Гэч

                Двадцать пятый фрагмент опуса "Бог"

 И вновь излишне непозволительно долго Матвей посмотрел на лежащего. Тот, уже не обращая внимание на отступления от этикета, продолжил:

 -Что ты думаешь о основной скрепе государства?

 Скулы Матвея свело. Внедрение очевидной мысли в мозг обывателя закончилось почти тотальным чипированием. Больше по привычке все СМИ денно и нощно промывают эту лапшу на ушах.

 Зачем, когда вся страна стоит по стойке смирно? И не только при звучании уже въевшейся с генами пяти поколений мелодии, но и при упоминании имени-отчества Гэча.

 -Кого, -вновь уловив излишние мысли постельничего, спросил лежащий.

 Он прекрасно знал, что короткое слово прорывается в неформальных беседах его слуг. Хоть и кусали после произнесения языки в кровь, пусть тут же вокруг сказавшего образовывался вакуум, но вылетало само собой. Вот и сейчас, в мыслях самого на данный момент ближнего.

 Уловив неформальность, приворотные гвардейцы наклонили в строну Матвея вороненые штыки своих мушкетов.  Потолочные амуры переправили свои стрелы. Лишь Главный Человек махнул рукой:

 -Да, ладно. Я не против. Пусть буду Гэчем.

 Сердце Матвея вернулось на место. Жизнь налаживается. Лишь бы внук, уловив первые капли оттепели, не заспешил с весной. Они же такие. Принимают легкое дуновение свежего ветерка за признак великих перемен. А это лишь дыхание лежащего на кровати. И ничего кроме.

 -Так что?

 Повтор Гэча равен приговору. Жди беды, если ему приходится возвращаться к сказанному. Сколько таких, ладно, карьер, жизней было порушено из-за подобного.

 Эта черта была известна всему ближнему кругу. Даже не повторы, предвидение всякой мелочи, даже на волосок изменяющей привычную размеренность, тут же пресекалось. Отразится далекое колебание почвы на лежащей у края шариковой ручки, как тут же десятки рук упреждают её падение.

 А уж если кто изловит, тут же получает награду от самого Гэча.

 Подобное и за ловлю всяких насекомых вокруг главного тела. Оно, конечно, непозволительно летать без спроса. Но бывает, прорывается. Конечно, нагоняй опогоненным санитарам. Доходит до увольнения. Да и правильно. Нельзя же всех мух сделать стерильными. Они же не ближний круг.

 Но на то он и ближний круг, чтобы не пропустить чудом прорвавшееся насекомое. Самый ловкий, опережая на долю секунды остальных, пресечет несанкционированный полет вредоносного насекомого. Потом, зажав в волосатом кулаке, принесет нарушителя в свой дворец. Там уже накрыт стол по этому поводу. Торт, шампанское брют, в которое обязательно опустят муху. Потом главный экспонат будет бережно передаваться следующим поколениям, как память о великом спасении Гэча. Вот такая энтомология.

 Но вопрос заданный лежащим прозвучал уже дважды. Ещё не хватало третьего...

                Продолжение следует.