Девочка из созвездия Рака Глава 9

Вторая книга дилогии "Предисловие к себе"

Глава 9               

То, что происходило сейчас с Андреем, можно было назвать только  одним словом – любовь. Это была его первая, юношеская – светлая и огромная, как море – любовь, что остаётся с человеком на всю жизнь.
Андрей Соколов родился и вырос в Энске.  Здесь жили его родители, деды и даже прадеды. А тот роскошный старинный особняк, в котором находилась сейчас  мастерская художника, был его  фамильным родовым гнездом.
Правда, это гнездо ещё задолго до рождения Андрея разорили и разграбили. Прадеда, купца первой гильдии Петра  Соколова, расстреляли. Деда с семьёй чуть было не отправили в Сибирь. Спасла всех бабушка – первая красавица в старом Энске.
История с бабушкой была скелетом в шкафу, о ней все знали и никогда не говорили. На это был наложен негласный и молчаливый запрет.
Чтобы спасти мужа и детей от Сибири, красавица Анна Владимировна стала любовницей, а затем и женой красного комиссара Чернова и родила ему сына. За это и  детей Анны Владимировны от первого брака не пустили по миру, а оставили жить в  большом каменном доме на улице Миллионной.
Потом, став взрослыми, все дети Анны Владимировны жили здесь уже на правах квартирантов, так как дом после революции отошёл государству. Да и по родству они тоже были между собой лишь квартирантами, поскольку не дружили и почти не общались друг с другом.
Родителям Андрея принадлежали в этом доме две комнаты и кухня на первом этаже и часть полуподвального помещения. После смерти родителей  в автомобильной катастрофе одну комнату и кухню взяла себе сестра отца, тётя Маша.
Андрей не возражал. Кухню он устроил себе в полуподвале, рядом с мастерской, куда шла лестница из верхней комнаты.
Страсть к рисованию Андрей впитал с молоком матери. Светлана Павловна преподавала в художественном училище и часто брала маленького сына с собой на работу.  Тот сидел тихо, стараясь не мешать матери, и во все глаза смотрел на ребят, сидящих за мольбертами. А потом и сам стал рисовать. Да так, что мама и её коллеги только переглядывались и многозначительно качали головой. У маленького Андрея, несомненно, был особый дар.
После восьми классов Андрей пошёл учиться в художественное  училище, где преподавала его мама. К тому времени его работы – портреты, пейзажи, натюрморты –  были отмечены на многих детских и юношеских художественных выставках.
Он много читал. Его интересовали жизнь и творчество великих художников прошлого. Он досконально знал историю живописи, начиная с наскальных рисунков первобытных людей и кончая социалистическим реализмом.
И у него был свой путь. Начисто отрицая соцреализм, а также кубизм и прочий абстракционизм, Андрей творил в стиле художников эпохи Возрождения. И этим он поставил  крест на своём будущем. Его обвиняли в плагиате, в  глупом подражании, говорили, что у него нет своей манеры письма, что ему надо кончать со всем этим, если он не хочет навсегда похоронить свой талант.
Его портреты и пейзажи  поражали реалистичностью и узнаваемостью – да, это были люди, которых хорошо знали в городе. Да, это были пейзажи современного Энска. Но, вместе с тем,   было такое чувство, что написаны эти картины не в двадцатом веке, не выпускником художественного училища  Андреем Соколовым, а Веласкесом, Эль Греко или Рафаэлем.
Поскольку картины Андрея продавались плохо (просто, не было широкой известности, на которую так падки люди), он зарабатывал себе на жизнь тем, что делал копии с картин известных художников прошлого. Но после того, как один из его постоянных клиентов продал копию Андрея за баснословные деньги иностранцу под видом картины Репина, на эту его деятельность был наложен запрет. И Андрей стал подрабатывать художником-оформителем на заводах, фабриках и в Домах культуры.
Были у него и крупные художественные «полотна». Именно благодаря художнику Андрею Соколову железнодорожный вокзал в Энске стал самой яркой и  заметной  достопримечательностью города. Получив большой заказ на оформление потолка и стен зала ожидания и комнаты матери и ребёнка, Андрей работал здесь несколько месяцев и превратил их в подобие Сикстинской капеллы, расписанной великим Микеланджело. Хотя герои и сюжеты были вполне современные.
После встречи с Мариной у Андрея началась новая жизнь. Девушка из   его грёз стала реальностью. И что делать, он пока не знал. То есть он чувствовал неодолимое влечение к этой женщине, в душе он её боготворил и совершал самые невероятные поступки, а внешне был холоден и сдержан. И только в мастерской, после того, как Марина всего лишь на мгновение прижалась к его груди, он уже не владел собой и, не уйди она вовремя, Бог знает, что могло бы случиться.
Теперь единственной радостью художника была фреска в его комнате. А ещё ожидание новой встречи. Он забросил кисти и краски, часами лежал на диване и смотрел на девушку, летящую к звёздам. Невыполненные заказы неделями пылились в его мастерской и навевали скуку. На все телефонные звонки после дежурного «алло» он отвечал отказом. Этих «алло» было так много, что Андрей даже ударился в философию и мысленно набросал маленький трактат, который можно было бы озаглавить так: «Как отвечают на звонок по телефону в разных странах». 
Что «алло» произошло от слова «хэллоу» и это предложил старик Эдисон, он знал давно, это был общеизвестный факт. А что, если отвечать своим клиентам, как в Италии – «пронто», то есть «готов»? Или как в Японии – моси-моси (говорю-говорю)? Можно и по-гречески – «паракало» (пожалуйста). А можно и совсем коротко, как в Китае, «Вэй!» То есть – говорите.
Впрочем, всё это ерунда, думал Андрей. Какая разница, как отвечать!  Время шло, и не было только самого главного, самого долгожданного звонка – от Марины.
Она позвонила в конце октября.
- Андрей?..  Здравствуй. Это Марина… Извини, долго не звонила. Сына собирала в школу. Первый класс, сам понимаешь… Наш договор ещё в силе? Какие материалы надо купить для росписи по мокрой штукатурке? 
По голосу Андрей чувствовал, что Марина улыбается. И это «ты» вместо «вы»…  Значит, она ничего не забыла!
Сердце стучало так, что Андрей боялся не услышать её слов:
- Здравствуй!..  Ничего не надо…  Я всё куплю сам.
Они договорились встретиться в субботу. За это время Андрей «закрыл»  все принятые раньше заказы. Работал он на подъёме – легко и свободно. Соглашался с любым мнением клиента и тут же добавлял в портрет всё, что требовал заказчик. Пусть даже в пику реальности.
Накануне он долго не мог уснуть. А ночью приснилась Марина. Живая, трепетная. Андрей вдыхал запах её волос, целовал её губы. Они лежали на тёплом морском песке и занимались любовью. А потом, взявшись за руки, бежали по берегу моря и что-то кричали друг другу. И вдруг огромная волна накрыла их с головой, вырвала Марину из рук и понесла в море.  Андрей пытался прорваться сквозь толщу воды, чтобы спасти её, но клешни огромного рака схватили и сжали его горло…
Он проснулся и включил свет… На стене полыхало созвездие Рака. Волны бились в борт корабля, потерявшего паруса. Морское чудовище  тянуло свои клешни к небу. Но всё это мало трогало девушку, изображённую на картине. Она летела к звёздам, и ей не было никакого дела до страданий молодого художника. 
Андрей спустился в кухню, налил в стакан воды  из-под крана. Но так и не выпил, а сел на стул и долго сидел, подперев кулаками подбородок.
О чём он думал? Что нашептывала ему эта прелестница Любовь? Что обещала?
Утром Андрей собрал в сумку инструменты и краски, нужные для работы, и поехал в хозяйственный магазин, чтобы купить всё остальное.

Составив  пакеты у дверей квартиры,  где жила Марина, Андрей долго не мог решиться нажать кнопку звонка.
Дверь ему открыл мальчик лет семи.
- А я знаю, вы художник. Будете рисовать нам картину в кухне, – сразу с порога заявил он.
В прихожую вышла Марина.
- Славка, дай человеку раздеться. Здравствуй, Андрей. Проходи и будь, как дома.
- Но не забывай, что в гостях, – хитренько продолжил Славка, довольный, что так ловко вставил где-то подслушанную им взрослую фразу.
- Славка, получишь у меня! – Марина замахнулась на сына большим   банным полотенцем.
Волосы у неё были мокрые после ванны или душа. Махровый халат не скрывал, а подчёркивал стройность фигуры.
- Извини, что в таком виде. Опять фен не работает, сушу полотенцем.
- Ну, так неси фен сюда – починим.
- Правда? Ты и это можешь?
- Я всё могу, – очень серьёзно ответил Андрей.
Раздвинули небольшой складной столик в прихожей, включили настольную лампу. И пока Марина переодевалась, он занялся  починкой фена. Добровольным помощником вызвался быть Славка – подавал нужные отвёртки, шурупчики, держал провод, пока Андрей закреплял корпус.
Минут через двадцать всё было готово. Включили – работает.
- Молодцы! – похвалила их Марина. – А сейчас в кухню – пить чай.
В кухне был идеальный порядок. Многое изменилось с тех пор, когда Андрей был здесь  в первый раз. Рабочая стенка над плитой и мойкой сверкала аквамарином. Пол покрыт плиткой, имитирующей морской песок. Впечатление было настолько сильным, что Андрей не удержался: наклонился и потрогал пол рукой.
- Тёплый, – удивлённо произнёс он.
- Это особая плитка, не керамическая. Последний писк заграничного дизайна. Виолетта по блату достала. Она мне говорила, из какого  материала, но я не запомнила. Виолетта – это моя подруга, главный хранитель фондов историко-краеведческого музея.
- Понятно. Но пол надо будет чем-то закрыть. Стенку придётся дважды грунтовать известью.
- В чём проблема, закроем, – улыбаясь, ответила Марина. – В прошлый раз я тебя даже чаем не напоила. Вот теперь будешь пить и есть за двоих.
Она разложила на обеденном столе синие льняные салфетки, поставила большой заварочный чайник с синими цветами, чашки и блюдца из того же сервиза. Достала из буфета хрустальную вазочку с конфетами и плетёную корзинку с печеньем и сухариками.
Они пили чай, разговаривали обо всём и ни о чём, Марина была приветлива и очень спокойна, она так вошла в роль гостеприимной хозяйки, что Андрей даже растерялся. Нет, совсем не такой он хотел видеть Марину! Зачем она с ним так? Разве не видит она, как сильно он её любит?
Но тут же успокоил себя: а какой она должна быть в присутствии этого мальчика, её сына? Какой же он глупец!
Андрей работал у Марины по выходным. Она, было, предложила ему ключи, чтобы он мог работать и по будням, но Андрей отказался. Сослался на то, что в мастерской много невыполненных заказов.
За эти несколько недель мало что изменилось. Марина по-прежнему была настроена дружелюбно, но не больше. Зато Славка был в восторге от Андрея и не скрывал этого. Расхотев быть лётчиком и моряком, он теперь гордо заявлял всем, что будет художником.
В одно из воскресений, когда Андрей расписал уже половину стены, Марине позвонили.  Она подошла к телефону. И было видно, что разговор этот очень личный.
Марина прикрыла рот ладонью, чтобы приглушить звук своего голоса:
- Нет, Вадим, сегодня не могу. И не упрашивай. Да, занята… Ладно, я перезвоню тебе позже.
Славка играл на улице, и Андрей решил, наконец, объясниться. Он вымыл кисти и шпатели, вытер руки салфеткой и вышел в прихожую. Марина стояла у столика с телефоном. Она обернулась на звук его шагов и вдруг как-то беспомощно и почти по-детски вытянула перед собой руки,  словно защищаясь от несчастья.
- Нет, прошу тебя, не подходи!
Но Андрея это не остановило.
- Девочка моя, что с тобой? – он опустился перед Мариной на колени и обхватил её руками. – Ты боишься меня? Господи, да я жизнь за тебя готов отдать. Разве я могу причинить тебе что-нибудь плохое?
- Я не тебя боюсь… Я себя боюсь. Ну, за что мне такое наказание?!
- Ты считаешь любовь наказанием?
- Да, считаю! Ну, почему ты мне не встретился раньше? Почему ты родился так поздно? – она обхватила руками его шею, наклонилась и   прижалась губами к его губам.
Андрея накрыло горячей волной, но в следующую минуту Марина уже вырвалась из его объятий.
- Нет, Андрей, нет! Если ты действительно любишь меня, ты сейчас уйдешь. И поклянёшься мне, что мы останемся друзьями. Слышишь? Друзьями, и не больше.
Андрей кивнул головой. У него перехватило дыхание. Огромные клешни рака снова, как во сне, сошлись на его горле... В отличие от других молодых людей, он совершенно не владел техникой защиты. Единственное, что у него было – это талант и любовь. Вещи, как видно, совершенно бесполезные и даже вредные в наше время.
Он  схватил с вешалки куртку и выбежал за дверь.
(Продолжение следует)