Глава 13 Тайные правители

Шесть взлётно-посадочных полос из прямоугольных фиолетовых блоков уходили далеко за горизонт. Плиты настолько плотно примыкали друг к другу, что экипаж бомбомёта не почувствовал обычной во время приземления тряски. Резиновые колёса абсолютно беззвучно крутились в электромагнитных подшипниках, доставляя огромный бомбомёт на указанную диспетчером стоянку.

Хорошо знакомый влажный воздух экзотической страны вызвал у Ленара ностальгическое желание вернуться на свои болота. Однако, он прекрасно понимал, что сейчас это невозможно. Ещё этот противный писк местных комаров выводил из себя. Не поддайся он тогда сиюминутному порыву, слабости духа, то сейчас бы Модест Алексеевич самолично занимался новой угрозой. Хотя, как сказать, время можно упустить, и прощай родной дом. Пришлось бы искать пристанища на Марсе или, упаси Великий Космос, у тирана Венеры. Конечно, маэстро слегка преувеличивал уязвимость своих тапиров и стерхов, но кто знает? Появиться на развалинах его драгоценного поместья новые хозяева и начнут охоту. А что, очень даже может быть! «Ни в коем случае!» – мысленно воскликнул Ленар.

Их встречали, поначалу невозможно было разглядеть кто именно из-за расстояния. Но когда блестящий хромом восьмиколесный лимузин с паровым двигателем приблизился, маэстро ахнул. Он ожидал увидеть кого угодно, да хоть Вениамина, но такой гламурной штуки от обер-камергера нельзя было и предположить. На базальт спустила по летающим ступеням её неподражаемое сиятельство (да, да, сиятельство, судя по выражению лица) фрейлин и личная няня князя императорской крови Нарва.

– Как наследник? – спросил Ленар после обязательных по протоколу объятий и поцелуев.

– А что ему сделается? Растёт. Какает с удовольствием, из него получится отличный император.

– За что попросили из дворца? Опала?

– Ну что вы? Ввиду чрезвычайности ситуации решили задействовать главные силы.

– Как вы о себе, – восхитился Ленар самомнению фрейлин.

– Кто тут у нас? – Она довольно бесцеремонно стала разглядывать Серафиму, не знавшую, как себя вести в присутствии столь необычной персоны.

Действительно, Нарва, вспомнив работу в заведении папаши Барклая, придумала себе весьма экстравагантный образ. Белые вязанные в крупную клетку ботфорты торчали из-под кожаной юбки с чёрными кружевами, верх закрывал высокий корсет, едва сдерживающий основное оружие Нарвы, пышную грудь, на которой покоилось колье из рубинов. На голову фрейлин водрузила изящную итальянскую шляпу. Не очень вязавшуюся с основным нарядом, но успешно защищавшую великолепную кожу бывшей проститутки от лучей экваториального солнца.

– Пожалуйте, Ваше Сиятельство, Серафима, русская террористка-смертница, в прошлом актриса.

– Да, да, читала личное дело. Занятная штучка. Как в постели? – спросила единственное, в чём она разбиралась как следует.

– Ну что вы? Не рискнул.

– Отчего же?

– Предпочёл не опошлять высокие платонические чувства грубой физикой.

Возмущённая, что о ней говорят в подобном тоне, Серафима разве что не пускала струи ревущей плазмы из ноздрей. Привыкшая всегда находиться в центре внимания мужчин, она с неудовольствием наблюдала, как её спутники, словно пустынные сурикаты , с вытянутыми шеями изучают экстерьер заграничной дивы. Уже готовая нарушить этикет и высказать всё, что она думает по этому поводу, была остановлена вполне дружеским голосом:

– Не расстраивайтесь, милочка, мне тоже не удалось. Странный субъект, но с ним не соскучишься, это точно!

В наступившей тишине раздался громкий глоток американца, который с уважением посмотрел на маэстро, затем произнёс подобострастно:

– Джон, Джон Паттерсон, журналист. Мисс, готов на всё ради вас. Только прикажите!

– Так уж и на всё? – улыбнулась Нарва. – А он забавный, – повернулась к маэстро. – Умеете вы находить интересные подковы. Господа, меня ознакомили с вашим прошлым, представляться нет нужды. Прошу в машину. Нас ждут.

У летающих ступенек вышла заминка. Азеф из страха упасть с ненадёжной лестницы попробовал забраться самостоятельно, но бездушный механизм не собирался впускать пассажира, пока тот не исполнит всех необходимых ритуалов. Пришлось Савенкову подавать пример. Он попрыгал на ступеньке, показывая безопасность устройства.

– Мы на Земле? – деловито полюбопытствовал у фрейлин.

– А где же, мой котик? – услышав низкое контральто, Савенков внезапно покрылся волнительной гусиной кожей. Эпитет «мой котик», на который не решались его подружки, произвёл дыру в его закалённом террором сердце. Он себя представить не мог в этом качестве, и вдруг такие салазки? Однако!

– Мадам, я весьма колючий.

– Колючий котик? Это кто же с вами такое сотворил? Это ненормально! Знаете что, я вами займусь. Не хмуритесь, вам это не идёт, у вас несчастный вид. Вам никто этого не говорил? А напрасно, вот и результат: колючий котик. Я вас буду звать Котя, вы не против?

– Попрошу оставить моё имя в покое!

– Опять капризы! Ну и что мне теперь с этим делать, скажите на милость? Маэстро, а если ему чип в голову вставить?

– Что за штука? – осторожно спросил Савенков.

– Ой, да не бойтесь, ради космоса, колбочка такая, манюсенькая. Через носик затолкаем и всё, и пусеньки.

– Что всё? – Савенков, прищурившись, оглядел фиолетовое поле аэродрома с квадратной башней диспетчерской вышки и уныло висящем полосатым колдуном. Кроме бомбомёта у ангаров сиротливо жались старенькие Боинги, робко поблёскивавшие в красных лучах вечернего солнца крохотными иллюминаторами.  Стало особенно заметно, как побелело его лицо, указывая со всей очевидностью на плохо скрываемый страх. Он уже видел, на что способен маэстро, и не ждал пармезанов от новой знакомой.

– Счастье, Котя, счастье. Поверь, тебе понравится. Ну так что? Договорились? Исключительно по-дружески, даже и не думай. Ты мне импонируешь своей лысиной, есть в ней этакая неутомимость.

– Хорошо-с, разрешаю, но исключительно в неформальной обстановке. Мы куда едем? – желая перехватить инициативу, поинтересовался революционер.

– Чипы вставлять, – бойко ответила фрейлин.

– Нарва, прекрати. Ты забыла, мы сейчас на их Земле. У себя они живут без чипов.

– Да-а, а я не знала. Извини, Котя. Зря обнадёжила. Но ты не расстраивайся, если потребуется, так организуем. Чего только для своих не сделаешь. – Она громко вздохнула, отчего аргонавты поёжились, представив у себя в мозгу непонятные устройства.

Напрочь лишённый воображения Азеф безмятежно хрустел немецкой галетой, благоразумно прихваченной с собой из бомбомёта. Да и что ему было беспокоиться о каком-то там чипе, когда и без него лишние мысли делали жёлтый дом на парадном. Первоначальный план о привлечении всего одного распространителя превратился в форменный балаган. Ну вот, скажите на милость, зачем этот журналист? Теперь получается, что они летят в Америку, а чем Европа хуже? Наверняка этот двинутый в звёзды маэстро о чём-то догадывается, если собрал такую команду. Азефу одному трудно будет за всеми уследить. С другой стороны, чем больше кандидатов на роль смертника, тем лучше. Может, и правильно, что зараза пойдёт из-за океана. Немного пустить крови этим европейцам очень даже что и стоит. Войну развязали, пусть теперь изойдутся в кровавом кашле. А Россия, она что, она разве виновата? Совсем нет. Сейчас, самое главное, чтобы бомбомёт прошёл мимо. А с кайзером мы уж как-нибудь справимся. А то что агент хочет заработать на скромное кафе в Париже, так что с того? Кто не хочет? Очень даже, что и все.

Тем временем необычный лимузин, пуская чёрный дым из вращающегося дефлектора, мчался на широких колёсах по улицам бирманской столицы. Неприятное чувство ирреальности происходившего смущало всегда уверенную в себе Серафиму. Если до сих пор, как это не покажется странным, она воспринимала происходящее как некое приключение, пусть опасное, но всё же приключение, то встреча с Нарвой необычным образом заставила пересмотреть своё отношение к экспедиции. В ней она увидела явную конкурентку за внимание маэстро, мало того, весьма опасную конкурентку. Конечно, она и мысли-то не могла допустить, что эта проститутка, по-другому и не скажешь, сумеет в чём-то превзойти порядочную женщину, таковой она себя полагала, после замужества за действительным статским советником Жулябиным.

«Что за ерунда, право! Она столько претерпела, и вот тебе пожалуйте: “Странный субъект!” как будто она не знает, что странный. Почему в этом городе так мало жителей? – Переменились мысли в голове женщины. – Это ведь совсем неправильно, и все в юбках».

– Мадам Нарва, в где мужчины?

– Можно без мадам, просто Ваше Сиятельство. Видите, у некоторых намазаны щёки пастой, так вот, это женщины. Мода у них здесь такая. Маэстро, можете объявить свой план? Модест Алексеевич в таких энергичных выражениях инструктировал, что я ничего не поняла. У вас очередной псих? Ну, я понимаю, захотелось нескольких марсиан раздавить сфинксом, есть за что, но чтобы родную планету. Что, так плохо?

– Вот любишь ты нажать пальцем на больное место. Талант! А просто так прогуляться уже и нельзя.

– Что вы на меня набросились? Семён по вашей милости непонятно где сейчас бродит. А вы мне «талант», да хотя бы и так. Что, ответить трудно, – немедленно парировала Нарва, как всякая женщина, в любой момент готовая отразить упрёк в свой адрес.

– Эльты…

– И что «эльты»? – от внезапной догадки у Нарвы расширились зрачки. – Стоп, так вот в чём дело! Вы серьёзно?

– Прогулялся! Да? – Ленар сделал жалобное лицо.

– Мы-то чем можем помочь, когда такие асфальты с гравием? – она прекрасно помнила рассказы дальнобойщиков об этих ужасных созданиях, уничтожавших для потехи целые миры.

– Пока всё не точно, но семафор уже стучит в истерике.

– А обер-камергер, представляете, что сказал? Мол чуму готовите для землян, надо остановить.

– Если бы. Сейчас остановим, так сразу эти вивисекторы и примчаться со всем удовольствием. Не могли они, – он кивнул на спутников, – сами до этого додуматься. Тут явно чужой ветер. Можно не сомневаться.

– Господа, позвольте, может, вы нас и за людей не считаете, но я требую объяснения? – возмутился Савенков. – В конце концов, мы уже достаточно познакомились с вашим миром, и поверьте, удовольствие более чем сомнительное. Дрянь, одним словом. Неспроста отец Фёдор живёт отшельником, а как иначе, если вы чипы всем в головы норовите засунуть вместо образования! Я, например, совсем не понимаю, зачем надобно чуму организовывать в Америке, а чем Россия не понравилась?

– Пожалуйте суп с клёцками. Дети природы. Что тут скажешь, – развёл руками Ленар, на что Нарва понимающе кивнула.

– Джон, вы здесь совсем случайно. И что думаете? – спросила американца доверительным тоном, от которого у нетренированного мужчины тут же прижались уши.

– Не вижу препятствий. Напишу серию репортажей. Но сейчас я тоже ничего ровным счётом не понимаю, а хотелось бы знать, для чего вам понадобилась именно Америка?

– Несчастный мальчик, – на что Джон поморщился, – если прилетят печальные эльты, то абсолютно всех уничтожат.

– Подождите, что значит всех? Из разговоров я понял, что их интересует только ваша раса. Мы ещё молоды и полны сил. Я слышала об этом от маэстро, – заметила Серафима.

– Так-то оно так, но вы представляете, что с вами будет, когда отключаться установки по смещению пространства? Нас не будет, и вы улетите, куда нельзя. Точнее сказать не могу, нет сведений. Но наверняка не к себе домой, – попробовал объяснить Ленар, сам плохо разбиравшийся в теории корпускулярных миров.

– Я не могу этого допустить. Вот прав был отец Фёдор, когда обосновал себе ферму в Палеозое, десять тысяч раз был прав! – расстроился Савенков.

– А как же революция? Вы что творите! Так нельзя! Я не согласна. Уж тогда лучше отправиться в Палеозой, чем так. Савенков, нам надобно немедленно вернуться в Мюнхен, в гостиницу, откуда меня похитили. А там я уж придумаю, как достучаться до вашего разлюбезного святого.

– Котя, я начинаю ревновать. Это что за Фёдор такой? Мне конкуренция без нужды.

– А Серафима вас не смущает?

– Я её не беру в расчёт, а вот что ты поминаешь старика через раз, это плохо. Так, Котя Колючий, – она утопила голову Савенкова у себя в груди, отчего тот начал фыркать, тщетно пытаясь сделать полноценный вздох, –  будешь искать заразу в этих космических джунглях, пока ноги не сотрёшь до колен. Я маэстро доверяю, раз сказал, что надо заразить Америку, то значит, есть резон.

– Может, обратиться к правительствам, – осторожно предложил Азеф.

– Савенков, вы напрасно крутите амуры с Нарвой. Вернётся Семён из командировки, так мигом из вас штурвал сделает, можете не сомневаться.

– Очень надо, – освобождаясь от объятий любвеобильной Нарвы, прошипел террорист. – А насчёт правительств товарищ Азеф верно говорит. У меня появится отличная возможность обратиться к человечеству с правдой о чиновниках.

– Товарищ Савенков, вы неистребимы, что вам бюрократия, когда всем кирдык со дня на день случиться. Лучше о душе подумайте! – упрекнула фанатика Серафима.

Громко ревущий чёрным дымом лимузин оставил далеко позади фиолетовый аэропорт, промчался мимо огромной пагоды Шведагон, пронзавшей небеса золотым флюгером и внедрился в колониальные кварталы из белого туфа, оставшиеся после правления англичан. Редкие прохожие, завидев необычную машину, стремительно исчезали в переулках словно встретили нечто крайне опасное.

– А вас здесь уважают, – со значением отметил Савенков.

– Скажите тоже, чиновники ЦК умудрились временный портал сделать внутри Будды. Никакого уважения к чувствам верующих. Я бы тоже испугалась, когда во время богослужения из живота бога выезжает такой драндулет с паровозным свистком. Я, конечно, извинилась в трансгулярный резонатор, но они тут же разбежались. Дикари, – заключила своё объяснение Нарва.

– Кто?

– Чиновники, кто же ещё! Не туземцы же.

– Вот здесь я с вами полностью согласен. Редкой пакостности народец. Я думал, что в будущем смогли изжить этот недостаток, хотя о чём я говорю, если самого отца Фёдора отправили в тайгу!

– Этого безобразника? Бедненький, он и у вас успел наследить?

– Вы сейчас о чём?

– Ну как же, известная личность! Ещё Пантелеймон IV издал особый эдикт на его счёт. Маэстро, напомните, что-то насчёт насилия над личностью в ограниченном пространстве.

– Нарва, кто о чём, а вы, как всегда, с ватрушками в баню. Насколько помню, его периодическая таблица корпускулярных миров сделала переворот в обществе. Уверовав в свой талант, старик начал шить чемоданы в надежде разбогатеть.

– Так что же в этом безнравственного?

– В таблице ничего, чемоданы оказались с сюрпризом. Он в них такой заряд феромонов брызгал, что некоторые запирались в гостиничных номерах и отказывались исполнять супружеские обязанности. Как результат, резкое падение рождаемости. Император вынужден был реагировать и отправил учёного в ссылку.

– Чемоданы? Однако, а что с Венерой не так. Вы говорили, я помню.

– Здесь отец Фёдор блеснул на все градусы. Чтобы отвадить мужчин от оранжевых чемоданов (император потребовал исправить недочёт), он вместо волнительных феромонов женскими гормонами начал пропитывать брючные ремни. Теперь имеем целую планету гермафродитов. Рубашки перестали заправлять в штаны для запаха, полное безобразие. Редкой продуктивности старик. Он как нейтронная бомба, и использовать нельзя, и бросить нет возможности. Вот и квакает со своими лягушками. Кстати, из кожи отличные получаются ботинки, один недостаток: и хочешь выбросить, а жалко до невозможности, каждую царапину знаешь до последней молекулы. Помню…

– Маэстро, увольте! Я достаточно наслушалась этих арий во дворце. Такое впечатление, что мужчинам и поговорить не о чем. Стоит им встретиться, так только о любимых штиблетах и поют, будто других тем нет.

– Да, старик – сила! – заключил Савенков, внимательно слушавший подвиги своего учителя.

– Нарва, ты куда нас везёшь?

– В золотой дворец к Тибо Мину.

– Это зачем?

– Маэстро, а где нам искать заразу как не во дворце? Скажите тоже!

– Всё-таки едкая вы женщина, Нарва! Сами же там и работаете. Впрочем, кто бы говорил. Но нам нужна всамделишная зараза, а не дворцовые хвосты.

– А кто пристроил? Теперь не хнычьте. Я знаю порядок, без разрешения короля всё равно нельзя соваться в джунгли. У них там что-то навроде заповедника. Вместо егерей, шимпанзе бонобо хозяйничают.  Без королевского флага могут изнасиловать в самой извращённой форме.

– И чем флаг поможет?

– Я узнала, на нём человек с ружьём нарисован. Очень дисциплинирует приматов. Несмотря на сексуальную распущенность, они пацифисты. Сразу прячутся в деревьях, заметив настоящую опасность.

Как не хотел расставаться маэстро со своими драгоценными ботинками, но пришлось разуться перед входом в апартаменты короля. Грозно посмотрев на гвардейцев, он прошлёпал в тронный зал по мраморному полу. Потом вернулся и накрыл носовым платком оранжевые сокровища. На что мощные солдаты, одетые в шитые золотой ниткой юбки, обиженно насупились и стукнули древками копий в камень парадного входа.

На восьмиугольной тумбе восседал на пятках или как это называется, ну когда не сидит, и не лежит, король Тибо Мин. Всё-таки, наверное, возлежал по-турецки, хотя дело происходило в Бирме, точнее, в Мандалае! Рядом сиял латунью самовар, от которого приятно пахло дымком и свежими калачами. Его Высочество изволили хлюпать с блюдечка чай, вытирая лоб расписанным красными грифонами полотенцем. У подножия стоял Порфирий Францевич, деликатно держа в руке фарфоровую чашку. По всему выходило, что они давно друг друга знают, раз сыщику позволили составить компанию королю.

Увидев Нарву, Порфирий смешался и уронил чашку, тут же кинулся поднимать дрожащими руками. Фрейлин императора привыкшая к подобной реакции на своё совершенство прошла по паркету из красного дерева с гордо поднятой головой, и постучала крашеными ногтями по высокому барабану, стоявшему рядом с троном:

– Ваше Высочество, позвольте представить: маэстрос Ленар 13-й, личный учитель императора Айкумены, Павла Первого.

Поставив блюдечко и надкусанный бублик Тибо Мин довольно живо сбежал вниз через дверь в трёхметровой золотой спинке и поклонился, молитвенно сложив руки лодочкой. Имя императора произвело на короля магическое действие:

– Как добрались, маэстро Ленар?

– Великолепно, позвольте узнать, аэродром у вас от первых поселенцев остался? Щедро, щедро. Нашей семье не позволили приватизировать Версаль.

– У нас почитают богов, – король щёлкнул пальцами. Слуги мгновенно подхватили маэстро с Нарвой и отнесли на трон, куда установили золотые стулья с высокими спинками. Маэстро с неудовольствием пошевелил пальцами ног, но требовать ботинки не стал, посчитав, что сможет некоторое время без них обойтись. Нельзя обижать хозяина подозрением, он и так уступил гостям трон. Хотя, конечно, маэстро боялся, что кто-нибудь покуситься на его драгоценные ботинки. Сжав кулаки, поблагодарил оставшегося внизу короля:

– Напрасно беспокоились, – указал на Порфирия, застывшего в изумлении с разбитой чашкой: – Представьте господина.

– Друг, давний друг нашей семьи. Вот, привёз гостинцев из России, – показал на самовар. – Порфирий Кошко, сыщик. В своё время оказался весьма полезен: помог раскрыть массовое убийство иностранцев. Англичане тогда здесь такую истерику подняли, что и вспоминать не хочется. Но всё уладилось благодаря таланту господина Кошко. Мы как раз вспоминали прошлое, когда вы вошли.

– Да, и что же?

– История давняя, здесь ещё находился представитель Германии. Как его звали… Парвус, точно, Парвус. Ну так вот… – он щёлкнул пальцами, чтобы слуги принесли ему что-то навроде высокого подиума с подушками.

(Рассказ короля Тибо Мина)

Утро началось с неприятностей: придворные астрологи доложили, что масло в кувшинах, замурованных в углах крепости, высохло почти полностью. Зловещий признак, страну ждут несчастия, если не перенести столицу. Заниматься строительством новой резиденции я не хотел, да, собственно говоря, и не было к тому никакой возможности, вот совсем никакой. Грандиозная стройка истощила казну, поэтому пришлось казнить одного из астрологов, чтобы оставшиеся смогли придумать способ, как избежать несчастия с минимальными потерями для бюджета. На следующее утро после бессонной ночи под звёздным небом и бесчисленным расчётам по древним бронзовым пластинам, советники пришли к единому решению, что нужно убить: 100 мужчин, 100 женщин, 100 мальчиков, 100 девочек и 100 иностранцев на всякий случай, чтобы крики достигли ушей богов в обязательном порядке.

Ясное дело, что Британская империя, успевшая сделать перед этим две войны, готовилась сочинить третью, если кровожадный диктатор, так они меня называли) не представит убедительных доказательств своей непричастности к исчезновению торговцев опием и водкой. Пришлось обратился в Лигу Наций с просьбой провести международное расследование, полагаясь на молчание своих подданных. А что делать, когда такие хищники ядра полируют? Немцы с французами решили не ссориться с Англией и заняли нейтральную позицию, одна Россия вступилась за азиатскую страну, послав молодого следователя.

Третий Отдел снабдил сыщика надёжным адресом, по которому тот мог найти помощь в далёкой стране. В широкой зале, увешанной картинами из галантного века, горели электрические канделябры с бардовыми свечами, не умолкал девичий смех, вибрировала и бухала низкими тонами музыка, звенели бокалы, пела хриплым голосом шансонье о трагической любви и неутолённой страсти. Шустрые официанты бесшумными демонами носились с подносами, на которых качались фарфоровые бутылки с рисовой водкой и сиамским вином. Сиреневый туман кружил голову модным запахом папирос, набитых табаком пополам с коноплёй. Волнительный аромат азиатских масел закручивал в тугую спираль особый запах разврата, от которого пульсировала кровь и хотелось сделать чего-нибудь этакого: проиграться в карты, сочинить развратный танец с полуобнажённой красавицей или уединиться в комнате с зеркалами. Хотелось до хриплого, стеснённого дыхания насладиться гибким азиатским телом во всех подробностях, о которых потом стыдно вспоминать, но волнительно до сиреневых чертей с хвостами.

Богатая чужестранка привлекла внимание Порфирия необычайно раскованной манерой держаться. Создавалось впечатление, что встретил романтическую натуру, начитавшейся Фенимора Купера и Луи Жаколио, а что можно подумать, когда видишь молодую особу с идеальной фигурой в подобном месте? Кроме того, рядом увивался какой-то европейский хлыщ весьма неприятной наружности. Русский офицер не мог допустить, чтобы усатый пруссак, а это было ясно из разговора, опускал трал в его территориальных водах, таковым он почитал бордель, которым заправляла мадам Генриетта, резидент российской разведки. Мадам с крепким торсом многоопытной дамы, работавшая до этого в Санкт-Петербурге агентом по вербовке проституток, посоветовала внимательно присмотреться к загадочной особе. Отметила особо, что никогда не встречала подобный типаж. Девица обладала бирюзовыми глазами и ангельской чистоты кожей. Всё в ней указывало на изнеженное существо непостижимым образом спустившееся с небес в логово разврата и порока. Совсем не похожая ни на одну национальность, барышня неизменно приковывала к себе внимание полным пренебрежением к окружению, словно люди ничего для неё не значили. Убогие обыватели испытывают вполне объяснимый страх за свою имущество. Сколько бы денег не было, никто не хочет оказаться в чужой стране без средств к существованию. Только не в этом случае, незнакомка с горячечным взором делала ставки, швыряя горстями на игровой стол золотые монеты словно от этого завесила её жизнь.

Ловко оттеснив корпусом настойчивого немца, Порфирий запер за собой дверь, затолкав столовый нож, специально прихваченный для этой цели, в щель между полом. Избавившись от соперника, повернулся вслед за вышедшей на свежий воздух иностранкой. Но не успел набрать лёгкие, чтобы представиться, как услышал сдавленный крик и быстрый топот. В мистическом свете газовых фонарей поблёскивал серебряной отделкой паланкин, мгновенно исчезнувший в ближайшем переулке. Порфирий без раздумий бросился следом, движимый горячим желанием догнать похитителей…
__________________________________________

1. Сурикаты – не путаем с сусликами, которые относятся к семейству белок. Сурикаты, напротив, принадлежат к благородному клану мангустов, готовых в исступлении рвать клыками проклятых представителей змеиной породы.

< Глава 12 http://proza.ru/2021/10/27/881

> Глава 14 http://proza.ru/2021/12/03/270