Кадир и Хадиджа, или Веронская история

Аллахумма анта-с-саляму ва минка-с-салям!, - Кадир благоговейно закрыл глаза. - Табаракта йа за-ль-джаляли ва-ль-икрам!
Ну вот, можно начинать день. Кадир сворачивает коврик с асфальта. Он уже давно не обращает внимания на косые взгляды, они его преследовали все три года с тех пор, как обосновался в Вероне. Да, он здесь чужак, на него смотрят подозрительно и с опаской, да и пусть смотрят. Главное - он жив. И даже работает, а не бьет баклуши, как его родня, сидящая на пособии. Ну да, мусорщиком, водит свой зеленый грузовичок по городу, но все лучше, чем клянчить пособие. И каждый день он собирает разрисованные сердечками бумажки со стены у дома Джульетты и отправляет их по назначению - в синий мусорный бак, где им самое место. Времени еще много, Кадир паркуется на via Capello и направляется на перекресток с via Stella, посмотреть, что там, у стены творится.

Как обычно, толпа, потная, крикливая, сумбурная. Когда-то Кадир хотел стать писателем и поступить в университет, учил языки, но потом Полковника не стало, и в стране все поменялось. Но Кадир знал: у него все впереди, надо только больше наблюдать, может, запомнится что, а потом он напишет роман. Большой, настоящий, с сюжетом, кучей героев и моралью в конце. И, конечно, благочестивый, он же не Рушди какой-нибудь, да будь он проклят во веки веков. Кадир прислоняется к стене дома, закуривает и смотрит. Да, к благочестию тут мало что располагало.

"Ой, сладкий, смотри как романтично!" - щебетала повисшая на дряхлой руке старого англичанина девка с надутыми губами и накладными ресницами. "Ты у меня такой умница, что привез нас сюда, sweetheart! Я тебя просто обожаю, я твоя Джульетта, honey, люблю!" - и она чмокнула морщинистую щеку. Ну да, она поистине влюблена. Вон предмет ее страсти, VISA Infinite, из кармана у дедульки торчит. «Пойдем уже. Куда ты меня сегодня пригласишь, милый? Я там такое платьишко видела, пойдем покажу!"

И эти уже здесь, альхата проклятая. Два смазливых голландца, держась за руки и приторно улыбаясь, подошли к стене и прикрепили к ней украшенную сердечком открытку. Аллах всемилостивый, когда же ты сотрешь с лица земли эту нечисть! От звонкого поцелуя и "Ik hou van jou"* парочки Кадира чуть не стошнило, а ведь их все больше и больше, и откуда они только берутся.

О, вот и Лоренцо здесь. Это был местный жиголо, живущий с обираемых им одиноких туристок со всех концов света. Верона же располагает к романтике - вот Лоренцо и подцеплял дамочек, пользуясь своим непередаваемым шармом и благотворным воздухом Вероны. Компания у Лоренцо сегодня была колоритная, похоже, русские: отвратительная громогласная пьяная толстуха, постоянно прикладывавшаяся к бутылке, тихая ботаничка с внешностью учительницы, а под руку Лоренцо вел вполне себе аппетитную крашеную блондинку лет сорока пяти. "Повезло ему сегодня" - подумал Кадир. Обычно клиентки Лоренцо были страшнее атомной войны, с этой, по крайней мере, проблем с эрекцией не будет. Толстуха что-то пропела по-русски, Лоренцо удивленно вскинул брови, толстуха заорала: "Лоренцо! Bere! Amore!", предлагая, видимо, выпить за любовь. Лоренцо вежливо отказался, толстуха, пожав плечами, сделала большой глоток "Джека Дэниелса". Лоренцо наклонился к своей спутнице и сказал: "А потом мы поедем в наш домик у моря в Корболе". Глаза избранницы светились счастьем, вот оно, мечты сбываются! Идиотка, она даже не знает, что в Корболе нет моря, а великодушный кавалер исчезнет дня через три, прихватив пару колечек или сережек.

Когда Лоренцо и компания поравнялись с ним, Кадир тихонько начал напевать:

Komm, Gigolo, komm mach Dich fein
Die Toechter deiner Fraun sind reif ...**

Лоренцо обернулся и состроил рожу, мол, заткнись, а? Это была их вечная игра, Лоренцо хоть и делал вид, что злится, но с Кадиром они дружили. Кроме того, Кадир знал людей, которым можно по разумной цене сбыть добытые Лоренцо у тающих от экстаза вдовушек и разведенок цацки. "Я тебя так люблю, милая" - проворковал Лоренцо растаявшей блондинке.

Мир сошел с ума. Какая любовь?! О какой любви они все говорят?! Вот это - любовь?! Только он, здесь, похоже, знает, что такое настоящая любовь. Хадиджа …

Ее звали так же, как досточтимую Хадиджу бинт Хувайлид, верную и покорную жену Пророка (мир ему). Еще детьми они часами гуляли вместе, Кадир поражал ее своими знаниями, читал ей Шекспира и Гете. А она была божественно красива, ласкова и преданна, ее глаза светились настоящей любовью и настоящим счастьем, она была его отрадой и его отдохновением. Они были просто предназначены друг другу. Хадиджа любила его по-настоящему, он знал, а он … Кадир просто не мыслил своей жизни без нее. Потом страна полетела в тартарары, и тут появился этот ушлый Омар, пообещав за пару тысяч евро переправить в Италию. Их семьи собрали деньги, и вот они уже плывут к заветным берегам, Хадиджа была на соседней лодке и улыбалась ему. Все будет хорошо, он знал это. Любимая с ним, будет новая жизнь, он будет много работать и, иншалла, у них будет прекрасная жизнь. Хадиджа будет им гордиться, он будет лучшим мужем самой прекрасной жены на свете … У Лампедузы заштормило, и вдруг лодка Хадиджи перевернулась. Он метался как полоумный, кричал, звал на помощь. Кадир до сих пор помнит глаза того капитана катера береговой охраны, итальянец, ухмыляясь, смотрел, как люди барахтаются и идут на дно. Меньше незваных гостей - меньше проблем. Это лицо он запомнил на всю жизнь. А потом - потом были трудности, было унижение, была работа до красного пота, и вот он здесь. В городе любви, но только той любви, которая была у юных Монтекки и Капулетти, и еще у них, мальчика и девочки из магрибского городка. Он говорил ей: ты всегда плывешь перед моими глазами, Хадиджа, любовь моя. Она и сейчас часто снится ему. Но она там, на дне моря, а он здесь, смотрит на эту мерзость и … И ничего не делает, почему? Почему эти неверные живы, а Хадиджа нет? За что? "Вера без действий мертва", как говорил пророк Иса (мир ему), что же ты стоишь, истукан? Делай что-нибудь!

Кадир сель за руль, выдохнул, он все решил, поднял глаза к небу, произнес: "Агузу биллэхи минэш шайтан ирражим, бисмиллэ хиррахман иррахим" и включил передачу.

- Что имеем, капитан?
- Стандартно, comissare, араб, грузовик, тротуар, восемнадцать трупов.
- Мрази, когда же их уже вытурят всех, а? Житья уже нет от них! Помнишь, как Джереми из Интерпола говорил - эти кэмелфакеры вам еще покажут.
- Хоть не взорвался, а то бы я не знаю, сколько трупов было бы, просто врубился в стену, жаль, что сдох, мерзавец.
- Это что за жирное месиво? Гадость какая.
- Русская, вон паспорт.
- Свидетели есть?
- Лоренцо наш, повезло ему, в сантиметре грузовик прошел.
- Лоренцо, привет! Что, размазало твою блондиночку? А ты уже понадеялся, а, прохиндей? Ладно, другую найдешь. Благодари Мадонну, что жив остался. Хватит трястись, в конце концов!
- Да, comissare, просто очень повезло, grazie a Dio***! (не буду же я ему говорить, что в последний момент услышал крик Кадира "Лоренцо, в сторону!").
- Кто-нибудь еще что-нибудь слышал?
- Я слышала, comissare, кричал он сильно, парнишка этот, ну, который за рулем.
- Что кричал-то? Какой нибудь "аллахакбар", как обычно?
- Нет, я слышала как будто "ухиббук"**** какой-то.
- Bene, черт с ним. Сдох и все, дело закрыто. Мэр в истерике, визжит, как поросенок, "кто к нам к теперь приедет?", "все, туризм пошел прахом".
- Да ладно, comissare, куда они денутся. Им же нужен этот балкон, нужно же эти бумажки в стену совать. Помните, как в той опере? "Любовь, любовь, ты правишь миром!"

Кадир этого не слышит. Окровавленный и скрюченный, он лежит в искореженной кабине своего зеленого грузовичка. Кадир улыбается. Кадир идет к Хадидже.

* Я тебя люблю (голландск.)
** Давай, жиголо, приведи себя в порядок, дочки твоих женщин уже подросли (Бирр/Хертрампф, нем.)
*** Благодарение Богу (ит.)
**** Я тебя люблю (арабск.)

Фото - Анна Гришина