Отчий дом. Глава 11

В салоне авто её встретили привычные запахи кофе, табака и кожи, а холод окончательно привёл её в чувства. Привычным движением Сергей поставил машину на прогрев.
— Жаль, что не успели посидеть за столом… — почти шёпотом произнесла Серафима, глядя в окно.
— Впереди ещё Рождество, успеете. — Он тоже смотрел в окно, подперев небритый подбородок. Женщина хотела сказать, что в канун Рождества будет занята в монастыре, но осеклась: она чувствовала, что это больная тема для него. Ей хотелось потратить оставшееся время на действительно важные слова. Но они упорно сидели молча, каждый погружённый в свои мысли, пока вдалеке не раздались залпы фейерверка. Серафима встрепенулась, а Сергей сурово взглянул на экран мобильного.
— Пора ехать, а то в пробку попадём и тебя не пустят в монастырскую обитель. А может быть, и накажут ещё.
Женщина не стала спорить с мужчиной. Когда они тронулись, сердце её словно провалилось в пропасть. Она кожей ощущала напряжение, царившее между ними.
— За что ты на меня обижаешься, Серёж? — она не выдержала.
— Я? Обижаться — удел пацанов, а не взрослых мужчин. Я просто сосредоточен на дороге. И немного устал.
— Ты хотел мне что-то сказать... В квартире.
— Я тебе уже много сказал, Фима. А этот прощальный вечер я хотел провести с дорогими мне людьми в доме, в котором ко мне относились с уважением.
— Вот оно что. — Она не смогла скрыть нотки разочарования в голосе, заведомо ругая себя за это. — Видимо, я что-то не поняла или не расслышала…
— Ага, женщинам вообще свойственно всё додумывать.
— Неужели?! — она резко повернула голову в его сторону. — А как же твой неожиданный визит? А это яркое вечернее платье? Тайна, которую ты обсуждал с Михаилом? Куда ты хотел меня забрать?
— Мой неожиданный приезд — лишь совпадение: я должен был передать важные документы Милане перед своим отъездом. Платье — мой последний презент тебе на память обо мне. Почему такое броское? Да потому что я знаю твой прежний вкус, решил тебе сделать приятно и напомнить лишний раз о том, что ты — женщина. Красивая женщина! Как мужчина — имею право. А тайна — это наше с Михой, мужское. Про то, что я намереваюсь тебя забрать — да мало ли что ребёнок придумает себе в шесть лет?
— Ах, значит, я всё себе придумала?.. — Серафима умоляла себя не выдавать своё раздражение и волнение, но было слишком поздно. — Ты просто, просто… Даже отец не умудрялся меня так выводить из себя, как ты!
Сергей запрокинул голову и рассмеялся.
— Ну, скажи, что я ещё виноват во всём! — не унимался мужчина. — Взял, приехал без предупреждения под Новый год, да ещё и с подарком! Какой же я негодяй…
— Перестань ёрничать, Сергей! Ты заставляешь меня чувствовать себя неловко!
— А обо мне ты подумала?! — сурово выпалил он, нахмурив брови. — Ты только и делаешь, что осаживаешь меня, отчитываешь, отталкиваешь! Думаешь, что я — резиновый? Или, может быть, терпила? Извини за прямоту, но я хочу быть предельно честным с тобой! — с каждым словом его плечи подпрыгивали вверх, шея вытянулась вперёд, а голова ходила из стороны в сторону, взгляд при этом был устремлён на дорогу, руки крепко обхватили руль, словно спасательный круг. Серафима вжалась в пассажирское кресло и молча наблюдала за тем, как в свете проезжающих машин оттопыриваются его губы и ходят ходуном желваки на скулах. Его суровый профиль казался до боли знакомым. Она закрыла глаза и словно провалилась в далёкое детство, в момент неминуемой ссоры родителей, когда хотелось очутиться где угодно, но только не в машине с двумя дорогими, но непримиримыми людьми. Ей захотелось плакать, но она стиснула зубы и запретила себе впадать в детство.
— Ты напомнил мне отца, и это… было ужасно.
— Что? — мужчина опешил и бросил на неё растерянный взгляд. — Что ты сказала?
— Ты кричал и… Я услышала интонации и напор отца. Стало немного не по себе. Второе дежавю за вечер.
Сергей повернул руль и съехал к обочине.
— Прости меня, — твёрдо произнёс он, так и не убрав руки с руля. — Я просто хотел… увидеть тебя настоящую. Это была провокация чистой воды.
— Эта вспышка ярости?
— Это был крик души, ты не видела меня в ярости, и… слава Богу. Я блефовал, да. Я действительно приехал не просто так. Я приехал к тебе… Нет, я приехал за тобой! — он окинул её взглядом, полным страха: непривычным и растерянным, в котором теплилась надежда и тлело опасение. Его глаза рисовали её глаза, а грудь вздымалась, как после пробежки. С выпуклого лба скатилась капля пота и, обогнув бровь, затерялась в отросших бакенбардах.
— Я не знаю, что и сказать… — Серафима вскинула брови и непроизвольно улыбнулась. — Это неожиданное заявление для меня. Учитывая все обстоятельства…
— Понимаю. Я закурю? Нужно успокоиться…
— Зачем ты спрашиваешь? Конечно.
Мужчина наклонился через весь салон к бардачку за пачкой сигарет, почти вплотную приблизившись к ней. Внутри у Серафимы всё сжалось, стеснение почти парализовало её, она затаила дыхание. Когда за ним захлопнулась дверь, женщина начала осознавать своё шаткое положение: она начала сдаваться под натиском этого мужчины. Внутри у неё всё кричало: «Не отпускай!» Она посмотрела на курящего мужчину. Его спина прижалась к мокрому стеклу, а голова была опущена. Больше его мучить она не могла. Не хотела и не имела права.
— Ты выйдешь ко мне? — он неожиданно распахнул дверь, заглянув в салон авто. — Пожалуйста.
Серафима безропотно отстегнула ремень, в голове разом перемешались все слова, которые она намеревалась сказать ему. Они встали друг напротив друга, и крупные снежинки почти слепили глаза.
— Я не мастер красивых речей, ты это знаешь. Я личный водитель твоего отца, прослуживший ему верой и правдой на протяжении десяти лет. И как же жаль, что нам не удалось встретиться раньше. Но против судьбы не пойдёшь. Ты это знаешь. Но я обещал ему защищать тебя несмотря ни на что. Я выполню это обещание. Если ты мне позволишь. Я хочу, чтобы ты знала, что я не верю в любовь с первого взгляда, но когда я увидел тебя в первый раз, на территории женского монастыря, то я понял, что пропал. Я долго боролся с собой, пока не понял, что такой шанс даётся раз в жизни. И я не буду просить у тебя слишком много. Я попрошу лишь об одном.
Серафима стояла перед ним, чуть дыша, почти не моргая, чтобы не упустить ни единого взгляда, ни движения, ни эмоции, дабы предугадать исход этого волнующего монолога. Её щёки намокли, и она не могла понять, то ли это от слёз, то ли от снегопада. Сергей привычным движением потянулся к внутреннему карману своего пальто. Женщина с опаской подумала, что он снова хочет взглянуть на время. Но оно сейчас не бежало бурным потоком, как раньше, — оно текло спокойным ручьём. Казалось, что время замедлило свой ход.
— Ты станешь моей женой? — мужчина стоял перед ней на одном колене, держа маленькую бархатную коробочку, в которой что-то сверкало. Проезжающие машины начали сигналить так оглушительно громко, что она не слышала собственного голоса. Сергей смотрел на неё глазами, полными не страха, а любви. И он улыбался. Серафима махала руками и кричала что-то про запачканные брюки, холодный ветер и простуду.
— Хотел это сделать в доме твоего отца, за праздничным столом, но видишь, как оно вышло… — Под напором женщины он встал и прильнул к ней ухом, чтобы расслышать обрывки её фраз.
— Ты — дурак! Это… это совсем не важно!
— А что тогда важно?
— Что… что я тебя люблю! — машины перестали сигналить им наперебой, и она прокричала эти слова ему прямо в ухо, отчего он засмеялся, а она — испуганно ойкнула.
— Неужели? — удивлённо спросил он, заглянув ей в глаза. Она поспешила скрыться в салоне автомобиля, но он поймал её, крепко обхватив за талию. — Теперь ты никуда от меня не сбежишь.
— Что же сказал бы отец…— она стыдливо прятала глаза, качая головой и пряча подбородок в длинный воротник.
— Что он тобой гордится. Да и какая разница, что скажут люди?! Если ты этого действительно хочешь?
Ей хотелось закричать, что нет никакой разницы, но вместо этого она тихо произнесла:
— Я замерзаю, пошли в машину?
Когда они тронулись в путь, Сергей, откашлявшись, спросил Серафиму нарочито серьёзным тоном:
— Так что насчёт моего предложения? Вы не сказали «да». И не надо закатывать глаза, Серафима Григорьевна.
Женщина улыбнулась и, повернувшись всем телом к нему, кротко ответила:
— Серёж… Я согласна.
— А кто вас, женщин, поймёт?
— Только одному Богу известно, что у нас на уме…
Серафиме нестерпимо захотелось обратно в отчий дом, в котором её ждали самые близкие люди, с которыми она хотела разделить своё неожиданно нахлынувшее счастье. А сейчас, чтобы не спугнуть его, она затаила дыхание и закрыла глаза, прислушиваясь к голосу любимого мужчины и ощущая, как по всему телу разливается тепло.

Конец.