Жадность фраеров сгубила

У одной женщины умер муж от сердечного приступа. А в морге ей сказали, мол, если забрать тело, то это стоит тридцать тысяч.

-   Да вы что, с ума посходили? Откуда у меня такие деньги, я же пенсионерка. А  мне ещё за одежду ему платить, за место на кладбище, за кафе, а также и памятник потом поставить. Я что их, печатаю?

-   То ваши проблемы. У нас тут завались покойников, мы не успеваем. Сутками в морге живём и семей не видим, а вам для родственника несколько тысяч жалко, в наше время ничего нет бесплатного, вы не знали?

-   Совести у вас нет, изверги. Тридцатку вы называете "несколько тысяч", за что такие-то деньжищи? Прям, перетрудились, вашу мать. А мне что прикажете, банк ограбить, чтобы с вами расплатиться? Так я не умею.

-   Сказано же, то ваши проблемы. - изрёк самый толстый из троих патологоанатомов. У него не было настроения.

-   Да нет, это ваши, хлопцы, проблемы. Оставляйте тогда покойника себе на память, а у меня средств нету, чтобы удовлетворить ваши запросы. - женщина медленно направилась к выходу. - Да и жили мы с ним плоховато, было и руку на меня поднимал, так что, скажу я вам, не заслуживает он, чтобы я на него так потратилась. Вот и пусть у вас остаётся, а у меня такааая экономия случится, что год буду жить безбедно. Прощевайте, хлопцы, это моё последнее слово.

-   А что же, детей у вас, что ли нету? - окликнул её второй патологоанатом. Все подумали, будто она тоже цену набивает. - Пусть они и похлопочут за батю.

-   Общих у нас детей нету, а мои за него хлопотать не станут. Он им мороженого ни разу не купил.

-   А его дети, кровные?

-   А, так те в другую страну укатили, они отсюда далеко.

-   А телефончик их можно? - вмешался третий их коллега.

-   Рада бы дать, так не имею ихнего телефончика. Я с ними в больших контрах. А у Аркаши, я про усопшего, есть где-то в его телефоне сыновьи номера, так он три дня тому назад потерял-то свой "аппарат" на рыбалке. Вот и вся песенка... Это вам к другу его сыновей надо бы обратиться, тот наверняка всё знает. Они очень сильно дружили до отъезда Олега и Тёмки, моих пасынков.

-   А где живёт этот дружок - вы в курсе?

-   А как же! В нашем же городе.

-   Так говорите скорей и дело с концом. - отозвался толстый.

-   Ишь, какие, говорите скорей... Платите и будет вам счастье. Я за этот адрес желаю получить десять тысяч.

-   Ничего себе! Ну ты, тётка, и загнула! - возмутились все трое.

-   Я загнула? А тридцать тысяч - это вы не загнули?

-   Что вы ровняете: или приготовить жмурика, простите, покойника к похоронам, или за секунду назвать адрес.

-   Не хотите, как хотите. - и женщина открыла двери. - А братья-то богатенькие, сынки моего мужа. Они бы чемодан денег за отца пожертвовали. Я им и не сообщала, что он помер, специально, пусть позлятся потом. Но вас бы они хорошо отблагодарили.

-   Погодите! - окликнул её толстый. - Возьмите свою десятку. - он протянул мятые тысячные купюры, а женщина подумала:

"Смотри, как быстро они деньги считают. Не успела глазом моргнуть."

Она тоже протянула руку, но толстый отдёрнул свою.

-   Адрес!

Женщина вновь подумала:

"Сейчас назову адрес, а они меня обманут, не отдадут десятку. С такими надо ухо востро держать."

-   Деньги! - упрямо повторила она. Толстый нехотя отдал ей купюры, она деловито пересчитала их и засунула себе в лифчик.

-   Улица Новая, пять, квартира двадцать три. Зовут Николай Никитенко. Я с его матерью дружила в молодости, вот потому и адрес этот помню.

-   А вдруг вы нас обманули? - подал голос третий, самый молчаливый из всех.

-   Я ж не вы. - быстро сказала женщина. - Крохоборы. Да и есть ли у вас выбор?

К Кольке Никитенко поехали все трое, в обеденный перерыв.
На звонок из квартиры вышел высокий мужчина средних лет и с любопытством уставился на пришедших, особенно удивился, когда те представились, мол, мы из морга.

-   Да вы не пугайтесь, - успокоил Кольку второй патологоанатом. - всё дело в том, что умер Степанов Аркадий Егорович...

-   Дядька Аркаша умер? Вот это новости!

-   Погодите, не перебивайте. - "второй" дотронулся до его плеча. - Жинка отказывается его хоронить, говорит, что они плохо жили. - соврал он. - Номера телефонов его сыновей она не знает, сказала, будто вы в курсе. - медики с надеждой смотрели на замершего у стены Николая Никитенко.

-   Это верно, они не дружили, тётка Клавка и Олежек с Тёмой. - наконец, выдохнул он. - Да, мы с пацанами иногда звоним друг другу, тётка Клавка не обманула, у меня есть телефоны братьев.

-   Так давайте нам их скорей! - обрадовался толстый. - Покойник ждёт не дождётся, когда его земле предадут.

-   Понимаю. - улыбнулся Колька. - Но я за номера хочу триста тысяч.

-   Сколько? - в один голос взревели патологоанатомы. - У тебя с головушкой всё нормально?

-   Нормально. Моя профессия - инструктор по вождению автомобиля. Кабы в башке были изъяны, уже давно бы лежал, а не стоял. - после небольшой паузы Колька продолжил:

-   Недавно я разговаривал со старшим из братьев, с Олежкой. Так вот, у них там такие очереди за телами умерших, люди неделями ждут. На наши деньги по триста тысяч платят всем моргам. А Олежка тогда сказал, мол, за отца он бы и пятьсот тысяч не пожалел, лишь бы отдали побыстрее. И речь шла не о наших деревянных, а именно о долларах, вот теперь и прикиньте, сколько вы заработаете?! Возможно, они вам накинут ещё и за то, что сообщили им о смерти отца, братья-то упакованные по самую макушку, у них и яхты, и дома многоэтажные. Поэтому думайте быстро, а то я спешу.

-   Ладно. - грустно отозвался толстый. Видимо, он был самым старшим из них. - Только с собой у нас нету наличных, подождёшь?

-   Минут двадцать, не более.

-   Мы быстро.

Колька продавал свою квартиру и уезжал в другой город. Он и правда спешил в юстицию, где новый хозяин должен был отдать ему деньги за жильё, а затем они вместе с ним подпишут положенную документацию.
Патологоанатомы вручили Кольке пакет с деньгами, купюры были в пачках. Он на глазок определил, что триста тысяч тут есть, потому без претензий достал из кармана ветровки старый, с затёртой обложкой, маленький блокнотик, в который были занесены различные адреса и номера телефонов. Патологоанатомы переписали оттуда то, что их интересовало, и Колька ретировался по своим делам.

Медики на сто процентов были уверены, что они очень хорошо наживутся с богатеньких брательников. Позвонили старшему.

-   Алло, это Степанов Олег Аркадьевич?

-   Он самый. - согласились на том конце.

-   Должны вам сообщить прискорбные новости, от сердечного приступа умер ваш отец, Степанов Аркадий Егорович. - промолвил толстый.

-   Вы правы, прискорбно. - раздалось в трубке. - Царствие ему небесное.

Толстый на время потерял дар речи. Он не такого ответа ожидал.

-   То есть? Что вы хотите этим сказать? - толстый растерялся, он не мог сообразить, как ему вести дальнейший разговор.

-   То, что слышали. Разве я не пожелал ему то, что обычно говорят в таких случаях?

-   Это же ваш отец, разве он вам не нужен? Его жена отказалась его хоронить, теперь вы...

-   Я понимаю на что вы намекаете, но мы с братом не заплатим вам ни копейки, даже не надейтесь. Когда-то он нас бросил и ушёл к другой женщине, вот к этой Клавке. Мне, по ту пору, было пять лет, а Тёмка только родился. Матери нашей досталось на полную катушку, ведь он считанные копейки платил тех несчастных алиментов, всё жульничал да работу менял без конца, чтобы маме нашей меньше начисляли. Только разве ей это было нужно, матушке нас надо было на что-то содержать. Она угробила своё здоровье, хватая сразу по две-три работы, потому и умерла рано, даже наши деньги не помогли. А теперь вы хотите, чтобы мы ему всё простили и вас озолотили за эту новость?

-   Получается, что ваш друг Колька Никитенко нас обманул, когда говорил, будто вы за родного отца не пожалели бы и пол-лимона долларов?

-   Нет, он правду сказал. Только это были мои детские мечты, чтобы мама и папа жили вместе. А когда в семье всё нормально, то и миллиона не жалко. Если честно, то мы его давно простили, но вам всё равно ничего не светит. И если тётка Клавка согласится, то лучше отдайте ей тело отца и пусть она его, как положено, предаст земле. У вас нет другого выхода, вы ничего не поимеете за ваше упрямство, у тётки Клавки точно нет лишних денег и занимать ей не под что, у неё пенсия для этого слишком маловата. А вообще, можете не отдавать, сами решайте, как вам выгоднее. Что касается нас, то нам с Тёмой без разницы, как вы поступите. Я всё сказал. - и на том конце раздались короткие гудки.

Клавдия Ивановна не соглашалась хоронить мужа, отчасти она была права.

-   Я пришла к вам, как к людям, а вы тридцать тысяч затребовали. Вот теперь и хороните его сами.

-   Мы передумали, Клавдия Ивановна. Вы же пенсионерка, вот вам и скидки. Заплатите всего пять тысяч, как и все. А, как вам? - уговаривал её толстый. Закопать мужчину, словно это неизвестный, толстый побоялся. Начнут задавать вопросы, мол, почему отказались родные? А то, что есть у Степанова родня, так это сразу установят, как два пальца об асфальт, а толстый не хотел проблем на свою упитанную задницу.

-   Вы наживаетесь на людском горе, кровопийцы, поэтому даже не уговаривайте, всё, я умываю руки.

Но толстый знал один приёмчик, он действовал безотказно. За свои деньги патологоанатомы одели покойника и купили ему гроб с крестом, а ночью привезли к подъезду, где проживал Аркадий Егорович. Мол, куда теперь денется строптивая пенсионерка. Ну и пусть заявит в милицию, а толку, ведь мужик-то и правда её.

А утром Клавдия Ивановна извещала всех родных, чтобы ехали на похороны:

-   Я же сказала, что сами привезут, так и случилось. А то "плати тридцать тысяч да плати тридцать тысяч." Да прям щас, только бретельки от бюстгальтера поглажу.

Кольку Никитенко патологоанатомы не застали дома, от соседей узнали, будто тот укатил отсюда куда-то в дальние края. Да и какой смысл его искать, ведь он не обманул, а сказал правду.
Теперь они сидели за столом и подсчитывали убытки, которые недавно понесли с этим последним покойником.