Жизнь как процесс

Виктор Михайлович торопился жить. Не в смысле, что он кутил и прожигал годы, а в самом простом: он радовался каждому новому Дню рождения. «Вот уже сорок, значит пошёл пятый десяток», – весело думалось юбиляру.
Его профессорская внешность не соответствовала ни уму, ни социальному положению. Его бородка и густые брови приятного лица  хорошо бы смотрелись за кафедрой, но они смотрелись в окне кассы железнодорожных билетов дальнего следования.

По окончании техникума Виктор Михайлович работал  бригадиром по ремонту подвижного состава. Как-то в отпуске его знакомая попросила её подменить на кассе  на два дня. После отпуска Виктор Михайлович уволился из бригадиров и пошёл работать в кассу. Его так никто и не понял, почему он ушёл на «бабскую» работу, да ещё с потерей в заработке. Разве бы были услышаны объяснения о красоте уходящего поезда, об удивительном чувстве при выдаче билета отъезжающему.

Похоже, что это странное желание поскорее прожить свою жизнь, выразилось уже тогда, в тяге к тающим вдали поездам. Особенно остро он почувствовал  интерес к процессу жизни на похоронах приятеля. Онкология вычеркнула его из жизни в сорок с небольшим, с тех пор Виктору Михайловичу вдруг стало интересно, сколько проживёт он.
Завести семью у него не получалось в силу причин оторванности от повседневности. Его жизнь интересовала ни как жизнь со всем наполнением обязанностей и прочего бытового. Его жизнь занимала как процесс. В смысле философии протекания во времени и в сравнении с продолжительностью жизни других. Поэтому он любил читать некрологи и новостные сообщения о смерти знаменитых людей. Тех знаменитостей, которых Виктор Михайлович пережил, он заносил в свой блокнот. Этот список и был частью смысла его жизни. Он даже позволял себе мечтать, что после катаклизма он будет среди немногих выживших на планете, а может и единственным. В эти минуты он начинал  умилённо плакать. Жалел он себя или погибшее человечество, трудно было понять.
Была в его судьбе и почти любовь. Он встретил её в кинотеатре. Она сидела рядом и забыла на сидении свои перчатки. Он догнал её, она мило улыбнулась и поблагодарила.

– Огромное вам спасибо! Эти перчатки для меня очень дороги, у меня длинные пальцы и трудно найти подходящие, – слегка смущаясь, говорила она.
– Вы мне нравитесь, – неожиданно для себя выпалил Виктор Михайлович.
Они быстро сошлись и стали жить у него. В ней тоже была оторванность от быта и философский взгляд на жизнь, поэтому квартира была плохо убрана, а на кухне был сущий бардак. Прожили они в тумане влюблённости полгода. Затем из квартиры стали пропадать вещи, и внезапно очнувшийся Виктор Михайлович понял, что он живёт не с поэтической натурой, а с обычной наркоманкой.  Что ему и подтвердил участковый, после пропажи всей электроники из квартиры. Были и другие женщины в жизни философа, но наркоманка била их всех своей козырной мастью сексуальности и раскрепощённости.

На работе Виктор Михайлович был на среднем счету, но его берегли как единственного мужчину в коллективе и закрывали глаза на нередкие опоздания. Ещё ему удавалось не включаться в конфликты и заговоры женских группировок. Он мог выслушать, покачать головой и произнести несколько междометий: «Ой, да неужели!», «Ух ты, просто не верится!»,  «Господи, какой ужас!» и подобное. Особенно любили сослуживцы дни рождения Виктора Михайловича. Они всегда были дорого обставлены хорошим тортом, дорогим шампанским и экзотическим чаем. Самая пожилая дама в коллективе Мариетта Борисовна, всегда всплёскивала руками и говорила: «Как в последний раз…».
Надо отметить, что Виктор Михайлович любил здоровую пищу и здоровый образ жизни. Нельзя сказать, что это было ради долгожительства. Просто он любил вкусно поесть и хорошо себя чувствовать. Так совпало.
Ещё он любил путешествовать на поездах, и каждый год использовал льготу работника железной дороги на поездку. Так он съездил на Байкал, в Сочи, в Пятигорск и другие достопримечательные места. За границу он не ездил, боялся там тяжело заболеть или  получить травму, что, по рассказам, приводит к страшным финансовым потерям.

К особой страсти Виктора Михайловича можно отнести кинематограф. Он не пропускал ни одной киноновинки. Естественно, любимыми были фильмы о конце света и катаклизмах. Некоторые из них он пересматривал по несколько раз. Он любил большой экран, и ходил в будни, когда в зале мало народа.
Ещё он очень внимательно следил за опасно приближающимися к Земле метеоритами и астероидами. Однажды даже поддался панике и закупил большое количество воды, консервов и прочих вещей для выживания в условиях апокалипсиса.
При всём желании долго жить Виктор Михайлович не любил врачей. Он проходил обязательное по работе обследование, но не проявлял желания на дополнительные обследования, если врач говорил, что стоит обратить внимание на некие отклонения от нормы. Он просто боялся выявить у себя, какое-нибудь страшное или неизлечимое заболевание. Поэтому в его скромной библиотеке не было медицинской энциклопедии и прочих медицинских справочников и лечебников.
Но самой большой его страстью были часы. Они были везде в квартире: на стенах, на полках, в туалете. Отдельной коллекцией были ручные и карманные часы советского производства. Зная его хобби, коллеги и знакомые всегда дарили ему часы. Он специально научился ремонтировать часы, чтобы пополнять свою коллекцию часами из комиссионных магазинов. Его квартира тикала и такала на все лады, как музыкальная шкатулка. И эту музыку он любил слушать, как опытный дирижер мгновенно подмечая, что какой-то из инструментов фальшивит. 
По иронии судьбы Виктор Михайлович не успел понять, сколько он прожил. В снежный вечер накануне Рождества, переходя дорогу, он попал под грузовик. Машина мчалась на большой скорости и даже не затормозила. Врач констатировал, что смерть была мгновенной. Последней его записью в блокноте была: «Константин Геннадьевич Калинов 1977-2017, российский предприниматель, создатель Aviasales.ru (Jetradar). А в бесконечном блокноте Бога появилась запись о смерти Виктора Михайловича.
На третий день все его часы остановились.