Граница

  Мемориал Зимней войны Он построен в 2003 году и занимает площадь около трех гектар.105 колокольчиков – 105 дней войны. Каждый из 17 тыс. валунов памятника соответствует одному убитому в войну солдату. На самом деле потери в войну были еще намного больше.  Так что валуны просто для примерного масштаба.

                ГРАНИЦА

  Посвящаю этот очерк воинам, прошедшим Зимнюю войну (1939 – 1940) и погибшим, и, по воле судеб, оставшихся в живых. Пишу для немногих, а если и этих немногих нет, пишу для одного, а впрочем, и этого одного может не существовать.

   
Когда Василию пришла повестка из военкомата, всполошилась вся семья. Дети, не понимая, что происходит, притихшие сидели за столом, и круглыми глазами смотрели то на заплаканную мать, то на растерянного отца, и больше всего задерживали свой взгляд на бабушке Анисье. Она тихонько подметала пол и всё время фартуком утирала слёзы, которые ручьём  скатывались с её впалых щёк. Взволнованный Василий, шагал по избе из угла в угол и твердил женщинам:
- Ну, угомонитесь вы! Нужно что-то делать. Времени мало! 
И тут влетает Тихонов Сашка и кричит с порога:
- Васька! Меня призывают на сборы в Тесницкие лагеря! Мне сказали, что ты тоже получил повестку. А ты знаешь, что это уже войной пахнет?
- Всё может быть. Времени для сборов осталось мало, и кардинально изменить наше положение невозможно, –  уже спокойно отвечает Василий. – Так что, друг, давай собираться. Хорошо, что нас уже двое.
У Александра отлегло от сердца, оптимизм Василия помог ему успокоиться.  Размышлять на эту тему было уже некогда, и Александр как влетел, так и вылетел из дома. Быстрыми метровыми шагами, опустив голову, заспешил к своему дому. У него в доме тоже была суматоха. Больше всех волновался дед. Он никак не мог поверить, что его любимому внуку когда-нибудь придётся воевать. Деду казалось, что он за всех уже отвоевал, и во зле, не зная на кого, он выбрасывал из тесной кладовки тёплые вещи.

На дворе стоял  суровый, морозный декабрь.
               
 Из скудных газетных статей не трудно было догадаться, что на финской границе, уже которую неделю, идут бои. Граница с капиталистическим государством Финляндия проходила всего в сорока километрах от Ленинграда, колыбели революции, второй столицы и крупного военно-промышленного центра на тот момент. Иосиф Сталин на встрече с представителями МИД Финляндии заявил: «Мы ничего не можем поделать с географией, так же, как и вы….  Поскольку Ленинград передвинуть нельзя, придётся отодвинуть от него подальше границу».                Советское правительство на переговорах с соседями предлагало следующие условия: оба государства разоружают свои укрепления на Карельском перешейке. Финляндия переносит границу на 90 км от Ленинграда и сдает СССР в аренду полуостров Ханко для постройки военно-морской базы. СССР передаёт Финляндии территорию в Карелии общей площадью вдвое больше полученной финской. Для финнов такие условия казались неприемлемыми. 3 ноября 1939 года переговоры зашли в тупик, а 28 ноября СССР в одностороннем порядке объявил о расторжении договора о ненападении с Финляндией. 30 ноября советским войскам был дан приказ идти в наступление.

Грустные были проводы.
 
 Не заметили, как прошла последняя ночь. Она как-то тихонько выскользнула в окошко, когда Василий  всё ещё старался успокоить жену, которая уткнувшись ему в плечо, плакала навзрыд. Остаться одной с тремя несмышлёными детьми и со старой матерью ….  Это было за гранью её понимания.
                – Да не плачь ты, Полюшка, не плачь, милая.  Будем надеяться на Божью милость. Куда я денусь, конечно, вернусь. Детки подрастают, всё будет хорошо.                – Это, Васенька, всё слова, слова….  А сердцу не прикажешь. Оно вещует, что недобрые времена наступили. Дальше будет всё хуже и хуже. Много пережить придётся. Лишь бы с голоду не умереть. Погладила нас судьба против шерсти.
 
 Мало спалось, да много думалось.  Не измерить тех слёз, которые выплакали мать, жена, дети.  Василий сердился и сам чуть не плакал:

- Хватит выть и слёзы лить, а то по ручью придётся кролем плыть до  Тесницких лагерей.
Перед выходом из дома, по обычаю, все присели на дорожку. К Василию подошла бабушка Анисья – мама, благословила его, как воина, и повесила ему на шею маленькую иконку Богородицы и сказала:

- Сыночек, неизвестно, что тебе предстоит испытать, не снимай её, пусть Богородица всегда будет с тобой, а я буду Бога молить за спасение твоей души. Молитвы матери всегда до Бога доходят. Она перекрестила сына и поцеловала его на прощание.
Василий склонился к рукам матери, и нечаянная слеза сына скатилась ей в ладонь. Он нежно поцеловал натруженные руки матери, и все родственники по очереди стали с ним прощаться. А родных собралось много.
Все жители маленького посёлка вышли проводить своих односельчан Василия Ромадина и Александра Тихонова в этот нелёгкий, непредсказуемый путь. Женщины их крестили, а мужчины напутствовали, давали толковые и бестолковые советы.  Все слова сливались в одно маленькое, но ёмкое пожелание:

- Вернитесь живыми!
 
В Тесницкие лагеря  приехало на сборы более сотни резервистов  с Тульской губернии. Пройдя быструю предварительную военную подготовку по стрельбе, прослушав инструктаж о важности для страны финской операции, посадили всех в эшелоны и перебросили в Ленинград. На конечном пункте каждому вновь прибывшему солдату выдали винтовку, шинель, будёновку, сапоги, кое-что по мелочи и сухой паёк. Инструктор прочитал лекцию, как вести себя с местным населением, ничего ни у кого не брать, чётко выполнять задания и никогда не отступать. Наша главная цель – говорил он, отодвинуть государственную границу внутрь соседнего государства. Трусы и предатели будут караться по закону военного времени. Потом был дан приказ  -   «По машинам!»,  и оттуда, вновь прибывших солдат отправили сразу на линию фронта, и в бой.

 Карельский перешеек.

 Проехав по финской территории часть пути, машины вдруг остановились, и был дан приказ, -  дальше идти пешком.  Выстроились в шеренгу,  и пошли, утопая в снегу, по еле приметной дороге, к лесу. Позёмка тут же  заметала следы.         Кто-то из молодых ребят хотел запеть задорную песню, но его быстро и строго пресекли, и был дан приказ – соблюдать тишину. Когда перед опушкой леса отряд спустился в ложбину, все разом остановились. Бойцы были в шоке, увидев ужасную картину. Группа молодых парней в белых полушубках лежали рядком на пригорке. Они были убиты совсем недавно. На юных лицах слегка подтаяла снежная пороша.  Командир осмотрел погибших и, нахмурившись, глухо произнёс:
                - Как будто их кто-то здесь ждал, они были обстреляны и спереди и сзади. Ребята не успели даже взяться за своё оружие, которое было при них. Их уложили в том порядке, в каком они шли. Финские бойцы ничего не взяли, кроме двух пистолетов…
                Звенящая тишина парализовала округу. Не сговариваясь, все обнажили головы, сняв свои будёновки. Издалека донеслись странные звуки. Все солдаты, как по команде повернули головы в одном направлении. На горизонте  со скоростью света пролетела большая группа лыжников в маскировочных халатах, оставив после себя облако снежной пыли. Вновь прибывшим солдатам сразу стало  ясно – с кем придётся воевать. Холодок пробежал по спине.
Оставив позади открытое место, отряд вошёл в сосновый лес, но спокойнее от этого не стало. Бойцы  медленно передвигались по заснеженному лесу, таща за собой и харчи, и  боеприпасы, и винтовки … . Они прислушивались к любому звуку. Тревога нарастала.

- Санёк, как ты думаешь, долго нам ещё тащиться, утопая в снегу по самые развилки? – взмолился Василий.

- Хрен их знает, где здесь начало и где конец. 
Показалась опушка леса. Остановились, подождали, когда подтянутся остальные солдаты. Перед глазами открылась картина боя. Взволнованный комиссар отдаёт приказ:

- Товарищи бойцы, нам нужно очень быстро миновать зону обстрела финских пулемётов и идти в атаку. Всем снять шинели и бегом к линии фронта.
 
Солдаты забеспокоились, они и в шинелях изрядно замёрзли на двадцатиградусном морозе. Комиссар сам стаскивал шинели с солдат, ругая всех и всё, не выбирая выражений.

 Первый бой, он трудный самый.
 
Пули свистели со всех сторон. Где враг, где свой, трудно было разобраться. Только добежав до своих позиций, солдаты, заменив погибших, вступили в бой. Строчили пулемёты, взрывались снаряды, солдаты захватывали новые позиции, порой бились врукопашную. В этот раз отбили у финнов траншеи и остались в них ночевать. Траншеи у них были глубокие и прочные - из бетона. Бетон покрывался льдом, поэтому сходу выбраться из них было практически невозможно.  Ночью, когда все спали, финны незаметно подползли к траншеям с двух сторон и забросали их гранатами. Василий и Александр, находились где-то в центре этих траншей. Они, стояли спиной друг к другу, чтобы хоть чуть – чуть оттаять, почувствовав тепло друга. В этом  ледяном покое  перед глазами проплывали родные лица, и душа в тревоге уплывала куда-то в тёмную глухую пустоту.  И, вдруг взрывная волна невероятной силы приподняла их и легко выбросила из траншеи.  Комья земли и снега обрушились на них, оглушив и разбросав их в разные стороны, и это спасло друзей от неминуемой  гибели. Наступила тишина. Земля и небо и никого кругом. До утра пролежал Василий, закопавшись в сугробе, и казалось, что эта первая ночь после боя никогда не кончится. Всё тело превратилось в одну сплошную ледышку. Утром санитары вытаскивали  из траншей убитых и обмороженных. Василий первый поднялся из своего укрытия. Стараясь отыскать друга, он всматривался в солдат. Они безумными глазами, вылезая из траншей, осматривали вчерашнее поле боя. Некоторые ощупывали своё замершее тело, чтобы удостовериться, жив ли он или это только, кажется.  По другую сторону глубокой траншеи, из-под груды камней поднял голову Сашка Тихонов.  Они даже не сразу признали друг друга. Прошедшие сутки  изменили их до неузнаваемости. Тихонов, размазав по лицу не то грязный снег, не то кровь и слёзы, осмотрелся вокруг, и его голова снова скрылась за камнем. Василий бросился к нему и начал его откапывать, стараясь поставить друга на ноги.  «Война, братцы, это война…» - твердил Санька, как мантру, качаясь на полусогнутых ногах.

- Санёк, ты в порядке?  Или в госпиталь отправить? – забеспокоился Василий.

- Ты что забыл, для чего нас сюда призвали? Щас очухаюсь! Вот гады, как метко стреляют. Замёрз до чёртиков. –  Содрогаясь всем телом  и заикаясь, с трудом выговаривал слова Александр.
                Приказ, о снятии шинелей при наступлении, после этого боя отменили.
 
Да тут ещё не давали покоя солдатам и финские снайперы.

 Они наносили ощутимый урон пехоте во все дни военных действий. За излюбленную манеру вести огонь с деревьев, наши бойцы окрестили их «кукушками». Иногда начав «куковать» такая кукушка заставляла залечь в снегу целую роту. Догадаться, откуда бьет снайпер невозможно.  Лес большой, и мечущееся среди скал и сосен гулкое эхо выстрела, только еще больше запутывала путь к «гнезду». В советской пехоте нашлись таежные охотники – сибиряки, хорошие лыжники,  которые и придумали эффективный способ борьбы с лесными снайперами. На помощь пришли собаки. Пущенная впереди стрелковой цепи, сибирская лайка, бесстрашно лавируя между снежными фонтанчиками пуль, находила  гнездо снайпера, упиралась передними лапами в ствол дерева и громко лаяла. Это означало, что на верху сосны затаился враг. Сосну тут же брали  на прицел – три ручных пулемета прошивали густую крону до сантиметра, не оставляя стрелку никаких шансов на выживание.
                После пробежки по сосновому лесу в поисках «кукушек», вызывает командир  Тихонова и посылает его  связным в соседний полк и предупреждает, чтобы он в пути как можно ближе держался к кустам и ползком пересекал поляны.

-  Растворись в природе, солдат Тихонов, чтобы никакая «кукушка» тебя не заметила. Положение сложное, донесение должно быть доставлено срочно,  –  сказал командир. Он снял с себя белый маскировочный халат и отдал его Тихонову.

- С Богом! Утром вернёшься. -  Продолжил командир и показал на схеме расположение соседнего полка. Мельком глянул на его лыжи с верёвочными креплениями, тихо добавил:

- Не забудь лыжи поменять. Мои возьми.
 Солдат Тихонов взял под козырёк.

 – Есть! Разрешите выполнять!
 
 Без происшествий  добрался  Александр Тихонов  до лесной поляны, где окапывался штаб. Солнце уже катилось к закату, когда Александр передал командиру донесение. Вздохнув с облегчением, он снял лыжи и присел на пенёк отдохнуть, покурить с ребятами. Молодые на вид ребята, а в душе, за месяц войны на чужих просторах, стали стариками. Покуривая, рассказывали байки, вроде, смешные, но никто не смеялся. А кругом была такая красота – притихший лес, укрытый пушистым снегом, казался мирным, сказочно уютным на закате солнца, как на новогодней открытке. Слева солдаты рыли землянку, справа, в небольшой яме, начали готовить обед. Как только над костром поднялся дымок, раздался свист мины и взрыв. Все повара погибли. Тихонов, как пушинка, слетел с пенька.  Через минуту вторая мина раскидала и убила, роющих землянку ребят, и опять звенящая тишина поплыла над зимним лесом. И вот решай тут, в каком месте смеяться. Красота и горе в одном пакете.

Наши позиции в бою поддерживали танки.
 
С 3 на 4 января была самая холодная ночь за всё время «Зимней войны», когда температура понизилась до 45-50  градусов мороза.  Бойцы в сильные морозы научились промывать винтовки и пулемёты керосином и вытирать насухо. И на удивление всем они стреляли при любом морозе безукоризненно, и это радовало солдат.
                Палатки танкисты не ставили. Это для них была явная гибель. Финские парни поражали своей воинственностью. Казалось, что их глазами смотрят даже деревья. Поэтому часто по ночам танкисты спали в своих машинах, а для обогрева включали на малые обороты мотор, и были случаи – танкисты угорали от выхлопных газов.                В очередном бою финны забросали  люки и моторные отсеки гранатами. Танки горели, пули свистели, взрывная волна сбивала с ног наступавших солдат и засыпала землёй погибших. Всё смешалось в открытом поле. После длительной атаки из всех танков уцелел только один.
 
Много было раненых и погибших после сражения. Раненых вывозили машинами. На выезде из леса на колонну напали финны. Всех сопровождавших уничтожили, а раненых оставили на произвол судьбы, и они просто замёрзли. Кто был посильнее и имел лёгкое ранение, их судьба миловала – они не поехали в госпиталь на этих машинах и остались живыми. Лечились парни уриной, йодом и гусиным жиром.
В невероятно тяжёлых условиях трудно было выживать. Сюда и занесло наших боевых товарищей – Ромадина Василия и Тихонова Александра. Они уже, как бывалые солдаты,  делились своим горьким опытом с вновь прибывшими новобранцами.
 
 – Хотите выжить, - приспосабливайтесь к обстоятельствам.

 Зимней одежды нет ни у кого, не у всех ребят имелись хотя бы рукавицы. Иногда после ночи пальцы у ребят примерзали к винтовке так, что приходилось их отдирать, оставляя на металле куски кожи. Солдаты снимали перчатки и шинели с убитых. Шинели резали на портянки. Некоторые из солдат, которые воюют уже не первый месяц,  были обуты в обмотки и наматывали самодельные портянки просто поверх них. Полевых кухонь нет. Питаются солдаты сухими пайками и салом, которое выдают всем по куску. Но сало замерзает, и бойцы хранят его за пазухой, чтобы оно было мягким и жевалось. Когда успевали, то после атаки ребята доставали сало из-под гимнастерок убитых солдат. Так же иногда «отбирали» у убитых финнов патроны, которые наши не успевали подвозить во время атак.

Вот тут-то и задумались Василий и Александр, и не могли себе представить,  можно ли выжить в этом аду. И махнули они на всё рукой, - чему быть, тому не миновать. Вот где притаилась беда, утром в роте было - 100 человек, вечером после боя – 20. Была и водка – полный бидон на всех. Пей, сколько хочешь. Но она родненькая не брала – мороз, да какой! От выпитой водки больше плакать хотелось за свою судьбу. 
Земля была, как сталь, блиндажей не выкопать. За убитым ляжешь, консервную банку ножом поковыряешь и съешь кое-какие крохи.  Какая там водка?! Все три месяца в снегу. Делали солдаты вал из снега, в центр слой лапника настилали, ложились и снегом укрывались. Если стояли где-то две или три ночи подряд, то делали шалаши из хвойных веток. Ночью беспокойный Василий часто просыпался и будил друзей, чтобы знать – все ли живы. Не дай Бог, кто замёрзнет во сне. Он не обижался, если кто за это и обругает его крепким словцом. Зато он знал, что все живы и спокойно опять укладывался на своё место.

Вообще ничего иностранного нельзя было брать.

Были в отряде и молодые смышлёные, смелые ребята, которые ночами ходили в разведку. А самого отчаянного звали Афанасий. Однажды, вернувшись утром из разведки, он рассказал своим товарищам:
 - Да, друзья, было дело. Идём с напарником в ночи тихонько, смотрим – кто-то возится возле  проволочного заграждения. Выстрелил. Он так и рухнул. Подходим с дружком, пошевелили его – мёртвый. Мы сходили по заданию командира и вернулись обратно на то же место. Мужик лежит. Маскхалат с него сняли, а под маскхалатом штаны с лампасами и шуба лисья. Ничего себе шишка…  Мы эту шубу сняли. Гляжу - на руке у него часы "Павел Буре".  Сняли и часы, не оставлять же такое богатство кому-то. Что мне с ними теперь делать?

- Отнеси комбату! – посоветовал Василий. – Иначе, тебе  грозит вышка.
Часов ни у кого тогда не было. Отнес он часы комбату. Комбат матом:
- Ты зачем принес?! Сейчас особый отдел нагрянет, начнет тебя таскать. А в разведку кто будет ходить? Забирай все это к чёртовой матери!
- Шубу-то уже резать начали. – Говорит робко Афанасий.
- Зачем?
- Солдаты чулки теплые шьют.
- Ну, пусть шьют. А часы убери с глаз долой.

   Часы  «Павел Буре» Афанасий подарил на память своему знакомому снайперу. Снайпер чуть рассудок не потерял от такого подарка.
Разведчики порой сокрушались:  Эх! Был бы хоть компас нормальный как у финнов. У них компасы на спирту. У нас компас поставишь - стрелка крутится. А у их компаса стрелка как встала - так и стоит. Ночь наступает - компас освещен, а у нашего компаса - только на конце стрелки светящаяся точка и ориентируйся тут солдат по звёздам.
                Много чего по мелочи можно было бы перенять у финнов, как в таких суровых условиях вести войну. Но времени на это не хватало. У них были и отряды профессиональных лыжников для быстрого реагирования, передвижения по лесу или по пересечённой местности.
 
Бывает, что при перемещении воинской части или в разведке,  ранят человека и как его 20-30 километров по бездорожью, по глубокому снегу на руках нести?! Невозможно! Делали, конечно, что-то типа носилок. Но попробуй его понести!                Финские трофейные «лодочки» - волокуши захватывали, но не разрешали ими пользоваться.  Таков приказ!  Лёгкая «лодка», подбитая снизу тонким металлом, она по снегу как по воде скользит! От «лодочки» шли две лямки - одна длиннее, другая короче, так двое тащат. Бегом на лыжах они молниеносно увозили в тыл раненых или убитых.

А у нас «лодочек не было». Стали потом санки из ящиков городить, но они получались с бортами по бокам и треугольные, неудобные, тяжёлые.                Каждый солдат за Финскую войну  находил на лыжах не меньше 300 км. … Но сравнить наши лыжи и финские было просто невозможно. Наши лыжи не имели пришитых носов, а привязывались веревками за ногу. Чтобы сойти с лыж, надо развязать, встать - завязать. Очень хлопотно. Когда сбросили валенки, солдаты сами нашили на них шары и уже ставили ногу прямо под дужку.

Морозы были сорокаградусные, когда дивизия уже была в окружении в районе Кухмониеми.

Морозы крепчали. Солдаты открыто жгли костры и финны тоже, чтобы немного согреться. Маскхалаты и валенки у наших солдат появились только тогда, когда дивизия, не ведая того, попала в окружение. С самолётов сбросили теплое обмундирование, а для командного состава - черные полушубки. Пошли в атаку в чёрных полушубках по белому снегу. Комбат впереди, в 25 метрах командир роты, за ним командиры взводов, а дальше - цепь. Конечно, финны били по офицерам, и они первыми погибали. Роты частично были обезглавлены.
                Солдаты беспорядочно рассредоточились и пошли в наступление. Опять бой, опять свист пуль и оглушительные взрывы то впереди, то сзади. То отступаем, то наступаем. Танки, пытавшие прорвать оборону, шли как пешие солдаты, утопая в снегу. Звуки выстрела танковых орудий, резонируя на броне, достигали  какой-то особой звонкой силы. Холодный и чистый воздух ещё больше усиливал звук. Бойцам  приходилось защищать свои танки от финских солдат. Они остервенело  метали бутылки с «коктейлем Молотова» целенаправленно по танкам. Солдаты, защищавшие танки, падали, как мухи. Пушки стреляли с каким-то металлическим надсадным придыханием. К грому артиллерии примешивался клёкот пулемётов. Огневой налёт длился пятнадцать минут. И все эти пятнадцать минут стонала и тяжело вздрагивала земля. Вдоль опушки горели кусты, смолистые пихты и даже мох на камнях дымился.
                Уже не было ни зла, ни силы. Каждый патрон был на счету и те кончились, не было уже и гранат. Василий, от прогремевшего рядом взрыва, упал плашмя, как подкошенный, в снег  лицом. Промелькнула в голове страшная мысль отчаяния – лучше сразу умереть, чем жить ожиданием смерти. Он медленно встал на ноги, перекрестился  и безвольно опустил винтовку. Боеприпасы кончились, можно и умереть. Рядом лежали убитые,  пули свистели, а он стоял. Ему казалось, что он стоит целую вечность, как изваяние. И вдруг от тишины зазвенело в ушах. «О, Боже, неужели я умер или оглох … или Богородица и молитвы матери опять спасли меня?» - подумал он. -  «Зачем я здесь среди клюквенных болот? Что за чёрт! Клюква или это кровь кругом краснеет из-под снега …»
 
 И вдруг резкий толчок прикладом  в спину. Откуда-то появившийся чумазый, весь оборванный  Сашка Тихонов. Из рукава у него капала кровь, оставляя на снегу алую частицу его молодой жизни.  «Пошли!» - сказал он и дёрнул друга за рукав. Василий еле сдвинулся с места, одеревеневшие ноги не хотели идти. Шатаясь, он пошёл за другом след в след. Голова перестала соображать. «Что это было?» - тихо спросил он себя. «Война, друг!» - громко ответил ему мужицким басом Санёк, и всё встало на свои места: и лес, и поле боя, и погибшие друзья и недруги, только не видно было плачущих матерей, ему казалось, что они были здесь, среди своих сыновей. «Странно, неужели это были галлюцинации?» - подумал Василий. Голова шла кругом, немного подташнивало. На ночь отряд остановился в белом застывшем лесу. Издалека доносился гул боя. Дойдя до привала, Василий, не чувствуя ног, упал на ветки лапника и потерял сознание. 

Не всё гладко было и у финнов.
 
 Не имевшая достаточного запаса противотанковых гранат, финская армия столкнулась с танковыми ротами и батальонами Красной армии. Они вынуждены были прибегнуть к бутылкам с зажигательной смесью. За время Зимней войны финская армия получила более 500 тысяч бутылок с горючей смесью. Сами финны и назвали их «коктейлем Молотова», намекая на то, что именно это блюдо они приготовили для одного из лидеров СССР. Молотов в полемическом запале пообещал, что уже на следующий день после начала войны он будет ужинать в Хельсинки.  Но конфликт затянулся.
Странная и жестокая была война. Пленных финнов с поднятыми руками никто не видел. Все бились до последнего солдата или вовремя отступали.
                Однажды, к концу февраля, группа молодых финских солдат перешли  на сторону Красной армии. Днём принимать участие в боях они отказались, но они сами предложили ночами ходить в разведку. Суровые финские парни были молчаливы, и однополчанам казалось, что, уходя ночью в разведку, они что-то важное передают и на ту сторону и были очень осторожны в общении с ними.                Бои шли, но через некоторое время все почувствовали, что наступил какой - то перелом. Меньше стало обстрелов.
 
Финское руководство было поставлено в тупик:
 по доносам  разведки финским командирам стало ясно, что в Красную армию постоянно идёт подкрепление и живой силой и техникой. При длительной войне  Советский союз может стереть финскую нацию с лица земли.  Для финнов не оставалось никакого другого выхода, как на условиях, предложенных Сталиным, прекратить эту жертвенную войну.
Последние бои велись за Выборг… в ночь на 12-е марта, когда было уже известно, что завтра наступит перемирие, вся артиллерия вела огонь в сторону финнов. А там леса, полянки маленькие, так орудия стояли рядами в трех метрах друг от друга и всю ночь долбали в сторону финнов, не жалея снарядов.

 12 марта наступило перемирие.
               
Поступил приказ,  –  с 12-ти часов огня не открывать. Только в случае нападения финнов.                Заместителя комбата  А.Вознесенского отправили на переговоры. Стал вопрос -  во что его одеть. Вся форма изношена, порвана и местами была изрядно обгоревшей. Одевали его всем батальоном. Еле-еле его одели прилично.                Оружие на переговоры не брали, но под мышкой наган был. Наших было три человека, и навстречу шли трое финнов. Шли с белыми флажками. Один из финнов что-то держал двумя руками. Было страшно. Встали друг перед другом на расстоянии пяти метров.  Наш офицер объявил, что мир заключен, война закончилась. Что больше не должно быть провокаций и выстрелов. Мы будем играть на гармони, петь песни, жечь костры. Они тоже повторили, что наше правительство заключило перемирие, что провокаций не должно быть. Под конец говорят: "Мы вас просим отведать нашего угощения". Снимают с подноса накидку, что держал один из них, и мы видим, что на подносе лежат нарезанная рыба, мясо,  огурчики и фляга, в которой оказалась настойка на ягодах.  Выпили по рюмке, вместе с финнами закусили, и обменялись рюкзаками с походным пайком. Наши командиры положили им консервы, галеты, водку.

Когда уходили -                было приказано взорвать всю оборону и засыпать траншеи. Финнам было приказано отойти от дороги на сто  метров.  Наши солдаты пели песни, играли на гармошке. Финны играли на губных гармошках. Видели солдаты, что и руками финны им махали, и кулаками грозили, ну и наши бравые парни отвечали  недругам соответственно.

 За Финскую  войну всем солдатам Красной армии  дали  значок "Отличник РККА". Правда, он был очень ценным. У многих была запись в военном билете – « солдат … не пригоден к военной службе», так как большинство солдат были, или контужены, или обморожены и все абсолютно простужены.
 
Василий Ромадин и Александр Тихонов, вернувшись в свой военкомат, получили инвалидность. Они вернулись, и это был большой праздник для семьи и всего маленького посёлка.

Что можно сказать о финской войне.
 
Советский союз, отведением границы в сторону Финляндии, обезопасил в стратегическом плане, как Ленинград, так и Мурманск. А армия приобрела бесценный опыт ведения партизанской войны.                Финская война оставила тяжелый след в истории. Горя было много.  Потери несли очень большие, но цель была достигнута.
 
12 марта был заключен мирный договор
Все официально объявленные территориальные претензии СССР были удовлетворены. Советский Союз получил полный контроль над акваторией Ладожского озера и обезопасил Мурманск, который находился вблизи финской территории (полуостров Рыбачий).     Но  14 декабря 1939 года СССР за развязывание войны был исключён из Лиги Наций.