Жизнь после морга

     Санитарка баба Варя, как ее называли весь персонал и пациентки роддома №13, где она проработала уже  более сорока лет,  имела глаз опытный. Посмотрит, вот так, на роженицу и точно могла сказать, кто у нее будет, девочка или мальчик.

     В тот день, наводя порядок в одной из палат, она обратила внимание на спящую роженицу. Что-то насторожило в ее облике.  Баба Варя подошла ближе. Голова неестественно запрокинута, лицо бледное.

     Женщина, женщина, - трясла ее за руку санитарка, -  голубка моя, да чего ж ты удумала.

     Вокруг начали собираться пациентки.
   
     - Она на сохранении лежит, - сказала одна.
Баба Варя повернулась к ним и скомандовала: « А ну, девки, живо на улицу, на свежий воздух, а то тоже  в обморок попАдаете, чего я с вами делать тогда буду? Давайте, давайте, на солнышко», - подгоняла их санитарка.  Женщины  послушно выходили из палаты, а  баба Варя кинулась  к дежурной медсестре, безмятежно плавающей в гаджете.

     - Нина, Ниночка, - зашептала она ей в самое ухо, - у тебя пациентка умерла в 19 палате.
     Но пациентка оказалась жива, она впала в глубокий обморок.  Ее привели в сознание и через несколько минут, она уже была на операционном столе. Ввели наркоз.

     Провели экстренное кесарево сечение и из чрева женщины была изъятая крошечная, не больше котенка девочка, усыпленная, как и ее мать наркозом.
 
     - Этот плод не выживет, - сделала заключение молодая врачиха проводившая  кесарево сечение. – Этот плод, - продолжала она,- длиной 12  сантиметров и …, -  она небрежно положила новорожденную, неподвижную девочку на весы, -… и весом 430 грамм,   не более чем  биологический материал.  – Шейте, и выводите мамочку из наркоза - скомандовала она медсестре и бросила девочку в таз, где уже валялись раздавленные ампулы и использованные шприцы.

     Придя в себя,  на операционном столе, Оксана, так звали  пациентку, поняв, что произошло спросила, где ее ребенок и кто родился мальчик или девочка.
     - Никто, - грубо ответила врачиха, - и не вздумай сопли тут распускать, всех рожениц мне здесь перепугаешь, плод мертвый, скажи спасибо, что тебя откачали.
     - Спасибо, - уставившись в потолок, и не веря в происходящее,  чуть слышно ответила Оксана,  заливаясь беззвучными слезами.

     Во время операции, сердобольная баба Варя, поглядывала через стекло в операционную и видела, что таз с мертвым младенцем поставили почти рядом с Оксаной.  Санитарка вошла в операционную и набросил кусок марли на таз с укоризной глянула на молодую врачиху. Та, уловила взгляд пожилой женщины.  Хмыкнув,  сбросила с рук перчатки,  швырнула их в тот же таз и  с равнодушным видом вышла из операционной.

      Оксана дала волю слезам.  Старая санитарка, подошла к несчастной  и погладила ее по голове.

     -  Ничего дочка, так бывает, - сказала она. – Это жизнь. Ты вон молоденькая, у тебя всё  впереди, будут у тебя еще детки, я это точно знаю.

     Медсестра ввела Оксане успокоительное и двое здоровенных медбратьев перевезли ее в палату. Вскоре Оксана уснула.

     Когда операционная опустела, баба Варя достала из таза то, что врачиха назвала биологическим материалом, обтерла от крови, перевязала пуповину и сказала: « Деточка,  я называю тебя Катенькой», и завернула  плод в больничное вафельное полотенце  с той осторожность, с которой относятся к новорожденным детям. Раньше, Баба Варя, не проявляла   повышенной заботы об умерших младенцах.  Почему она повела себя так в этот раз, она и сама не понимала.

     - Катенька, - позвала санитарка младенца, да ты ведь не синеешь.  Приложив младенца к своему уху, баба Варя пыталась различить стук сердца.  Сердце Катеньки, как и она сама были неподвижны и беззвучны. Санитарка вздохнула, завернула девочку в больничное полотенце и положила в корзину, что бы отнести в морг.
     Петрович, патологоанатом на пенсии, не желавший проводить  свои дни  на пенсии в стенах дома, в тот день дежурил. С бабой Варей они были знакомы  почти полвека.

     - О, Варвара, чего ты мне там принесла. У меня обед, – щурясь и улыбаясь, встретил её подслеповатый Петрович.

     - Вот, Петрович, принимай горемычную.  Санитарка  протянула корзину, с крошечным свертком из  больничного полотенца.

     - Ну, ты Варя, с ней, как с живой, ишь ты, как пеленку-то накрутила, а мне теперь распутывай.  Мать- то, её как зовут? Фамилия? Номер палаты?

     - Оксаной, да там бирка на ручке, я там все и написала.

     - Варь, ну ты как в первый раз, бирку то на ногу надо было, - крякнул Петрович, -  ты Варвара ни раньше ни  позже, могла б после обеда принести, - ворчал Петрович.

     - Ну, так ты иди, обедай, а Катеньку, - санитарка  замялась, как будто подбирала слова, - ну ты сам знаешь куда положить.

     - Катеньку? – изумился Петрович, -  Варвара, - Петрович закашлялся и  погладил себя по груди, - вот так значит, Катенька. А пойдем-ка, подруга,  я тебе коньячку накапаю, мне зять вчера бутылку  армянского проспорил. Вот Катеньку твою и помянем.

     - Петрович, ты меня прости, мне идти надо, палаты не мытые.

     - Ну как знаешь.
    
     После ухода бабы Вари, Петрович нырнул в комнату для персонала и, забросив в микроволновку свой обед, налил стакан коньяку и залпом его  выпил.  Подвыпивший патологоанатом, через стекло  смотрел на  разогревающийся обед.  Где-то  вдалеке раздался то ли писк, то ли скрип.  Дзынь, -  сказала микроволновка.   -  Вот это славно, -  протянул Петрович и достал свой обед.  После обеда, он прикорнул на час-другой.   Проснувшись, патологоанатом вспомнил, что его ждет работа и  с трудом поднявшись, отправился к холодильникам.
      Где-то снова раздался тихий писк.   Петрович прислушался. Пройдя дальше, по коридору морга,  он увидел, что не закрыл дверь в холодильник. – Вот, Варька, заболтала меня, -  проворчал он и собирался закрыть дверь, как вдруг, и теперь он  это слышал отчетливо,  писк донесся    из открытой двери холодильника.  – Не понял, - буркнул он и открыв дверь заглянул внутрь. От увиденного, он чуть не потерял сознание. Мертвая Катенька, замотанная в больничное полотенце ворочала головой, открывала беззубый рот и издавала звуки похожие на плач, писк и скрип одновременно.

     - Матерь божья, -  спохватился патологоанатом и побежал за телефоном звонить в роддом.

    - Петрович, ты проспись,- ответила ему медсестра с родильного отделения, - вот и не будет тебе всякое мерещиться.  – А то, дети у него ожившие, - буркнула мед сестра и положила трубку.

     Услышала эти слова  баба Варя, она как раз пол в коридоре намывала. Ни говоря ни слова, бросила она ведро со шваброй, и со всех ног кинулась в морг.  Удивленная поведением санитарки, медсестра, только пожала плечами и покрутила у виска. – Совсем у этих стариков крыша поехала, - пробормотала она и снова погрузилась в гаджет.
   
    Вбежала санитарка в морг, а там ее Петрович с Катенькой на руках встречает, а та уже орать пытается и похоже начинает задыхаться.

     - Варь,  тут кажется ребенка кормить надо. Девчонка-то совсем оголодала вот и рот дерет, - растеряно бормотал Петрович.

     - Ой, Петрович,  да как же это?  Давай ее скорей. Ей же реанимация нужна, - и схватив Катеньку, побежала обратно.

     Эту историю, я слышал от Оксаны, мамы Катеньки. С тех пор прошло чуть больше девяти лет. Катенька учится в третьем классе, на одни пятерки и помогает маме с маленькой сестренкой Варей.