Инверсия социального дарвинизма

Из материалов, ссылающихся на международные медиа-исчточники (имеющие навыки веб-серфинга, да осилят!), явствует - американские антропологи выяснили, что три тысячи лет назад человеческий мозг, в сравнении с предыдущими популяциями, сдал свои максимальные позиции и начал уменьшаться. А произошло это из-за появления структурированного коллективного разума, который показал самой популяции, как носителю, что быть умными по отдельности менее рентабельно, нежели идти по кастовому пути, приводящему к структурам социумов, опробованных иными видами и формами их организации.
Явно очерчиваемая исследователями параллель, показывает сообщества муравьев или пчел, как перспективную модель развития человеческого сообщества."Муравьи, как и люди, принимают решения группами, разделяют труд и производят собственные продукты питания", - говорит один из соавторов исследования - Джеймс Траниелло. При этом, умалчивается о неудержимом дарвинизме уже в среде высших каст.

Это уже приводит к тому, что в социуме, и, вероятно без ведома для сирых и убогих выделяются те, кто вполне себе сможет, руководствуясь "небесным мандатом", манипулировать массами - "ульями-муравейниками" - напоминающими кланы-секты, а также корпорации различноно масштаба. Сегрегация уже происходит по интеллектуальным признакам и степеням доступа к ресурсам.
И, необязательно при этом лидеры таких "кланов" идентифицируются по степени публичности. И, не все "лидеры" уверены в том, что они - ключевые и определяющие над-общественные звенья. Также, не обязательно и то, что, заявляемыми на публику ключевые персоны являются интеллектуалами экстра-класса. Муляжи и пугала - известный эволюционный прием, повышающий степень жизнеспособности в процессах отбора.
Как известно, для держащих все ниточки зарождающихся или уже состоявшихся муравейников у себя в руках существует перманентная опасность выявления конкурентами с последующей передачей на растерзание своим же "рабочим муравьям". Паттерны "революций" показывают, как одни "умники" отдают менее удачных конкурентов на растерзание масс. Поэтому, публичность для "отцов-основателей" в условиях все усложняющейся симуляции реальности не является уже самоцелью.
Кланы-секты-корпорации и даже территориальные единицы взаимопроникаемы и многомерны, что само по себе не ограничивает пределы и масштабы латентной сегрегации по интеллектуальным способностям конкретных нарождающихся людей.
Сети сетей или эволюция в эволюции - результат ограничения жизненного пространства и перехода к углубленной социальной симуляции, оправдывающей фактом своей актуализации даже парадокс Ферми.
А сам реванш т.н. "beerоцефалов", как иронично можно называть nerds и botanists, не повторяет трагедии неандертальцев. Если разобраться, homo другой ветви, как ни крути, были выжиты и ассимилированы некогда сапиенсами.
Нынче, умники не другого вида, а тысячами поколений гибридизированные и селектированные обстоятельствами те же самые родственники. Они из этой же среды. И теперь уже, им нужны массы узколобых сапиенсов, как инструменты или плацдармы для достижения своих целей. Они, не будут, как неандертальцы, перманентно абстрагироваться от публики с низкими краниологическими показателями, пусть и организованной в шайки с идеями. Им делегировано случаем определять судьбы этих масс и через это управлять теми. Вполне себе допустима даже их мимикрия под изгоев, инвалидов или всех тех, кто на более низкой позиции, чем массы "новационных микроцефалов" с бирками перспективных командных игроков.
Евгеника и социальный дарвинизм приобретут извратно-вывертутые контуры в поисках амплитуд надвидового дрейфа. Такая, вот, инверсия. И, обусловлена она не только стихийным пасьянсом и некогда выпавшим случаем, а, еще и, планомерной селекцией в контексте социального дарвинизма, по качествам и адаптационным способностям.
Образное сравнение позволяет разглядеть в этой многомерной ситуации нечто схожее с культурными и сорными сортами растений одного вида. К примеру, повсеместно распространенный и не только в Евразии, амарант. Растет он в любых околотках, задворках и пустырях вдоль дорог, вполне себе сносно и без искусственного полива.
Однако культурные его формы подвергаются перечню агроработ для того, чтобы получился весьма перспективный продукт - каллорийное, с высоким содержанием полезных элементов, семя, активно используемое в пикантной кулинарии и кондитерских изделиях.
Вид один, а сорта разные. Одни - вполне себе вольны питаться эфиром и солнцем или же, по желанию становиться сидератным субстратом для плацдармов. Судьба других же - жесткий режим отжима масел, выработки питательных белковых масс, кулинария и кондитерское производство. Агрокультуры у первых нет и они вольны в своих амплитудах согласно климатическим условиям захватывать место под солнцем и подавлять другие виды. Культурные же, угнетаются режимом культивации по максимуму.
Только, надо не забывать, что надвидовой "хлебороб-пасечник" в конкретной локации, во власти которого стратегия по севообороту или выбору пород "дойных коров", подчиняется ведомым только ему алгоритмам и всегда сам волен выбирать принципы целесообразности. Даже если подопечным культурам кажется, что в этом он ленится и пустил все на самотек.