Свинка

СВИНКА

Здорово малята, было это по моей слонячке. К нам в Точикистон прислали в январе месяце свежее мясо, тьфу, точнее сказать, новых слондатов. Не знаю как они там проходили отбор и какие комиссии, но какая-то падла привезла с собой ещё и "паротит", в простонародье - "свинку". Эта такое вирусное заболевание, при котором гланды и околоушные железы вспухают, а у кого-то всё тоже самое, только в штанах - яйца опухают и становятся размером с лошадиную голову, соответственно походняк у солдата был, как у быка производителя от спермотоксикоза.
Я знать не знал про такую болезнь, пока китель на шее не перестал застёгиваться, а на горле такое ощущение, что кожа натянулась как на барабане, вот-вот и лопнет. Пацаны с казармы посоветовали обратиться в санчасть, пока меня не порвало к х@ям собачим. Пришлось идти сдаваться медикам, там меня положили в общую палату по дурости. Пока не чухнули, что это за болезнь такая и начмед всю свою санчасть не вздрючил на полФёдора:
- Вы чё, еb@нутые??? Это не ОРВИ! Это "эпидемический паротит"! Он мне сейчас всех остальных заразит!
Хотя, объективно говоря - я с такими же симптомами лежал там не один.
Одним словом, за санчастью поставили взводную палатку и определили меня и ещё трёх слонов туда же, лежать. По сути свинка них@я ничем не лечится, сама по себе проходит, через пару недель. Нужна лишь строгая изоляция и карантин. Болезнь сама по себе, как я говорил ранее - х@йня! Опасна не она сама, а её последствия, для молодого мужского организма - можно остаться абсолютно бездетным. Пиписька стоять будет, еb@ть будешь любую кобылу без подставки, но толку от тебя не будет ни какого - ни одна баба не забеременеет. Как говорила моя бабушка - не бравый хахаль!
Этот фактор, конечно, печалил и не слабо, пугая туманными перспективами в будущем. Ладно хоть это не стопроцентно у всех больных, а может быть лишь у части заболевших . Болезнь сама по себе детская, и желательно такой болеть в детстве, до возникновения полового созревания, как болеют - ветрянкой, корью, краснухой или там скарлатиной.
Отселили нас в палатку, и поселили нам какое-то уёbище из сержантов, не то из медроты, не то гасево какое-то, типа старшим за палаткой, чтобы следил за порядком. Типа, он в детстве переболел, ему не страшно*. Пару контрабасов с той же болезнью, положили так же, между нами.
Так как время было зимнее, хоть и в Таджикистане, но довольно прохладное, надо постоянно топить буржуйку.
Мы, по очереди, из слонов, ходили пилить дровишки и таскать воду для себя, чай заваривать в чифирбаке.
Сержантик, по сроку службы, был не то "черпак", не то "дед", не суть. Но, как-то перепив араки с контрабасами в палатке, он решил показательно, перед ними взрочнуть младший призыв, то есть нас - "слонов", показав кто тут самый главный х@й в мире животных. Мы лежим слонячим составом в кроватях, завидуем бухащим (а погодка на улице так и шепчет - займи, но выпей), ни о чём не подозреваем, как вдруг, он нам командует:
- Сесть!
Мы лежим, не понимаем, в чём прикол.
- Слоны, суккка, сесть! Я сказал!
Ну, мы, по инерции (слоны хули, робеем перед старослужащими, тем более поддатыми) сели.
- Лечь!
Мы легли.
- Сесть!
Мы сели.
- Лечь!
Меня такая х@йня стала напрягать и я решил вообще больше на его команды не реагировать.
- Сесть!
Я лежу, мне пох@й.
- Эй, слышь, ты! Х@й мамин! Тебя что, не касается?
- Не касается! - с ленцой отвечаю я.
- А ну сел, гавно! А то пожалеешь!
Я медленно встал с кровати.
- О, он даже встал! Ахахаха! - засмеялся один из конктрактников, который пил араки вместе сержантиком, которого, меж собой, они звали Сеня.
- Правильно! Упор лёжа принять! - пьяно обрадовался Сеня.
Я подошёл ближе к буржуйке и нагнулся к кочерге, чего никто не заметил и все решили, что я сейчас распластаюсь в упоре лёжа.
Я разогнулся, вооружившись кочергой, громко и чётко скомандовал (не зря, хули, в учебке на сержанта учился!).
- Сеня, встать! Упор лёжа, принять!
Тот сидел как-то боком с кружкой, резко развернулся, хотел что-то сказать и увидев металлическую кочергу, осёкся.
- Лёг, сука!
- Да, я тебя... - Сеня мгновенно подорвался и замахнулся на меня свободной рукой.
Я тоже не растерялся и кааак протянул его по вдоль хребта кочергой, тот аж взвыл и тут же упал, уронив кружку и расплескав всю араки по дощатому полу палатки.
- Лежать, сука! Дёрнишься, пришибу!
Сеня попытался было встать, но я замахнулся на него кочергой и огрел его по заднице:
- Я сказал, лежать! Команды встать не было! Отжиматься! На раз упал, на два поднялся! Иначе башку пробью! - страшным голосом, с командирскими нотками покричал я - Раз!
Надо сказать, не только слоны, но даже контрактники опешили от такой рокировочки, смотря на всё происходящее, которое у них явно не укладывалось в голове, просто потому что быть такого не может: слоняра восстал против всех порядков и даже против большинства старослужащих, да ещё и в одном лице!
В их "вселенной" такого никогда не случалось.
Сеня лёг.
- Два!
Сеня отжался от земли на вытянутых руках.
- Раз!
Сеня опять упал.
- Два!
Сеня успел толкнуть землю раз пятнадцать-двадцать под мой счёт, прежде, чем контрактники очухались и стали на перебой просить меня остановить эту экзекуцию:
- Эй, слышь, малой, как там тебя? Хватит уже!
- Сеня вставай! Ты кого слушаешь?!
- Заткнулись, нах@й все! А то и вам сейчас прилетит! Деды блять, выискались, сейчас всем еb@ло поправлю кочергой!
Надо сказать, кочерга была увесистая, сварена из уголка и арматурины.
- Раз!
Одним словом, раз до пятидесяти я качнул Сеню, под гробовое молчание остальных больных.
Сеня стал красный, как варёный рак, по нему видно что его трусит от напряжения и он вот-вот и сломается, упав в изнеможении.
- Встать!
Сеня встал, по лицу, несмотря на зиму, обильно тёк пот. Зато взгляд стал значительно трезвее.
- Вощем так, Сеня! Веди себя попроще и чтобы я твоих замашек дембильных больше не видел, дед-короед, бл@ть. А то еb@ло просеришь и не заметишь как! Мы больные, значит лежим! Дрова там, х@ё-моё, это безусловно с нас, а вот про это дрочево забудь, а если вспомнишь, я сделаю так, что и дрова и вода на твои плечи лягут. Ты меня понял?
- Да, я убью тебя! Ночь башку расколю!
- Ну, рискни! Ну?! Сейчас слабо? Раз на раз!
- Конечно, с кочергой любой может!
- А я буду без кочерги!
Повисла пауза, по которой все поняли, что Сеня этот бой не вывезет, поэтому паузу дипломатично прервал один из контрактников:
- Э, пацаны, хорош уже, устроили тут... Успокойтесь, Сеня, лучше налей-ка парняге, как там тебя?
- Василий!
- Налей Василию! Правильный он пацан!
Я шумно отбросил в сторону кочергу и подсел на кровати к контрактникам и Сене, тот обиженно разливал местную араки. Но к концу вечера заулыбался, и даже пьяно лез обниматься, так что, в принципе, инцидент был исчерпан.
Но всё равно, я головы не терял, пил немного (в первый раз за 8 месяцев службы) , когда допили, лёг спать и спал вполглаза, на всякий случай положив кочергу к себе поближе, под кровать.
С утра я командовал своим призывом кому и куда идти, за водой или дрова пилить. Слоны меня слушались молча и беспрекословно.
Я так же пилил с ними дрова, мне это был не напряжно - не весь же день валяться на кровати? Надо было давать хоть какую-то физическую нагрузку своим мышцам, да и бывать на свежем воздухе.
Позже привезли машину угля, стало проще топить буржуйку.
С каждым днём больных всё прибывало, скоро в палатке перестало хватать мест. В основном это были слоны и черпаки с нашей казармы, редко деды, но попадались и контрактники. Собралась нехилая такая банда. Когда мест перестало хватать и возник вопрос о том, что необходимо поставить вторую палатку, то поступили ещё проще - нас битком погрузили в Камаз и повезли в госпиталь, в Душанбе.
В госпитале все медики были в диком шоке, потому что по своему опыту знали - гвардейцы с Куляба, это самые отмороженные военнослужащие на всю 201 Военную Базу. А тут не один, не два, а человек тридцать гавриков, обезбашенных на всю голову.
Как приехали, перво-наперво нас построили в коридоре. Главврач инфекционного отделения, прокашлялся и толкнул речь:
- Бойцы, вы здесь будете находиться две недели так как заразные, из которых десять дней в строгой изоляции, потому сидите в палате и никуда не выходите под страхом смертной казни (шучу). Замечу кого шлындающим по коридору, считайте что вам не повезло - определю мыть сортиры на всём этаже. Всем всё понятно?
- Так точно!
- Вещи сдать в каптёрку, занимаете вон ту палату, возле туалета - выходить можно только туда! Еду вам будут приносить прямо в палату. Разойдись!
Мы сменили военную форму на халаты и пижамы - кому что досталось.
Палата была маленькой - но нас туда впихнули все тридцать человек. Поставив двухъярусные панцирные кровати по периметру палаты и ещё два ряда в середине. Между кроватей можно было едва-едва протискиваться. Единственное свободное место было только перед входом. Почти всех больных я так или иначе знал, потому что 90% болезных были с моей половины казармы - танкисты, сапёры, ремонтники, РМОшники, артелы. Был даже с моей роты зёмик, татарин - черпак Данил.
Пролежав денёк, чуть не сдох от скуки, решил каждый день отжиматься от пола, на том единственном пятачке у входа. Ложишься в упор лёжа - упираешься пятками в дверь и чуть ли не головой в кровать - в других местах палаты отжиматься невозможно, слишком узко.
Сделал три подхода на максимум:
- Вася, хорош уже!Тебя же никто не качает!
- Я для себя!
- Фууу, пОтом воняет!
- Открой окно, если не нравится!
Мои физические упражнения кого-то надоумили играть в карты в дурачка. Проигравший отжимается от пола. Стало весело. Кормили неплохо, вечерком дали витаминки. Вот и всё лечение. На второй день зашёл главврач отделения, проведать нас, узнать есть ли какие пожелания.
Только я один попросил художественные книги и какие-нибудь настольные игры. Все, как амёбы молчали. Нам принесли домино, шахматы и шашки. Стопку книг. Херово, что в библиотеке были только советские книги. За две недели я осилил мемуары Сидора Ковпака "От Путивля до Карпат", книгу Эрнста Мулдашева про его экспедицию в Гималаи (без обложки) и книгу Дмитрия Фурманова "Чапаев". Одним словом, мой досуг составляло чтение, отжимания от пола, иногда настольные игры, карты и дневной сон.
Один раз меня спалил главврач в коридоре, когда я самовольно ушёл в душевую - хули, воняю потом, надо бы и помыться. Наехал на меня как бульдозер и чуть не определил на "очки". Но я дипломатично повернул ситуацию в свою пользу:
- Мы уже неделю тут, и до того несколько дней были в части на изоляции. Как вы думаете? Может нам надо помыться и бельё сменить?
В армии обычно всем на всех пох@й, особенно если это не твои подчинённые - пока о себе не напомнишь, всем командирам насрать.
- Вообще-то да! Надо! Раз уж на то пошло - сейчас отдам указание, чтобы перекрыли общий коридор и остальные больные не выходили из своих палат. Вам часа хватит на помыться?
- Хватит!
- Бельё бы поменять!
- Я дам указание чтобы всем выдали свежую "белугу".
БелугА - это такое нательное зимнее бельё, состоящее из байковой рубахи и кальсон. У контрактников она была зелёной, так как получали они по офицерской норме, тем пришлось довольствоваться своим старым бельём.
Вощем, благодаря мне вся палата помылась и переоделась в свежее бельё (из числа срочников).
Читатель сейчас подумает, что я какой-то пиzdабол несчастный и насыпаю на себя излишнего пуху, строя из себя центр армейского мироздания. Прибрёхиваю, чтобы выставить себя в лучшем свете, перед читателем. Но в своё оправдание могу сказать, что в армию я пошёл служить довольно поздно - мне к тому времени уже был 21 год, через месяц должно было исполниться 22. Я до армии уже имел некоторый жизненный опыт, успев получить техническое образование и даже отслужить во ФСИН три года. Да-да, мой юный друг, в законодательстве были определённые лазейки позволяющие служить в силовых органах, без службы в армии. Поэтому во все вот эти детские игры в дедовщину, я поиграл всего полгода - в учебке. В учебке был спаянный коллектив старослужащих, крепкий, как дамасская сталь - там хочешь-не хочешь, а заставят играть. Попав служить в Таджикистан по собственному желанию, я сразу смекнул, что все прибыли из разных частей и спаянности коллектива никакой. И этим можно и нужно пользоваться, чтобы разрушить эту унизительную иерархическую систему дедовщины, в зависимости от срока службы. В первый же день набил еbло одному из дедушек, за то, что проходя медкомиссию по прибытию в Таджикистан, тот, на броне в семь пачек маргарина, попытался пролезть вне очереди в кабинет врача, в то время как была моя очередь. С тех самых пор, я шатал скрепы дедовщины как мог, но только в отношении себя лично, потому что всегда уважал срок службы - за свой призыв я не заступался. Меня не трогают и ладно. Таких как я в моё время звали - "перцы"! Перцы всегда были вне иерархической системы дедовщины свободно вращаясь во всех кругах армейской табели о рангах - духи, слоны, черпаки, деды, дембеля. Имея опыт службы по контракту до армии, я так же вольно относился и к офицерскому составу, не робея перед ними. Потому что до армии я свободно за руку здоровался с офицерами, до подполковника ФСИН включительно.
Продолжу про госпиталь.
Надо сказать Таджикистан сам по себе - это наркоманский край, очень мало кто из военнослужащих не устоял перед курением забористой афганской шмали, потреблением героина и вкидывания под язык насвая.
Однажды зёмик (когда нам наконец, разрешили покидать палату), лежал в гавно угашенный на кровати и еле ворочая языком прохрипел:
- Вася, я не могу встать уже третий час, я такого насвая ещё в жизни не пробовал. Мать его так. Меня так плющит, это пиzdец....Будь другом, сноси мой хер поссать, я сам ваще не могу...
- Это как нибудь, без меня, братишь!
И Данил заплакал. Вот бля, буду! Это были искренние слёзы человека, который боится нассать в кровати и он реально не может встать.
- Могу разве что утку принести...
- Принеси брат, принеси, как земляка прошу, иначе я прямо тут обоссусь...так стрёмно будет, только быстрее...
Естественно я ему нашёл утку и принёс.
Второй парняга меня тоже удивил. Тот в туалет ходил исключительно с душкой от кровати. Снимал её со своей кровати, прятал её под больничный халат и выходил в туалет.
Как-то он отлучился, сразу как пришёл с туалета. И я решил провести оперативно-следственные действия, чтобы проверить свои подозрения.
Снимаю душку с кровати, провожу указательным пальцем по внутренней поверхности душки - копоть. Понюхал пальцы - воняет горелой травой. Повесил душку на кровать, пошёл в туалет - там едва-едва уловимый аромат свежевыкуренного косяка. Пазл сложился. Этот тип, на один конец душки налеплял золотинку фольги от пачки сигарет, притапливал её, чтобы получалось углубление, делал иголочкой отверстия для вентиляции, насыпал туда травки, поджигал, а через другой конец дужки раскуривал, как трубку вождя индейского племени. Как травка начинала хорошо тлеть, высовывал конец дужки с чадящей травкой на улицу и пыхтел как паровоз, практически беспалевно. Этот "трубадур" ходил в туалет со своей трубкой мира, за день, минимум раза три.
Главное, это правильно организовать свой досуг - две недели пролетели, как курорт.
Нас стихийно одним днём выписали, посадили в машину и повезли в полк. За две недели мы успели сдружиться между собой.
По прибытию в полк, сделали отметку в санчасти и нас отпустили по подразделениям.
Время было вечернее и уже через час надо было идти на вечернюю поверку, на полковой плац.
В расположении роты тусовался какой-то худой тип, которого я видел впервые. Сначала подумал, что это чей-то знакомый - пришёл в гости.
Оказалось, этой новенький - черпак Саня, по национальности, мордвин.
Хочу добавить ремарочку - в роте у нас был целый интернационал, 36 национальностей.
Пришли на плац, проверились, идём назад в казарму, Саня шёл позади меня. И вот, неожиданно сзади, получаю по пятке ноги сапогом. Ну, думаю, с кем не бывает, оступился человек, случайность, бывает.
Через несколько шагов получаю в ахиллесово сухожилие и уже значительно ощутимее и неприятнее.
Поворачиваюсь к Сане и говорю:
- За ногами своими следи!
- А то чё? - нагло отвечает Саня - Ухуху! Говорящий слон, в первый раз такое вижу! А скажи что-нибудь ещё на слонячьем!
- Еbло просеришь! - отвечаю ему и иду дальше, стараясь не вестись на провокацию.
Не прошли и десять метров, история повторяется. Я разворачиваюсь беру Саню за шкватник и пыром с ноги бью его по голени. Начинается свалка. Нас разнимают.
- Ни х@я, у вас ах@евшие слоны?! - уже без шуточек, серьёзно возмутился Саня - Я займусь их воспитанием.
- Тебя предупреждали! - кто-то ответил ему из строя.
- Воспиталка сломается! - отвечаю ему я.
- В полночь, в душевой, раз на раз! Я научу тебя как со старшим призывом разговаривать, слоняра!
- Не вопрос! Смотри не опоздай!
- Ты бы, Саня, не связывался с ним! - предупредил свой призыв Данил.
- У нас слоны борзые! - подтвердил Железный (тоже из черепов) - Это ты ещё с Блондином не связался, он бы с тобой не разговаривал - ты бы сразу погиб на месте.
Блондин был моего призыва, здоровый такой мариец, с южным выговором, потому что родом был где-то из под Волгограда, а до того тоже учился на сержанта в учебке, в Миллерово. Тому ваще насрать было на то, кто и какого призыва. Так получилось, что в моём призыве было минимум пять ах@евших слонов. И когда началась стодневка, вышла ночная битва с дедами, из-за отказа моего призыва тащить стодневку*. Деды оказались хлипковаты, и результатом ночных разборок стало то, что деды жили сами по себе, черпаки сами по себе, а слоны своим кагалом. Той ночью первым делом деды попытались опрокинуть Блондина (как самого серьёзного противника), но он успел разукрасить сразу троих дедов. Потом уже вмешались и мы, а затем влезли черпаки. Черпаки старались разнять нас и дедов. Кое-как разняли, с тех пор каждый держался своего призыва.
Наступила полночь, Саня меня разбудил. Я полностью оделся, Саня же прямо на белугу одел сапоги и в таком смешном виде пошёл в душевую, располагавшуюся за казармой на улице (Таджикистан хуле).
Зашли в душевую. Саня чего-то стал мне на пальцах раскидывать за срок службы, что я чего-то там попутал. Я по первой слушал, не вникая в его слова, думая куда ему впечатать чтобы сразу потерялся, потом набравшись боевой злости, всёк.
Втащил от души по сопатке, потом закружилось, понеслось, я его метелил как грушу, минуты две без передыху. Кровь и брызги летели в разные стороны, но тут силы меня покинули, я выдохся. А Саня хоть и дрищ, но как стоял на ногах, так и стоял. Вы когда-нибудь видели, как муха попадает лапками в варенье? Она садится на варенье, сначала одна лапку увязла, потом другая, потом крылышко, дёргается-дёргается, постепенно утопая и погибает, захлебнувшись в варенье с головой.
Вот и я так, разбил себе все кулаки о его скуластое лицо, выдохся, а он просто взял и скрутил меня:
- Вася-Вася, успокойся!
Но я с психу пытался вырваться ещё какое-то время и не мог. В следствие чего, держал меня он довольно долго.
- Я сейчас тебя отпущу, мы расходимся и ты обещаешь мне руками не махать, хорошо?
Я устал и согласился.
Кто б мог подумать, что этот плетень, такой стойкий? Явно занимался борьбой, потому что он, как борец, был превосходен, зато ни разу не смог меня ударить в ответ, как ударник.
Саня, отпустил, тут же умылся, пошёл застирывать свою белугу от крови. Я тоже застирал свой китель от его крови. Потом помогли друг другу выжать бельё крутя вертолётом в разные стороны концы одежды.
Самое удивительное, что утром у Сани было всего пару сечек на губе и брови, больше ничего не говорило о том, что ночью его лицо работало грушей.
Зато потом, у меня с Саней сложились нормальные отношения. Как говорится, пока две собаки не подерутся, не подружатся.
Корни Саниной жилистой силы, крылись не только в его природных данных, но и в его предпринимательской жилке:
Саня по своему ВУСу был военным водителем. В России, в части, в которой он служил, командир полка любил утренние променады - бегать в кроссовках и спортивной форме по части ранним утром. Однажды, особенно рано, в тумане, Саня решил продать за забор немного не то бензина, не то соляры (уже не помню). Секретными тропами Хо Ши Мина тащил к забору части, из парка боевых машин две тридцатки (две канистры по 30 литров), в тот самый пиковый и ответственный момент его палит командир части:
- Эй, военный! Стой! Что несёшь?
Саня, не оборачиваясь,как дал по газам с двумя тридцатками.
- А ну, стой говорю! Догоню, хуже будет!
Саня только прибавил газу.
Одним словом, командир полка в спортивной форме одежды, как ни старался, так и не смог догнать Саню в кирзовых сапогах и флоре. Саня даже умудрился не сорвать сделку за забором, выгодно обменяв 60 литров топлива на бухло и закусь.
Командир полка строил потом весь полк и клятвенно заверял, что если тот боец, которого он не смог догнать давеча утром, выйдет из строя и сознается - то добавит ему неделю к отпуску!
Но, Саня посчитал, что дешёвая популярность ему ни к чему, за сим промолчал и не вышел.
Вот так, примерно, малята, возникают добрые взаимоотношения со старослужащими, когда тебе не нравится иерархия, в которую ты угодил. Каждый сам кузнец своего счастья.
Да прибудет с вами здравая сила ах@елости и наглости! Фортуна таких любит, но не долго, потому надо иметь и чуйку, когда можно и когда нельзя её эксплуатировать в полную силу! И ещё один совет, не верьте внешнему виду - зачастую он обманчив.

Василий Романов.

* - иммунитет переболевших паротитом сохраняется на 12-15 лет.
** Стодневка - это множество ритуалов, объединенных одним общим названием. Стодневку тянули как правило слоны. Если таковых в подразделении не было, то вся ответственность ложилась на военнослужащих, не прослуживших и полгода. Каждый дед выбирал себе слона, которому предстояло ухаживать на протяжении 100 дней за «своим дедом». Как правило, было известно заранее какого числа президент должен подписать приказ об увольнении военнослужащих по призыву в запас. Ровно за 100 дней до этого знаменательного события в жизни каждого солдата и начиналась стодневка. В обязанности слона входило: докладывать деду про то, сколько дней тому осталось до приказа с утра и вечером, заправлять и расправлять кроватку, исполнять поручения. Также необходимо было под подушку или в тумбочку класть сигарету, где было написано сколь осталось дней до приказа. За это дед заступался за своего слона, отдавал утреннюю и вечернюю пайку масла. Но за какие-нибудь проколы, связанные с ритуалами стодневки, слон подвергался серьезным наказаниям.