Львица на профиле

Недавно я послала своему коллеге и одновременно старому приятелю написанный мной лирический рассказ. Читал он месяц и, наконец, я получила ответ, который меня не то, чтобы расстроил, скорее обезоружил:
-“Пишешь ты хорошо. Но, извини, это все не для меня. Дамские воспоминания пишутся для дев с несостоявшейся личной жизнью. А ты - геофизик, представитель точных наук, женщина с хорошим знанием географии. Как-никак объездила со своими работами и конференциями полмира, весь СССР и пол-Африки. Вот и порадуй читателей, напиши о своих подвигах по изучению земных недр в разных климатических условиях.“

Я разочарованно задумалась. Ну что я могу написать интересного о геофизической рутине даже в такой экзотической стране, как Южная Африка? Ну, едем полдня, а то и до заката на машине,  заселяемся в отель, чаще всего это B&B: уютно, сытно, старинная мебель, картины на стенах, любезная хозяйка. B&B, как минимум, трехзвездочный. Положено, чтобы работник в поле жил в условиях, неотличимых от домашних. И неважно, что в в Претории этот работник может жить в несравненно более убогих условиях. Утром - на профиль. Шагаем от точки к точке, я сажусь на таскаемый за собой пластиковый стул (легкий, но неудобный для перемещения по высокой траве), подсоединяю к прибору кабели, записываю точку. На это уходит минуты три. И иду дальше по профилю. Как говорится, от забора до обеда. То есть до заката солнца. Возвращаемся в гостиницу, смываем пыль, иногда просматриваем записанный материал, ставим заряжать аккумуляторы и идем ресторан. А где же еще ужинать? Вспоминаются наши примитивные кипятильник для чая и наспех созданные бутерброды, от которых потом неизменно появляется гастрит.  А здесь — ежедневный  ужин с вином. И даже если полевые работы длятся две недели, все две недели во вечерам мы будем ходить в ресторан. Уже через четыре для хочется остаться в номере. Но…. стадное чувство. Неужели у меня нет ярких впечатлений, которые я бы вспоминала не только с удовольствием, но и с юмором. Есть, конечно. И я расскажу об одном из них.

В геологической организации, в которой я долгое время работала в ЮАР любая вновь прибывшая аппаратура обычно тестируется в Ботаническом саду Претории, расположенном прямо через дорогу. Въезд в сад для нас бесплатный, но времени на его осмотр категорически не хватало. В саду есть просторная солнечная полянка, где мы раскладываем свои кабели и сравниваем сигналы. Но геология этого участка неизвестна. И вот наш ветеран Манфред предложил поэкспериментировать на ферме своего приятеля. Ферма располагалась неподалеку от городка Cullinan, который в России произносят как Куллинан. Это неправильно, его название звучит как Каллинан. Именно здесь в шахте Премьер в Трансваале совершенно случайно был найден алмаз Каллинан - самый большой природный алмаз ювелирного качества из когда-либо найденных на нашей планете. Этот кристалл весил 3106,75 карата (1 карат — 0.2 г, то есть алмаз весил больше полкило, 621,35 грамм). Камень назвали в честь владельца шахты сэра Томаса Мейджора Каллинана (Sir Thomas Major Cullinan). Алмаз обладал исключительной чистотой и бело-голубоватым цветом. А найден от был так. 25 января 1905 года управляющий шахтой Фредерик Уэлс (Frederick Wells) совершал ежевечерний осмотр шахты. Когда он спустился на глубину пяти метров, в отблесках заходящего солнца в стене над головой он заметил вспышку света. Сначала Фредерик подумал, что кто-то из шахтеров пошутил и воткнул кусок стекла в стену шахты. Однако, превозмогая лень, он все же подошел поближе, и с помощью перочинного ножа извлек из скалы кристалл около десяти сантиметров длиной, шести сантиметров шириной и высотой семь сантиметров. Вскоре оказалось, что Cullinan является частью гораздо более крупного камня. Когда-то природа расколола огромный алмаз, и большая его часть до сих пор так и не найдена. Это при том, что место нахождения алмаза копано-перекованно. Сейчас на месте бывшей фермы вырос город Каллинан, в который я езжу за новым паспортом, когда срок старого завершается. Меньше народу, чем в Претории. Да, и дорога приятная, вокруг поля, небо с редкими облочками и экологически чистое дыхание.  Когда-то я ездила на экскурсию именно в этот карьер. Он огромный и конусообразно спускается вниз метров на 20-30. Каждый кусок кимберлита, изъятый у природы, дробится почти что в пыль, даже кусочка для измерения физических свойств выпросить не удается, а вдруг внутри застрял карат-другой?  Туристы и студенты ходят вокруг карьера и по дорогам не отрывая глаз от обвалов: каждый надеется обнаружить хоть обломок, случайно вылетевший за пределы центрифуги, сепарирующий фракции пород. Бесполезно. Полевая мышь не проскочит, а уж кусочек алмаза и подавно. Но все равно все посетители на ферме смотрят исключительно вниз, бесполезно напрягая зрение.

За находку Фредерик Уэлс получил 3500 фунтов. Сам алмаз был выкуплен у сэра Томаса Каллинана правительством Трансвааля за 150 000 фунтов. По инициативе премьера Трансвааля генерала Луиса Боты было решено подарить алмаз английскому королю Эдуарду VII в честь его 66-летия: страна намеревалась выразить ему благодарность за признание конституции Трансвааля, территория которого стала частью Британской империи в 1902 году в результате англо-бурской войны. Но сначала алмаз надо было перевезти из ЮАР в Англию, путь долгий и опасный. Специально из Лондона прибыли несколько детективов из Скотланд-Ярда, был усилен штат охранников. Алмаз с почестями погрузили на корабль. Дамы на пристани в Кейптауне бросали вверх чепчики, а мужчины скупо гордились своей страной. Однако по прибытии в Великобританию выяснилось, что вместо алмаза на корабль под охраной привезли его копию. А вся восторженная истерия вокруг отправки алмаза на корабле была лишь отвлекающим маневром. Тонкий английский юмор. Алмаз Каллинан благополучно прибыл в Лондон… обычной заказной почтовой бандеролью. Да здравствует Royal Mail – Английская Королевская почта. В ноябре 1907 года крупнейший в мире алмаз был преподнесен королю Великобритании Эдуарду VII. Король сомневался, брать или нет. Но будущий премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, сам воевавший в этой войне на стороне англичан, но теперь  активно выступающий за проявление милости к побежденным в войне бурам, убедил короля принять этот подарок. На торжественном приеме государственный секретарь от лица монарха объявил, что принимает его „для себя и своих преемников“. Там же была дана гарантия, что „этот великий и уникальный алмаз будет храниться и оберегаться в числе остальных исторических камней, составляющих наследие короны“.
Но найти алмаз - это еще не все. Более чем полукилограммовый необработанный алмаз ни на палец не наденешь, ни в корону не вставишь. Его надо превратить в бриллиант, или бриллианты, то есть огранить. Алмаз изучили и выявили наличие трещин и мелких внутренних дефектов. Также, в центре камня присутствовало темное пятно, окруженное более светлой зоной. Огранку алмаза поручили известной амстердамской фирме I. J. Asscher & Co. Владелец фирмы  Джозеф Ашер не подкачал, он  сделал в камне надрез глубиной в половину дюйма , куда вставил специально спроектированный нож. Удар по ножу был исключительно удачным, он расколол алмаз на две части точно по темному пятну. Ходили легенды, что ударив по камню Джозеф Ашер потерял сознание и упал. Оказалось все гораздо прозаичнее: он отпразновал этот удар открыв бутылку шампанского (жмот, мог бы и ящик открыть в честь такого события: не разбить вдребезги бесценный камень). Каждая из частей была в дальнейшем расколота еще несколько раз. Самый крупный из девяти бриллиантов получил название Cullinan I („Великая Звезда Африки“) Он весит 530,20 карат и имеет грушевидную форму, состоящую из 76 граней. Следующий по величине Cullinan II („Малая звезда Африки“), вес его 317,4 карата и имеет огранку типа „кушон“. Мне неудобно напоминать, я полагаю, что Вы знает, что  кушон (что по французски означает поросенок), это широкогранная огранка с четырьмя закругленными углами и выпуклыми сторонами. Рундист (разделительная линия между короной (верхней частью бриллианта) и павильоном (его нижней частью) ) в такой форме огранки имеет форму подушки, и именно поэтому такой тип огранки еще называют подушковидной. Этот вид огранки в основном был популярен в эпоху барокко. „Малая звезда Африки“ занимает пятое место среди крупнейших бриллиантов в мире. Бриллиант Cullinan III имеет огранку «груша» и весит 94,40 карат. Камень был установлен на вершине короны королевы Марии, супруги короля Георга V. Cullinan IV имеет огранку кушон и весит 63,60 карат. Он был установлен на короне королевы Марии, а в настоящее оба этих бриллианта используются в броши-подвеске Ее Величества Королевы. Самый маленький из крупных осколков — это Cullinan IX.

Кстати неподалеку есть деревушка с названием Moloto.  Острая на язык Нелька переименовала эти городки в Калинин и Молотов.
Но мы отвлеклись. Проехав через Калинин мы прибыли на ферму. Оказалось, что семья подписалась на какой-то проект по выращиванию крупных кошачьих. Львы живут в вольере до полутора лет, потом их забирают хозяева, купившие рыжих кошек еще котятами и не имеющие времени или желания их воспитывать. Что потом хозяева делают с подросшими львами для меня так и осталось загадкой. Наверное, перепродают.
-“Пойдемте, я покажу Вам наших малышей „ - сказала мне хозяйка Магда.

Вольер был огромный и уходил куда-то за каменистый пригорок.
“Диди, диди“ - ласково пропела чистую кварту Магда и вошла в вольер. Из-за камней и кустов появилась львица, судя по всему уже достигшая восковой зрелости. Весело помахивая длинные короткошерстным хвостом с изящной кисточкой Диди замурлыкала и стала тереться о ногу  хозяйки.
-“До полутора лет они не опасны’“ - объяснила Магда. Мы со львами ежедневно гуляем по территории.
-А что, еще есть.
-Да, и еще парочка в вольере.  Пойдемте, я покажу Вам еще и  котенка.“
Котенок был почти белый, килограммов на семь, он был вял, грустен и еще нарочито не демонстрировал проросшие зубы и клыки. Мы обнялись и вместе с фотографировались. Неподалеку сквозь деревья торчали шеи и головы нескольких жирафов. Вокруг было солнечно и романтично. Появился хозяин Крис.
-“Вот, жирафа вернули“ - улыбка изменила его красноватое на южном солнце лицо.
-“А он что потерялся? Да его шея за километр видна.“
-“Здесь горки и пригорки. Вот, не усмотрели. Представляете, как соседи две недели радовались. Кто же не захочет иметь жирафа, да еще бесплатно. Но мой жираф стал ухаживать за коровами и в порыве ревности затоптал быка. Соседи завыли от отчаянья, позвонили и попросили забрать жирафа  обратно.“
-“Ни фига себе, подумала я. Как же его направлять?“ У меня был случай, когда  стайка почти домашних жирафов была не прочь полакомиться нашими бананами. Мы очищали бананы, а обступившие нас жирафы мягко брали их в рот. Один жираф перегнулся через легковою машину и без труда лопал бананы прямо из рук. Бананы кончились, и один из жирафов прошел мимо меня, слегка зацепив. Мое плечо было на уровне его ляжки. Я буквально почувствовала исходящую от него звериную энергию. Легкое его прикосновение отбросило меня на полметра. Какова сила этого пятнистого гиганта! И как же они сумели прогнать жирафа с полкилометра по дороге, чтобы вернуть к скучающим женам?

Отойдя на достаточное расстояние от хозяйского дома я начала раскладывать свои кабели, по которым медленно потек электрический ток. И вдруг я увидела, как по направлению ко мне мягко переступая лапками идет улыбающаяся Диди. -“Ой. Но ведь до полутора лет они не кусаются. А сколько ей?“ - пронеслось у меня в голове. Сын Магды Андре находился на приличном расстоянии от львицы, он разговаривал с приятелями.
-“ Уберите льва с профиля“ -  произнесла я, как мне казалось, твердым голосом.
-“Не бойтесь, она безобидная“-  прокричал Андре даже не взглянув на львицу.

Львица, пребывая в игривом настроении, приближалась. Здороваться с ней за лапу мне совсем не хотелось. И обниматься на брудершафт тоже.  Даже домашние животные могут вести себя как дикие. Что говорить про диких, которые и не обязаны быть паиньками с остальным животным миром. Закон джунглей: упал — съели. Я вмиг вспомнила почти забытую встречу с восточно-азиатской овчаркой в Туркмении. Узнав, что я в командировке в Ашхабаде, одна из геологических организаций попросила меня провести измерения электромагнитного поля на  геофизическом полигоне. В те годы была популярна теория увеличения амплитуды естественного электрического  поля как возможного предвестника землетрясения. Меня вывезли в поле на неделю. Лагерь был огорожен забором, стояло несколько домиков и кибиток. На отшибе стоял туалет. Посреди лагеря - колонка с водой. Горизонт с двух сторон закрывали темно-зеленые довольно высокие горы - это был уже Иран. С нашей стороны все было плоско и серо: трава пожухла, стояла зима. Контингент состоял из мужчин, в основном среднего возраста. Случилась и повариха, но с мужем. По лагерю бегала овчарка, кобель, дружелюбно виляя хвостом. С ней мы быстро подружились. Она сопровождала меня на профиль, ложилась у ног и брала  пищу из рук. Так продолжалось дня три. И тут у меня наступили „критические дни.“ Собаку словно подменили. Она по-прежнему ходила со мной на профиль и ласкалась. Но стоило мне приблизиться к калитке нашего лагеря собака обнажала внушительные клыки и хрипло реагировала на каждое мое движение. Она принципиально не желала видеть меня на своей территории. Собаку держали за ошейник, когда я направлялась на завтрак или ужин или умыться. Самое противное было то, что мне приходилось будить ребят, чтобы те помогли мне справиться с собачьей агрессий в ночное время.
-“Уберите львицу с профиля, она создает мне электромагнитные помехи“ - прокричала я первое, что пришло мне в голову. Андре вник в серьезность моих измерений и призвал львицу к своей ноге. Она послушно побежала, подпрыгивая. Уфф. То что вокруг меня ходят рабочие, создавая такие же „помехи“ просто не пришла Андре в голову.
 
Но история с этой фермой еще не закончилась. Через несколько лет к нам приехал из России один из моих коллег. Между нами давно были бесконтактные отношения. Талантливый, красивый, но хамоватый по природе, когда-то он меня обидел, задев мою научную стезю.   И вот теперь мне пришлось всюду его сопровождать, принимать и даже оставлять в своем доме на ночлег. Хотелось выплеснуть, наконец, клубок негативных воспоминаний. И тут мне пришла в голову гениальная мысль - отправить его проверять привезенную аппаратуру не в зеленеющий ласковый Ботанический сад, а на львино-жирафную ферму, где только что произошел типичный для зимней ЮАР локальный пожар - сгорела трава.  Пообещав ему экзотику, я села за руль. Львов не было. Жирафы ушли за горизонт, прикрытый пригорками. Зато я с наслаждением любовалась, как мой коллега, обнаженный до пояса, таскает перепачканные в золе кабели. Минут через пятнадцать он был чернее негров экваториальной Африки. Вдобавок его укусил какой-то паук, и на ноге образовался огромный нарыв. Я мстительно улыбалась.
А львов на горелую траву не пускали. Вдруг черные кошки будит приняты за пантер.