Разговоры о том, о сём

Боб и Вилли сидели на кухне, освещенной сдержанным светом причудливой настенной лампы; за окном уже давно стемнело и ночной город, словно вывернув себя наизнанку, засветился новыми, не свойственными ему в дневном свете, красками. Вилли сидела на стуле, поджав под себя ноги, и с ехидной улыбкой озорного дьяволенка всеми силами пыталась ухватить большой, только что отломанный Бобом, кусочек торта. Боб же, приподняв бровь и наблюдая за, не поддающимися вразумительному объяснению, попытками Вилли отхватить его долю, сперва честно сопротивлялся, но в конце концов вынужден был уступить, ослепленный на мгновение воцарившейся в его сердце, нежностью.

-Я победила! - явно довольная своей победой, сказала Вилли.

-Победила она, конечно. - сощурив глаза, сказал Боб.- Я все запомнил.

-Бубубу - ответила Вилли и скорчив гримасу, все же отломила кусочек торта и со словами 'жуй', отправила его прямиком в рот Бобу. Естественно- промахнулась, и стукнув раз, а за ним второй, ложкой по зубам Бобу, засмеялась, обрекая тем самым кусочек торта провести остаток своих дней, распластавшись на полу. Оба засмеялись.

Вилли подняла с пола упавший кусочек, положила его на стол и взяв в руки кружку горячего чая, посмотрела в окно. На секунду в комнате воцарилась тишина.

-Боб, а если бы была возможность вернуться в прошлое, ты бы вернулся?

- Зачем?-на удивление серьезным тоном, спросил Боб.

- Ну, например, чтобы исправить свои ошибки или снова побыть рядом с людьми, которых уже нет в твоём нынешнем настоящем? Или чтобы изменить ход своей истории или чужой? Ну или просто поразвлекаться с временами, так сказать?

-Поразвлекаться с временами-звучит интересно, но чревато последствиями. Да и получится скорей всего какая-то белиберда. А вернуться в прошлое, в этом разве есть какой-то смысл?

-Ну не знаю. Может и есть, а может и нет - честно ответила Вилли.

- Знаешь, путешествия в прошлое, это, конечно, очень заманчиво. Только на практике загвоздка чаще всего заключается в том, что решив вернуться, ты оборачиваешься в поисках моста, который смог бы тебя воссоединить с твоим прошлым, смотришь и спрашиваешь себя: 'А где?'. А нет. Нет никакого моста, нет никакого прошлого.

-Что, все совсем так безнадежно?- спросила Вилли.

-Не знаю. Может и нет. А где оно, это прошлое? Где его обитель? Его можно пощупать?

-А как же люди?

-Какие люди?- спросил Боб.

-Люди, с которыми нас связывает общее прошлое или какая-то отдельная его часть. Разве они не прямое доказательство того, что все это с нами происходило в действительности? Они ведь не провалились разом все в небытие, а живут, припеваючи и даже можно пощупать.

- Живут, да. Но те ли это люди? В смысле люди то может и остались, да, вот только изменились обстоятельства. Внутренние или внешние или то и другое, это уже отдельный вопрос. Суть в том, что они изменились. Хм. Вот даже вспомни те же самые уроки биологии. Помнишь, нам там твердили про адаптации? Меняются внешние условия-меняются внутренние. Или то, что всякому действию всегда есть равное и противоположное противодействие? Или даже вспомни твои любимые причинно-следственные связи?

-Боб, мне внезапно стало страшно.

-Чего это?- с удивлением спросил Боб.

-А ведь то, что мы сейчас с тобой сидим и пьём чай, ведь это никогда уже не повторится снова. Мы может и будем так же, спустя года, вместе пить чай, но это будет уже совсем другая история.

-Вероятно, что так. Но разве это плохо? Чего в этом может быть такого страшного? - нахмурив бровь, спросил Боб.

-Не знаю. Может его уникальность и незначительность одновременно. Вроде сидим с тобой, пьём чай, беседуем. Ничего особенного. А я ведь я запомню этот вечер, запомню эту кухню, этот свет, эту причудливую лампу, тебя, смеющегося, и твой звонкий смех. Запомню ведь. Но со следующей новой секундой это все канет так же в небытие, как и все остальное. Словно нас и не было здесь, не было этой комнаты. Как и с рождением и смертью. Как и с теми, кого мы любим и ненавидим. Как в тех строках, слышал?

"...И я уйду. А птица будет петь как пела,

и будет сад, и дерево в саду,

и мой колодец белый.

И я уйду; один - без никого,

без вечеров, без утренней капели

и белого колодца моего...

А птицы будут петь и петь, как пели."

Я все никак не могу отойти от восприятия жизни как сна и от того, что мы одни в этом море, у которого нет конца. И меня это расстраивает. Расстраивает, что я не могу ничего с этим сделать, кроме как изменить свое отношение. Я не могу остаться и не могу оставить. Только сохранить. И вроде понимаю, что так и должно быть, но все ещё не могу до конца это принять. А тебя, Боб, это не смущает?

-Немного. Но я почти привык, принял эту боль жизни. Никто не может её у меня отнять, но раз уж я здесь, чего бы не жить.

-Не умеем мы с тобой жить спокойно, Боб, вечно запариваемся по всякому весомому и невесомому поводу, только дай, как говорится.

-Ну а чего бы и нет?

-Действительно.-улыбнувшись, ответила Вилли. - А помнишь, Ольку, с третьего поезда? Вы же долго были вместе, чего вы расстались?

-Так вышло. - ответил Боб.

-Но ты же её любил.

-Любил.

-А чего не остался?

-Я пытался.

-И?

-Ничего не вышло.

-Почему? - с удивлением спросила Вилли.

-Потому что я не учёл одного…

-Чего? — продолжала выпытывать Вилли.

-Изменившиеся обстоятельства. И то, что когда гуляешь по мосту времени в поисках отворотки, которая привела бы тебя к твоему прошлому, есть вся вероятность того, что ты там никого не застанешь.

-Почему? Значит прошлого все-таки нет?

- А черт его знает. Может и есть. Только там никого нет, кроме теней.

-Теней?

-Да.

-Так говоришь, будто ты там не раз уже бывал?

-Дак бывал, говорю же.

-А чего тогда сомневаешься? И как оно выглядит, это прошлое? И что это за тени, о которых ты упомянул?

- В моём случае оно выглядело как узкий длинный тёмный коридор. По бокам были комнаты, у каждой была дверь. Одна из них была приоткрыта. Я решил заглянуть.

-И? Что же ты там увидел? - сгорая от любопытства, спросила Вилли.

-Женщину. Она стояла посреди комнаты, осторожно нагнувшись над детской кроваткой, и что-то еле слышно, с нежностью в голосе, кому-то нашептывала. Я подошёл поближе и обомлел. Этим кто-то был я.

- Младенцем в колыбельной?

-Да. А эта женщина была моей матерью. Я не сразу это понял, так как в комнате было темно, хотя изначально, кажется, я узнал ее по силуэту.

-А она? Она тебя узнала?

-Нет. Она словно меня не видела, совсем.

-Оу. Ты говорил, что там были ещё двери. А что было в других комнатах?

-Моя жизнь. Или точнее, то самое прошлое, о котором мы уже несколько часов к ряду с тобой говорим.

-Да?

-Да. Там были мои первые шаги, падение, испуганный голос мамы, папа, моя первая в жизни стрекоза, весёлый смех ребят во дворе, снежные горки, деревянные разноцветные санки или мои первые коньки, помнишь, которые ещё к валенкам привязывали. Моя первая любовь и моё разбитое сердце. Да, куда уж без этого. А потом ненависть, непонимание, одиночество. И снова люди. Новые города. Новая любовь. Горящее сердце. Долгие прогулки с собой, залив, шум волн и отдаленные голоса людей, бутылка сидра, огни города. Да, все это было. О многом я успел уже и позабыть.

-А что было потом?

-Я ушёл.

-Почему? - с удивлением спросила Вилли.

-Не знаю, может испугался. Была вероятность стать тенью и остаться там навсегда, а я все-таки был живой. Поэтому я ушёл.

- А Олю ты там видел?

- Видел.

- И как?

- Как-как? Я лишь ещё раз убедился, что она была прекрасна. И вся наша история была прекрасна, не смотря на все наши тогдашние неурядицы. МЫ были прекрасны. И я стоял там, в этом тёмном узком коридоре со множеством комнат и чувствовал, как моё сердце, словно чаша, наполняется до краёв какой-то всеобъемлющей нежностью.

-Тебе не грустно было?

-Грустно. Я чертовски скучал. Но, кажется, ни о чем не жалел.

-Так чего тормозил-то, надо было остаться с ней, когда вернулся обратно?!

-Я пытался, говорю же. Ничего не вышло.

-Почему? - продолжала настаивать Вилли.

-Потому что не учёл изменившиеся обстоятельства.

-Или испугался?

-Или испугался.

-А может ты просто этого хотел?

-Чего? - спросил Боб.

-Не возвращаться? Оставить все, как есть? Может неспроста вы разошлись тогда? Значит было что-то, что ты не мог принять в ней, а она в тебе.

-Может быть и так. Черт его знает. Иной раз мне очень сложно понять себя, не говоря уже о других людях.

-Выходит, нет смысла возвращаться?

-Возвращаться, нет. Есть смысл попробовать, только не забыв при этом учесть изменившиеся обстоятельства. Не факт, что сработает, но и я не то, чтобы все знающий. А ты? Как ты думаешь, стоит пробовать или нет?

- Не знаю. Хотелось бы верить, что да, только вот мой скудный опыт подсказывает мне другое. Но я слышала, что бывает иначе. Так что все может быть.

-Ай, к черту все эти разговоры. Давай лучше дальше пить чай и есть торт.

-Давай, только хотела тебе это предложить.-обрадовавшись, сказала Вилли.

- Превратим этот вечер с тобой в теплое воспоминание, а дальше… дальше, это будет уже совсем другая история.

-Совсем ли другая? - хихикнув, спросила Вилли.

-Ну может быть и не другая, да только кадр явно будет уже не тот, что был раньше.

-Ну ладно. Все, пьём чай.

-Пьём.- ответственно протараторил Боб.-Ээ, что за варварство? Ты чего опять тыбзишь мой кусочек?

-Потому что он твой. - громко захохотав, сказала Вилли.

-И? Это автоматически означает, что его непременно нужно у меня отобрать?

-Нет, не значит. Просто мне нравится над тобой издеваться.

-Нравится ей надо мной издеваться, значит. Все ясно.- хитро сощурив глаза, произнёс Боб.

-Ну все, пьём чай.

-Что ты все торопишься пить чай?

-Потому что он уже успел остыть, пока мы с тобой вели тут эти дискуссии.

-Точно. Все. Пьём чай.

-Пьём. - сказала Вилли, и с нежностью взглянув на Боба, отпила глоток.