Девочка из созвездия Рака Глава 10

Вторая книга дилогии "Предисловие к себе"

Глава 10               
               

А теперь вернёмся на пару месяцев назад, когда Любовь – эта  упрямая дочка всемогущего Хаоса – запутала в своих любовных сетях два доверчивых и таких открытых для любви сердца.
После встречи с Андреем в его мастерской, Марина была в полной растерянности. Что ей делать с этим мальчиком, который на двенадцать лет младше её, и которого она полюбила так быстро и так  внезапно?
В том, что полюбила, Марина не сомневалась. Но это была какая-то ненормальная, неправильная любовь.
Андрей не обманывал – он любил её задолго до их знакомства. И это тоже было как-то иррационально и не очень правильно.
Её тянуло к этому человеку, и дело тут было не только в физическом влечении. Андрей был талантлив. А талантливые люди всегда находили в её сердце любовь и участие.
Всё сплелось в клубок, распутать который не хватало сил. Марина всегда завидовала людям, кто твёрдо знал, как надо жить дальше и что делать. Большинство, с кем она сталкивалась в жизни, или вообще не ставили себе никаких вопросов, или были чужды всяких сомнений.
Она ни с кем не делилась своими переживаниями и старалась глубоко спрятать внезапно вспыхнувшее чувство. Даже лучшей подруге ничего не сказала. Даже маме… Хотя кто ближе и роднее могут быть, если не мать и дочь?
Но у Марины с мамой был не тот случай. Всё началось ещё в детстве, когда Марина приехала из пионерского лагеря. Разбирая её вещи, Оксана Викторовна нашла тетрадку, куда Марина записывала свои стихи и рассказы. Был здесь и рассказ о мальчике из созвездия Рыб. А ещё адрес Мирослава Стойчева из Болгарии.
И тогда Оксана Викторовна решила, что Марине рано думать о мальчиках. Она без всякого сожаления взяла и бросила тетрадь с адресом в горящую печку их летней кухни, где варила в это время  абрикосовое варенье.
На следующий день Марина обнаружила пропажу своей заветной тетрадки  и, услышав ответ мамы, пришла в ужас:
- Мама, что ты наделала! Ведь мы со Славкой обещали переписываться!  Он мне и адрес свой в эту тетрадку записал. А теперь что?! Как я ему напишу? Я даже адреса его не запомнила, думала, дома посмотрю… Теперь надо ждать, пока он первый напишет.
Оксана Викторовна, выслушав это невольное признание дочери, всё поняла.  И в тот же день сходила на почту, где работала её подруга. С тех пор корреспонденцию из Болгарии получала мама. До самой весны горели в печке непрочитанные письма от Славки. Постепенно письма сошли на «нет», и Оксана Викторовна успокоилась.
Не было согласия у матери с дочерью и по поводу выбранной профессии. Оксана Викторовна считала, что журналистика – не женское дело, и настаивала, чтобы дочь поступала в медицинский институт. И уж совсем она была «против», когда Марина подала заявление на развод. Тут её отношения с дочерью окончательно разладились.
Они стали бы ещё хуже, узнай Марина  страшную тайну, которую даже под пыткой Оксана Викторовна не открыла бы никому на свете, ведь это  касалось того мальчика, письма которого она так безжалостно сожгла. О визите уже взрослого Мирослава в Зеленогорск и о том, что он искал Марину, её дочь так и не узнала.

Неожиданно вспыхнувшее чувство к художнику и бегство от этой любви вконец измучили Марину. Она видела себя на краю пропасти и не могла бороться с силой, которая толкала её туда.
Марина стала вспыльчивой, часто срывалась по пустякам. В редакции это заметили и приписали слишком уж   настойчивому ухаживанию Вадима, который всё чаще встречал её после работы и всячески подчёркивал, что их отношения давно уже перешагнули порог дружбы.
Вадим после встречи с Мариной в свою геологическую партию уже  не вернулся. На радость всей семье – маме и дяде с Валентиной – он  остался в родном Энске, работал теперь руководителем отдела в областном   управлении по экологии и защите окружающей среды и снимал двухкомнатную квартиру в лучшем районе города.
А тут ещё до Марины дошли слухи, что с художником  Андреем Соколовым творится что-то неладное. Он наглухо заперся у себя в мастерской, никуда не выходит и никого не хочет видеть.
Марина несколько раз порывалась позвонить ему, но тут же бросала трубку. Что она может сказать этому юноше? То, что не видит смысла продолжать отношения с человеком, который намного младше её? Что не хочет портить ему жизнь? Но она и так уже всё испортила. Куда уж больше.
И ещё одно обстоятельство не на шутку встревожило и даже испугало Марину. С некоторых пор она стала летать во сне невесть куда и…  заниматься любовью с неизвестным ей мужчиной. Вначале она подумала, что это Андрей, которого она так упорно избегала. Но сердце ей подсказывало, что это не так.  Он был старше Андрея и… Такого блаженства и такого накала чувств Марина не испытывала ни с одним из своих сексуальных партнёров, в объятиях которых она время от времени оказывалась.
Перемены с Мариной заметила и Виолетта.
- Ну, подруга, рассказывай, что случилось? Ты уже месяц сама не своя. Ремонт в кухне, слава Богу, закончила. Какие проблемы?
Марина была застигнута врасплох, и тут же, на ходу, принялась  сочинять про свои «сложные» отношения с Вадимом.
- По-моему, ты преувеличиваешь, – успокоилась Виолетта. – Он любит тебя. Это сразу видно. Главное, чтобы вы подходили друг другу. Ну, ты меня понимаешь… С этим, надеюсь, всё в порядке?
- Виолетта, как ты могла подумать?! – не на шутку возмутилась Марина
- Что? Ничего не было?! В каком веке ты живёшь! Нет, моя дорогая, так дело не пойдёт. Вам что, встречаться негде? У него же шикарная квартира. Помнишь, что я тебе говорила о мужчинах и женщинах?
Но Марина уже не слышала её. Марина думала об Андрее. В конце концов, это она виновата, что Андрей отгородился от всего мира и, может быть, даже умирает сейчас  у себя в мастерской.
Нет, надо что-то делать. Если она будет держать себя в рамках, и не будет давать повода, то всё устроится, и они могут остаться друзьями.
На другой день она позвонила в мастерскую художника. Это был тот самый звонок, которого так долго ждал Андрей и который вернул его к жизни.
Всё складывалось, как нельзя лучше. Андрей начал расписывать стену в кухне и очень подружился с её сыном Славкой.
Марина держала себя «в рамках», хотя это давалось ей с большим трудом. Особенно, когда, работая в кухне, Андрей снимал рубашку и оголял себя до пояса. Тогда он был похож на молодого греческого бога… в джинсах. Марина смотрела на обнажённый торс Андрея и изо всех сил сдерживалась, чтобы не подойти и не обнять юношу. Тело обволакивала горячая волна, грудь наливалась…Тогда она шла и запиралась в ванной.
Эти мучения продолжались до тех пор, пока Андрей сам не решил  подойти и объясниться.
Это было в одно из воскресений. Андрей в кухне расписывал стену, Славка играл на улице. А тут как раз телефон. Звонил Вадим. Что он говорил, она уже не помнит. Она помнит только, как в прихожую вышел Андрей, как он опустился перед ней на колени, какими влюбленными глазами он смотрел на неё. А она предложила ему вместо любви дружбу. Остаться друзьями не получилось. Он ушёл и, по-видимому, навсегда.
Это становилось невыносимым. Дошло до того, что Марина готова была сама пойти к Андрею и согласиться на все его условия.
И тогда ей в голову пришла дикая мысль: клин выбивают клином. То есть эту любовь к Андрею надо выбить другой любовью!
И она вспомнила Вадима… Конечно, это было нечестно и непорядочно с её стороны, но ничего лучшего она придумать не могла.

Виолетта обещала устроить всё самым лучшим образом. В субботу Марина с Вадимом были приглашены в ресторан по случаю  «годовщины» бракосочетания  супругов Муратовых. После ресторана она, с благословения Виолетты, отправилась с Вадимом смотреть его новую квартиру. А Муратовы заехали за Славкой, чтобы сказать –  мама уехала в командировку, и выходные он проведёт у них. Чему Славка был несказанно рад.
«Двушка», и правда, оказалась шикарной. Сверкающая пластиком и никелем кухня на западный манер была соединена с гостиной. Их разделяли только высокая барная стойка и ряд светильников, свисающих с потолка в круглых изогнутых чашах. Мягкая мебель в комнате – диван и кресла – были обтянуты золотистой кожей. На полу светлый, похожий на каракуль,  мягкий шелковистый ковёр.
Вадим достал из бара маленький хрустальный поднос с бутылкой коньяка и двумя бокалами, быстро и ловко нарезал на блюдце лимон и развернул шоколадку в серебристой фольге.
Голова  кружилась от выпитого в ресторане, но Марина храбро отхлебнул еще глотка три из тонкого изящного бокала. А дальше всё было, как во сне: она плыла куда-то на руках Вадима, тонула в его объятиях и, наконец,  опустилась  на прохладное голубое ложе кровати.
Вначале Марина  принимала ласки Вадима тихо и сдержанно, с какой-то спокойной целомудренностью. Но постепенно теряла контроль над собой и всё больше и больше отдавалась зову страсти, так часто соединяющей противоположности. И Вадим буквально растворился в этой огненной ауре её чувственности, восторженного восхищения и любви.
Ни одна женщина не любила его так горячо и страстно, ничьи ласки не обжигали его так больно и не успокаивали так целительно. Он снова  вспомнил слова старой цыганки: «Большую любовь переживёшь…» И с благодарностью принял это предначертание, забыв обо всём, что было сказано цыганкой в дополнение к любви.
Утром, завернувшись в махровую простыню, как в римскую тогу, Вадим растормошил спящую Марину.
- Марина – ты чудо!  Ты такая…
- Какая?
- Неповторимая! Самая прекрасная женщина в мире! Теперь, когда мы так хорошо знаем друг друга, что нам мешает подать заявление в загс?
- Хорошо знаем друг друга? – рассмеялась Марина. – Да мы совсем друг друга не знаем. Что ты скажешь, если я сейчас убегу на работу и оставлю тебя без завтрака? Обед приготовить не успею, да и ужин тоже. Не подам тебе свежую рубашку и чистые носки.  Нет, Вадим,   говорят, что я хороший журналист. Возможно, я неплохая любовница. А вот жена из меня никудышная.

Их роман развивался  стремительно. Марина и не подозревала, какой она может быть страстной и отзывчивой на любовь. Физическая разрядка успокоила её горячую голову и, как ни странно, привела в чувство. Теперь она могла трезво оценить свой  разрыв с Андреем и, самое главное, свои отношения с Вадимом.
А они складывались не совсем так, как хотелось бы. И чем дальше, тем хуже. Марина буквально тонула в той любви, какой её окружил Вадим. Но это были любовные сети, которые не давали ей дышать. Это была любовь-тюрьма. Но как хорош и безупречен был при этом тюремщик!
- Секрет твоего обаяния прост, – сказала ему как-то Марина. – Я его разгадала.
- Ну, и что же это за секрет?
- По натуре ты собственник, и в душе совсем не прочь распоряжаться женщиной по своему усмотрению. Не отрицай… А добрым кажешься потому, что в тебе живёт любовь. Любовь ко мне, например. А человек, который любит…
- Ну, спасибо! А к какой категории ты причисляешь себя?
- К страждущим.
- Страждущим –  чего?
- Любви, конечно.
- Вот как… Ты считаешь, что я мало тебя люблю?
- В тебе, как и в любом другом, есть и хорошее, и плохое, так что не мешало бы и покаяться.
- И в чём же мне надо каяться? И перед кем?
- Публичное покаяние – ничто по сравнению с тем судом, что проходит внутри самого человека.
- Мне не в чем каяться! – отрезал Вадим. – Я отдал тебе всё. Я отказался от любимой работы и теперь глотаю эту кабинетную пыль.  Я лезу из кожи вон, чтобы заработать больше денег, чтобы исполнить любое твоё желание. А что получаю взамен? Что не так со мной? Что я ещё должен сделать?
- Деньги, конечно, хорошая вещь. Но человек должен жить не ради денег, а ради счастья, которое никто не может ни купить, ни продать.
- Ты же знаешь, я хотел сказать совсем не то. Мне не в чем каяться, Марина. Я действительно не знаю, что делать? Разве ты не видишь, как мне плохо?
- Мы могли бы расстаться…
- Не говори глупостей!..  Ты же знаешь, что я не могу без тебя. Не могу! Ты, как наркотик. Уж если кому и нужно покаяться, так это тебе. Ведь ты с самого начала знала, что не любишь меня. Не любишь так, как люблю тебя я. 
И Марина понимала, что Вадим прав. Самый страшный её  грех  был в  том, что она отдалась мужчине по доброй воле, но отдалась без любви. И тем самым она обманула даже не Вадима, она оскорбила саму Любовь. А та не прощает таких промахов.

Всё складывалось совсем не так, как хотелось Марине. Юрий Андреевич время от времени интересовался и спрашивал, когда они с Вадимом, наконец, оформят свои отношения, и он сможет назвать её своей невесткой. Он  не скрывал, что редакция просто горит желанием погулять на их свадьбе.
А тут ещё мама, которая стала звонить в любое время дня и ночи, словно проверяя, где в это время находится её дочь. И это тоже не прибавляло положительных эмоций.
Вот и сегодня позвонила чуть свет.
- Мариночка, доброе утро. Вот решила узнать, как вы? Что у вас сегодня на завтрак? Смотри, не пускай ребёнка в школу голодным. И с собой что-нибудь дай. Знаю я, какие там завтраки.
- Мама, ты только для этого позвонила?
- Позвонила, чтобы ещё раз напомнить: как только начнутся каникулы – Славочку сразу ко мне. Я могу и сама за ним приехать, мне не трудно.
- Хорошо. Я тоже хочу, чтобы он летом пожил у моря. Что-нибудь ещё?
- Как у тебя на личном фронте? Как с Вадимом? Звонила Юрию Андреевичу, но он мне не сказал ничего определённого.
- А вот это зря! Мама, я же тебя просила не вмешиваться в мою личную жизнь.
- Но это и моя жизнь тоже, ты моя дочь…
Марина положила трубку.
Славка очень повзрослел за последний год, и с ним можно было говорить, как с взрослым. Недавно он вдруг спросил:
- Мама, может, откроешь мне тайну – почему у меня болгарское имя?
- Никакой тайны здесь нет, – ответила Марина. – Просто в детстве у меня был друг – мальчик из Болгарии, его звали Мирослав. Мы вместе отдыхали в пионерском лагере. И даже думали написать повесть о двух созвездиях – созвездии Рыб и созвездии Рака. А ещё у нас была Железная Птица, на которой мы хотели полететь к звездам.
- А где сейчас этот мальчик?
- Не знаю. Наверное, стал моряком. Он очень любил море.
Вспомнила она и вчерашний разговор с сыном. Был вечер. Они вместе убрали со стола и мыли посуду после ужина. Славка посмотрел на незаконченную фреску на стене и спросил Марину:
- Мама, скажи мне честно, почему ты поссорилась с Андреем? Почему он не приходит больше к нам?
- Мы не поссорились. Просто у него много работы. А картину он закончит… Потом.
- Неправда! Я знаю, Андрей любил тебя, а ты променяла его на этого  Вадима!
- Откуда ты знаешь? Он сказал тебе?
- Никто мне ничего не говорил. Я сам видел, – Славка бросил полотенце на стол и убежал в свою комнату.
 Марина пошла вслед за ним. Славка лежал на кровати, отвернувшись лицом к стене.
Марина присела рядом, погладила сына по голове:
- Славка, какой ты у меня уже взрослый. Сыночек, всё не так просто…
- Я знаю. Я даже тёте Виолетте ничего не говорил, потому что это не моя тайна.
- Какая тайна?
- Любовь… Ваша с Андреем тайна.
«Вот уж поистине: устами младенца…», – подумала Марина.

Пришло лето. За Славкой приехала бабушка, и через неделю Марина с Вадимом провожали их в Зеленогорск. Славка был в предвкушении поездки к морю и даже подпрыгивал от нетерпения.
Подошёл поезд, Вадим стал заносить вещи в вагон, Оксана Викторовна поспешила вслед за ним показать свои места. На минутку Марина и Славка остались на перроне одни.
- Мамочка, я тебя очень люблю, – сказал Славка.
Он прижался к Марине и тихо добавил:
- Если увидишь Андрея, скажи ему, что он мой самый лучший друг, и я его никогда не забуду.
«Если увидишь…», – подумалось Марине, когда они с Вадимом возвращались с вокзала. Она и без Славки несколько раз пыталась дозвониться до Андрея, даже приходила к нему в мастерскую. Вышла какая-то женщина и сказала, что художник уехал и заказов не принимает. Друзья Андрея тоже ничего не знали. Им он сказал, что едет в Москву, что там заинтересовались его работами. Через своих знакомых Марина узнала адреса и телефоны нескольких крупных московских картинных галерей, но там о художнике Андрее Соколове ничего не знали.
Славка уехал, и Марине не хотелось возвращаться после работы в свою пустую квартиру. С немым укором смотрела на неё и незаконченная фреска на стене. Промучившись так неделю, Марина  переехала к Вадиму. Тот был на седьмом небе от счастья.
Странные были у них отношения. Вадим любил её, и она это видела. Он старался сделать её жизнь лёгкой и приятной, окружил комфортом, дарил дорогие и красивые вещи. Что касалось других женских радостей, то и  здесь Вадим был на высоте. Он хорошо знал все самые легковозбудимые  эротические точки на теле Марины и добивался таких высот звучания любовных струн, что было непонятно, как при таком страстном слиянии двух человеческих тел  не зарождается новая жизнь.
Детей Марина не хотела. Она втайне от Вадима принимала противозачаточные средства и была надёжно защищена в самых жарких любовных схватках.
Иногда Вадим её удивлял. Он выдавал такие философские умозаключения, что Марина только диву давалась. Например, он говорил:
- Я где-то слышал, что истинная любовь похожа на привидение – все о ней говорят, но мало кто её видел.
- Это Франсуа Ларошфуко сказал, французский писатель-моралист, – уточнила Марина, а сама вдруг вспомнила о своём  потрясающем любовнике из ночных эротических снов.
Она украдкой посмотрела на Вадима – интересно, считается ли эта её  призрачная сексуальная связь изменой? И решила, что нет.
- Неважно, – продолжал Вадим. – Никто не может объяснить, что такое любовь, и я в том числе. Главное – она есть, а дальше каждый решает сам, что с ней делать. Я знаю одно – любовь всё время нуждается  в новизне. Застой её  губит. И есть только одно средство – надо, чтобы объект твоей любви был загадкой, тогда всё остальное будет волнующей тайной.
В этом Марина была с ним полностью согласна. Она была для Вадима загадкой. А для неё такой загадкой стал художник Андрей Соколов, а теперь ещё и виртуальный любовник из её ночных сновидений. Она могла бы назвать Вадиму и другое высказывание француза Ларошфуко: «Кто очень сильно любит, тот долго не замечает, что уже не любим». Но не стала этого делать.
В другой раз Вадим завёл разговор о влиянии звёзд на судьбу человека.
 - Говорят, что чаще всего мореплаватели рождаются под двумя созвездиями: мужчины под созвездием Рыб, а женщины под созвездием Рака. Но даже, если они не свяжут свою судьбу с морем, любовь к морю и тоска по нему будут  жить в них вечно. Как-то на Шпицбергене пригласили нас на официальный приём в посольство Норвегии. Были там кроме русских  англичане, немцы, французы. Чем они занимались, сказать не могу. У каждого было какое-то дело. Даже у офицеров нашей морской авиации, которые числились  шахтёрами. Так вот, был на том приёме один парень, фоторепортёр с Запада. Мы с ним потом даже подружились. Неплохо говорил по-русски, поначалу я думал, тоже шпион. Но, к счастью, ошибся. Запомнился тем, что из всех спиртных напитков предпочитал красный вермут. Он очень любил море, но почему-то  не стал моряком. А ещё о любви говорил так, что мурашки по телу.
Вадим встал с постели, подошёл к окну и отдернул штору. Ночное небо за окном ошеломило своим величием. Мириады звёзд ярко сияли в бархатной вышине, посылая Земле свое благословение.   
А Марина вдруг вспомнила Мирослава. Где  сейчас этот мальчик из созвездия Рыб? Как живёт? Стал ли моряком? Вспоминает ли хоть изредка девочку из созвездия Рака?
- Как хорошо ты сказал…  Тоска по морю будет жить в них вечно… – в раздумье повторила Марина.
И тут же спросила:
-  Но разве можно считать вечностью короткую человеческую жизнь?
- Можно… Иногда вечностью может стать и мгновение. Ты понимаешь, о чём я говорю?
Сама того не желая, Марина вдруг покраснела. Что хотел сказать этим Вадим? Неужели он имел в виду её острые сексуальные взлеты. Боже мой, ну какое отношение может иметь оргазм к вечности?
Однажды, во время таких вот горячих лирических откровений,  Марина вдруг сказала Вадиму:
- Никогда не переставай любить меня. Слышишь, никогда не переставай любить!
Это было, как заклинание. И этим самым она словно просила его разглядеть в их отношениях что-то очень важное. Истину, превыше всех его истин, чувство, превыше всех его чувств.
Зачем она так сказала? Думала, что любовь Вадима вызовёт ответную любовь? И она, наконец, полюбит его по-настоящему?
(Продолжение следует)