Роман. Д. С кн3. гл 8-9. Ростки дикого Капитализма

 Роман . Добровольские страсти. Книга 3. гл. 8-9. "Ростики дикого капитализма."
Глава  8 - 9.
 Добрых отпраздновал  юбилей, ему уже исполнилось семьдесят лет  и пятнадцатый год, как на пенсии. Он по-прежнему возглавлял передовой колхоз «Красный путь», хотя ему дважды предлагали место в райкоме или обкоме, он не соглашался.
Добрых утомляла суета города, не по душе были интриги властных структур, состоящих из так называемых шестидесятников, основателей движения «Стиляг».
Эта когорта «избранных»  состояла, в основном из детей тех, кто во время войны пересидел трудное время в тылу, пока лучшие люди страны гибли на передовой.
Это были чванливые, циничные люди уже с другими ценностями. Они раболепно с завистью взирали на капиталистический Запад, преклоняясь перед красивыми обертками  и прочей ерундой. Их прельщала роскошь, похоть, вседозволенность, безнаказанность. Идеи строительства социализма «избранных» не увлекали, а вызывал у них отторжение, особенно раздражал лозунг социализма: « От каждого - по способности! Каждому - по труду!». Они пропагандируя свой лозунг: «Всё сразу и сейчас, при минимуме затрат и без труда.»
Мудрые старики, глядя на стиляг, пророчески говорили: «Эта молодёжь развалит страну Советов!»
Нравы и времена изменились к худшему. Запросы и аппетиты начальства возросли: до войны они были искушенные завистью без корысти. Теперь,  во времена застоя, номенклатура  уже не завидовала, она алкала, искушённая пороками стяжательства и наживы.
Добрых поступали предложения, которые шли вразрез с честными и законопослушными принципами коммуниста старой военной закалки. Принципиальный председатель колхоза никак не устраивал областное руководство. Добрых рассуждал: «В селе на природе всё чище и честнее».
Но в последние годы Тимофей Арсеньевич начал дурить, возбуяли в нём пороки тщеславия и гордыни: не замечал больше своих ошибок, не принимал критику в свой адрес, не доверял селянам и сомневаясь во всех, разбрасывался кадрами. Дошло до того, что даже своих сыновей отправил в соседние районы поднимать отсталые хозяйства.
Марфа Васюк была единственный человек в колхозе, к кому ещё прислушивался и с кем считался старый упрямец Тимофей Арсеньевич.
Давно ушла Марфа на пенсию, но в правление колхоза наведывалась, присутствовала на партийных собраниях, частенько не сдерживалась, высказывая свое недовольство, радея за родной колхоз. В старые времена Добрых советовался с ней по всем вопросам, а теперь отмахивался, как от назойливой мухи.
После очередного партийного собрания, Марфа осталась недовольна поведением коммуниста Добрых, а так же выступила против перевода Максима Добрых в соседний район. Она уже пару лет уговаривала Тимофея Арсеньевича передать правление колхозом сыну, энергичному толковому специалисту.
Разговора и на этот раз не получилось. У Марфы остался неприятный осадок. Помолчав немного, не сдержала себя бывший парторг и высказала председателю всю «голую» правду:
- Ты, Тимофей, как женился на молодухе, у тебя сразу мозги съехали набекрень! Ты перестал чувствовать реальность. Даже своих сыновей выдворил из села, чтобы не мешали тебе с молодухой забавляться. Твоя покойная жена, небось, уже десяток раз в гробу перевернулась со стыда! А каково твоим сыновья смотреть на этот срам?
- Марфа прекрати, - Добрых гневно хлопнул ладонью по столу, - это уже не твоё дело! Не лезь в семейные дела.
Грубо оборвав женщину Добрых, злобно добавил:
- Ты, Марфа, это от зависти, потому что сама сидишь без мужика долгие годы. Вот и сделалась старой сварливой грымзой.
Марфа недовольно   взглянула на председателя, заявила прямо:
- Я думала мы с тобой друзья, а ты стал склочной бабой. Ты ещё пожалеешь, когда поймёшь, что натворил.
 В сердцах  коммунист Васюк уходя хлопнула дверью,  обидевшись на товарища-партийца.
- Совсем крыша у него поехала, что может любовная страсть сотворить с человеком?
- пожаловалась она Лысечихе.
В колхозе действительно не осталось председателю Добрых замены, поэтому во всё он вмешивался и делал сам, не считаясь с возрастом и здоровьем, при этом каждый раз замечал про себя, как устаёт, а порою силы просто оставляли его.
Тем более, строптивая молодая жена не стремилась делать поблажек мужу на возраст. Требовала от него сил и энергии, как от молодого мужчины. Однажды заявила:
- Я замуж выходила, а не нанималась в сиделки к старику. Так что, дорогой муженёк, будь любезен исполнять супружеский долг соответственно моим потребностям. Не любовника же мне заводить? - и недовольно произнеся  пословицу:  «Старый конь борозды не испортит, но и глубоко не вспашет!», - протянула мужу флакончик с лекарством.
Огорошенный Тимофей даже не нашёлся, что ответить молодой жене,  как возразить.
Первые годы супружества с молодицей он воспрянул, почувствовав себя моложе. Был поначалу прилив молодой бодрости, но сил хватило не на долго.
Изношенный организм стал давать сбои. Не помогли ни санатории, ни заграничные лекарства. Постарел лет на десять сразу. Только  Тимофей не хотел смириться и признаться даже себе, что старость к нему пришла.
Ревность, как злой рок преследовала его и ходила за ним по пятам во всём и ко всем, даже к молодости своих сыновей.
Это не осталось без внимания Бенедикта, который давно подбирался к Добрых, отягощая его пороками тщеславия и гордыни. Пороки дали ростки и начали разъедать душу  ранее светлого человека. Бенедикт ликовал.
То, что у него когда-то не получилось с Арсением, теперь вышло так легко с его сыном Тимофеем.
В колхозе жизнь шла своим чередом, сменяя горе на радость. Народ, чтобы не соскучиться, по-прежнему куражился от всей души.
Старая стала Анна Васючка, тетка покойного Василия, по хозяйству уже сама не справлялась. Её племяннице не всегда удавалось помочь старушке. Марфины дети остались жить в городе, да и у самой здоровье шалило не на шутку. Поэтому тетке Анне помогали всем селом. Соберутся девчата и хлопцы вечерком, а бабулька  напечёт пирожков, чай душистый из трав сделает, конфитюр из груш поставит. У неё всегда получался отменный конфитюр! Молодёжь любила её пирожки, пили с чаем с удовольствием, беспечно веселясь. После угощения молодые принимались за работу: огород вскопают, картошку посадят и грядки сделают, дров и угля заготовят. Довольная баба Аня радовалась старости.
А этой осенью никак не доходили у комсомольцев колхоза руки до старухиного огорода. Обиделась на них баба Аня и пожаловалась депутату – старосте Семёнкину, тот пожурил ребят, а они возьми, да обидься всерьёз на старушку.
Рано утречком вышла баба Аня в огород за морковкой к супчику, глядь, а на огороде ничего нет! «Может, вечером хлопцы были, выкопали всю картошку и поставили за сараем?» - старушка заглянула, - а там тоже ничего нет!
Пришёл староста навестить старуху и заодно посмотреть, как у неё дела идут. Она ему пожаловалась на разоренный огород. Увидев рассыпанную землю от грядок до самого погреба, староста заглянул в него. Смотрит, а всё разложено по своим местам: морковка, свекла, даже семенной картофель на месте. Плюнул, сердито! И теперь он рассердился уже на тетку Анну, позвал её к погребу:
- Тетка Анна! Старая ты стала. Из ума  выживаешь, помирать пора. Глянь в погреб, давно овощи все лежат на месте! - сердито махнув рукой староста ушёл.
Долго старуха всё переживала и сетовала на память, и на старость, а тут поделилась с Овчинихой. Та на днях слышала странный разговор внука, но в толк не могла взять о чём это. Теперь,  после разговора с подругой, всё стало на свои места.
- Аннушка успокойся, - утешала её подруга, - рано тебе ещё, подруга, помирать! И с памятью у тебя всё ладно! Это хлопцы над тобой пошутковали.
 Разобиделась старушка уже не только на молодежь за розыгрыш, но и на старосту.
Собрала подруг и направилась к председателю. Старушки расселись на стульях  в правлении колхоза и  не знали, с чего им начать разговор.
Добрых что-то писал, а сам поглядывал на них, усмехался, ведь прослышал про шутки хлопцев. Решилась, наконец Анна:
- Арсенич, принимай меры. Молодёжь озорничает, куражится над стариками! Надоели нам их дурачества!
- Ладненько, женщины, давайте по-рассуждаем. - Добрых лукаво посмотрел, едва сдерживая смех, - Участковый милиционер бывает у нас в селе?
- Да, о чём ты говоришь? Видать не видывали, да ему не к чему у нас бывать.
Председатель загнул палец:
– Это раз.
Продолжил, загибая второй палец:
 - Кто видел наших хлопцев пьяными?
- Они ж до армии не пьют, сам же знаешь, - загалдели старушки.
- Ага! Это - два. Сколько раз подрались наши хлопцы? - спросил старушек председатель.
- Не бывает у нас такого. Господи, упаси.- возмутились старушки, - Чего ты говоришь?
- Три. А воровали сколько раз?
- Ты что, Арсенич, спятил под старость? Да у нас, где положишь, там и возьмёшь, - возмутились уже старушки.
После чего все женщины рассмеялись, кроме тетки Анны.
- Вам-то смешно, ржёте. Каково мне, увидеть пустой огород? Могли со мной по-людски? Я же снотворное выпила и ничего не слышала. - обижено бурчала Аннушка.
- А-а-а! Не тебе говорить, тетка Анна! - засмеялся Добрых. - Ты вспомни свою молодость. Как ты с девчатами сапоги мужиков первой бригады поменяла на сапоги второй бригады, а ведь между бригадами расстояние было в  пол километра!
- И то правда. Они же потом месяц на танцы не ходили и уговорили ещё гармонистов, поддержать хлопцев, - смеясь, вспомнила Луценчиха.
- Ой. Это же всё цветочки. Ты лучше вспомни, Анна, как мужикам в табак порох подсыпала, и они усы свои пошмалили?
Все дружно рассмеялись.
- А опосля тебя замуж никто не взял, – напомнила ей соседка Дуся.
- Ну и ладненько. - смеясь сказал Добрых. - Чего на ребят-то обижаться? Если бы хлопцы не шалили, о чём бы вы по вечерам говорили?   Дорогие бабоньки!  Так же всё веселей жить! -  пошутил председатель.
- Прав ты, Арсенич, без куража жить было бы скучно. А так, прибежишь и первой новость расскажешь! - как всегда опередила всех Луценчиха.
Васючка поднялась, махнула рукой:.
- Пойдёмте, девчата! Не будем мешать председателю, у него и без нас хлопот много. Но молодежь всё равно надобно немного урезонить. Пусть шуткуют, но не так  злобно. У меня сердце чуть не выпрыгнуло. - обижено произнесла Васючка. Женщины ушли, весело переговариваясь.
На следующий день председателя срочно вызвали в райком. Добрых поблагодарили и поздравили за сыновей, о которых была статья в областной газете. Потом секретарь начал издалека, что люди не машины, изношенную деталь не заменишь, нужно отдых давать. И вдруг неожиданно подошел к Добрых:
- Тимофей Арсеньевич, вы уже имели возможность познакомиться с инструктором райкома, молодым специалистом товарищем Дятловым. Мы посовещались и так думаем, что вы нас поддержите! - выдержав паузу, секретарь неожиданно заявил:
- Товарищ Дятлов будет достойным вашим преемником и хорошей заменой вам в колхозе «Красный путь».
Дорогой вы наш Тимофей Арсеньевич, пора на отдых, потрудились добросовестно на благо Отечества! Большое вам спасибо! - секретарь подал ему руку.
Тимофей Арсеньевич приподнялся и упал, потеряв сознание.
 «Скорую помощь» вызвали не сразу. Сперва Добрых вынесли в приёмную, уложив на диване. Затем поспешили закончить заседание и внести в протокол кандидатуру нового председателя колхоза «Красный путь» товарища Дятлова. С единогласным голосованием, включая даже самого  председателя Добрых. Только потом вызвали «Скорую помощь».
Врач зафиксировал смерть от сердечного тромба. Селяне Добровольного долго скорбили по безвременно ушедшему председателю колхоза Добрых, боясь за свое будущее, так как уже предчувствовали беду. Предчувствие их не обмануло.

Глава 9

 Обкомовских сотрудников давно манил зажиточной и благополучной колхоз «Красный путь», а главное, хотелось, чтобы был в нём свой человек, тогда пойдёт «рекой» изобилие для них. Это же дармовая кормушка для райкомовских и обкомовских сотрудников! Им мечталось давно дачку поставить в дивных местах Нижинских стариц, а больше всего прельщала охота с рыбалкой, о которых ходили легенды по всей округе.
Героя золотой звезды социалистического труда, кавалера орденов воинской славы убрать своим решением обкомовцы не отваживались. Всё ждали, когда Добрых сам уйдет. Даже с его согласия убрали из его колхоза ведущих специалистов, разбросав по области под предлогом «укрепления кадрами отсталых хозяйств», предложили  им руководящие должности в совхозах. Ловко обвели старика, он даже ничего не заподозрил. Заодно, поправили дела в отстающих совхозах. Добровольские специалисты умели работать и организовывать всё по уму.
С похоронами Добрых    в колхозе все забыли об избрании нового председателя. Его обязанности исполнял зоотехник Григорий Соломко, нерешительный молодой человек. Не в деда Дмитрия пошёл внук.
Инструктор райкома Дятлов, прибыв в колхоз «Красный путь», занял кабинет председателя. Собрав правление колхоза, потребовал отчёта, заслушал всё о текущих делах.
Специалисты колхоза не сразу сообразили, что этот заезжий инструктор командует, как председатель колхоза.
Тут вошла в кабинет главбух Мороз и подала Григорию Соломко документы на подпись, на что Дятлов мгновенно среагировал:
 - Теперь все документы несите мне на подпись, но предварительно объясните, что к чему, - все сидящие в кабинете удивленно переглянулись.
- Товарищ Дятлов, а кто вас уполномочил исполнять обязанности председателя, Вы же не член колхоза? - удивлённо спросила главбух.
- Я не исполняющий, а уже утвержденный председатель колхоза «Красный путь». На заседании райкома за меня проголосовал даже ваш Добрых.
- Теперь нам понятно, почему Тимофей Арсеньевич скоропостижно скончался, - подметил вслух механик.
- Как я знаю, этот вопрос должен решаться на общем собрании всех колхозников, и только по результатам голосования определится будущий председатель, - уточнил Соломка.
- Ну, за этим дело не станет. Главное, мою кандидатуру в райкоме и в обкоме одобрили.
Что спрашивать у колхозников? Это уже решённое дело! – Дятлов даже покраснел от злости.
- Так решаются дела в совхозах, а не в колхозах. Разницу вы хоть понимаете? - возразил Соломка. – Колхоз — это общее пользование общим имуществом всех членов колхоза.
Соломка зашептал на ухо механику:
- Это же сын второго секретаря обкома партии, который с трудом окончил институт! Он устраивал погромы и драки в ресторанах, изнасиловал однокурсницу, потом вынудили его на ней жениться. Отец девушки, ректор института постарался. К тому же,  парень этот прикинулся больным и не пошёл служить в армию.
 Соломка и механик засмеялись.
- Вы что, собираетесь меня учить? - злобно рявкнул Дятлов. - Шепчетесь, как сплетливые деревенские бабёнки! Я думаю, мы все вопросы решили. Расходитесь по рабочим местам, - уже дрожащим голосом сказал новоиспечённый председатель.
Вскоре секретарша развесила объявления, что состоится собрание колхозников, в котором была указана повестка дня: «Утверждение председателем колхоза товарища Дятлова».
Из райкома и обкома прибыло на собрание человек десять представителей и подошли все девять членов правления колхоза. Сами колхозники игнорировали собрание, и никто не пришёл, решив таким способом выразить протест, но по настоянию гостей собрание всё-таки состоялось.
Члены правления колхоза проголосовали против Дятлова, но гости голосовали «за», удивив правленцев.
 - Как так? Они не имели право принимать участие в голосовании. Их никто не слушал.
Один голос был в перевес заезжим представителям, поскольку их было больше правленцев, и Дятлова утвердили председателем колхоза «Красный путь».
Селяне долго возмущались и требовали признать голосование недействительным, обращались во все инстанции, но потом попросту устали сопротивляться.
Дела в колхозе пошли хуже некуда. Тут-то у немцев впервые появилась мысль выехать в Германию на постоянное место жительства. В селе Добровольном появился миссионер с Запада, обещавший переселенцам помощь со стороны германского правительства, которое было заинтересовано в возвращении немцев из СССР, как трудолюбивых и не привередливых рабочих, чтобы заменить  турок  немцами из России.
С переселенцами-мигрантами из Турции у правительства Германии постоянно возникали проблемы. Мусульмане жили по своим обычаям и  нравам и требовали уважения своих прав и религиозных обрядов, а так же  строительство мечетей.
Правительство Германии решилось на непопулярные, но эффективные меры: единовременно проверить документы всех мигрантов из Азии и ближнего Востока. Около двух миллионов неблагонадежных выслали из страны. Депортированные турки не собирались возвращаться на родину в Турцию. Они уже привыкли к жизни в странах Старого света, поэтому  перебрались во Францию, Англию, и теперь голова болела у  правительства других стран.
Жизнь в селе Добровольном резко изменилась к  худшему. Дятлов совсем не мог ладить с людьми, на всех орал и крыл матом, к чему не были привыкшие жители села, бывшие староверы, у которых сквернословие приравнивалось к одному из грехов, хуже даже воровства.
Считалось, что это слово идёт от беса, если человек говорит плохим словом или ещё хуже, матом, он тем самым оскорбляет самого Господа. Этот человек будет Богом же наказан, как грешник.
Первым сорвался Андрей Ильин, воспитанный в добропорядочной семье. Не сдержался и высказал всё при народе: что думает он о Дятлове, и чего тот заслуживает. Председатель ударил Ильина кулаком в лицо, но Андрей ответил ему тем же. Дятлов написал заявление участковому, а тот передал в прокуратуру, и Андрея привлекли за оскорбление должностного лица и дали ему год поселений.
Назад в село Андрей не вернулся, уехав к тетке в Тулу, откуда был родом сам дядька Кузьма. На следующий год выехали все Ильины.
Всё больше не складывались отношения у всех колхозников со строптивым председателем. И уже другие селяне подумывали о возращении в родные места. Особенно после того, как председатель издал приказ: «Не выдавать кормов для личного хозяйства», оставив в зиму колхозников без сена и комбикормов. Они вынуждены были пустить всю домашнюю живность под нож.
Один Семёнкин не сдавался, как-никак депутат, фронтовик. Иногда даже Дятлов попросту терялся перед ним от страха. Умел старый педагог поставить на место хама, уже прозванного селянами Хапугой. Но битвы старик проигрывал одну за другой, - сильна была поддержка у нового председателя со стороны его отца -  секретаря обкома и сотрудников  райкома.
Хапуга решился посягнуть на парк, святыню селян, затеял на его территории строительство собственного дома. Пригласил шабашников на работу. Вырубив часть деревьев, и пустил их на дрова. Вокруг дома поставил забор в два метра высотой.
Селяне всё гадали, рассуждая, для чего нужен человеку такой забор:
- Собирается за ним прятать, что украл?
- Нет, чтобы людям в глаза не смотреть!
- Так он уже родился без стыда и совести, чтобы нести Зло всему вокруг! – негодовали селяне.
А потом Дятлов сделал то, ради чего его и прислали власти:  поставил охотничью дачу для обкома на Нижинских старицах, нарушив тишину уникальных мест, которые жители Добровольного оберегали более полувека.
Председатель перегородил подходы к старицам, чтобы меньше селян видело и знало, как проводит он время с гостями из области.
Народ понял одно, что пустит их Дятлов по миру, и не ошиблись. Сталинские времена показались им цветочками. Теперь пришлось попробовать горькой ягоды надвигающего  дикого капитализма.
Семёнкин не унимался, пытался искать правду вне области и даже в правоохранительных органах, в суде. Пока старик не понял, что они все прихвостни власть имущих и толстых кошельков, а не слуги народа и закона, и с народом у них разные дороги.
Чиновники нагло  поспешили признать Семенкина маразматиком, помешанным на охране природы, хотели определить его на психиатрическое лечение, но хитрая Фрида распустила слух, что пришли документы, и у Семёнкиных всё готово к отъезду в Германию.
Воспользовавшись ситуацией, стала уговаривать мужа к отъезду, но он об этом и слышать ничего не хотел, как и его дети.
- Я уже был в Германии, помирать буду на Родине, а потом вы, куда хотите уезжайте! – кричал Семёнкин  в ответ на предложение жены.
Больше всех на селе от Хапуги досталось главбуху Морозихе. Она уже дважды попала с сердечным приступом в больницу, ведь ежемесячно ломала себе голову, как и куда списать то, что дважды в месяц увозил председатель «оголодавшим» обкомовским и райкомовским служащим.
Заведующая колбасным цехом колхоза Эмма Динер ежедневно молилась Богу, чтобы побыстрее уехать в Германию и не попасть в поле зрения следователям ОБХСС, так как ей потом навсегда будет закрыт путь на историческую родину.
Волноваться было ей за что: рабочий день Дятлова заканчивался с её цеха. Прожорливый председатель отрывал в огромный кусок ещё теплой колбасы и съедал её тут же, а второй кусок в килограмм брал с собой. Но не это было главной головной болью Динершихи. Регулярно дважды в месяц,  Хапуга   возил  в район и отцу провиант, полностью загружая свой УАЗик , в довесок ставил флягу со сметаной.
Частенько гостили у Дятлова начальник районной милиции и прокурор, которым полагалась с собой тоже большая авоська.
Это были первые ростки в СССР масштабной коррупции и взяточничества в чиновничестве, в судопроизводстве и правоохранительных органах.
А самое страшное, что случилось с жителями сельской местности, - было положено начало завуалированному крепостничеству и развалу сельского хозяйства и крестьянства, как социального класса. Многие бывшие крестьяне от безысходности запьют горькую, не просыхая до своей кончины.
Другие  селяне поедут искать счастье на чужбине, поверив сектантам-миссионерам и прочим шарлатанам.
А спустя лет двадцать уже в России выйдет коррупционный закон со статьёй 131 РФ «Об административном управлении», по которому все спорные вопросы предполагалось решать в суде, или просто давать взятку чиновнику, минуя суд. 
Фактически, наступило крепостное право, которое узаконило государство. Теперь крестьянин не в состоянии будет отстоять свои права в суде без помощи адвоката. Сам  он не сможет собрать доказательную базу на чиновника-жулика, состоящего на государственной службе. В распоряжении чиновника всегда есть грамотные юристы, легко обходящие законные права гражданина страны. Те самые права, которые были прописаны в Конституции  СССР и хоть как-то защищали простого человека в социалистическом государстве.
От бесправия и безысходности часть крестьян вынужденно покинет родные дома, пополнив ряды бездомных и безработных.