Путёвка

Перестук колёс умиротворял и обволакивал. Галина снова посмотрела в окно: поля, поля, перемежающиеся неизменными скучными телеграфными столбами и какими-то одиночными домишками, неизвестно с какой целью разбросанными почти на всём протяжении их железнодорожного пути.

Господи, везде люди живут, - подумала женщина и начала убирать со стола. Плавно уехала влево дверь их купе, спрятав в проёме отражение круглолицей, темноволосой Галины с её мелькавшими над столиком полными, белыми руками.

Вошедший, улыбающийся Володя, её муж, шумно втянув в себя воздух, быстро поставил рядом с остатками курицы в фольге, две больших чашки с кипятком.

- Уф-ф, горячо, - тихо произнёс он, потирая большим и указательным пальцем мочку уха и мельком глядя на вторую полку, где крепким, безмятежным сном спал их единственный к этому времени сосед, которого они между собой называли командировочным.

Как только они сели в этот поезд, и всё то время, пока устраивались, он предлагал им выпить то за одно, то за другое, попутно рассказывая, как за этот год руководство уже третий раз отправляет его в командировку на этот чёртов комбинат, куда они поставляют свою страшно засекреченную продукцию и где при запуске линии, очередной раз возникли проблемы и никто кроме него, инженера Кузьмичёва, не в состоянии с этим справиться. После их категоричного отказа хлебосольный Кузьмичёв пытался поговорить по душам с пожилой женщиной болезненного вида, которая позже сошла в Липецке, и полностью разочаровавшись в своих попутчиках, забрал остававшийся в бутылке коньяк с нетронутой полукопчёной колбасой и исчез в недрах железнодорожного состава на несколько часов. Вернулся он уже вечером, сильно нетрезвый, когда Галина с Володей уже поужинали и пробормотав что-то невразумительное, полез к себе на верхнюю полку, где почти сразу же и захрапел.

- Спит? - тихо спросил Володя.

Галина кивнула:

- Пусть проспится, ему выходить через пару часов. Она достала пряники, несколько кусков пирога, конфеты и печенье. Володя сел напротив жены и со страдальческим выражением лица оглядел продукты.

- Куда столько? Я поел так, что дышать трудно…Может, давай просто чаю попьём?

- Здрасьте - приехали, - обиженно протянула Галя, - а это куда? Мы приезжаем в шесть тридцать, забыл? А там снова беготня, аэропорт, регистрация, как это ещё сейчас делается, понять бы. И на всё, между прочим, время нужно… Мы когда с тобой летали последний раз? Галя положила в чашки чайные пакетики и открыла банку с сахаром.

- Да что летали, - махнул рукой Володя, - тяжело отдуваясь и вытирая салфеткой красное лицо, - спроси, когда ездили дальше Михайловска… Ой не могу, тяжело что-то…

Владимир откинулся назад и прикрыл глаза.

- Это ты расслабился, Володь, - откусывая пирог и запивая чаем, отозвалась жена. Столько беготни было перед этой поездкой, сплошная нервотрёпка… Путёвка, билеты, вещи собрать, Муслика пристроить, доллары купить, - спохватившись, она закрыла себе рот пухлой ладонью и боязливо посмотрела наверх, где уже совершенно бесшумно, лишь иногда тихонько посвистывая носом, спал командировочный Кузьмичёв.

Владимир укоризненно покачал головой, мол давай, раззвони тут всем о том, что целых сто долларов везёшь мелкими купюрами, зашитыми в своём лифчике, и недовольно пододвинул к себе чашку, с осевшим по её ободку паром в виде тёплой, влажной плёнки.

- Поешь, Володь, - обрадовалась Галя возможности переменить тему и как-то загладить оплошность, связанную с её излишней болтливостью, - ну не выбрасывать же… А то завтра с утра некогда будет, а потом пропадёт ведь. Вот этот с яйцом и луком, как ты любишь, специально для тебя оставила, - она протянула ему добрую четверть румяного пирога.

- Галь, ну что ты ей-богу, как с голодного края, - откусывая большой кусок и лениво пережёвывая, невнятно произнёс мужчина, - зачем столько еды с собой тащить? Сейчас всё продаётся в любое время…

- Смотрите, какой богатый, - поджала губы его жена, - купить, Володенька, большого ума не надо, ты посмотри сколько стоит всё… А мы и так потратились, сам знаешь как.

Владимир поморщился, поскольку знал, что жена сейчас опять вспомнит во сколько обошлась путёвка и про отсутствие билетов в плацкартный вагон из-за чего им пришлось потратиться на купейный. То, что они вынуждены были переплатить больше, чем в два раза, являлось остро травмирующей ситуацией для его жены в течение всего последнего месяца.

Галина так расстроилась, что чуть вообще не отказалась от путёвки в Турцию. А ведь они мечтали об этой поездке уже несколько лет. Без преувеличения. Но осуществлению задуманного, постоянно что-то препятствовало. В основном, конечно, этот проклятый и вездесущий финансовый вопрос. Но и попутные, весьма досадные помехи тоже, конечно, имели место быть. Такие, например, как разное отпускное время, почти всегда, как назло! Наличие дачи и сада-огорода при ней, которые ну совершенно не на кого оставить, тоже не пустяк какой-нибудь. Ремонт, пусть даже и частичный, - три года назад, но Галина и сейчас вспоминает этот жуткий и затянувшийся период, как страшный сон. Да в придачу ещё и свадьба единственной дочери. Да, два года назад, но приходят они в себя до сих пор. Только-только с долгами рассчитались. А покупка роскошной плазменной панели в прошлом году, диагональ - 81 см, это что-то невероятное, и тоже, понятное дело, не самое дешёвое удовольствие… Ну и всё в таком духе…

Так что какая уж там Турция, до Геленджика доехать не получалось! Хотя многие их друзья, коллеги и просто знакомые турецкий берег даже и заграницей-то не слишком считали. Например, главбух на работе у Галины, отдыхавшая в прошлом году на Мармарисе, всю прочую Анталью иначе, как помойкой не называла. Хотя именно она настоятельно советовала эту горящую путёвку на двоих - Галине, бухгалтеру расчётного стола их скромной, бюджетной организации от которой вынуждена была отказаться родственница главбухши. И хотя Галя жадно внимала своей начальнице, но уловила только несколько слов: скидка, потому что не сезон, Анталия, где уже лето и «всё включено». Это судьба, - подумала Галя и тут же позвонила мужу.

- Даже не знаю, - протянул вальяжно Володя, - шеф может не согласиться на перенос отпуска, и потом откуда такие деньги? Ну и дача, кот опять же...

Но в душе Галины уже во всю разгоралось пламя, питаемое неутоленной тягой к неизведанному и очень долго им с мужем недоступному, а потому манящему и прекрасному. Наверное, именно это неутолимое желание и подтолкнуло в своё время Еву к древу познания и заставило протянуть Адаму тот самый запретный плод.

- Согласится, никуда не денется! - безаппеляционным тоном отрезала Галя, имея в виду начальника мужа - У нас, между прочим, путёвка! И потом, сколько можно уже на тебе ездить? Я отложила кое-что... С дачей ничего не случится, на дворе март-месяц только. А за котом Катя присмотрит. И потом, Володь, давай начистоту, если мы не поедем сейчас, мы вообще вряд ли когда соберёмся, потому что всегда найдётся что-то более важное и срочное. Муж в ответ пробормотал что-то неразборчивое, что как всегда означало, что он согласен со своей женой по крайней мере в основных пунктах.

Горящая путёвка оказалась не такой уж и горящей, они всё успели, хоть и пришлось изрядно понервничать. В основном, из-за того, что вылет был из Москвы, и им почти двое суток нужно было ехать до столицы поездом. А тут ещё срочный, незапланированный отпуск, загранпаспорта, билеты, валюта необходимые покупки (снова траты!), любимый и заранее страдающий в разлуке чёрный и гладкий, как антрацит кот Муслик, названный в честь советского певца Муслима Магамаева и всё это как-то нужно было между собой согласовать, продумать и ничего не упустить, при том, что у обоих в области как заграничных поездок, так и поездок вообще было, мягко говоря, не слишком много опыта…

И поэтому, когда всё получилось: отпуск неожиданно легко им был предоставлен, билеты заказаны, путёвка оплачена и вручена, чемодан собран, они, оказавшись в поезде, который пришёл по расписанию, минута в минуту и где в общем-то оказалась целая прорва свободного времени, наконец-то немного выдохнули и расслабились. Если так пойдёт и дальше, они приезжают в Москву с временным запасом в шесть, а то и семь часов!

Кроме того, Галина вспоминала про свой новенький купальник невероятного, изумрудного оттенка и роскошное парео, которое дала ей дочь Катя, когда они привезли ей изнемогающего от стресса Муслика с целым пакетом еды для него, и лицо её расплывалось в улыбке.

Галина смотрела на румяного мужа, с увлечением объясняющего ей тонкости оформления автомобиля в аренду за границей и думала, как будет подробно рассказывать о своей поездке в их уютной бухгалтерии и как даже главбух Татьяна Анатольевна притихнет в изумлении, когда увидит их фотографии на берегу Средиземного моря. И особенно её, Галину, в лазурном, совместном купальнике с небрежно накинутым на пышные бёдра парео в тон…

Галина не сомневалась, что существующие пока только в её воображении фотографии будут великолепны. Она шумно выдохнула, (да, поужинали они действительно плотненько), и оправила кофточку, незаметно проверяя сохранность долларов в районе своего лифа. Жаль, конечно, но это практически все их деньги. Есть кое-что на карте, но… это неприкосновенный запас, нужно ведь на что-то будет жить и после отпуска. Ничего, у них ведь «всё включено», надо же, это как вообще? Прямо всё бесплатно? Это что, коммунизм по-турецки? Она усмехнулась про себя, вот и посмотрят, наконец, а чем они хуже остальных?

Муж словно прочитав её мысли, улыбнулся в ответ и заметил, допивая чай и отправляя в рот пряник с начинкой:

- Вот и мы с тобой за границей побываем, Галка!

- Как думаешь, действительно, купаться в море можно будет? - Галина зябко повела плечами и попыталась разглядеть в неверном, фонарном свете какую-то промежуточную станцию, на которой остановился состав. Несколько пассажиров на мокром перроне, шли к поезду, подняв воротники и вжав голову в плечи. Хилые деревца без всякого намёка на листву, стоявшие поодаль, склонялись от порывов ветра.

- Нам же в турагентстве сказали, вода в море +18, а воздух и того теплее. Там сейчас, в конце марта, как у нас в июне…

- Ещё и бассейн с морской водой, - добавила Галя и снова улыбнулась, мечтательно разворачивая конфету.

- А то, четыре звезды, как-никак! - добавил Володя, заглядывая в свою пустую чашку и поднимаясь. Схожу-ка ещё за кипятком, пить хочу, сушит во рту как-то, не пойму чего это…

- И мне возьми, - попросила она, - пусть стоит на всякий случай, вдруг ночью пить захочется.

… Когда легли, Галина вопреки собственным ожиданиям, долго не могла заснуть. Поезд ночью мчался на всех парах, состав немного заносило на поворотах и Галина, успокаивая себя, вспоминала, что это вероятно от того, что их вагон - предпоследний. Она следила за длинными, световыми тенями, то быстро, то медленно растягивающимися по всему купе, скользящему по её рукам, плечам, и исчезающим так же внезапно, как и возникающим. Она думала, как всё это будет в аэропорту, а как в самой Турции, всё же чужая страна, и как они будут общаться, ну не может же быть, что все там знают русский язык?! Вот они с Володей, дожив до сорока восьми лет, не знают кроме своего ни одного языка больше.

Затем снова вспоминала, что впереди их ждет семь дней восемь ночей безоблачного отдыха и полный пансион. Яркое солнце, тёплый песок и лазурное море… Под цвет её купальника, специально выбирала… Галя закрыла глаза и представила всё это… Красота! Здесь дождь со снегом ещё позавчера и вообще чёрт знает что такое, а когда они выйдут из самолёта, они попадут в лето. «Как у нас в июне», - вспомнила Галя слова мужа и вздрогнула, потому что Володя вдруг протяжно всхрапнул и как-то особенно надрывно простонал.

А ещё через время Галя увидела себя в каком-то странном месте, в которое её привёл муж. Там была тихая, равнинная поверхность, похожая на степь, где на горизонте низкое, тревожное небо полностью сливалось с бесцветной землёй. Гале почему-то здесь очень не нравилось. Муж держал её за руку, тяжело дышал, но улыбался.

- Вот где мы будем жить, - сказал он ей и вдруг, приблизив своё лицо к ней, страшно захрипел. Галя почувствовала, что задыхается, отчаянно замотала головой и… проснулась. Она тяжело дышала, её простынь и одежда были мокрыми от пота. Галина приподнялась и выпила залпом давно остывшую, кипячёную воду. Поезд резко засвистел, накренился с отвратительным визгом и на мгновение купе ярко осветилось. Она увидела мужа, лежащего на спине, и ей снова послышался хрип.

- Володя, повернись на бок, - громко прошептала она, словно они были дома, в своей спальне, - ты храпишь!

Затем Галина успев подумать, что быть может это и не Володя, а тот, пьяный командировочный, заснула. На этот раз крепко и уже без сновидений.

… Утро заглянуло к ним в купе вяло и без всякого интереса. Оно вообще почти не отличалось от вчерашних сырых и промозглых сумерек. Галина первым делом глянула на время. О, боже, через полтора часа они приезжают! Затем посмотрела на соседнюю полку, - муж всё также лежал на спине, только голова его была повёрнута в другую сторону, а левая рука с желтоватым оттенком кожи безвольно свисала вниз.

- Володя, надо вставать, - торопливо натягивая на себя кофточку, и отыскивая умывальные принадлежности проговорила Галина, - скоро приезжаем… Она встала, торопливо приводя свою постель в порядок.

- Ну надо же, сосед ночью вышел на своей станции и то не слышали… Она глянула на неподвижного мужа и, закинув полотенце на плечо, подошла к нему.

- Володя, - тронула она его за плечо и почему-то отдёрнула руку, - нужно встать, чтобы успеть умыться, скоро закроют туалеты, - добавила она по инерции бесцветным, словно накрахмаленным голосом. И только в это мгновение поняла, что случилось что-то непоправимое. Она посмотрела на свою руку: в подушечках пальцев до сих пор ощущалась неживая плоть того, что ещё несколько часов назад было её мужем.

- Володя, - прошептала она, поворачивая к себе его голову, - нужно вставать, мой дорогой… Куда-то в крайний угол потолка смотрели его мутные и сухие глаза. Володя бы мёртв окончательно и бесповоротно…

Позже Галина вспоминала, что поняла это, как только дотронулась до плеча мужа. Только это было так дико, так несправедливо и страшно, что она отказывалась в это верить. Когда случившееся всё же проникло в её сознание, она упала на колени, уткнувшись в углубление между его рукой и боком, глухо зарыдала.

Сколько времени прошло, она не знала, только вздрогнула и подняла мокрое от слёз лицо, когда услышала в коридоре зычный голос проводника: «Москва, через полчаса, готовимся». Она прерывисто и горестно вздохнула, закрыла Володе глаза мелко дрожащей ладонью и, поцеловав его в лоб, встала. Медленно, выдохнув, она подняла прохладную руку мужа, бережно положила её вдоль туловища и накрыла тело простынёй. Затем подумала и сверху тщательно подоткнув, расправила на простыне тёмно-синее покрывало. Видимой оказалась только начинающая седеть Володина макушка. Она наклонилась и прижалась к ней губами. Всё тело её мелко-мелко затряслось… Длинная, тёплая слеза, сползла по её щеке и запуталась в коротком и жёстком ёжике его волос. Она услышала, как кто-то резко застучал, а затем открыл дверь купе:

- Москва! Просыпаемся уже! На выход, - голос вместе с удаляющимися по коридору шагами становился всё глуше и тише.

Доставая чемодан и большую сумку, Галина вдруг некстати подумала, что хорошо, что вещи положили на её место, а то сейчас пришлось бы тревожить Володю…

Да, она решила ехать, не пропадать же билетам. И путёвку назад сдать вряд ли получится, с неё выжмут все соки, да и кто этим будет заниматься, когда… такие обстоятельства?

Эта путёвка, как и эта поездка - их несбывшаяся мечта, которую они так долго вынашивали, берегли и лелеяли… Их надежда на что-то лучшее, что-то прекрасное, чего ещё никогда не было в их жизни. Это как яркая страничка нездешнего романа, куда так хотелось попасть, хотя бы ненадолго… Чтобы просто знать: они могут, они тоже были, они об этом знают уже не понаслышке.

Вот что для них эта путёвка - одна на двоих… Так пусть отправится хотя бы она одна. Они ведь вложили туда все свои хлипкие сбережения, которые появились после ремонта, свадьбы и раздачи долгов. Разве она виновата, что так получилось?! Да разве она этого хотела?! Где же справедливость!!

Галина проверила документы и промокнула влажной салфеткой заплаканное лицо. Выставив вещи в коридор и надев пуховик, Галя оглянулась. Под синим покрывалом, легко угадывался силуэт плотного, невысокого мужчины с довольно внушительным животиком. Казалось, что человек просто прилёг ненадолго отдохнуть и уютно подоткнул одеяло со всех сторон, потому что немного озяб.

Да и то сказать, на дворе ведь не май месяц, а купейный вагон российского, железнодорожного состава, подъезжающего ранней весной к столице нашей родины - это вам совсем не Анталия…