Линия жизни... продолжение 14

 ЛИНИЯ ЖИЗНИ... продолжение 14

Вскоре Вадим Петрович вышел с ванной помолодевший, посвежевший, сияющий и улыбающийся. После бритья от него шел запах очень приятно-пахнущего мужского одеколона, понятно, что без французов здесь не обошлось. Умеют и знают в этот толк.
Кристина внимательно и какое-то время изучающее смотрела на гостя, заулыбалась, непонятно чему, а после произнесла уже чисто женское:
- Славно выглядим, уважаемый гость. Даже не знаю, стоит ли вас везти в кафе, чего доброго, сведут от меня вездесущие, хотя на первый взгляд и немного холодные финские красавицы. Ну да ладно, как-нибудь справимся с этой задачей. Не отдавать же в первый вечер и в чужие руки гостя, так долго добиравшегося сюда.
- Не преминула вновь слегка уколоть прибывшего гостя Кристина.
В свою очередь Вадим Петрович, чтобы рассеять всякие сомнения славной, и далеко не безразличной ему женщины (странно, но именно здесь, в Хельсинки, и именно сейчас у него возникло такое чувство), подошел к Кристине, взял ее руку в свою, приложил к сердцу и очень серьезно, без всякого пафоса произнес:
- Пока я здесь, то все права на меня принадлежат только тебе. Я это твердо обещаю. А там, что хочешь, то и делай. Хочешь – продай, захочешь – на что-то обменяй. Но так, чтобы была для тебя радость от этого и хоть какая-то выгода. Я не стану сопротивляться, совершенно. Видать судьба, в которую я не всегда верил и постоянно ее если не тормошил, то обязательно направлял в какие-то никому ненужные передряги, чтобы потом с горечью говорить, что возможно я не всегда был благодушен с ней, как и зачастую не прав по отношению к ней. И пусть она меня простит и даст возможность, пока есть силы и желания, хоть что-то изменить в своей судьбе. Понятно, что на нынешнее время хочется перемен только в одну сторону, понятно же, что в лучшую. Тяжеловато мне без этого.
Выслушав Вадима Петровича, Кристина в ответ улыбнулась грустной улыбкой:
- В другое время я, возможно, от таких слов и слезу пустила бы. Но годы сумели укрепить и места для слез на сегодня у меня не нашлось. Я тебе верю, поэтому едем ужинать, не будут же деньги, уплаченные за столик в кафе  пропадать. Но ухо все же держать буду настороже. По принципу: доверяй только тем, кому можно доверять. А таких, ой как мало на нашей земле. Но это, надеюсь, не о нас с тобой. И, в конце концов, мы едем или будем тут философию былой жизни разводить? Я давно уже проголодалась. А ты что, с такой дороги длинной и совсем не голодный?
- Голодный, да еще как. Но никак не могу с тобой наговориться. Мало того! На вокзале я должен был поклониться Алексису Киви, основоположнику реалистической литературы, который первый свои произведения написал не на шведском. а на финском, вашем родном языке. а это чего-то стоит. Не зря ему памятник воздвигли благодарные фины. Но ничего, я там еще буду и обязательно поклонюсь. Просто, увидев тебя, я обо всем забыл.
Улыбнулся Вадим Петрович:
- А как мы добираться будем в кафе? Твоим авто? Как же так: в кафе и без бокала хорошего вина?
- Не переживай. Сейчас за нами подъедет такси и отвезет нас куда нужно.
- А как с твоим автомобилем?
- Ничего страшного. Тот же водитель такси приедет сюда на стоянку, возьмет мое авто и отвезет ко мне в гараж. Затем привезет ко мне в кафе ключи, получит причитающиеся ему за все услуги деньги, и поедет за своей машиной.
- И как дорого такая услуга стоит?
- Тебе не стоит переживать. Я с тебя за это вычитывать точно не буду. Но напоминаю, что так все время продолжаться не будет. Придется и тебе кое-чем раскошелиться и расплатиться. Но об этом позже. А в отношении поговорить? Еще и поговорим, и, думаю успеешь наговориться. Я тебе предоставлю на это час. Обещаю, даже не кладя руку на сердце.
Вадим Петрович выключил свет, и они вместе вышли на улицу.
Легкий снежок, весело кружась над их головами и вокруг них, со смехом  пригласил их на танец. Но сегодня еще не наступил тот миг, который позволил бы им легко и просто закружиться в танго для двоих. Чего-то еще не хватало для этого общего танца. То ли Музыки Любви, то ли не все ноты были уложены в единую партитуру, которая смогла бы со своим оркестром сыграть все, как полагается. Но лишь по нотам той мелодии, сочиненной  этими двумя людьми.
Вадим Петрович твердо решил сделать так, чтобы эта музыка зазвучала. Он очень долго и ждал на нее, и надеялся. Надеялся, что, в конце концов, ее звуки будут слышны не только ему. Но и той, для которой он так долго ее сочинял и долгие годы носил в своем сердце, боясь ее потерять на ухабах собственной Жизни.
                Продолжение следует...