыл? С чем мы туда пойдем с твоим наганам если только – усмехнулся Леха и показал на ближайшее заведение. Наши путешественники во времени, со слов профессора и Стаса, знали, что еще в 1914 году, Указом его Величества Императором Российским всем питейным заведениям для простого народа торговать алкоголем было запрещено. Такого же правила придерживалась и новая Советская власть, так что найти в трактире или кабаке болтливую подгулявшую компанию, по их предположению, возможности не представлялось. Зато, в Чайной они втроем, хорошо покушали, всего лишь на один рубль пятьдесят копеек и теперь уже примерно могли ориентироваться в ценовом сегменте общепита, а не округлять глаза и морщить лоб пытаясь сосчитать в уме стоимость того или иного блюда. Там же они узнали, что водку могут вам подать и во время сухого закона, замаскировав ее под воду, чай или добавить в компот, о чем свидетельствовало большое количество очень разговорчивых, раскрасневшихся людей, на столах которых кроме борща, каши и жбана с квасом, больше ничего и не стояло. Не сложное умозаключение, позволяло сделать вывод, что водка или другой какой то ее суррогат, в чайной имелся и торговля им бойко шла почти что открыто. А учитывая, что санкции за подобное нарушение были очень даже не слабые, наводило на мысль, что кто-то из влиятельных местных чекистов, «крышует» подобные заведения. Помня наставления Стаса, они решили проверить свои предположения и как можно больше получить информации о  столь влиятельных покровителях. Вне всякого сомнения таковыми могли быть только люди обладающие реальными властными полномочиями, скорее всего карательными.
Недолго думая, Василий жестом подозвал полового и повертев перед его глазами пятирублевой купюрой, спросил – А что, братец, чекист то скоро к вам придет? – вопрос был так себе, и Василий ни как не ожидал, что он сработает. Но половой был или очень жаден, или же совсем дурак, даже не поторговавши, он тут же выпалил – так Василий Иванович то, скоро и придет – и сграбастав деньги убежал прочь. Теперь оставалось узнать как фамилия Василия Ивановича и безошибочно опознать его. Договорившись как дальше действовать, все разошлись, не теряя однако друг друга из виду. Вадик подошел к худосочному мужичонке таскавшего ящики с черного хода трактира, присел на чурку и как бы нехотя и лениво прикуривая второсортную папиросу «Бурлак», обратился к нему – Послушай, любезный, мне нужно увидеть Василия Ивановича – и встретив недоуменный взгляд мужичка – добавил – в ЧК служит, что не знаешь?
- Мужик остановился, громко высморкался – Кто ж товарища Никитина то не знает, только он не сюда приходит, что ему здесь делать, он к Петровичу прямо и заходит, к хозяину значит – мужик повернулся и снова ушел за ящиками.
Через минуту, друзья посовещавшись, решили продолжить эту пока еще безобидную игру, все более убеждаясь, что они на правильном пути.
Через несколько минут, к трактиру залихватски подкатила пролетка, на облучке в качестве извозчика восседал веселый и улыбчивый парень, одетый в обмундирование красноармейца, в ногах его лежала уже знакомая нам винтовка Мосина. Пассажир пролетки высокий жилистый средних лет мужчина, одетый в кожаную коричневую куртку и такой же картуз, в темно зеленых галифе заправленные в яловые сапоги, молодцевато спрыгнув, не ступая на подножку и пружинисто шагая, направился прямиком в трактир.
- Так это, что Никитин что ли - делая круглые удивленные глаза, выпалил Вадик – и вопросительно посмотрел на веселого кучера.
- Он самый, гроза всего преступного мира Екатеринбурга – весело но с достоинством – отвечал веселый солдатик – у него здесь деловая встреча.
Вадик достал пачку папирос «Бурлак» и протянул коробку парню, тот с удовольствием закурил, было видно, что по роду службы  ему было не с кем общаться и он был рад перебросится парой фраз с первым встречным, тем более что тот с таким восхищением взирал на него, вон даже папиросой угостил.
- Что, служба то наверное тяжелая, весь день начальника возить – покачал Вадик сочувственно головой.
- Да нет вот сейчас отвезу Василия Ивановича домой, поставлю Буяна в конюшню и к подружке – он весело подмигнул Вадику и захихикал.
- Так это пока ты его до дома довезешь, да пока в конюшню, это уже и вечер – закатил с сочувствием глаза Вадим – это же в Американской гостинице?
- Да нет, на Покровском проспекте ЧК уже давно нет, мы уже и Вознесенском проспекте были, а теперь вот временно на улице Офицерской, и конюшня там же недалеко. А товарища Никитина домой доставить, так это тут вообще рядом, он по «Водочной» живет прямо в самом начале – он хотел еще что то добавить. Но в это время хлопнула дверь и сам товарищ Никитин, не глядя на Вадика вспрыгнул в пролетку и она тут же умчалась обдав пылью Вадика с ног до головы.
Расспрашивая, всех встречных, примерно минут через пятнадцать, наши путешественники, наконец то нашли улицу Водочную. Путь до нее оказался не таким уж быстрым как заверял балагур красноармеец, пришлось миновать две площади – Дровяную и Сенную, Водочная улица была одной из самых длиных улиц старого Екатеринбурга. На ней в основном жил чиновничий и служилый люд, дома были крепкие основательные, в основном из камня и кирпича, но кое где попадались и деревянные строения, все как один двухэтажные с железными крышами. В ночное время улица была освещена электрическими фонарями.
Еще через несколько минут благодаря словоохотливому дворнику убиравшему территорию усадьбы бывшего хозяина медопивоваренного завода, купца 2-гильдии Эрнеста Фердинандовича Филитца, сам купец давно уже скончался от тифа, но завод продолжал работать им руководила вдова Эмма Федоровна Филитц, которая в период революционных потрясений все таки успела продать значительную часть недвижимости и благополучно эмигрировать в Германию.
Так вот дворник, который еще помнил самого Эрнеста Фердинандовича умершего более двадцати лет назад, за пару папиросок и пятиминутную болтовню, рассказал не только в каком доме живет товарищ Никитин, но и с кем он живет, когда за ним приезжает экипаж, и что в данный момент он дома.
До дома Игната Ефимовича Василий со своими спутниками добрались часам к 17, изрядно уставшие но в принципе своим походом довольные, оставалось только доложить о проделанной работе Стасу и можно завалиться отдыхать. Ноги с непривычки гудели к тому же сильно хотелось есть, да и выпить бы не помешало.
Но все их планы на сытный ужин сдобренный парой- тройкой рюмок и мирный беззаботный отдых, сразу же рухнули, после того как они все рассказали Стасу.
- Так, быстро кушайте, только без этого - и он выразительно щелкнул себя по горлу – сегодня вечером будет много работы, я сейчас переговорю с Игнатом Ефимовичем и вернусь.
После ужина они под руководством уже Игната Ефимовича, занимались ремонтом конного экипажа, который сам Кротов называл – тарантасом. Это была довольно вместительная конная повозка, с закрытым верхом, внутри нее были три скамейки, он меньше всего походил на транспорт для перевозки современных людей, но Стас осмотрев повозку остался ей очень доволен.
- Отдыхайте пока, у вас пара часов на отдых, как стемнеет, выезжаем. Да, Стас снова повернулся к ребятам, приготовьте оружие и одеться необходимо под красноармейцев, это важно.
Надо сказать, что просьбу одолжить им на ночь лошадь вместе с тарантасом, Игнатий Ефимович воспринял весьма спокойно и даже сам руководил кое-какими ремонтно-восстановительными работами, сам запряг лошадь в тарантас, набросал в него сена, даже не спросив, для каких нужд все это будет использовано. И даже спросил Стаса, не будет ли он полезен в ночном мероприятии.

Во время ужина, Игнат Ефимович, ни словом больше не обмолвился о  причинах столь странного поведения своих квартирантов, не поинтересовался чем вызвано такое опасное путешествие в столь позднее время суток, поскольку город находится на военном положении и комендантский час уже наступил.
Однако после ужина, глядя на то как одеваются Стас и Валентин, он извинившись предложил вместо потрепанных офицерских кителей, одеть почти новые кожаные куртки, точь в точь в каких ходят комиссары и чекисты, как будто угадав цель и намерения запланированного ими эксцесса.



;