Глава вторая

«В ЭТО ТРУДНО ПОВЕРИТЬ, В ЭТО ПРОСТО ШАГНУТЬ, КАК С ПРИСТЕГНУТОЙ БАНДЖЕЙ С МОСТА»

    Восьмилетней девчонкой я сочинила прелюбопытнейшую историю. Почти каждый вечер, прилежно сделав уроки, я с замиранием сердца вытаскивала на свет божий спрятанную в толстенной энциклопедии тоненькую тетрадь с глянцевой обложкой, на которой красовалось ночное небо, усыпанное мириадами сине-зеленых звезд и записывала все, что приходило мне в голову. В конечном итоге я написала три крошечные повести: про гнома, что жил глубоко под землей и мечтал увидеть солнце, про мальчика, упавшего в колодец и превратившегося в Призрака и про печальную, всеми покинутую Королеву, которая страстно желала устроить вечеринку в честь дня своего рождения, однако, несмотря на то, что приглашения были разосланы, к ней на праздник никто так и не пришел, - о Королеве все забыли, и она, осознав это, в ужасе бросилась со скалы в Ледяное море и после смерти превратилась в северный ветер, стремящийся свести на нет и погубить все живое на этой планете.
    Я до сих пор точно не уверена в том, кем хотела стать в детстве, и, кажется, мне стоило поступать на филологический факультет. Быть может, реши я сделаться писателем детских книжек или преподавателем чтения в младших классах, у меня была бы любимая работа и мне не пришлось бы идти на сделку со своей совестью и разрешать предавшему нас с мамой отцу провозглашать меня членом своей фамилии. Уверена, мамочка одобрила бы любой мой выбор. Уж в ее поддержке я никогда не сомневалась.
    Дважды я всерьез задумывалась о суициде и, уверяю вас, это не было сиюминутной мыслью, вспыхнувшей в мозгу эмоционально нестабильного человека. In my life случались такие периоды, когда я, задав себе вопрос «зачем мне жить?», не находила ответа и, ощущая гнетущую пустоту внутри, считала, что небытие станет моим спасением. Ведь, когда я умру, я не смогу испытывать боль, все мои страдания и переживания мгновенно прекратятся.
    Не уверена, можно ли, опираясь на то, что я частенько пребывала в унылом настроении, назвать меня «личностью, склонной к депрессии», или же я просто была человеком с таким складом характера. В первый раз в моем сознании вспыхнула идея совершить самоубийство в день маминых похорон. Придя домой, я позволила себе развернуть эту мысль, - она раскинулась под моим внутренним взором подобно карте мира. Я рассматривала все варианты и остановилась на самом, на мой взгляд, красивом: принять несущие смерть пилюли и отправиться в нежные объятия госпожи La Mort, предварительно облачившись в прелестнейшее траурное платье.
    Во второй раз я даже предприняла попытку реализовать свою безумную затею и, пожаловавшись терапевту на бессонницу, практически вынудила мистера Грау снабдить меня рецептом на сильнейшее снотворное под названием «Прозерпинол». Сей флакончик с медикаментами и по сей день хранится в моем гардеробе, надежно спрятанный от любопытных глаз приходящей экономки в кармане зимнего свитера, которое около полувека назад связала для моей матушки ее родительница - моя бабуля. Мне думается, с моими перепадами настроения я могла отойти в мир иной когда пожелаю, и тот факт, что я сама в состоянии поставить финальную точку, грел мое неритмично стучащее сердце неимоверно.
    Мой прадед по материнской линии, Эндрю Диаз, был офицером полиции и ему довелось проводить тщательное расследование в попытке разгадать тайну смерти знаменитой долливудской актрисы Марни Морион. Разбирая вещи матушки, я наткнулась на его дневник, где он подробно описывал все свои мысли, касающиеся загадочной гибели легендарной блондинки, которая и по сей день является не только  гомериканским идолом и иконой гламура, но и секс-символом, на который равняются женщины со всего мира.
    Так вот, несмотря на то, что в газетах в середине прошлого века печатались статьи, в которых пронырливые журналисты, игнорируя отсутствие каких бы то ни было доказательств, не стесняясь в выражениях, сообщали о том, что миссис Морион якобы была любовницей самого Дэниэла Льюиса Кляйнедди и ее из мести «траванула» Ширли Кей, обиженная вдова красивейшего президента Соединенных Штатов Гомерики. Бедную Марни обвиняли в распутстве, приписывая ей романы с именитыми политиками и музыкантами, большинство гомериканцев искренне верили, что ее кончина не была случайной. Я сама как-то наткнулась в телевизоре на передачу, в которой речь шла о том, что красивейшая актриса старого Долливуда являлась коммунисткой, и что в ее скромной квартирке были найдены странные шпионские приспособления, которые красноречиво указывают на то, что кинодива не кто иной как тайный агент из Элозии, которого доблестные гомериканские спецслужбы рассекретили и ликвидировали.
    На самом же деле отгадка была проста и лежала на поверхности: Марни, страдавшая биполярным расстройством и провалами в памяти, в жаркий августовский день, ставший для нее роковым, приняла суточную дозу успокоительного сначала за утром, затем, напрочь забыв о том, что она уже пила медикаменты, миссис Морион проглотила горсть таблеток во время обеда и, приняв горячую ванну, легла спать, предварительно сделав себе инъекцию обезболивающего. Легкомысленная, взбалмошная актриса и не думала убивать себя, - она слыла крайне жизнерадостным, веселым человеком, любящим la vie во всех ее проявлениях. Так что, как бы ни изощрялись бесстыжие газетчики, смерть блистательной Марни Морион - всего лишь несчастный случай, не более и не менее.
    Эндрю Диаз также упоминал о подозрительном поведении домработницы госпожи Морион; впоследствии вскрылось, что ушлая пожилая особа приходилась дальней родственницей мистера Видаля, который являлся психотерапевтом долливудской звезды. Поскольку, разведясь со вторым мужем, Марни проживала в своих апартаментах совсем одна, в ее окружении вполне обосновано появились эти люди, которые на перекрестном допросе отчего-то давали весьма сбивчивые и противоречащие друг другу показания. Был ли у них какой-то хитрый план? Знала ли Марни о том, что милая женщина, помогавшая ей по хозяйству, следит за ней по просбье хитрого доктора? Правды мы уже не узнаем никогда. Может быть, Хавьер Видаль был безудержно влюблен в свою прекрасную пациентку и, искренне беспокоясь о ней, внедрил свою двоюродную тетушку в дом знаменитости, понимая, что временами миссис Морион не отдает себе отчета в поступках, а, возможно, он, признавшись Марни в своих чувствах и ею отвергнутый, разработал хитроумный план убийства, руководствуясь лозунгом «не станешь моей, так не доставайся же никому». Мне лично хочется верить в более оптимистичную версию и считать, что великолепная лицедейка уснула вечным сном, приняв по невнимательности слишком много сгущающих кровь веществ.
    Впрочем, я, как всегда, увлеклась. Мне, натуре творческой, свойственен стремительный полет мыслей. Только что я, садясь в свою «Фонду», размышляла о том, чем займу свой вечер, как внезапно в моей голове появились смутные образы из прошлого, похожие на стремительно летящих вслед за движущимися бликами сгустки теней. Сидящий на заднем сидении автомобиля мужчина не сводил с меня пристального взгляда и я, пойманная в плен его холодных глаз, замерла на своем месте, боясь хоть как-то выдать свое волнение. Первое, что пришло на ум: нужно быть крайне осторожной, чтобы не спугнуть его. Парень, прижимающий холодное лезвие к моей шее, явно нервничал. Одно неосторожное движение с моей стороны, и я окажусь на прозекторском столе, а он - в тюремной камере.
    - Я вас поняла, - прошептала я, стараясь унять дрожь в коленях. - Что я могу для вас сделать, мистер?
    - Деньги мне не нужны, - он приблизил свое лицо к моему уху, и кожу обожгло горячее дыхание. - Ты - моя заложница, Юния Сан-Донато.
    Мою, точнее папину фамилию он произнес таким тоном, что я поняла: этот человек питает лютую ненависть к моему отцу, по сравнению с которой моя - лишь жалкий отголосок пожара, бушующего в его мятежной душе. Видимо, поняв, что я не намерена закатывать истерику и звать на помощь, мужчина, спрятав оружие, положил свою руку мне на плечо, слегка сжал основание шеи, приказывая выехать на сто сорок девятую улицу и свернуть в проулок около заброшенной стройки.
    Размеренно дыша, я согласно кивнула, выжала сцепление, опустила заедающий ручник. Миновав оживленный квартал, я прибавила скорость и минут двадцать спустя уже тормозила в указанном месте. Во мгновение ока парень, покинув салон, открыл дверцу с моей стороны и, бесцеремонно схватив меня за локоть, потянул на себя. Я, не сразу сообразив, чего именно он добивается, запуталась в собственных ногах и вывалилась из машины прямиком в объятия незнакомца. Ткнувшись носом в обтянутую черной водолазкой грудь, я уловила аромат недешевых духов. Если я не ошибаюсь, это «Морфеус», который выпускает всемирно известный бренд «Sweet Time».
    - Прошу прощения, - смущенно пробормотала я и, слегка отстранившись, вскинула голову, чтобы хорошенько рассмотреть его. Я старалась сделать это как можно незаметнее, бросая быстрые взгляды и, ловя фрагментарные частички, складывая оные в нужном порядке, дабы увидеть всю картину целиком. Высокий, мускулистого телосложения молодой человек лет тридцати с небольшим. Лицо аристократа: крутой лоб, соболиные брови, нависающие над льдинками прищуренных глаз, тонкие губы, трехдневная щетина, бледная кожа и густые черные волосы с фиолетовым отливом, зачесанные назад. Невзирая на хмурое выражение лица, было в его облике что-то, сообщавшее о том, что стоящий передо мной человек морально истощен. Я явственно чувствовала исходящее от него отчаяние, которое он пытался скрыть за напускной бравадой типичного бэд-боя.
    - Обещаю быть смирной, - залепетала я, на автомате продолжая цепляться за отвороты его расстегнутой куртки. - Только, умоляю, не бейте меня!
    На мгновение он растерялся, но тут же взял себя в руки и я, приободрившись, продолжила свою сбивчивую речь:
    - У меня болезнь Криссмаста, - плохая свертываемость крови. Даже обычный порез может привести к летальному исходу. Поэтому, мистер, если я нужна вам живой, имейте это ввиду.
    Он, ничего не говоря, уставился на меня и, видимо, сочтя, что я не шучу, хмыкнул и аккуратно придерживая меня за предплечья, подвел к правой стороне машины, распахнул дверцу и велел сесть на пассажирское сиденье. Запрыгнув в кресло, я пристегнула ремень безопасности и, подняв руки, скрепила ладони за своей головой. Это действие вызвало у него одобрительную полуулыбку. Бросив на меня настороженный взгляд, парень обогнул транспортное средство и, устроившись за рулем, отрегулировал сидение, а затием резко повернул ключ в замке зажигания.
    - В правом кармане у меня лежит смартфон, - проинформировала я, все еще прижимая ладони к затылку.
    - Давай сюда, - буркнул он и, повернувшись в мою сторону всем корпусом, смягчившимся голосом добавил, чтобы я расслабилась и сменила позу на более удобную.
    - Я тебе верю, - обронил он, буравя меня похожими на сапфиры глазами, и эти три слова вызвали у меня волну непонятных эмоций, которые, прокатившись вдоль ребер, стайкой невидимых бабочек замерли в районе живота, трепеща прозрачными крыльями. Медленно, не сводя с него взгляда, я выудила серебристый аппарат и протянула брюнету.
    Выехав на главную магистраль Сиэддля, мы двинулись в северном направлении, а я, решив не таращиться в окно, чтобы он не подумал, что я пытаюсь запомнить дорогу, склонила голову на левое плечо и закрыла глаза. Это прозвучит дико и нелепо, но я вдруг ощутила, что нахожусь в безопасности. Рядом с незнакомым мужчиной, который заявил, что похитил меня, я чувствовала такое спокойствие и умиротворение, что смогла задремать. Возможно, все дело в том, что он не производил впечатление плохого человека, а может, это потому, что я испытывала глубочайшую симпатию по отношению к этому красавчику, отчего-то уверенная, что рано или поздно мы сумеем найти общий язык. Одно мне было ясно совершенно точно: мой папаша сделал что-то, из-за чего парню пришлось пойти на отчаянный шаг. Наверное, это будет звучать глупо и опрометчиво, если я прямо сейчас скажу ему, что я целиком и полностью на его стороне, потому что тоже считаю мистера Сан-Донато моральным уродом. Он либо не поверит мне, либо решит, что я спятила, либо же мои неосторожные реплики натолкнут его на мысль, что дочурка богатея затеяла собственную игру. Пожалуй, вот так сразу карты раскрывать не стоит, для начала я бы не отказалась узнать своего будущего союзника получше.
    Пока мы ехали, я мысленно читала стихи Киплинга, которые учила еще в старшей школе, затем вспомнила свою институтскую подругу, которая была до крайности эксцентричной девчулей: красила волосы в яркие цвета и верила, что если весь год носить красное белье, то повезет в любви, синие же стринги, по ее мнению, символизировали счастье, а желтые труселя привлекали финансовое благополучие.
    - Приехали, - сказал мужчина, хлопнув меня по колену. - Можешь открыть глаза, Юния. Я оценил твою старательность.
    Поборов желание начать осматриваться, я распахнула веки и повернула лицо в его сторону. Минуты две мы пялились друг на друга как парочка идиотов, после чего парень, издав короткий смешок, покинул «Фонду». Я дождалась, пока он откроет дверь со стороны пассажира и только тогда, щелкнув ремнем, вывалилась из автомобиля. Он прижал пятерню к моей спине, подталкивая в нужном направлении, - мы двинулись в сторону многоэтажной башни, в которой, скорее всего, находилось помещение, где мне предстоит провести какое-то время. Очень надеюсь, что жилищные условия, которые мне предоставят, будут приличными. У меня весьма проблемный позвоночник, не хотелось бы спать на полу.
    Тонированный лифт с зеркальным потолком возенс нас на двадцать третий этаж. Мой спутник, набрав пароль на кодовом замке, гостеприимно распахнул створку и кивнул мне, приглашая войти первой. Ступив на порог, я разулась и встала у стены, ожидая, когда сопровождающий меня мужчина закроет входную дверь.
    - Я думал, ты хотя бы раз попытаешься удрать, - проговорил он, оборачиваясь ко мне.
    - Во-первых, я уже говорила, что могу истечь кровью от банальной царапины, - принялась оправдываться я. - Ну, допустим, я, улучив момент, брошусь бежать. Не говоря уже о том, что я зря потрачу свои силы и твое время, потому что  ты за пять секунд догонишь меня, велик риск, что завяжется борьба. А если я правильно понимаю, моя смерть в твои планы не входит и в виде хладного трупика я буду абсолютно бесполезна.
    - А во-вторых? - поинтересовался он, делая шаг в мою сторону.
    Я, покраснев, дернула плечом и он, не переставая сверлить мою персону слегка насмешливым взглядом, провел меня в сторону просторной комнаты, которая являлась, судя по всему, кухней, совмещенной с гостиной. Барная стойка делила помещение на две неравные части, большую занимала так называемая living room с огнромным серым диваном и телевизором на всю стену. Было понятно, что это апартаменты, в которых он живет, - об этом красноречиво говорили фотографии в рамочках, громоздящиеся на широком подоконнике, также заваленном различного рода мелочами.
    - Чувствуй себя свободно, насколько это вообще возможно в твоем положении, - распорядился молодой человек, садясь на стоящее в углу кресло. - Санузел в коридоре, спать будешь в моей комнате. Можешь составить список вещей первой необходимости. Чуть позже я схожу в супермаркет.
    Я пересекла гостиную, являвшуюся проходной и, толкнув створку из массивного дерева, заглянула в объятую сумраком комнату. Спальня, в которой мне предстояло жить, была очень уютной: шкаф-купе, огромная кровать, торшер, занавески цвета индиго, пушистый коврик темно-синего цвета.
    - Не хочешь обыскать меня? - спросила я, оборачиваясь к нему. - Вдруг у меня припрятан еще один мобильник?
    Я подошла к нему вплотную, раскинула руки в стороны и встала напротив парня, расставив ноги на ширине плеч. Нахмурившись, мужчина легонько провел ладонями по моим бедрам и, досадливо морщась, отвернулся, всем своим видом давая понять, что мне стоит оставить его в покое и скрыться в отведенном укрытии.
    - Как мне к тебе обращаться? - заикнулась я, все еще возвышаясь перед ним как жена Лота в надежде узнать имя похитившего меня Аполлона.
    - Моя фамилия Прайс, - нехотя ответил он после некоторой заминки и, сгорбившись, оперся ладонями о колени. - Прости, Юния. Я не желаю лично тебе зла. У меня не было другого выбора. Знаю, в твоих глазах я выгляжу сущим дьяволом…
    - Нет, - перебила я его. - Не говори так. В это трудно поверить, но я все же скажу: можешь полагаться на меня. Я - не папенькина дочка, более того, мне хорошо известно, что из себя представляет господин Сан-Донато. Если кто и является чудовищем, то это, вне всяческих сомнений, мой драгоценный папочка, любящий только деньги и себя самого, чтоб его черти взяли. По милости этого ублюдка я лишилась матери и ждала подходящего момента, чтобы нанести удар в спину.
    Завершив свою пламенную речь, я юркнула за дверь и сев на ковер, прислонилась спиной к прикроватной тумбочке. Хоровод мыслей, мельтешащих в голове, сводил с ума, и я, повалившись на пол, зарылась пальцами в жесткий ворс половика.
    «Это же надо, - размышляла я. скрипя зубами. - Угораздило меня влюбиться при таких обстоятельствах».
    Я отдавала себе отчет в том, что мистер Прайс ни в коем случае не должен узнать о том, что симпатичен мне. Если он сочтет меня сумасшедшей и вышвырнет из своего дома как шавку, я просто дойду до ближайшего водоема и утоплюсь с горя. Никогда не верила в любовь с первого взгляда, считая, что это - бред, что невозможно испытать глубокую привязанность к человеку, увидев его лишь единожды. Но, видимо, я ошибалась, потому что, даже не будучи уверенной в том, что из себя представляет объект моего воздыхания, я могла признаться самой себе: коль этот парень даст мне в руки пистолет и прикажет убить собственного отца, я тотчас же, не задавая лишних вопросов, выполню его нехитрую просьбу.