Это кошка подарок папочке

Это кошка – подарок папочке.

Вспоминаю свой детский рисунок, который я сотворила в больнице, когда лежала с воспалением легких. Часто болела, восемнадцать раз за шестнадцать лет.
Выбросила все свои детские картины. Особенно этот рисунок уничтожила. потому что на нем было написано "подарок папочке".
А я уже с класса седьмого средней школы не называла отца папой. Это был единственно возможный с моей стороны протест против его диктатуры в семье.
Отец обижался, жаловался моей маме. Но у меня уста были закрыты. Я не могла произнести это слово. На слово "папа" моя душа наложила табу.
Сейчас, когда отца давно нет, я могу обращаться к нему свободно, папой называть. Все исправилось. Но почему нельзя было все исправить при его жизни?
Не могу понять, почему у моего отца была потребность меня мучить, унижать, обижать. В иные моменты отец был душкой. И я всю жизнь мечтала, чтобы отец был таким всегда.
А я ведь была послушной дочкой. Не хулиганкой. Старательно училась. В чем же причина такой неприязни к моей личности со стороны отца?
Может, он хотел, чтобы я была идеальной, а я была просто старательной земной девочкой, сверх-запуганной им же.
Моя сутулая осанка сформирована исключительно его воспитанием. Он своими действиями и словами внушил мне. что я кусок дерьма.  Соседская Таня могла прыгнуть с кучи камней на землю, а я боялась. Соседская Таня могла уплетать жареный бычок за обе щеки, а я боялась в рыбе костей.  Однажды отец поручил мне сходить на обрыв моря и там что-то сделать, уже не помню что. А я для точности переспросила его весь инструктаж. Он обозлился, что не запомнила с одного раза. И в его руках была детская поливалочка, полная воды. Отец тут же вылил мне в лицо всю эту поливалку.
Странно и страшно.
Смысл его действий совершенно не понятен. Ведь он не делал мне лучше. От его действия я не становилась смелей, уверенней в себе. Я только замыкалась в себе, сутулилась, считала себя отбросом. В школе самооценка повысилась, когда учитель физики меня расхваливал как свою звездочку. Однако неуверенность в себе сыграла роль в моей личной жизни. Я не могла общаться с противоположным полом адекватно. Мне понравился в восьмом классе мальчик из девятого класса. Я так и не призналась ему в своих чувствах. Толку, что потом, с тридцати лет, я наверстала упущенное. Правда, была подстилкой для всех проходимцев, потому что была одержима идеей беременности. Опять же, если рассмотреть это глубже, то снова причина – мой отец. Я думала, что если я в карьере полный ноль, то хоть детей нарожаю. И ублажала всех и вся, повыдумывая такие выкрутасы кама-сутры, что той запуганной девчонке из детства не снилось бы и в самом страшном сне.
А все до лампочки. Три выкидыша. И очень трудная беременность с моей единственной дочкой.
Откуда же быть норме? Какой-то бред, погоня за тенью. Почему мне всю жизнь хотелось понравиться моему отцу. Я хотела. чтобы он перестал надо мной издеваться, я хотела, чтобы он был хорошим. А он им не стал. За день перед смертью стал, правда. Он прошел по кухне и слегка задел меня плечом. Я почувствовала, как от него исходит тепло. Такого тепла я давно не помнила, даже в детстве.
Когда мой двоюродный брат помогал с похоронами, я приехала в морг и искала брата. Зашла в комнату. Там в центре стоял гроб. В гробу, как в шикарной кровати спал мой отец. Я почувствовала, как вся комната наполнена моим ПАПОЙ. Да, \я так подумала и почувствовала. И это был мой настоящий папа. Тот папа, которого я всегда мечтала видеть. Он мирно лежал и любил меня. И не делал мне замечаний, не унижал, не обижал. Он был просто любящим папой, моим дорогим, моим любимым.
Почему это должно было произойти именно там и именно так?
Я смотрю на себя в зеркало. И что? Сейчас бы мой отец сказал мне. что я не красивая. Он говорил это, когда я недавно родила мою дочь, когда я была еще молодой козой сорока лет, а выглядела на двадцать.
Сейчас я выгляжу неизвестно на сколько лет, но меня все устраивает. Я счастлива, что я живу, а не сыграла в ящик, как мне было недавно плохо. Я живу моей работой, моим творчеством.
В комнате холодно и потому я не могу надевать открытые платья, чтобы фотографироваться. А я так люблю фоткаться. Я люблю себя. Я прощаю моего отца за ту обиженную девочку из моего детства. Я прощаю себя, что покорно верила в его унизительные ярлыки.
Я жду тепла. Я могу обворожить любого мужчину, но мне это не нужно.
Мне нужно творить – вот что мне нужно воистину.
И еще я хочу рисовать свои портреты. Рисовать не как художница, а как поэтесса в картинах моих одежд и танцев.
И это будет тоже подарком моему папочке. Как та кошечка на детском рисунке.
Я и есть та кошечка. Потому что я нежная, удивительная, женственная, несмотря на мое странное, страшное, разрушительное воспитание.
Как хорошо, что никто никогда не умирает. И мой отец видит меня и слышит. И читает эти строки.