Пол Кингснорт - Машина останавливается

«Машина, - они воскликнули, - кормит  и одевает нас,  и укрывает нас;  благодаря ей, мы говорим друг с другом, благодаря ей,  мы видим друг друга,  благодаря ей, мы существуем. Машина – друг наших идей и враг предрассудков: Машина вездесуща,   она вечна;  да благословенна  будет Машина»
 - Э.М. Форстер, Машина останавливается, 1909


Самайн (Samhain),  в старой Ирландии, был одним из двух годичных фестивалей (другим был  Белтейн (Beltaine) в мае),  во время которых занавесь между миром людей и потусторонним миром  Aos si - ‘феерией’  на современном лексиконе – становилась очень тонкой.  Зажигались костры, и открывались места захоронений, чтобы дать возможность мертвым свободно перемещаться между мирами. Входы  в  неолитические захоронения были ориентированы строго на восход солнца в канун Самайна – 31 октября.

Нео-язычники по-прежнему серьезно  относятся к Самайну, но в современной Ирландии эта традиция почти полностью вытеснена  американским праздником Хэллоуином.   Почти по всему Западному миру, Хэллоуин далеко ушел от своих  родоначальников - Самайна или христианского праздника  Всех Святых, и мутировал в  месячный поток потребительского хлама, построенного на основе нескольких голливудских франчизов и нацеленного на продажу детям конфет, тыкв, пластиковых ведьмовских шляп, гарри-потеровских метелок, игрушечных привидений и  тортиков зомби.

Но не в этом году.  В этом году трудно было найти дешевых китайских пластиковых вампиров.  Вообще ничего не было. Обычно  на входе супермаркетов выставлялся весь этот пластиковый ширпотреб (чтобы потом оказаться в северной части Тихого океана), но в этом году его не было. Это одновременно странно и вдохновляет,  как если бы древние духи возвратились дабы вдохнуть немного трезвого ума в современных людей.

Отсутствие голливудского хэллоуиновского хлама – наиболее заметный показатель внезапного коллапса товара,  поразившего сейчас большую часть мира.  Примеров легион.  В Британии недавно,  нехватка бензина привела к длинным очередям и стычкам на бензоколонках. Здесь в Ирландии,  нас предупреждают о возможных зимних отключениях электроэнергии.  Полки в супермаркетах  от Испании до Бразилии оказались без основных продуктов. А рабочие внезапно, загадочно, по всему миру оказываются в большом дефиците.  В стране, насчитывающей почти 70 млн человек, правительство Великобритании не может найти людей для вождения грузовиков, несмотря на обещанную оплату в размере докторской.  Нагруженные контейнерами корабли стоят в очереди в портах, из-за нехватки докеров для  разгрузки.

Самое интригующее из всего,  принимая во внимание взаимосвязанную природу технологической матрицы, в которой живем, это глобальная нехватка полупроводников, кремниевых чипов, входящих в каждое цифровое устройство.

  Учитывая, что современный автомобиль содержит   1500 - 3000  чипов – это настоящая беда для всей автомобильной промышленности.  Уже были закрыты несколько заводов, вызвав увольнения рабочих и дополнительные расходы правительств,  а также большие  очереди недостроенных машин, такие большие, что видны из космоса. Данная нехватка чипов, от компьютеров до детских видео-игр,  возможно будет продолжатся годами.

Что происходит, в самом деле?  Ответ зависит от того, кого вы слушаете.  Кризис глобальной торговой сети обычно  связывают с локдаунами и перебоями  в системах доставки.  Нехватку полупроводников  объясняют теми же локдаунами,  чрезмерной концентрацией производства в нескольких ключевых регионах (Тайвань производит около 50%  всех кремниевых чипов), много людей работают дома и заказывают новые гаджеты,  и даже вспоминают бури и пожары, нарушающие процесс производства. Глобальную нехватку рабочей силы объясняют требованием мандатов для вакцинированных, хотя это происходит и там, где нет таких требований.

Иногда объясняют местными условиями. В проблемах с доставкой в Британии обычно винят Брексит, особенно тех, кто ему препятствовал,  но это никак не может объяснить те же проблемы в США или Франции. Там, где я живу, ирландское правительство недавно сообщило,  со всей серьезностью, что невозможность обеспечить пяти миллионам регулярные поставки электричества  - это проблема, обычно связанная с ‘развивающейся’ страной – т.е. некоторые электростанции закрываются на ремонт, с приближением зимы.

Во всех этих объяснениях может быть элемент правды,  но мне представляется, что в них есть нечто иезуитское.  Общий их смысл в том, что как только эти возникшие одновременно  (и конечно временно) проблемы  будут устранены,  все вернется назад к ‘нормали’, возможно через пару лет. Учитывая, что этот аргумент высказывают те, кто обещал, что массовая вакцинация  положит конец пандемии,  им трудно особенно доверять.  События последних нескольких лет образовали большую дыру в доверии публики к властям,   многие перестали верить в официальные объяснения.  Подозрения, страх и неверие:  вот наш мрачный zeitgeist 2020-х.

Но что, если происходит нечто другое?  Ну, одна из возможностей – нечто давно предсказанное начинает о себе заявлять.  И это не временный глюк, а начало конца ‘глобальной экономики’, которая начинает съеживаться и упадет в ближайшие годы и десятилетия.

В этой идее нет ничего нового.  Действительно, она не только давно была предсказана,  но и прекрасно вписывается в график.  Посмотрите на этот простой маленький рисунок. Этот расчет был проведен полстолетия назад:  он взят из Пределов роста, отчета, опубликованного в 1972 г,  с использованием  раннего компьютерного моделирования трех возможных сценариев будущей промышленной цивилизации.  Эти сценарии следующие ‘Бизнес как всегда’ (BAU) – продолжение модели экономического роста с добычей топлива и потреблением  -  и две другие модели,  с разными степенями сокращения потребления, технологической инновации и создания различных социальных моделей с уменьшенной нагрузкой на ресурсы Земли.

Приведенный выше график – это прогноз на будущее в случае сохранения модели BAU -  которая осталась.  История хорошо видна из кривых.  При сценарии BAU, промышленное производство начнет постепенно снижаться между приблизительно 2020 и 2030 гг,  ввиду уменьшения ресурсов (включая пик добычи нефти), возросшего спроса, роста загрязнения и роста затрат на добычу все более убывающих ресурсов.  Спад промышленного производства должен затем создать эффект домино, приводящий к сокращению роста экономики, склеиванию и закрытию сетей доставки заказов, и в конце концов  к сокращению численности населения.  К  2100 г,  рост закончится.

С выходом публикации отчета,  Нью-Йорк Таймс подсуммировала результаты:
"Либо цивилизация, либо рост, должны прекратить свое существование  и довольно скоро. Продолжающийся рост населения и промышленности приведут к истощению мировых полезных ископаемых, а уровень загрязнения биосферы будет смертельным.   Вывод авторов таков, “Если современная тенденция роста продолжится… без изменения,  пределы роста на этой планете будут достигнуты на протяжении следующих ста лет.”

Понятно, что отчет был встречен  с  большой долей скепсиса.  Также понятно, что  когда скепсис прошел, результаты моделирования стали негласно признаваться.  Спустя сорок лет,  австралийский физик Грээм Тернер сравнил расчеты с фактом,  в диапазоне 1970-2000. 
 
Это было девять лет назад.  Затем, в прошлом году, еще одно сравнение было опубликовано Геей Херрингтон (Gaya Herrington), директором  корпорации KPMG, институтом, не замеченным в симпатиях к луддитам.  Сравнивая реалии пятидесяти лет с оригинальными  BAU-расчетами, Херрингтон написала:

"Я нашла, что расчетные сценарии близко совпадают с наблюдаемыми  глобальными данными, что доказывает справедливость расчетов в Пределах роста.  Два наиболее близких сценария указывают на  остановку роста в течение ближайшей декады, что ставит под сомнение пользу от продолжения роста в 21-м столетии."

Или, если процитировать сухой вывод Херрингтон:
 "Результаты указывают на замедление и конечную остановку роста в ближайшее десятилетие, но оставляют открытым вопрос о наступлении коллапса после упадка".

В замечательном блоге Surplus Energy Economics, экономист Тим Морган замечает, что замедление роста в точности указывает на то, что мы видим вокруг нас сегодня.  Хотя пандемия ковида работает на это замедление, главная причина – рост стоимости добывания энергии.

Морган доказывает, что экономика – это не финансовая, а энергетическая система. Глобальная экономика работает на ископаемом топливе,  но возрастающая стоимость добычи топлива означает, что оно более не является экономичным -  и это даже, не учитывая факт изменения климата планеты. ‘Возобновляемые’ источники энергии, тем временем, далеко не эффективны и не экономичны, чтобы питать глобальную экономику.  Самый вероятный исход в ближайшее время, согласно Моргану, это финансовый кризис,  который затмит кризис 2008 г.  Самый вероятный исход в долгосрочной перспективе  - в точности предсказанный в Пределах роста -  окончательный конец экономического роста.

Да, Хэллоуин должен нас пугать.

Я говорю о непростом материале,  на языке, который обычно не использую; языке, который не до конца понимаю -  языке графиков, экономики, прогнозов, измерений.  Они имеют значение, но только в общей картине.  И что же это за картина? Что это за картина, стоящая за нехваткой кремниевых чипов, костюмов Хэллоуинов, бензина и водителей грузовиков?  Что это за картина, связанная со склеиванием 2020-х годов?

Возможно, ответ прост:  Машина, за которой я слежу вот уже шесть месяцев, не вечна.  Если указанные мною люди правы,  она начинает заметно тормозить,  и можно ожидать ускорение этого процесса. Это хорошая новость?  Или плохая? Или то и другое?  Как всегда все зависит от вашей точки зрения на картину.

Мое личное предвидение – хотя у меня нет графиков, чтобы его подкрепить – это быстрое Разрушение и Останов Машины,  хотя те, кто занят поддержкой Машины, начнут применять драконовские меры чтобы удержать ее вращение. По мере освобождения полок и нагревания океана, я ожидаю усиление демонизации несогласных,  усиление наблюдений и контроля со стороны властей. В то же время, я ожидаю усиление риторики прогресса-и-роста, шума по поводу трансгуманистического/интергалактического/гиперреального будущего, как способа уйти от хаоса.  Чем сильнее мы будем биться о пределы со всех сторон, тем яростнее будет их отрицание.

И с этим мы будем вынуждены жить. Но сколько?  После всего этого мрака, я хочу закончить на другой ноте.  Разрешите мне оставить вас не в желудке Машины, а на зеленом холме,  под английским небом.

Задолго до того, как люди начали задумываться о  пределах какого-либо рода,  романист Э.М. Форстер написал небольшой рассказ "Машина останавливается" (The Machine Stops). Опубликованный в  1909 г,  он не похож на все, о чем он писал раньше, и он предсказал наш мир так же точно, как график или компьютерная модель. Действительно, мы можем привести этот рассказ как пример профетической силы искусства.  Я не буду его пересказывать, но скажу только, что его герои  живут в мире,  полностью подчиненном Машине; они настолько  от нее зависят, что когда она начинает пробуксовывать,  они с трудом понимают, как жить без нее, ‘Машина останавливается’ – эта фраза не вкладывается  в их головы.  Один из героев рассказа обращается к  тем, чья приверженность Машине, закрыла от них реальность мира:

“Разве вы не видите,  что мы умираем, и что единственно живой  вещью остается Машина?  Мы сотворили Машину, чтобы она исполняла наши желания,  но сейчас мы уже не можем заставить ее исполнять наши желания.  Она украла у нас чувство пространства и чувство осязания, она стерла все человеческие отношения и свела любовь к половому акту, она парализовала наши тела и нашу волю,  и сейчас требует, чтобы мы поклонялись ей. Машина развивается – но не по нашим законам. Машина работает — но ее цель не наша. Мы существуем только как корпускулы крови в ее артериях, и если она сможет жить без нас, она убьет нас.”

В рассказе Форстера, герой, выступающий с такой страстной речью против Машины, смог это сделать только благодаря тому, что  убежал от ее,  и скрывался годами на зеленых холмах Уэссекса, в то время, как его друзья оставались прикованными к своим экранам, и ждали ее разрушения. Он понимает, что ничего не может предложить им; ничего кроме вида холмов и обещаний холмов. Но он знает, что все, что лежит вне Машины, несмотря на его малость и скромность, позволит им пережить ее:

“Вы, которые  поднялись на Крышу Мира, не захотите слушать мой рассказ о маленьких холмах, которых я видел — низких бесцветных холмах. Но для меня они живые, и дерн, покрывающий их,  это их кожа,  и под ней дрожат их мускулы, и я чувствовал, что в прошлом эти холмы звали людей с неизмеримой силой и что люди любили их. Сейчас холмы уснули — возможно навечно. Но они продолжают общаться с людьми в снах. Счастлив тот мужчина, счастлива та женщина, которые могут говорить с холмами Уэссекса.  И хотя они спят, они никогда не умрут.”


*  *  *


[Вот сегодняшнее(10/11/2021)  сообщение о нехватке обычных товаров в сельской Америке yahoo.com/news/rural-america-losing-pharmacies-124148792.html] - ВП