Красная зона

               
   Понятие «лето» всегда сочетается с отдыхом.  Пока всё было спокойно, этим летом я тоже решила отправиться в путешествие на теплоходе. Ну, надо же испытать кайф и на этом виде транспорта. От многих слышала, что очень интересно. А через неделю объявили вторую волну коронавируса. Я пыталась сдать путёвку, даже  сказала, что заболела. Мне ровным и металлическим голосом ответили в турагентстве: «Сдавайте путёвку и прилагайте справку о заболевании. Я вздохнула разочарованно: ничего из этого обмана не вышло.  Всё бы хорошо, если бы не эта зараза, корона… И назвали-то так оригинально, главное, точно. Получается, что это венец  здоровья и красоты. Второй год эта эпидемия  в полном смысле будоражит всех.  Надо же этим недочеловекам так всё спланировать, чтобы болели люди всей планеты и всех возрастов.  Кажется, и болезнь-то пустяковая. Но она такая непредсказуемая и такая коварная… Нам ведь всем кажется, что  нас не коснётся, нас уж точно обойдёт стороной эта беда, потому что мы хотим жить. В последние дни тема коронавирусной инфекции является самой обсуждаемой. Пожалуй, не найти человека, который бы не слышал словосочетания «красная зона». Что это? Это инфекционное отделение или целый корпус, в котором проходит лечение заболевших ковидом. Вот и я угодила в эту «Красную зону».
   Заболела я ещё на теплоходе, хотя отдых был прекрасный, балдёжный и познавательный одновременно. Мы посетили несколько городов.  С нами за столом сидела женщина из Алапаевска, милая, общительная, интересная. Она иногда так слегка кашляла, но этому никто не придал значения. Потом у неё потерялось обоняние. Мы и тут никак не отреагировали. Она ещё и на палубе присядет поговорить. А через некоторое время я почувствовала слабость, болело горло, никакого аппетита, небольшая температура.  И если бы не консультации дочери, не знаю, чем бы всё могло кончиться. «Мама, пей противовирусные препараты, я тебе их положила,- сердито сказала она.- Ты разве забыла, что я тебе говорила? Когда общаешься с кем-то, отводи голову в сторону. Ты же сама видела на видео, какой пучок брызг слюны вылетает при разговоре!» Но всё забыто начисто. Домой я еле доехала. На другой день взяли мазки, и приехала врач: «Да у Вас уже хрипы в лёгких. Завтра поедете на КТ». Но разве хочется куда-то ехать, если ты только вернулась домой и безумно счастлива? Но Вера Петровна оказалась категоричной: «Без всяких разговоров поедете. В этой больнице хорошо лечат». А вечером заехала моя дочь на «Скорой», повезла женщину с ковидом  в Пермь, хотя она сделала  прививку. Долго ждали своей очереди. Меня приняли в эту  больницу, потому что поражение лёгких было небольшое, пятнадцать процентов. А у этой женщины  семьдесят процентов поражения лёгких. Надо её класть в реанимацию, но нет ни одного места. Это в девятиэтажном-то здании Пермской областной больницы! В целом корпусе! Её возили до одиннадцати вечера по больницам города. Все реанимации переполнены, и только в одной её приняли.
   И вот мой « родной» пятый этаж. Шаг, шаг – я вхожу в к «Красную зону».  Сидела и  ждала, в какую палату меня определят. Больница будто вымерла. На космическом корабле звенящая тишина. Люди потерпели поражение и борются теперь за свою жизнь. В коридоре только снуют  «инопланетяне» или  «космонавты» в белых костюмах, медперсонал.  Наконец, моё пристанище, пятьсот пятая палата. Секция состоит из двух палат. Здесь есть свой туалет, душ. Моя соседка – миловидная женщина лет шестидесяти. Галина Серафимовна всей семьёй слетала в Крым, там и подхватила эту заразу. Она уже пять дней лежала с кислородной маской. Совсем беспомощная, с семьюдесятью процентами  поражения лёгких. Ей запретили вставать, у неё не хватало сил даже на то, чтобы вилку проводки вставить в розетку. Она с трудом говорила. Из соседней палаты ( там лежали муж с женой) всё время доносился не кашель, а просто лай женщины. Она была без сознания долгое время. После пяти дней моего лечения- а это несколько капельниц в день, уколы, таблетки – КТ показало, что у меня ухудшение, уже тридцать шесть процентов поражения. Но я всё равно верила, что выкарабкаюсь. Мне изменили лечение.
   Врачи и весь медицинский персонал достоин восхищения. Они работали круглосуточно и без выходных, в четыре смены, по шесть часов. И четыре раза был обход: мерили давление, температуру, сатурацию ( уровень кислорода в крови), а тяжёлых больных посещали много раз. Многим не хватало воздуха и в  кислородной маске, в таком случае подключали аппарат, который вырабатывал кислород. Врачи – это особая профессия, они в полном смысле здесь спасают жизнь. И очень доброжелательное отношение к больным. Мы ведь когда болеем, бываем всякие: и ворчливые и раздражительные. За две недели лечения здесь я не услышала ни одного окрика или повышения голоса со стороны сотрудников этой областной больницы. Здесь люди страдают, и весь персонал понимает, что равнодушным к этому просто нельзя оставаться. Поэтому больные здесь чувствуют тепло и внимание. Врачи лечат, а санитары и медсёстры, в полном смысле, выхаживают больных. У санитаров основная задача – накормить, повернуть больного, перестелить постель, вынести мочу, почистить зубы, подстричь ногти, промыть нос….Причём, ухаживают здесь, как за малыми детьми. Это без преувеличения. Кого-то морально надо поддержать: подержать за руку, успокоить. В этом я убедилась  на примере моих соседок. Меня радует, что ещё есть медики и обслуживающий персонал - настоящие, для которых здоровье пациента представляет ценность.
   Я спросила как-то молоденькую  медсестру: «Тяжело Вам работать в таком костюме?» - «Очень,- ответила она. – Причём, мы должны эту спецодежду одевать в определённой последовательности: сначала костюм медицинский, потом защитный костюм из высокопрочного плотного материала, высокие бахилы завязываем так, чтоб они надёжно были зафиксированы. Укрепляем их скотчем. Надеваем шапочку и прячем волосы, потом первые перчатки, верхнюю часть комбинезона и только потом – вторую пару перчаток. Потом респиратор, капюшон, молнию до самого подбородка. Затем прилегающие плотно очки, предварительно натерев их мылом, чтоб не запотевали. И только потом надеваем третью пару перчаток». Я ахнула. Как так можно работать всю смену?! Ни поесть, ни сходить в туалет. А некоторые одевают даже памперсы. Это вовсе не смешно. Я лежала в этом ковидцентре в августе месяце. Жара сорок градусов да температура тела держалась – тридцать восемь, тридцать девять. Окно в палате сломано, не открывалось. Дышать совсем было нечем. Было невыразимо тяжело. А каково медперсоналу? Я уверена, что по их телу стекают струйки пота, а после смены костюм можно выжимать. А вы бы смогли работать в таком аду? А они могут и работают совсем не ради того, что давали клятву Гиппократа, а потому что здесь лежат люди и ждут их с надеждой и верой. И каждый день, как в бой. Несмотря на то, что все они каждый день смотрят смерти в глаза,  они спасают людей, вселяют в больных уверенность, что они выживут и вернутся к нормальной жизни. Я думаю, чтоб работать тут, нужно обладать огромной силой воли. И сами они болеют, потому что каждый день рискуют жизнью. Некоторые врачи здесь переболели дважды.
    Чтобы выздороветь, приходилось пить много воды и лежать на животе, чтобы лёгкие расправлялись. В зависимости от состояния организма и болезнь протекает по-разному. У  моей соседки, Галины Серафимовны, появились пролежни. Больше двух недель она не вставала. За день до моей выписки ей стало хуже. Врачи всю ночь от неё не отходили, а утром её увезли в реанимацию. А она так не хотела туда. У неё были такие затравленные глаза, будто она прощалась со мной. И последний её звонок дочери, как последняя ниточка надежды на Бога. «Сходите в церковь и закажите мне  «сорокауст» на выздоровление»,- с трудом прошептала она, задыхаясь. Из-за жары двери нашей палаты нам разрешали открывать. Я видела, как по коридору везли на КТ на колясках и каталках людей к лифту, кто сам не мог ходить. Это не только бабулечки, но и могутные, ещё полные сил, молодые мужчины и женщины. Болезнь скручивает и таких. Вот провезли человека, накрытого простынёй. Ещё чья-то жизнь оборвалась. Почти каждый день кричала парализованная девушка. Кроме «А-а-а-а!», она ничего не могла говорить. У меня этот душераздирающий  крик до сих пор звенит в ушах. Никому из родных сюда не разрешено входить. Передачу разрешали только через «Окно передач». Здесь, как нигде, жизнь сталкивается со смертью лицом к лицу. И если у больного плохой настрой, он умирает или очень долго не выздоравливает. Некоторые больные испытывают клиническую смерть. На грани жизни. А это очень страшно. Но  болезнь отступает, если человек борется за жизнь, не паникует, не сдаётся, если у него высокий тонус. Это ведь давно доказано жизнью.
   Меня лечили разные врачи, в зависимости от смены: это и Гудименко Ольга Николаевна, и Петруша Анастасия Владимировна, и Хачатрян Арменуи Варужановна. Но основным лечащим врачом была всегда доброжелательная Службина Ирина Андреевна. Все они грамотные врачи, добрые, чуткие. Я склоняю голову перед Вами!!!! Благодарю и процедурных медсестёр: Боярских Любовь Владимировну и Чернавину Елену Викторовну. Заведующую отделением Киврину Татьяну Михайловну и всех палатных медсестёр пятого этажа!!!! Они опекают и лечат около шестидесяти человек на этом этаже. На память приходят стихи Владимира Вихляева из Тольятти:
«Спасибо Вам за ваш нелёгкий труд!
Спасибо Вам за ваше пониманье!
 Ваш подвиг бесконечно люди чтут! Храни Вас, Бог,
За ваше состраданье!
Ковид-19 набирает обороты, с каждым днём больных становится  всё больше. И областные больницы переполнены, не принимают из села никого.  Страшный план людей с нездоровыми и воспалёнными мозгами – разъединить людей, запугать, всех взять под контроль. Надо найти нам силы противостоять этому.
 Ноябрь, 2021 год.