Это надо отметить...

               
   Консилиум врачей-онкологов сильно затянулся. Первый пациент зашел в кабинет ровно в девять часов утра. Сейчас уже почти полдень, а очередь еле, еле движется. Лида устала сидеть на одном месте и измеряла шагами больничный коридор.
   Все, кто выходил из заветного кабинета, где шел консилиум, были в слезах, или с очень озабоченными лицами. Веселых и радостных среди них не было ни одного.
   - Я плакать не буду, - решила про себя Лида и вспомнила название популярного фильма «Москва слезам не верит».
   Москва, по мнению самой Лиды, - большой многомиллионный корабль одиночества, где никто никому не нужен. Хоть ты идешь по улице и плачешь, хоть ты идешь по улице и смеешься – никому до тебя никакого дела нет. Все зациклены на своих проблемах и всем абсолютно все-равно куда ты идешь, откуда ты идешь и зачем ты идешь. Может быть ты только что общественные туалеты на вокзале мыла, или на фортепьяно в консерватории играла. Никакой разницы нет. Абсолютно. Равнодушный поток людей подхватит тебя как щепку и понесет налево или направо.
   В порядке общей очереди Лида зашла, наконец, в заветный кабинет и присела на предложенный ей стул. Лиде сразу же бросился в глаза маленький седой старичок, похожий на сказочного гномика. Наверное, подумала Лида про себя, это и есть тот самый знаменитый профессор, светило с мировым именем. Седой гномик долго молча листал Лидины медицинские документы. Особенно его заинтересовала одна какая-то страница. Он возвращался к ней несколько раз. Потом сказочный гномик повернулся к даме, сидящей рядом с ним, и тихо сказал :
   - Ну что, тут все понятно. Операция бесполезна. Год максимум, - профессор немного помолчал и добавил, - и это в лучшем случае.
   Лида все прекрасно поняла. Жить ей осталось всего год. И это в самом лучшем случае. Она хотела сказать профессору-гномику :
   - Но у меня же ничего, совсем ничего не болит.
   Но профессор ее опередил :
   - У Вас родственники есть ? – спросил он у Лиды.
   - Есть, - ответила Лида. – Муж и сын.
   Лиде вдруг захотелось рассказать этому мировому светиле про своего мужа и сына. А вдруг он после ее рассказа оставит ее жить на земле еще на многие, многие годы…
   - У меня очень хороший муж Петр. Мы с ним дружим со школы. Он учился в восьмом классе, а я в седьмом. Нас еще в школе все звали жених и невеста. Когда Петр пришел из армии, мы поженились. Руки у моего мужа просто золотые. Если Вам надо, то он что хотите починит, любую технику, даже электронную. Он и в машинах хорошо разбирается. А еще он строитель отличный. Может Вам и баню построить сам, и даже целый дом. И денег с Вас за это не возьмет ни копейки, - зачем-то добавила Лида.
   - Надо сообщить родственникам, - сказал Лиде профессор.
   А вот тут, подумала Лида про себя, ты, дорогой профессор-гномик, не прав. Хоть ты и мировое светило в своей онкологии, и диагнозы смертельные безошибочно всем ставишь, а уж про свою-то семью я сама лучше тебя знаю.
   Да, Петр, муж Лиды, очень хороший, добрый и даже можно сказать идеальный муж и отец, если бы он не пил. Петр, и правда, Лида нисколько этому профессору не соврала, может что угодно починить и что угодно построить, хоть никогда и нигде этому не учился. Его так и прозвали все «наш Кулибин». Но вот беда, большинство людей расплачивались с Петром за его работу не деньгами, а спиртными напитками. И муж Лиды Петр к ним пристрастился. Месяц, два, три он держится, а потом уходит в запой недели на две до абсолютно бессознательного состояния. Придет в себя и опять месяц, два, три держится, а потом срывается. Когда Петр пьет, в доме у Лиды ад. Колька, сын, маленький был, отца пьяного очень боялся. А трезвый Петр сына любил до безумия.
   Через год в лучшем случае умру, промелькнула в голове у Лиды мысль, Петр запьет, Колька попадет в плохую компанию, а там, глядишь, и до тюрьмы недалеко. Мне бы еще годика три продержаться, чтобы Колька постарше стал и профессию хоть какую-то получил. Тогда мне и умирать будет намного легче.
   Лида решила дождаться профессора-гномика в коридоре и попросить у него добавить ей еще пару лет жизни. Нет, не ради себя совсем, а только ради сына Кольки. Лида и заплатить ему готова. Немного, правда. Излишков у них в семье никогда не было.
   Профессор вышел, наконец, из кабинета в коридор, а Лида, увидев его, не смогла подняться со стула. Ноги ее не держали. Профессор-гномик сам к ней подошел :
   - Вы что-то хотите у меня спросить ?
   - Да, - Лида достала кошелек. – Мне бы еще пару годков, чтобы сына Кольку на ноги поставить. Ему сейчас всего только пятнадцать лет.
   Профессор-гномик молча и ласково так погладил Лиду по голове. Тут Лида не выдержала и расплакалась. А в голове у Лиды дятлом стучала одна назойливая мысль :
   - Москва слезам не верит, Москва слезам не верит, Москва слезам не верит…
   От слез у Лиды покраснели глаза и распух нос. Она решила пойти до дома пешком, чтобы ее горе на лице немного обветрилось и муж с сыном ничего не заметили. А прохожие не в счет. Им до Лиды никакого дела нет. Москва – многомиллионная пустыня одиночества…
   Шагая по этой многолюдной московской пустыне, Лида приняла окончательное решение. Она никому и ничего не скажет о своей смертельной болезни. Пусть будет, как будет. И потом, даже профессора мирового масштаба могут иногда и ошибаться. Коэффициент погрешности еще никто не отменял…
   У самого уже дома Лида решила зайти в булочную за хлебом. Перед ней в очереди стояла молодая женщина с дочкой лет пяти. Девочка держала в руках пушистого игрушечного зайчика.
   - Мам, - попросила у мамы малышка, - а давай сейчас тортик купим.
   - Торт не едят просто так, - ответила ей мама. – Торт это не хлеб. Торт покупают на какой-нибудь праздник, или на День рождения.
   - А сегодня нет никакого праздника ? – уточнила малышка.
   - Нет, - ответила ей мама. – И день рождения у тебя уже прошел.
   Малышка вздохнула, но не сдавалась.
   - Мам, а у тебя скоро День рождения ?
   - Не скоро. Весной. А сейчас только еще осень.
   - А у папы ?
   - А у папы зимой.
   Девчушка помолчала несколько секунд.
   - Мам, тогда пусть у моего зайчика будет сегодня День рождения. Ведь и у зайчиков тоже должен быть свой День рождения.
   Все взрослые, включая маму малышки, продавщицу и Лиду, дружно рассмеялись. Довольная малышка выходила из магазина, держа в одной руке своего зайчика, а в другой маленький тортик.

   Дверь Лиде открыл сын Колька.
   - Привет, мам. Ой, тортик. И по какому поводу ? – спросил Лиду сын.
   - День рождения.
   - У кого ? – удивился сын.
   - У белого, пушистого зайчика, - честно ответила ему Лида.
   - Мам, ты что ?
   - Да шучу я, шучу. Отец дома ?
   - Дома, мам. Трезвый. Продуктов две сумки принес. И зарплату тебе в сервант положил.
   - Ну, тогда бери торт и иди ставь чайник. Как-никак, но это дело надо обязательно отметить…