Тик-так

Тик-так, тик-так...

Весна в этом году запаздывает.
Вот уже на девятнадцать дней, семнадцать часов и тридцать одну минуту.

За окном вместо прозрачно-весеннего голубого неба унылое сизое марево, кое-где расчерченное ломаными линиями все еще голых деревьев. Да и грязные, почти черные остатки сугробов у обочин во дворе позитива не добавляют.

Так и хочется задернуть поплотнее шторы, чтобы отгородиться от этого безрадостного монохромного пейзажа, заварить себе большую кружку горячего чая и забраться с ногами в кресло, укутавшись пледом. А потом долго сидеть, слушая мерное тиканье часов на стене и приглушенный шум начавшегося под вечер дождя.

Дождь - это уже хорошо.
Дождь - это уже почти весна.
Уже почти то самое предчувствие чего-то нового, живого, обещание скорого тепла и возрождения промерзшего насквозь - а от того хрупкого - мира. Кажется, одно неверное движение - и он разлетится на мелкие осколки.

Страшно.

А потому сидишь, сжавшись под пледом, обхватив ладонями нагретые бока керамической кружки и прислушиваешься, не скрипнет ли дверь. Та самая, что раньше всегда скрипела, открываясь ровно в пять вечера и впуская в маленькую квартирку человека, с которым цвет неба за окном не имел никакого значения. С ним не нужны были ни плед, ни чай. С ним стук сердца заглушал равнодушное тиканье часов.

Тик-так, тик-так…

Остывший чай больше не греет, только забирает накопившееся в ладонях тепло. И старая дверь давно не скрипит.

Вот уже девятнадцать дней, семнадцать часов и тридцать две минуты.