Я буду ждать на темной стороне. Книга 1. Глава 16

Я сделал бы тело себе из твоего запаха
Я двери сносил бы с петель, чтоб ты заплакала
Я продал бы душу, затем отнял обратно
Чтоб ты любила меня неадекватного…

Три дня дождя (TDD) _ Где ты


— Мне очередь за тобой занимать или начать давать взятки, чтобы ты соизволила взять трубку и ответить хотя бы на ОДИН мой звонок? — удерживая девушку за плечи, Артем тряс её как липу, пытаясь добиться от неё хоть какого-то ответа, но до сих пор находясь под впечатлением недавно свершившегося инцидента, Евангелина ничего не могла с собой поделать и дать ему толковый отпор. — И если ты отказываешься понимать по-хорошему, тогда мне придется объяснить тебе по-плохому! — Его голос звенел в тишине на полную мощность. — Внеси мой номер в свой телефон и вместо моих настоящих инициалов вбей туда огромными буквами «Придурок». Это тебе затем, чтобы ты была в курсе, что на звонки придурков наподобие меня надо реагировать в первую очередь!

Евангелина прекрасно понимала, что он имел в виду, владея отличным чувством самоиронии, но выслушивать все это сейчас, когда в двух шагах от неё валялась на земле со вспоротым горлом собака, она не видела смысла.

Её все ещё мутило от вида расправы Лисова над одичавшим животным, когда пытаясь отразить атаку собаки, он набросился с палкой на собаку, следя за тем, чтобы она не вцепилась ему в руку. И стоило той вонзить свои клыки в сухую ветку, как воспользовавшись моментом, он пару раз ударил животное в горло чем-то острым, так что корчась спустя пару секунд на земле от полученных травм и завывая так, что от её предсмертного воя стыла в жилах кровь, собака вскоре затихла, не подавая больше никаких признаков жизни.

Шокированная увиденной картиной, Евангелина ещё долго не могла прийти в себя. И с трудом справившись с приступом тошноты при виде трупа собаки и лужи крови вокруг неё, слегка пошатываясь, едва не потеряла сознание. Благо, вовремя подскочивший к ней Лисов быстро привел её в чувство, встряхнув девушку за плечи, тем самым отвлекая её от нелицеприятного зрелища. В противном случае Литковскую стошнило бы прямо на него. К счастью, все обошлось.

Она не могла обвинять его в смерти животного, нападать на этого парня с ругательствами, ведь если бы не его вмешательство, сейчас ей бы точно не поздоровилось. И утешая себя мыслью, что  он хотел всего лишь ранить животное, а не его убить, ей с трудом удалось прийти в себя, когда Лисов, потрогав носком своей обуви голову ни на что не реагировавшей собаки, спустя пару минут принялся набирать номер Корнея Ивановича, сообщая ему, куда надо подъехать, чтобы забрать его и Литковскую с остановки. Этот момент Евангелина как-то упустила из внимания. И трясясь вся сейчас от холода, отчасти была даже благодарна ему за вызов авто, не в состоянии согреться.

Отправившись на поиски взбунтовавшейся одногруппницы, Артем довольно быстро её нашел, безустанно набирая её номер телефона. И если бы она соизволила ответить тогда хотя бы на один его звонок, данный инцидент вряд ли бы произошел. А теперь обоим приходилось расхлебывать последствия. И нельзя было сказать, что обоих это радовало.

— Ещё раз так сделаешь и я тебя накажу, — предупредил он девушку, в десятый раз накидывая на её плечи свою куртку, которую она все время сбрасывала с себя, словно показывая, что не хочет быть ему должной даже за это, и что её переезд к отцу все равно останется в силе, несмотря на оказанную им помощь. 

Вот только сам Артем не собирался потакать её капризам, и уж тем более отпускать её куда-то на ночь глядя одну. И едва прибывшая машина остановилась недалеко от них, схватив девушку за руку, он потащил её за собой, как будто опасаясь повторного побега.

В который раз подавив желание сбросить с себя его куртку, Евангелина послушно последовала за ним, потерев свои руки чуть выше локтей, где после безжалостной хватки парня наверняка останутся еле заметные следы. И будучи не в настроении выслушивать от него очередной ворох претензий в свой адрес, она предприняла очередную попытку сбежать от него. Тем более до остановки теперь было рукой подать, а садиться в одну машину с этим типом она не собиралась. Особенно после того, что он наговорил ей сегодня, предлагая стать его любовницей.

Но как будто предугадав заранее, что прикинувшись тихоней, Евангелина снова попытается от него ускользнуть, как только он ослабит хватку, Лисов опустил свою ладонь на её запястье и, впившись пальцами в её нежную кожу, стараясь не обращать внимания на тумаки, которыми вознаграждала его девушка, бесцеремонно потащил ту к машине, игнорируя её ругательства.

Машинально с ними поздоровавшись, Корней Иванович открыл дверцу авто, приглашая им занять места на заднем сидении. Заартачившись от одной мысли оказаться с этим парнем в авто, пока они не прибудут домой, отчаянно бодаясь с ним у обочины, Евангелина умудрилась пару раз наступить ему каблуком на ногу, что впрочем, не помешало Артему скрутить её повторно и без лишних слов закинуть на заднее сидение, захлопывая за собою двери.

Не понимая причины его грубого обхождения с этой девушкой, положив руки на руль, Корней Иванович сделал ему замечание, но у Лисова после происшедшего было совсем не то настроение, чтобы повторно играть со своей спутницей в прятки, параллельно лишая жизней других бродячих собак. О чем он тут же поспешил поставить в известность пожилого шофера, затыкая его одной лишь фразой.

— Корней Иванович, закройте свой… талант! — окрысился он на мужчину, воздерживаясь от перехода на нецензурную лексику в присутствии девушки, и одновременно намекая ему, что разберется со всем самостоятельно и советчики ему не нужны.

Захлопнув дверцу за своей спутницей так, что оттуда чуть не вылетели стекла, Лисов обошел вокруг машины, и сев спустя пару время рядом с Евангелиной, отдал приказ Корнею Ивановичу трогаться с места. Включив двигатель, тот нажал на газ. Машина сдвинулась с обочины. После чего развернув автомобиль и выехав за пределы трущоб, он взял курс в сторону центрального проспекта, рассекая невидимые из-за тумана дороги.

Пребывая немного не в духе, Артем продолжал отмалчиваться, сохраняя бесстрастное выражение лица. Садясь в машину, Евангелина умышленно задела его локтем, и ни капли не сомневаясь, что она сделала это специально, он на всякий случай переспросил, что происходит и почему она так себя ведет, на что девушка, моментально отвернувшись от него, еле слышно пролепетала:

— Отвали.

Они ехали молча, так и не проронив за все это время ни единого слова. И сколько раз Лисов не предпринимал попыток с ней заговорить, бросая ей на ноги плед, не желая вступать с ним в открытый диалог, Евангелина продолжала игнорировать все его попытки завязать с ней беседу, глядя куда-то в окно.

Её бесило, что этот парень привык все делать по-своему, требуя от окружающих невозможного. И то, что сейчас она была вынуждена играть по его правилам, не могло её не бесить, вороша в памяти далеко не самые положительные воспоминания. И её молчаливый бунт как раз и был той самой показной демонстрацией неподчинения этому парню, привыкшего, чтобы все вершилось по щелчку его пальцев.

Ладно, ему удалось затолкать её в машину, и он даже успел позаботиться о том, чтобы её ноги не мерзли. Евангелина умудрилась ударить его по руке, когда он, поправляя плед на её ногах, нарочно скользнул ладонью вдоль её бедра, ненавязчиво сжимая пальцами кожу, но разговаривать с ним на отвлеченные темы она была не собиралась, до сих пор не в состоянии забыть его мимолетную просьбу, ставшей причиной её побега с мероприятия.

У неё просто не укладывалось в голове, что однажды он скажет ей такое, как будто ей нечем было заняться, кроме как начать зарабатывать себе на жизнь проституцией… Её возмущению не было предела. Ещё не были стерты из её памяти воспоминания о схватке с собакой, которую он умертвил, превозмогая накатывающее на неё чувство дурноты от повторного прокручивания в голове кадров убийства псины, ей снова и снова становилось не по себе, вспоминая о ненормальном поведении Лисова на мероприятии. И пребывая практически на грани, она с трудом держала себя в руках, отвлекаясь на ночные пейзажи за окном.

«Ладно, раз тебе так хочется молчать, я буду тоже молчать», — раздраженно подумал Артем, демонстративно отворачиваясь от неё.

После чего оставив девушку в покое, больше не навязывался ей со своими расспросами, пока они не приехали домой. Одно Лисов понимал четко: если он соизволит приехать без неё, ему точно не поздоровится. Родители, в частности, отец, устроят ему такую взбучку, что он будет не рад, что вообще появился на свет. А развитие именно такого поворота событий ему хотелось допустить тогда меньше всего. Нельзя было создавать видимость, будто ему наплевать на эту девушку. Тогда улучив его во лжи, папаша не успокоиться ещё неделю, кроя его с ног до головы всевозможными ругательствами, как будто впервые осознав, как много упустил в воспитании сына.

Когда Евангелина сбежала от него после озвученной им недвусмысленной шутки, долго колеблясь с принятием окончательного решения, — отправляться за ней или нет, Артем все же рискнул выдвинуться вперед, отчетливо понимая, что вся ответственность за её пропажу будет лежать на его плечах. Не Сильвестр, которого он тогда прогнал, заняв его место рядом с Литковской, ни даже не Терехов, которому откровенно было наплевать на свою кузину, а лично он. И когда осознание этого факта обрушилось на его голову с новой силой, не мешкая с действиями, он целенаправленно выдвинулся на поиски этой девушки, безуспешно пытаясь до неё дозвониться. Хорошо, что все закончилось нормально, не считая состояния прирезанной им собаки. В противном случае у обоих могли бы возникнуть серьёзные проблемы.

Уставившись куда-то вдаль, Евангелина поднесла к своему лицу ладонь, смахивая украдкой выступившие на глазах слезы. И почувствовав, что с ней твориться что-то неладное и она до сих пор не успокоилась, потрясенная сегодняшними событиями, придвинувшись к ней поближе, Артем аккуратно обнял её за плечо, вдыхая тонкий аромат её духов.

Выпрямившись, Евангелина сделала вид, будто ничего не заметила. В этот момент в её душе боролись два чувства: отчаянное желание отодвинуться от этого человека и то же время оказаться в чьих-то объятиях, пусть даже тот, кто её сейчас обнимал, ассоциировался у неё, в основном, с неприятными воспоминаниями.

Осознав, что она терпит его прикосновение лишь из вежливости, очень скоро Лисов убрал свою руку, после чего вновь прислонившись спиной к сидению, погруженный в невеселые думы, он больше к ней не прикасался.

Надо отметить данное, что к концу пути поведение Литковской начало его порядком подбешивать. И едва автомобиль остановился напротив ворот частного дома, словно проснувшись от какого-то полусна, Артем предпринял попытку помочь выйти ей из машины, но узрев в его жесте что-то агрессивное, смахнув с плеча свои длинные локоны, Евангелина сместилась в сторону, забиваясь в самый дальний угол салона авто.

Она не хотела снова чувствовать на своем теле прикосновение его рук. Да и вообще, у неё в тот момент был такой вид, что казалось, ещё немного и, выскочив из транспорта, она побежит, куда глаза глядят, наплевав на последствия, лишь бы оказаться подальше от него. Вот только второй попытки побега спускать ей с рук он не собирался. Её строптивое поведение стало последней каплей для него. И перестав в какой-то момент сдерживать свои эмоции, Лисов обрушился на неё с жесткой критикой, теряя над собой контроль:

— Да что это с тобой сегодня такое? Ты решила нарочно поиздеваться надо мной?! Выходи из машины, я кому говорю!

— Не трогай меня! — завопила Евангелина, отталкивая его руку и роняя на пол плед, укрывавший минуту назад ей ноги. — И не смей ко мне прикасаться! Я ненавижу тебя, ублюдок…

Грубо схватив за руку сопротивляющуюся девушку и чуть не вывихнув ей при этом запястье, он попытался вытащить её из авто. И не в состоянии больше оказывать ему сопротивление, выругавшись сквозь зубы, Евангелина довольно скоро очутилась на улице, почувствовав всей кожей привычный холод.

Поежившись, она обхватила свои локти ладонями, пытаясь, таким образом, спастись от промозглого воздуха. Вздохнув, Лисов окинул её недовольным взглядом, и опять сомкнув на её запястье свои пальцы, потащил брыкающуюся девушку в сторону дома. Не привыкнув к такому фривольному обращению со стороны парня, Евангелина выдернула назад свою руку, и, окинув своего спутника негодующим взглядом, разразилась ругательствами, параллельно поправляя свои волосы. Артем тоже не стал молчать. И только она попробовал открыть на него рот, не удержавшись, он тоже дал волю эмоциям, больше не сдерживая себя.

Теперь эти двое здорово взбесились, предъявляя друг другу беспочвенные претензии. Под конец вечера эмоции захлестнули обоих и их как будто прорвало.
 
— Ладно, тебе плевать на меня, но мои родители… О них хотя бы можно было подумать? — парень не видел необходимости скрывать от неё своих истинных мыслей, досадуя в глубине души, что его сегодняшняя схватка с бродячей собакой так и осталась недооцененной, а ведь он, между прочим, рисковал своей жизнью из-за неё.

— А причем здесь они? Я бы в любом случае им позвонила, поставив в известность насчет своих планов! — Парировала Литковская, мечтая поскорее добраться до своей комнаты и сбросить туфли. — Искать меня было вовсе необязательно…

— «Необязательно», — ехидно отозвался Артем, подавляя желание с новой силой вцепиться ей в плечи и как следует её встряхнуть. — А то, что из-за такой легкомысленной дурочки, как ты, у меня могли возникнуть серьёзные проблемы — этого ты тоже не учла? Ну, конечно же, куда тебе до других… Ты же привыкла думать только о себе.

— Ты меня уже достал! Хватит прикапываться к моим словам, перекручивая их смысл на собственный лад! — вознегодовала Евангелина, сжимая в сердцах кулаки. — Тем более я все тебе накануне объяснила! Почему ты никак не уймешься?

— Да ты хоть знаешь, что мне пришлось через задницу вывернуться, чтобы тебя найти?! — Таки вцепившись ладонями в её плечи и глядя ей прямо в глаза, Лисов не удержался и встряхнул её пару раз, пытаясь привести её в чувство. — Какого хрена я должен шататься по городу в столь поздний час, гадая, где ты можешь быть и жива ли вообще? Или мне надо было не покидать пределы универа и подождать, когда тебя загрызут собаки? Чем ты вообще, ****ь, думала, удрав на улицу без пальто? Одной-единственной извилиной, и той, что у тебя между ног?!

— Со мной было все в порядке! — вспылила Евангелина, вырываясь из его хватки и непроизвольно ударяя его кулаком в плечо. — И не надо за меня так переживать! Ничего страшного не произошло, если бы я перекантовалась какое-то время у своего отца. Ты прекрасно знаешь…

— Не знаю и знать не хочу! — прикрикнул на неё Лисов, снова бесцеремонно хватая её за руку и таща в сторону дома. — Пойдем отсюда! Я уже задолбался слушать твою истерику! И нахрена было тогда убегать? Вот скажи: на-хре-на?

— А ты будто не знаешь?! — сверкнув глазами, выдала его спутница, продолжая вырываться.

Так больно, буквально выкручивая ей запястья, он не держал её никогда. Сам Лисов был в курсе, что поступает с ней сейчас не очень корректно, применяя в отношении её довольно гнусные и омерзительные по своему контексту фразы, за которые завтра ему наверняка будет стыдно. Но сейчас он был настолько охвачен эмоциями, что выйдя за пределы образа ранее обходительного парня, никогда не опускавшегося до состоянии истерики, считая это уделом уязвимого человека, не на шутку разозлившись, уже не мог остановиться.

В нем как будто все время жили две субличности: один — плохой Лисов, второй — очень плохой. Но если с плохим Лисовым ещё как-то можно было договориться, то с очень плохим — дело обстояло намного хуже. Литковской сегодня повезло пообщаться со вторым типом его субличности, олицетворявшей собою все самое низменное в человеческой натуре, для которой духовный путь развития был закрыт раз и навсегда.

— Я пошутил тогда, идиотка! — злобно улыбаясь, добавил он, отмечая про себя её оторопевшее выражение лица. — Думаешь, я реально собрался с тобой трахаться? — Евангелина смотрела на него округлившимися глазами, не веря своим ушам. — Да нахрена мне сдалась тупоголовая целка вроде тебя, когда вокруг есть куча других, куда более сговорчивых давалок?! — выдал он, упомянув о легкодоступных девицах ради красного словца, лишь бы её уязвить. — Ну, сама подумай, овца! Вернее своим подобием куриного мозга…

В следующий момент окружавшее их пространство огласил звук хлесткой пощечины. Не зная, как ещё заткнуть оскорблявшего её парня, замахнувшись, Евангелина ударила его рукой по лицу, будучи шокирована собственным поступком.

— Хватит на меня орать! — оборвав его на полуслове, заявила она во всеуслышание, не в состоянии больше оставаться рядом с ним  ни секунды. — И твоя личная жизнь меня не интересует… Что хочешь, то и делай. Мне плевать. И вообще, достал за мной уже следить!

— Да кому ты нужна? — повысил на неё голос Лисов, касаясь пальцами своей щеки, на которой остался красноватый след от её пятерни. — Следить тут ещё за тобой… Литковская, ты как тот старый баул в заплатках: и нести тяжело, и выбросить жалко.

Резко развернувшись, Евангелина бросилась в сторону дома.

— Я ненавижу тебя! — крикнула она ему, мечтая скрыться в своей комнате.

В этот раз лимит её терпения был исчерпан. И не совсем понимая, почему она должна была выслушивать от него всю эту хрень, просто устремилась прочь, оставляя этого парня наедине с туманом и тусовавшемся в гараже Корнеем Ивановичем.

— Это я уже и так знаю! — крикнул ей вдогонку Артем, не в состоянии заткнуться даже после полученной оплеухи. — Придумай что-нибудь новое! А то с фантазией, я смотрю, у тебя все также хреново, как раньше… А если что-то не нравиться, вали куда хочешь! Творческих тебе удач!

— Козел! Просто козел…. — растерянно пробормотала Евангелина, не обращая больше внимания на его выкрики.

Сейчас ей было все равно, что он скажет. Итак немало пережив за этот день, её нервная система, в конце концов, дала сбой. И чувствуя, что если она срочно сейчас не примет душ и не ляжет спать, то вернувшись обратно, попросту убьет этого не в меру говорливого парня, девушка взяла курс в сторону своей комнаты. В лучшем случае она просто укоротит ему язык. Тем более он уже давно напрашивался на подобную расправу. Теперь у неё хотя бы появился повод это сделать, не мучая себя излишними угрызениями совести.

— Да пошла ты! — донеслось до её слуха, стоило ей добраться до лестницы и войти внутрь прихожей.

Проводив девушку взглядом до дома, Лисов не сразу понял, что натворил, а когда за ней захлопнулась дверь, почувствовал, что сегодня малость перегнул палку в своих высказываниях. Подобную выходку Евангелина теперь вряд ли ему простит… Хотя…

На этой «веселой» ноте они и расстались, разойдясь каждый по своим углам. Объяснять своим родителям, почему они с Литковской так поздно вернулись домой, ему придется уже завтра, а сейчас… Сейчас и без того было о чем подумать. В частности, о том, какими будут его отношения с этой девушкой после того, что успели сегодня друг другу наговорить, расставшись у порога самыми заядлыми врагами. 


Книга 1. Глава 17

http://proza.ru/2021/11/19/1751