Девочка из созвездия Рака Глава 16

Вторая книга дилогии "Предисловие к себе"

Глава 16               
               
Первая их встреча случилась пару месяцев назад. В тот день Марина была совсем не в настроении. Коллеги это видели и старались не трогать её. Но позвонил Юрий Андреевич и попросил зайти к нему. Это совсем не входило в планы Марины. Однако делать нечего – надо идти.
В кабинете редактора Марина увидела  незнакомого ей  мужчину лет пятидесяти. Незнакомец был хорошо сложен, подтянут и, вероятно, обладал большой физической силой, это угадывалось по туго обтягивающей плечи модной спортивной рубашке фирмы «Рибок». Заметная седина на висках выгодно оттеняла его чистую загорелую кожу и серо-голубые, удивительно молодые глаза.
Он поднялся навстречу Марине и приветливо улыбнулся.
- Профессор Лев Романович Озеров, – представил незнакомца редактор. –  А это и есть та самая Марина Кострова, о которой я вам говорил.
Марина протянула Озерову руку. При рукопожатии тот чуть дольше, чем надо, задержал её в своей руке.
- Лев Романович приехал из Москвы прочитать цикл лекций для преподавателей нашего политехнического института. А поскольку он большой любитель театрального и прочего искусства, поручаю тебе познакомить его с культурой нашего города.
Во время этого монолога  Марина заметила, что Озеров наблюдает за ней с лёгкой и чуть ироничной улыбкой. И, кажется, у него  сложилось мнение, которое было явно не в пользу Марины.
Сама не зная почему, она вдруг расстроилась. До сих пор ей было всё равно, как смотрят на неё мужчины, и какое она производит на них впечатление. А сейчас она увидела себя со стороны и впервые ужаснулась – волосы собраны кое-как, платье, как у древней старухи, на ногах чёрт знает что, а уж руки – и говорить нечего…
Марине стало стыдно и досадно. Ей захотелось быстрее уйти, а ещё лучше – провалиться сквозь землю.
- Хорошо, я согласна. Если ко мне больше вопросов нет, я хотела бы вернуться к себе, у меня срочный материал в номер.
Когда Марина вышла, редактор развёл руками,
- Не обессудьте, такие вот мы. Но журналист она от Бога, да и человек неплохой. И лучше её никто вам город не покажет.
- Ну, что вы! Какие обиды. Я её очень хорошо понимаю – у человека работа, а тут навязывают невесть кого, – улыбнулся профессор.
Он много ездил по стране, встречался с людьми самых разных профессий, убеждений и политических взглядов. И везде, даже в глухой провинции, окружал себя массой разных удобств. Приятное общение с женщинами составляло важную часть его выездной программы.
Марина его удивила. Она никак не подходила под разряд приятных женщин. И эта  встреча в редакции, куда Лев Романович обратился, чтобы дать объявление о своих внеплановых, а по сути «левых» консультациях по экономике и хозяйственному планированию, произвела на него довольно тягостное впечатление. Он не мог отделаться от мысли, что это была женщина, которая явно не хотела никому нравиться. Это была женщина, похожая на раненую птицу. За этим стояла какая-то тайна, а тайны Лев Романович любил.
В Энске профессор Озеров был впервые. Поселили его  в лучшей гостинице города – «Юбилейной». Кухня в местном ресторане оказалась  великолепной, и обедал он там, а ужин заказывал себе в номер.
Всё складывалось, как нельзя лучше. Лекции Лев Романович читал в первой половине дня, и после обеда был совершенно свободен.
Марине он позвонил через неделю после их первой встречи.
- Алло! Марина Николаевна? Профессор Озеров беспокоит. Прочитал во вчерашнем номере «Энской правды» вашу рецензию на новую постановку драмтеатра. Хотелось бы посмотреть. Может быть, согласитесь провести меня по театральным лабиринтам? Ну, скажем, завтра вечером.
После небольшой заминки на том конце провода ответили согласием.

Такого безрассудства Марина от себя не ожидала. Кто её тянул за язык, ответить «да»? В последние полтора года в театр она ходила только для того, чтобы написать очередную рецензию на спектакль.  А чтобы вот так, да ещё с мужчиной…
Отвести душу было не с кем. Спросить совета тоже. Впрочем, сейчас она нуждалась только в одном совете – как привести себя мало-мальски  в порядок и что одеть.
Перебрала все наряды, висевшие в шкафу, и ничего не решила. Надо спросить у Виолетты, что носят в нынешнем сезоне. Марина давно уже не следила за модой и неделями не вылезала из одного платья.
С причёской проще – классический узел на затылке, и будет совсем неплохо. Надо только найти подходящую заколку или гребень. Может,  взять тот, что оставила испанка?
Опять испанка!.. Ну, надо же, так поверить в сказку! Нет, с этим надо кончать. Такой же гребень Марина видела в магазине на Молодёжном проспекте, там она его и купила. Просто забыла. После всего, что на неё свалилось с гибелью Вадима, она не могла отдавать себе отчёта в том, что и где покупала.
Но что всё-таки одеть в театр? Она позвонила подруге. Виолетта тут же откликнулась на просьбу Марины и приехала к ней. А когда узнала причину столь срочного «вызова», растерялась и не знала, плакать ей или радоваться.
- Мариша, откуда бы ни пришло к нам это спасение – из прошлого или из настоящего, отказываться от него нельзя. С причёской ты всё решила правильно. Теперь платье.
Виолетта распахнула шкаф и принялась перебирать платья, блузки и юбки, висевшие на плечиках.
Затем повернулась к Марине:
- Ну, что, подруга, ты в полном ауте, надевать-то нечего. Всё это можешь сдать в комиссионку. Сейчас привезу тебе платье, которое по просьбе Зураба  прислал мне из Англии его друг Вильям. Фирма «Marks & Spenser». Последний крик моды. А то оно у меня уже месяц лежит и  ждёт, пока я сброшу пару-тройку килограммов. А тебе в пору будет.
- А оно не очень открытое?
- В самый раз. Тебе понравиться.
- А цвет?
- Бирюзовое с серебряной паутинкой. Кстати, к нему есть туфли и сумочка. Так что, если подойдёт обувь, ты будешь полностью в шоколаде.
Виолетта с великой радостью взяла на себя  роль доброй феи и не только одела Марину с ног до головы, но и «превратила тыкву в  карету» –  заказала такси и подвезла свою подругу прямо к театральному подъезду.
Озеров ждал Марину у входа в театр. Галантно поцеловал руку и, слегка поддерживая под локоток, повёл в фойе. Он был явно удивлён и даже обескуражен столь сказочным преображением Марины, но  ограничился лишь дежурным комплиментом, в котором, тем не менее,  звучало явное восхищение.
За Мариной давно уже никто так не ухаживал, и она чувствовала себя немного скованно. В зрительном зале профессор вёл себя как истый джентльмен, был предупредителен, но не пытался взять её за руку или позволить себе какую другую вольность. Марина это оценила и прониклась глубокой благодарностью к человеку, который принял  Марину такой, какой она в данный момент была – не очень привлекательной, не очень разговорчивой и совсем невесёлой.
После похода в театр случилось ещё несколько значимых для Марины встреч, инициатором которых стал профессор Озеров. Они были в картинной галерее, в филармонии, в музее, в городском парке культуры и отдыха, катались на теплоходе по Волге. И, наконец, Лев Романович пригласил Марину в ресторан, поужинать.
Марина знала совсем немного о жизни Льва Романовича там, за пределами Энска. И сама не очень-то рассказывала ему, как жила прежде. Они говорили о музыке, о живописи, о поэзии, о традициях разных народов, и очень редко о том, что касалось их личной жизни.

Профессор Озеров знал, что делал. Он медленно, но настойчиво  выводил Марину на дорогу, ведущую к самой себе. С каждой новой встречей она всё ближе подходила к той Марине, которую, как ей казалось, она давно потеряла. Каждое слово Льва Романовича, каждое его дружеское прикосновение приносили Марине новое, очень важное воспоминание о совсем забытой и, казалось, навсегда для нее потерянной радости тёплого человеческого общения.
Лев Романович, словно опытный настройщик, возвращал душе Марины её прежнее звучание. Уже за одно это она была ему бесконечно благодарна. Но Озеров сделал больше – он угадал, нашёл и вернул Марине ту сокровенную и прекрасную мелодию, что составляла её суть, что давала ей самое главное – внутреннюю свободу, уверенность и чувство удовлетворённости собой.
И вот она стояла совсем рядом с Мариной – эта чудесная женщина, свободная в своих желаниях и поступках, способная любить и дарить счастье. Не хватало какого-то совсем маленького усилия, чтобы слиться с ней воедино.
Что-то надо было сделать. Но что? Марина не знала.
(Продолжение следует)