В полковом манеже. Горе Аркадия

                ГРАНДДАМА В МАНЕЖЕ
           Всеволод только что закончил   выездку  по Филлису и , как всегда, под конец продемонстрировал кое-что  из полезных казачьих приемов, а именно – подъем с земли фуражки на галопе, что всегда вызывало непременное одобрение  , как услышал со стороны зрительских мест манежа, которые были оборудованы для начальства и немногих посетителей, аплодисменты.  Он удивленно взглянул на их источник  и увидел Екатерину Кирилловну в роскошной меховой ротонде, которая широко   улыбалась и что-то возбужденно говорила Анне Андреевне, робко  стоявшей в тени своей бабушки.
« Весьма настойчивая в продвижении своих мыслей дама;  успела уже договориться с полковником о манеже», - подумал Всеволод и подъехал  к гостям.
- Все прекрасно сложилось, и господин полковник любезно предоставил нам удобное  время для занятий, сразу после  офицерской езды- радостно сообщила, подтвердив  догадки,  Екатерина Кирилловна, как только Всеволод, сойдя с Подвоха, раскланялся с дамами.
-Сейчас выведут Дарлинга, и можно начинать…
- Могу я попросить разрешения остаться с Вами и присутствовать на первом занятии, - спросил Всеволод, обращаясь к Анне Андреевне ( он счел, что это должна решать сама ученица, а не её вездесущая бабушка). Вообще-то, в  его планах было ,  быстренько забежав в казармы, отбыть побыстрее из полка домой, но раскланяться с дамами и покинуть их  сразу же показалось ему неучтивым.
 Анночка  неуверенно оглянулась на бабушку, а та, как всегда в таких случаях, ответила за внучку:
-Ну, разумеется, мы будем только рады и очень благодарны . И с радостью примем ваши опытные советы. Мы уже несколько минут с  интересом наблюдали за вашей ездой. Надо сказать, она произвела на Анну Андреевну  сильное впечатление. Не так ли, Анночка?
Анночка кивнула.
«Она либо неразговорчива, либо слишком скромна, смущается. Ведет себя так, будто видит меня впервые, тогда как мы уже давно и  хорошо знакомы,»- подумал Всеволод, но дальше размышлять о психологических особенностях мадемуазель было некогда:  берейтер вводил в манеж Дарлинга.
     Мерин был ухожен, упитан и доволен жизнью. Видимо, ему неплохо жилось у гранддамы, и единственное, чего не хватало, это хорошего моциона. Явно застоялся конек.
Вместо того, чтобы прогнать его несколько кругов на корде, размять и снять эмоциональный мандраж, берейтер сразу же решил приступить к езде и  подсадил Анну Андреевну на Дарлинга.  Мадемуазель была в амазонке для езды по-мужски,  фасонной и очень подходившей к её фигурке , напоминающей статуэтку мейсенского фарфора.   Она неплохо держалась в казачьем высоком седле.
« А Джеймс Филлис утверждает, что езда по-мужски отнимает у женщин грацию…  Ничего подобного не замечаю…»,- отметил Всеволод, рассматривая проезжавшую мимо него Анну Андреевну со всех сторон.
Вот  она взяла стремя правой  ногой автоматически. Не глядя  и не задумываясь. Вот повод уверенно  держит  в одной  руке (  чтобы другой  поправить съехавшую набок элегантную шапочку… ) Вот  делает посыл, легкий, но довольно энергичный. Ровно такой, какой нужен. Это  равновесие у неё явно идет от природы. Один круг, другой, третий… А где же змейка, повороты, смена аллюров?  Зачем столько толочься на элементарных вещах? – недоумевал он, постепенно догадываясь, что берейтер не очень-то озабочен  наполненностью урока и   лишь отрабатывает свое время.
     Екатерина Кирилловна, стоявшая рядом в  распахнутой  ротонде  ( в манеже было тепло), казалось, прочла мысли Всеволода и сказала:
-Я уже говорила, что этот берейтер не внушает мне доверия. А что скажете вы?
Вопрос был прям,  уклониться от определения не представлялось возможным, и искренний от природы Всеволод был вынужден согласиться.
-Нет ли у вас на примете хорошего учителя? Может быть, даже  из военной среды, - продолжала Екатерина Кирилловна таким проникновенным тоном, что никак не хотелось отвечать ей отказом. Но вопрос застал  врасплох: военных знакомых, способных давать уроки верховой езды даме, на примете у него не было.
-А вы сами? Вы ведь так  хорошо сейчас только что работали с офицерами  по Филлису?
-Это довольно жесткая система. Она отнюдь не подходит для дам,- ответил  Всеволод, уже начиная понимать, куда клонит Екатерина Кирилловна. – И я серьезно   опасаюсь, что не смогу оправдать вашего доверия.
-А я уверена, что не только оправдаете, но и превзойдете ожидания. Многого ведь и не требуется: рысь, галоп, повороты, работа поводом , резкая остановка и как себя вести, если, не дай Бог, лошадь понесет. Словом, только необходимое,  чтобы моя Анночка уверенно чувствовала себя  верхом. А все остальное- дело наживное, дело практики…
-Екатерина Кирилловна, учитель из меня, конечно, плохой. Но в чем я не могу с вами не согласиться,  так это в том, что практика всегда дает несомненно больше теории. Я ведь и сам  до Туркестана ездил очень посредственно, и только в горах, в походе,  жизнь заставила. Когда пришлось по многу часов ежедневно  проводить в седле, поневоле научился, особенно у оренбургских казаков.  Кстати, Анна Андреевна очень правильно сделала, что предпочла именно казачье седло…- Всеволод пытался разговором увести гранддаму от основной её цели, но  тщетно.  Как он уже понял, княжна В******ская была весьма целеустремленная дама, и основную нить беседы она не теряла.
- Так я могу надеяться, что вы преподадите Анночке хотя бы самое основное?   Всего лишь несколько уроков… Здесь , в  манеже. С вашим начальством я обо всем договорюсь.
«Уже,  конечно, договорилась»,- подумал про себя Всеволод, и вынужден был согласиться.
- Она очень способная и старательная девочка, - продолжала рекомендовать ученицу с самых выгодных позиций гранддама. – И, как вы уже, наверно, заметили, у  неё есть природная хватка к верховой езде. Вам не будет с нею слишком утомительно.
«Ну, это-то безусловно» , -многозначительно  улыбнулся Всеволод Васильевич сам себе.
-Сдаюсь и отдаю должное вашей настойчивости, - ответил он Екатерине Кирилловне, и та просияла своей обаятельной улыбкой, к которой он уже начал прив

 ДЕТСКОЕ  ГОРЕ АРКАДИЯ
Заскочивший с утра к Вере с модным журналом от маман Михаил застал Аркадия  с  зареванной физиономией и  несказанно поразился, потому что за всю  сознательную жизнь семилетнего племянника плачущим его никогда  не видел.  И никто не видел.  Даже когда Аркадий , прошлым летом,  прыгнув со ступенек недостроенной лестницы в каретнике , распорол  торчащим из доски  гвоздем ногу,  и   Вера Васильевна ,  бинтуя   устрашающего вида кровоточащую  рваную рану, не могла сдержать слез,  сынок её  высказался,  тем не менее,  совершенно хладнокровно и с присущим ему ироническим юморком: «Надеюсь, до свадьбы-то это все безобразие заживет?»
     УВИДЕВ ЛЮБИМОГО ДЯДЮШКУ, Аркадий кинулся к нему, обхватил рослого Михаила за колено и ,доверчиво  прижавшись горячей мокрой щекой , горько зарыдал. Сквозь всхлипывание из его перебиваемой  спазмами речи Михаил понял, что  кухарка только что утопила в ведре всех четырех котят,  родившихся у их кошки-крысоловки, которая жила  в сенях черного входа.
       Ситуация была непоправима, и Михаилу оставалось только , взяв племянника на руки ,  обняв его, отнести в столовую и усесться с ним на диван.  Неумело приглаживая растрепанные Аркадиевы вихры, он, как мог, утешал мальчика, хотя и понимал, что словами горю не помочь.
- Я ведь  себе одного уже выбрал, - горестно всхлипывая, рассказывал Аркадий. -  Полосатенького… Хвостик у него тоненький…был….  Как у крысенка. Ушки маленькие, прижатые к головке, лапочки тоненькие с розовыми пяточками, - немного было затихший Аркадий вновь разрыдался , видимо, представив себе погубленного котенка, которого он предполагал  оставить себе.
 – И другие  хорошенькие… Одного бы Рита взяла. Я знаю, она тоже хотела. И еще двух бы отдали… О*********вым….. А она…( он с негодованием резко взглянул  в сторону кухни, имея в виду кухарку, виновницу  кошачьей погибели)…..  Всех….., в ведре,   тряпкой накрыла…. А говорит:  «Не знаю где, наверно, убежали»….. Врунья! Они не могли убежать… Они еще  даже почти не ползали, вчера вечером родились только….. Ненавижу её!

- Аркаша, ты не плачь… Пройдет немного времени, и кошка еще котят принесет,  тогда уж точно их никто не тронет, я тебе обещаю, я сам прослежу и кухарке не позволю даже подойти к ним.  Ты выберешь себе любого,  а то и всех оставишь, сколько их там будет…
     Такая перспектива Аркадия не успокаивала, и его плечи сотрясали глубокие рыдания. Казалось, он теперь проливал все  невыплаканные слезы своего детства.
    «Да, нехорошая история», - подумал Михаил.-« И куда Вера подевалась, не может, что ли, малыша успокоить… Тоже мне, мамаша…»
- Аркаша, погоди, мы не будем ждать, давай -  я сейчас же  поеду и найду тебе котенка. Тоже маленького. Мы привяжем бантик к веревочке, он будет ловить, играть…
-Как ты не  понимаешь!- перебил его Аркадий с укоризной.- Я теперь не хочу никаких других котят. Мне тех жалко!
-Я понимаю, но уже ничего не поделаешь. А другого котенка ты будешь любить, кормить, играть с ним. Мы попросим маму, чтобы она тебе позволила брать его в постель. Он мурлыкать тебе будет….  А ты будешь  представлять, что это  тот, которого….. Ну, что  это он вырос… Ладно? Я сейчас поеду и привезу… Тоже полосатенького.
Аркадий посмотрел на Михаила серьезно и, как-то сжавшись всем телом, стал казаться меньше, но плакать перестал .
-Нет, не надо никого привозить,- грустно и твердо сказал он, горько вздохнув.
- Как хочешь, только  успокойся, пожалуйста. Смотри, тебя трясет уже…
Аркадий, казалось, не слышал последних слов: его мучила какая-то настойчивая мысль, с которой он хотел непременно разобраться.
- Вот она, (  Аркадий не мог называть кухарку ни по имени, никак иначе, чем «она»)- в церковь ходит, каждый вечер перед иконой на коленях в кухне стоит, так что Марья Степановна ( это была их экономка) даже спотыкается, а убила… В заповедях написано «Не убий!», а она - убила!
-Так там про людей сказано, - неуверенно сказал Михаил, невольно оказавшись адвокатом кухарки.
-Какая разница? Зачем их было топить?  Они никого не трогали, никому не мешали. На свет родились, хотели жить... А она... Бог дал им жизнь! Дал душу ! Мне законоучитель  рассказывал, что у животных тоже душа есть, только она у них в крови… Бог  промыслил им жить, а наша  кухарка-дура в ведро… Жизни, Богом данные….  И ведь каяться не пойдет,  что убила.
-А ты почем знаешь, может и пойдет?
-Знаю…
 _ Ну так Бог её и накажет.
-А мне все равно про неё- накажет или не накажет , мне котят жалко. Они еще ничего не видели, света белого не видели,  у них глазки еще не открылись даже….
-Да, брат, жизнь штука сложная, - только и смог сказать в ответ Михаил… - Так  я , все-таки, съезжу за котенком-то ?  Полосатеньким?  А?
- Не езди. Не надо котенка…
- Пойди умойся на кухне холодной водой ,- посоветовал Михаил, глядя на опухшие от слез глаза Аркадия.
-На кухню не пойду. Я её ненавижу!-  глаза Аркадия  решительно и гневно блеснули.
И Михаил понял, что   в жизни кухарки теперь наступят совсем непростые времена….