Шумов. Глава 9

                Глава 9. Новый поворот

     Всего полтора года провёл Мишка Шумов в кругу своей семьи, и только-только по-настоящему стал ощущать интерес к своей профессии, почувствовал некоторую силу в своих творческих возможностях, случился новый поворот в его судьбе. Младшему брату Виктору исполнилось 16 лет. Получив паспорт, он становился совершеннолетним. Военкомат тут же отреагировал на это знаменательное событие и с нарочным прислал Михаилу повестку с приглашением явиться в военкомат, где его предупредили: брат подрос, отсрочка от призыва закончилась, осенью пойдёте служить в армию. В то время срок службы в армии был три года.
 
     – Ну вот, мама, кончается моя помощь тебе, чтобы поднимать моих братишек, придётся идти служить Родине.
     – Да как же так, сынок, жизнь наша только налаживаться стала, а тебя у меня забирают, несправедливо как…
     – Ну, как несправедливо, мама? Все служат, и мне пришла пора, в техникуме доучиться дали, специальность есть, брат подрос – теперь он будет твоим помощником. Правда, чтобы не служить в армии, вариант есть, – можно поступить в институт с военной кафедрой, тогда в армию не возьмут, только ведь это ещё пять лет учёбы.

      И вот тут Мишкина мать, Ульяна Георгиевна, эта неграмотная русская женщина проявила такое благоразумие, которого Мишка даже не ожидал: она тут же, не раздумывая, объявила своё решение сыну.
      – Вот что, сынок, раз такое дело, поступай в институт, голова у тебя работает. Делай, как папка хотел, а я с ребятами тут как-нибудь перебьюсь, ты же на каникулы будешь приезжать, сена корове да дровец на зиму поможешь заготовить, мы и проживём.

      Новые думы полезли в голову моему герою: ну и ну, сделала мама поворот, согласна терпеть ещё пять лет, пока я выучусь! Да, но стоит ли так рисковать благополучием семьи? К тому же, хоть и красный диплом в кармане, а вступительные экзамены-то опять же сдавать все заново придётся, льготы все поотменяли, всё начинай сначала. Четыре года после школы, многое из школьной программы подзабылось, на экзаменах можно и пролететь.

      Времени до вступительных экзаменов оставалось немного – три месяца. Надо ускоряться, ещё раз всё обдумать и принять решение. Походил, подумал, помучился несколько дней, удивляясь материнскому предложению: ведь она сама с плохим здоровьем, трое сорванцов на руках, а преподнесла такой совет! Вот она – материнская забота о благополучной судьбе детей. Но как жаль оставлять мать опять на такое длительное время, а ведь придётся. Точку поставила опять же мать, видя Мишкину растерянность и задумчивое молчание:
      
      – Не мучайся, сынок, делай, как хотел отец. Ты справишься, потом и братьев за собой потянешь. Не теряй время, готовься, если надо. За большим не гонись, но возможности учиться не упускай!
      – Да, мама, я тут узнал про подготовительные курсы в новой школе, похожу на них, вспомню кое-что забытое. А чтобы вернуться после учёбы к тебе, мне от фабрики директор советует направление взять, платить стипендию будет в повышенном размере, окончу институт и приеду работать на свою же «Пианинку».

      И опять мать взглянула на сына ласковыми глазами, прижала к своей груди, молча поцеловала, будто благословила на благополучное продолжение Мишкиной жизни.
С самыми серьёзными намерениями ходил он вечерами на подготовительные курсы, оставляя свой мотоцикл на фабрике. Слушатели собрались самые разные: одни были, что называется, «ни в зуб ногой», особенно в физике, другие – поднаторевшие в математике, но слабые в русском языке. Уже через неделю Мишке стало понятно, что за физику надо браться основательно самому, от учителя ждать помощи нечего, сам плавает капитально, с математикой и литературой у него порядок, а с английским языком придётся попотеть, много пробелов в грамматике.

      Весна 1962 года выдалась великолепная. После занятий так и тянуло куда-нибудь прогуляться, полюбоваться красивыми закатами возле речки. Невероятные пейзажи терзали молодое сердце, возвращалось щемящее чувство потери любимой девушки. Через несколько недель занятий Мишкино внимание стала привлекать одна уж очень смешливая блондинка довольно приятной внешности, обладательница великолепных густых волос цвета нежнейшего льна, она стала явно мешать  воспринимать то, о чём говорил преподаватель. Это стало раздражать моего героя, он стал поглядывать и пошикивать на блондинку, мол, мешаешь. А сам всё больше проникался к ней симпатией, одновременно думая: «Такая красивая девчонка, а такая несамостоятельная, ну, что вот смеётся без причины? Надо с ней познакомиться поближе».

      Как-то раз, после рабочего дня, когда до курсов оставалось ещё часа полтора, Мишка занялся наладкой токарного станочка на своём участке. Поправил, что требовалось, для пробы выточил из деревянной болванки красивую кругленькую детальку, которую решил подарить младшему братишке как игрушку. Придя в школу и сев за парту, Мишка положил её на стол, поскольку она в кармане мешала, исподволь намереваясь ею привлечь внимание блондинки, сидевшей за его спиной. Сработало! Блондинка смотрела, смотрела на Мишкину штуковину, наконец, не выдержала и попросила:

      – А можно мне посмотреть эту штучку?
      – Ну, почему нет – на, посмотри, – и подаёт блондинке свою кругленькую поделку, которую она не удержала в руках, и та с грохотом покатилась по полу.
Все слушатели повернули головы, кто-то зашипел:
      – Забеляная, не шуми, положи игрушку, мешаешь.
Едва дождавшись перерыва, Мишка, поднял игрушку с пола и шепнул блондинке:
      – Давай смотаемся отсюда, вечер такой хороший, теплынь.
      – Давай, я тоже об этом подумала!

      Погода и в самом деле стояла прекрасная, а вечерний закат был одновременно и хорош, и красив, и как-то тревожен, он пробуждал в сердце юного Вертера воспоминания о прошлом и наводил в мыслях какую-то волнующую смуту, слишком свежи были воспоминания о девичьем непостоянстве.

      В это время солнце заходило за горизонт всей своей ярко-красной массой, от дневной работы уставшее и сменившее ослепительно и невыносимо яркую огненную всепобеждающую окраску на другую, постепенно меняющуюся и тяжелеющую, как бы схожую с густеющими оттенками остывающего металла. От солнца меняло цвет и небо: от лазоревого, точнее, от цвета бледной морской волны у линии горизонта до густой бирюзы ближе к зениту, и перекатившись через него, постепенно превращалось в серое, а далее, снижаясь к горизонту, тяжелое свинцовое марево, так и тревожащее душу, будто предвещая что-то нехорошее и зловещее...
А что там, дальше и ниже? Можно только предположить, что там уже нет никаких  красок, чарующих оттенков солнечного чуда, а есть только чёрная и печальная мгла, поглощающая в своей траурной утробе и красоту, и молодость, и старость, всё превращая в прах, из которого когда-то давным-давно, как пишут мудрецы, и сотворён был человек... Круговорот свершился...

       Такие мысли крутились в Мишкиной голове, которыми он делился с блондинкой, нежно взяв её руку в свою. Так они вышли на берег реки, в которой отражались все эти великолепные и тревожные картины вечернего неба. Делясь своими мысленными картинами с девушкой, Мишка явно хотел похвастаться перед ней своим красноречием и умением выражаться красиво и нескучно. В эти минуты он был не менее болтлив, чем она на уроке математики.

       – Тебя как зовут-то, забеляная? А то мне как-то неудобно так тебя называть. Не знаю, правда, почему твой сосед, что сидит позади тебя, приклеил тебе такое несколько обидное сельское прозвище и не называет по-другому.
       – Ну, как почему? Цвет волос моих ему не нравится, а может, нравится, не знаю, вот и приклеил как дразнилку.  А зовут меня просто – Светлана.
       – Вот это правильное имя, всему соответствует: и цвету волос, и характеру, наверное, и твоей красоте.
       – Прямо уж, красоте! Я простая деревенская девчонка, только год назад в город приехала работать после профтехучилища, в ателье работаю, пальто людям шью. Тебя-то я давно знаю, и как зовут знаю, ты в нашем Дворце Культуры часто выступаешь. Расскажи, кто у вас руководит всем этим.

       – А руководит у нас всем этим бывшая актриса Тэйзида Александровна. Хорошая женщина, только терроризирует её директор Дворца – Бабенко, потому что вечно пьяный на работу ходит, она ему высказывает замечания, ему это не нравится, он и мешает ей. Я даже хочу статью в газету написать о нём.

       Молодая парочка, налюбовавшись красивым закатом, повернула в сторону фабрики, где Мишку ждал его голубой двухколёсный друг. Неожиданно Мишка предложил:
       – Давай я тебя до дома подброшу на мотоцикле.
       – Ты посмотри, какая у меня юбка узкая, как я на него сяду?
       – Только бочком, только потихоньку, только по улицам, где гаишников не бывает.
       С этого вечера начиналась новая романтическая история Мишкиной любви, которой будет суждено продолжаться многие, многие годы.