Поэзия Тютчева в соединении с музыкой

Поэзия Тютчева в соединении с музыкой великих мастеров

Фёдор Тютчев – один из самых таинственно притягательных поэтов XIX века. Насыщенность духовного содержания, многообразие ассоциативных связей, глубина лирического и философского подтекста объясняют особый магнетизм тютчевской поэзии – и при этом всю сложность и ответственность, которые возникают перед композиторами, желающими обратиться к его стихам. Лирика Тютчева исключительно широка и многослойна. В ней предстаёт вся жизнь в её реальных и зримых образах, в неповторимых мгновениях эмоциональных состояний и настроений, обобщённых через личный опыт сердца и ума.
Тютчев был личностью уникального дарования, проявившегося у него уже в раннем детстве. Его учителем был поэт-переводчик С. Радич, от которого Тютчев воспринял интерес к мировой литературе, к переводам её на русский язык. Под влиянием своего учителя Тютчев уже в двенадцатилетнем возрасте переводил Герапия. Любовь к переводам присуща многим русским поэтам: Пушкину, Жуковскому, Лермонтову… Всех не перечесть! В этом смысле Тютчев не является исключением, его переводы зарубежной поэзии всегда преломлены через призму глубоко личностного, сокровенного переживания и чувства.

Поэтическое творчество было для Тютчева огромным миром, в котором важное место занимала природа. В таких стихотворениях поэта, как «Люблю грозу в начале мая…», «Как хорошо ты, о море ночное…», «Как весел грохот летних бурь…», «Есть в осени первоначальной…», «Чародейкою зимою…» поэтически представлены все времена года. Особенно привлекали Тютчева переходные, промежуточные моменты природы. Природа в стихах Тютчева одухотворена: она чувствует, дышит, волнуется, радуется и грустит. Живую красоту природы Тютчев воспринимал как истину. Пейзажи и лирические размышления поэта проникнуты романтическим чувством того, что это не просто описание природы, а нечто большее (например, стихотворения «Весенние воды», «Зима недаром злится»).


Композиторы обратились к поэзии Тютчева ещё при его жизни, причём первые вокальные сочинения на его слова были написаны дилетантами, поклонниками его стихов. Это романсы Н. Кочубей, М. Сабининой, Д. Столыпина. Первым из профессиональных композиторов к стихам Тютчева обратился П. И. Чайковский. Это было в 1874 году, спустя год после смерти поэта. Фактически Чайковский открыл в его поэзии источник вдохновения для музыкального творчества. Романс «Как над горячею золой» (ор. 25 № 2) на слова Тютчева, посвященный певцу Дмитрию Орлову, артисту Большого театра в Москве, а затем труппы петербургских театров, проникнут глубоким философским смыслом, психологизмом и трагизмом содержания. Глубоко символично, что Чайковский обратился к образу Миньоны, к стихотворению «Ты знаешь край» И. В. Гёте в переводе Тютчева. Это стихотворение послужило композитору текстом для «Песни Миньоны» (ор. 25 № 3). Композитор посвятил романс певице Марии Каменской, артистке оперной труппы петербургских театров, первой исполнительнице партии Иоанны в опере «Орлеанская дева». Надо сказать, что текст этого стихотворения, как и других песен Миньоны, вдохновил многих композиторов на создание своих произведений: прежде всего, это песня «Ты знаешь край» Ф. Шуберта, песня Бетховена, опера «Миньона» А. Тома. Несомненно, есть определенная закономерность в том, что музыканты разных времен, не сговариваясь, выбирают одно и то же стихотворение, проходя мимо другого, не менее значительного и художественно наполненного. Объяснить эту любопытную закономерность возможно только на основе отобранных фактов. Показательно, что Чайковский в своей «Песне Миньоны» нашел оригинальную концепцию, приближающую романс к балладе благодаря широкому музыкальному развитию и внутреннему драматизму и психологическому нарастанию. Этот творческий метод получил дальнейшее развитие в песне «Ты знаешь край?» Г. Вольфа и других мастеров камерного вокального жанра.


Новую страницу в историю музыкального истолкования наследия Тютчева внес Сергей Танеев, ученик Чайковского. Уделяя особое внимание полифонии, он перевоплотил стихотворения Тютчева в многоголосные композиции, хоры и ансамбли. Таковы, к примеру, его четыре терцета а capella для сопрано, альта и тенора ор. 23 на слова Тютчева, объединенные общим названием «Ночи». Квартет а capella для двух сопрано, альта и тенора ор. 24, терцет №1 «Сонет Микеланджело», № 2 «Рим ночью», № 3 «Тихой ночью», №4 «Не остывшая от зноя» демонстрируют стремление композитора раскрыть глубокий поэтический смысл стихотворений Тютчева в многоголосных звуковых реалиях. Красивый дуэт для тенора и баса в сопровождении фортепиано «С озера веет прохлада» на слова Тютчева из Шиллера Танеев подверг переработке, превратив его в терцет для сопрано, альта и тенора. Танеев сочинил некоторые свои произведения экспромтом, в том числе и не на тютчевские тексты. Об этом писала в своих дневниках С. Толстая:


«Прекрасно провели вечер: читали стихи Тютчева, восхищались им. Сергей Иванович был нежен, вдохновлён как будто и предложил сочинить романс на какое-нибудь стихотворение. Выбрали всё неудачно, наконец, наугад Маруся открыла стихи »О, не тревожь меня укорой справедливой…», и Сергей Иванович сейчас же написал и сыграл романс на эти слова. Талантливый человек».


Этот факт, описанный Софьей Толстой, свидетельствует об уникальных способностях Танеева-художника, умеющего тщательно оттачивать каждую мельчайшую деталь нотного текста и в то же время в порыве творческого вдохновения сочинять музыку. Поэзия Тютчева получила высокое художественное воплощение в хоровых сочинениях Танеева, где композитор поразительно изобретательно использовал полифоническую технику письма. Таков его двойной восьмиголосный хор а capella «Из края в край» (ор. 10), хор а capella «Альпы» (ор. 1), отличающийся сложными сплетениями голосов.


Столь близкий ему по лирической природе дарования и редкому богатству музыкальной мысли Сергей Рахманинов создал замечательные романсы на тексты Тютчева. Это романс «Ты знал его», продолжающий пушкинскую традицию воплощения образа поэта в повседневной суете и в часы вдохновенья. Он прямо развивает мысль Пушкина, выраженную им в известном стихотворении «Пока не требует поэта». Образ художника Рахманинов «рисует» в сдержанной и лаконичной манере графическими линиями мелодических суровых контуров, чеканным ритмом. Такой же тонкостью психологической нюансировки отличается и романс «Все отнял у меня», в котором Рахманинов стремится к углублению и концентрации выразительности при внешней сдержанности и лаконизме средств. Предельно краткое, но насыщенное глубоким драматизмом тютчевское стихотворение, состоящее всего из одного четверостишия, в конгениальном музыкальном воплощении приобретает новый смысл. Совершенно иной по характеру романс «Весенние воды» (ор. 1), в котором Рахманинов придает поэтическим строкам Тютчева грандиозный, эпический накал страстного пантеистического чувства, свободолюбивых надежд. Это один из самых оптимистических романсов-гимнов природе и человеку. Примечательно использование в романсе тональности ми-бемоль мажор, которая для многих композиторов ассоциируется в синестетическом восприятии с водной стихией.

Очень любил давать эпиграфы своим сочинениям Николай Метнер, для которого Тютчев был одним из самых любимых поэтов, неисчерпаемым источником творческого вдохновения. Так же, как и Рахманинов, Метнер преимущественно предпочитал трагические, глубоко пессимистические стихотворения Тютчева.

«Некоторая сдержанность, подчас суровость музыки Метнера, – писал Иосиф Яссер, – роднит его с одним из излюбленных им поэтов – Тютчевым», поэтом космического сознания», как его часто называли в России, стихотворения которого широко использованы Метнером в песнях». Можно сказать, что поэзия Тютчева пронизывает всё творчество Метнера. Стихотворение «О чём ты воешь, ветр ночной» Метнер использовал в качестве эпиграфа к фортепианной сонате ми минор (ор. 25), а песню «О чём ты воешь, ветр ночной» посвятил памяти брата Карла. Фортепианной сказке (ор. 34 № 2) ми минор композитор предпослал эпиграф из Тютчева «Когда, что звали мы своим» и на это же стихотворение написал свое последнее сочинение песню (ор. 67 № 7). Финал сонаты № 2 для скрипки и фортепиано написан также под впечатлением стихотворения Тютчева. Глубоко пессимистическое стихотворение Тютчева обрело в романсе «Бессонница» (ор. 37 № 1), посвященном памяти брата Карла, философский смысл:


Нам мнится: мир осиротелый


Неотразимый Рок настиг –


И мы, в борьбе, природой целой


Покинуты на нас самих.


Эти поэтические строки глубоко волновали Александра Гольденвейзера, большого поклонника Тютчева. В своем дневнике он часто обращался к тютчевским строкам, находя в них поэтическое выражение своих чувств и мыслей. В записи, сделанной Гольденвейзером ночью 6 января 1926 года, читаем: «Тютчев сказал, что» нам ночь страшна…», и правда! Мои ночи тяжёлые». В начале марта он посмотрел романсы Метнера и завершил запись своих мыслей следующими тютчевскими строками:


Как сердцу высказать себя?


Другому как понять тебя?


Поймет ли он, чем ты живёшь?


Мысль изреченная есть ложь…


Гольденвейзер написал ряд романсов на тексты Тютчева, и мы находим в его дневниках впечатления об исполнении этих сочинений.









В 1920-е годы интерес композиторов к поэзии Тютчева был особенно активным, поскольку в стихах его они находили строки, близкие своему мироощущению, и это стимулировало их творчество. Заметный след в истории музыкального воплощения тютчевской поэзии оставил Юрий Шапорин, которому особенно импонировала элегическая лирика Тютчева. Вокальный цикл «Шесть романсов для голоса и фортепиано» содержит следующие стихи, отобранные композитором: «Душа моя – Элизиум теней», «О чем ты воешь, ветр ночной», «От жизни той, что бушевала здесь», «Последняя любовь», «Грустный вид и грустный час», «Поэзия». Эти стихи были в свое время использованы Метнером, тем не менее Шапорин не побоялся обратиться к ним и сумел найти свою собственную трактовку поэтических текстов, причем три романса этого раннего цикла вошли в новой редакции в зрелый цикл «Память сердца» созданный в 1959 году. В трех романсах (ор. 6) «На возвратном пути», «Последняя любовь», «О чем ты воешь, ветр ночной» особенно ощутима элегическая линия Шапорина, получившая воплощение в цикле «Восемь элегий для голоса и фортепиано» на стихи русских поэтов: Лермонтова, Тютчева, Огарева, Фета, Бунина, Блока.


Такой своеобразный и крупный мастер, как Николай Мясковский, создал на стихи Тютчева вокальный цикл «Три наброска», проникнутый глубоким смыслом. Стихотворения, вошедшие в этот цикл («Нам не дано предугадать», «Нет более искр живых», «Как ни тяжел последний час»), своим трагическим характером музыки заставляют думать о жизни и терзаться сомнениями из-за невозможности преодолеть внутренние противоречия. Столь же глубоким смыслом проникнут и «Сонет Микеланджело» для голоса и фортепиано. У Тютчева это четверостишие имеет название «Из Микеланджело». Его строки завораживают беспощадностью скованной тоской воли:

Молчи, прошу, не смей меня будить.


О, в этот век преступный и постыдный


Не жить, не чувствовать – удел завидный…


Отрадно спать, отрадней камнем быть.


Поэзия Тютчева вдохновила русских композиторов не только на вокальные и хоровые, ансамблевые сочинения, но и на оркестровые полотна. В программных оркестровых произведениях нашла новую художественную трактовку романтическая линия творчества поэта. Его стихи предстали перед слушателями в различных картинах русской природы, в многообразном и одухотворенном переложении тютчевских образов на язык музыки. Довольно много (если не по количеству, то по художественной значимости) дала для более глубокого понимания тютчевской поэзии инструментальная музыка. Такова, в частности оркестровая драматическая фантазия «Из края в край» Николая Черепнина. Особо следует сказать о симфонической картине «Весна» Александра Глазунова. «Это – небольшая пьеса лирико-пейзажного типа, – пишет Ю. Келдыш в своих исследованиях, – выдержанная в мягких и спокойных тонах». Эпиграфом к симфонической картине Глазунова послужило четверостишие Тютчева:


Весна идет, весна идет,


И тихих, теплых майских дней


Румяный, светлый хоровод


Толпится весело за ней.


Красочность оркестровой партитуры, в которой почти не участвуют инструменты медной духовой группы, достигается за счет разнообразного и мастерского использования деревянной духовой и струнной смычковой групп. С помощью однородных тембровых красок композитору удалось создать неповторимое ощущение обилия света и воздуха, которое возникает у нас обычно при созерцании весеннего пейзажа.


Поэзия Тютчева охватывает круг волнующих вопросов глобального значения, связанных с гуманизацией общества, экологическими аспектами мира природы, религиозными, духовно-нравственными вопросами бытия, космическими явлениями. В связи с этим особый интерес представляет романс «Эти бедные селенья» Г. Свиридова. Предельно лаконичными выразительными средствами композитору удалось достичь сильного эмоционального воздействия на слушателя. Свиридов использует в фортепианной партии элегическую мелодию, которую мы условно назовем темой свирели. Эта мелодия очень близка аналогичной теме свирели в романсе «Вечернее успокоение» Метнера на слова Тютчева. В романсе Свиридова диалог вокальной и фортепианной партий, усиливающий выразительность слов «царь небесный», позволяет обнаружить черты общности в семантике выразительных средств музыки.


Новые нюансы в освоении поэзии Тютчева обозначились у Валентина Сильвестрова, очень тонко ощущающего краски звукового мира музыки. В вокальном цикле «Ступени», включающем одиннадцать песен, на слова Тютчева написаны две: «Тени сизые смесились» и «Последняя любовь». Сильвестров наполняет поэзию Тютчева новым смыслом, углубляет ее эмоциональное и психологическое содержание сложным подтекстом, приближая ее тем самым к нашему времени, к его духовно-нравственным координатам. Сильвестров, выбирая из поэтического наследия Тютчева близкие ему по духу стихи, анализирует их и привносит свое личностное, сокровенное, в результате чего возникают подлинные шедевры. Вообще соприкосновение с творчеством Тютчева духовно обогащает каждого человека, а тем более композитора, художника и мыслителя, властителя дум, барометра эпохи.


В числе композиторов, источником вдохновения для которых послужила поэзия Тютчева, – Г. Катуар, М. Блуменфельд, А. Гречанинов, В. Золотарев, В. Ребиков, В. Щербачев, М. Коваль… Этот творческий процесс продолжается, и мы вправе ожидать новых композиторских и исполнительских интерпретаций стихов великого поэта.

(Материал из Интернет-сайта).